Другая история

Ветер играл заунывные мелодии, меняя направление стремительных дождевых капель. Вода мешала хорошенько рассмотреть маленькие фигурки внизу, тяжело двигающиеся из-за ужасных тяжёлых кандалов. С высоты смотровой башни Жавер разглядывал этих жалких людей, обречённых всю оставшуюся жизнь таскать тяжёлые грузы на ногах и работать в поте лица в невыносимую жару или, как сейчас, в промозглую отвратительную погоду, и его взгляд в очередной раз зацепился за одного конкретного каторжника. Жан Вальжан… Сколько раз он думал об этом человеке? Не хватит рук и ног, чтобы посчитать. Особенно в последнее время. Каждое его размышление то и дело приводило его к этому заключённому. Он преступник! Но… Жавер не раз задумывался о справедливости наказания. Украл кусок хлеба… У него не было права это сделать, в какой бы ситуации он не находился, однако был ли у него другой выход? Соответствует ли его ошибка такому наказанию? Конечно, он позже ещё и сбежал, но наказание с самого начала было слишком тяжёлое. Жавер не мог дать себе ответы на эти вопросы