От края до края небо в огне сгорает.
Мика боялась. Боялась, что этот кошмар повторился вновь: незнакомые лица, звяканье стали, крики и кровь. Много крови. Девочка видела ужас холодной декабрьской ночи. Казалось, будто всё полыхало ярким пламенем, горело, пока она плакала, прижимаясь к груди матери. Боль и огонь — это всё, что она помнила из того злополучного дня.И в нём исчезают все надежды и мечты…
— Папа! Папочка, вернись! Снова крики, снова мольба, снова тишина. Его больше нет — поняла вдруг девочка, глядя на матушку. Не будет больше совместных вечеров, не будет сказок про маленькую принцессу, полюбившую дракона. Все надежды рухнули, когда мавка увидела вокруг себя женщин в чёрном одеянии, увидела большой гроб, в который она могла бы с лёгкостью залечь. — Папочка там, да? Вопрос вылетел из детских уст случайно, но вызвал у людей массу эмоции: начиная от жалости до животного страха, будто те не знали, что ребёнок мог бы всё понять. Мика ответа не получила, матушка даже не смотрела в её сторону, с головой погрузившись в своё горе. Лицо её было мертвенно-белое, тело исхудавшее, глаза стали стеклянными… Матушка сжимая подол своего платья крепко-крепко, шептала непонятные слова время от времени вытирала платком слёзы, пока дочь стояла совершенно неподвижно, словно статуя. В голубых глазах отразилось то, как огромный чёрный ящик медленно опускают в яму, глубокую и наверняка холодную. — Не закапывайте его, ему ведь будет холодно и страшно! — девочку никто не послушал. …прощай, папочка.Но ты засыпаешь,
Ночь после выдалась беспокойной. Евлалия ворочалась на огромной кровати, скрипя зубами. Ей снился огонь, голоса, крики. Она бежала по длинным коридорам от чудовища, пытавшегося поймать её и съесть. Зверь был настолько огромен, что одного лишь укуса, хватило бы для того, чтобы разорвать плоть на мелкие куски. Со всех сторон слышались голоса тех незнакомцев, что гоготали, как самые настоящие шакалы, демоны во плоти. И эту нужно поймать. Дрянь как две капли воды похожа на своего папашу! — кричали они, в чём были правы. Княжна впрямь пошла в отца и внешностью и характером. Евлалия точно была дочерью отца, чем неоднократно хвасталась перед своими подругами, однако делала это не со зла, не пыталась принизить остальных. Мавка лишь показывала то, что гордилась и искренне любила его. И её закопаем к чёртовой матери! Вдруг из-за угла вышли огромные тени с горящими глазами, встав прямо на пути перепуганной девочки. В руках каждого из них была кочерга, которой можно было замахнуться в любой момент. Лали невольно вскрикнула, отпрянув, побежала, а тени за ней… Не уйдёшь! найдём! ЗАКОПАЕМ! Слёзы текли настолько сильно, что от них мутнело всё. Пелена перед глазами мешала ей сосредоточиться и понять в какую сторону стоило бежать. Мысли были заняты лишь одним человеком и звала она только его.и ангел к тебе слетает.
Перед ней стоял мальчишка с огромными белыми крыльями за спиной и просто улыбался, глядя прямо в глаза. Ему было всего ничего, почти ровесник. Евлалия не знала кто он, но от него исходило приятное тепло и это для неё было самым главным. — Вы мой ангел-хранитель? — тихо, практически шёпотом. — Можно и так сказать, — просто пожал плечами. Тьма внезапно начала отступать, будто боялась света, который он излучал. Княжна чувствовала рядом с ним умиротворение, чувствовала себя в полной безопасности, словно знала, что этот мальчик сможет защитить её. — Вы будете меня защищать, да? — Как делал это раньше. Ответ заставил Евлалию замереть на месте. Раньше? Она никогда не видела этого мальчишку ни во снах, ни на яву. Окинув незнакомца недоверчивым, можно сказать оценивающим взглядом, мавка повнимательнее взглянула на лицо, дотошно выискивая знакомые черты. И впрямь нечто знакомое. До боли родное, приятное. Но где же она могла видеть его? Перебирая всех знакомых мальчишек в голове, княжна не смогла вспомнить ни одного, который мог хотя бы близко быть похожим на человека, который смотрел, нет, скорее любовался ею. — Что, не можешь вспомнить? — усмехнулся ангел, делая шаг на встречу. — Не могу, — призналась мавка, но вдруг выпрямилась и охнула, взглянув в его голубые глаза. — Нет… Лихорадочно качала головой, пытаясь отбросить глупые догадки. Каждый её вдох сопровождался острой болью в груди, закрыла маленькими ладонями лицо, чтобы не показывать никому ненужные слёзы.Смахнёт твои слезы,
Чьи-то руки легли поверх ладоней, отрывая их от заплаканного лица. Глаза всё ещё были плотно закрыты, но это не помешало мальчишке смахнуть влагу. Данный жест заставил княжну распахнуть очи и увидеть перед собой его.и во сне смеёшься ты.
— Папа, — шептала она, сжимая его руку. — Это… это правда вы? Это сон? — Это сон, милая. Твой сон. Ничего не ответив, Мика тут же кинулась в объятия отца, сжимая ткань настолько крепко, настолько позволяла сила. Он был осязаем, она чувствовала его каждой клеточкой тела, он был рядом. — Это сон, милая, — повторял у уха, будто приказывая спуститься с небес на землю. — Я знаю, но мне всё равно. Главное, что вы рядом, папа… Мика смеялась от радости, одурманенная встречей. Трогала каждую часть тела, ощущала её. Смеялась звонким смехом, качаясь с ним на самодельных качелях, смеялась, когда делала венок из полевых цветов, смеялась потому что была счастлива. Хоть знала, что счастье не настоящее, нечто невероятное. Но её это никак не волновало. Особенно сейчас. — Будьте всегда со мной папа, — попросила она, глядя на собственное отражение в воде.— Приходите ко мне хоть иногда, мне без вас страшно, да и матушке тоже. — Я не оставлял вас никогда, милая. Я всегда был и буду рядом с вами. — отец не глядел на неё, а смотрел куда-то вдаль, за горизонт. Где-то там, на траве, валялся чёрный кафтан, вышитый золотыми нитями, Мирча сидел в обычной, длинной рубахе, в которой больше походил на крестьянина, чем на княжича. — Никогда не видела, чтобы вы снимали кафтан, отец. Он вам дорог, не так ли? Так отчего же?.. — Там, наверху этот кафтан имел куда большее значение, чем здесь. Когда человек умирает совсем неважно то, кем ты был. Здесь все ровны и это стало лишь ненужной тряпкой. — Но для меня вы всегда останетесь драконом, отец! — задрав голову, отвечала Евлалия. — Тем драконом, что заточил принцессу в замок? Княжна покачала головой. — Драконом, что смог завоевать сердце принцессы.***
3асыпай на руках у меня, засыпай.
Княжна плакала не унимаясь. Как бы кормилицы не пытались успокоить свою крохотную госпожу, младенец боролся со всеми, кто смел хоть пальцем её тронуть. Она не просто боролась с другими, но и не успокаивалась даже тогда, когда находилась рядом с матерью. — Я не знаю, что делать, Мирча, — сокрушённо вздыхала Илинка. — Это продолжается уже не первый час. Если это какой-то недуг? То я не знаю! Мирча ничего не ответил, лишь провёл кончиками пальцев по щеке жены и попросил дочь на руки. Аккуратно переложив комок с одной руки на другую, девушка стала лишь молча наблюдать. А он меж тем времени зря не терял и начал укачивать капризную Евлалию, глядя в маленькие, как и она сама, глаза. — Ну что, добилась своего? — играючи спросил юноша. — Перепугала всех лишь бы поспать у меня на руках. Эх ты, капрезулька! Малышка смотрела на него с такой серьёзностью, будто бы понимала о чём шла речь. Она и впрямь больше не плакала, что не могло не поразить её матушку, стоявшую напротив. Илинка была настолько поражена, что невольно раскрыла рот и застыла на месте, боясь нарушить внезапно наступившую идиллию. — Что уж теперь — засыпай, — приказал Мирча, качая дочь из стороны в сторону, при этом тихо напивая знакомую колыбель: 3асыпай на руках у меня, засыпай, Засыпай под пенье дождя, Далеко, там где неба кончается край, Ты найдёшь потерянный рай. Во сне хитрый демон Может пройти сквозь стены, Дыханье у спящих он умеет похищать. Бояться не надо, душа моя будет рядом Твои сновиденья до рассвета охранять… Сработало. Веки Евлали начали слипаться, она тихо угукала, будто бы стараясь сказать что-что, но её никто не понимал, а жаль. Мирча улыбнулся нарисовавшейся картине перед собой и не смог удержаться, поцеловав красный лоб. С такими моментами не могли сравниться даже самые радостные новости. Каждая минута проведённая с семьей — на вес золота, воспоминание, впившаяся в сознание настолько крепко, что он их не забудет даже если очень захочет. А он не захотел бы…Засыпай под пенье дождя, Далеко, там где неба кончается край, Ты найдёшь потерянный рай.
— И вы тоже засыпайте, папа, — произнесла девочка, глядя на тёмные тучи, приближавшееся всё ближе и ближе. Явно намечался дождь, но Лали не спешила прятаться, напротив, подставляла лицо первым каплям, смешивая свои слёзы. — Не плачь, папа. Я тоже буду охранять твой сон, как и ты мой. Открыла глаза, представляя до боли знакомый образ перед собой. Смахнула с его щёк капельки, поцеловала их, заставив призрака закрыть глаза, а после тихо проговорила: — Спи спокойно.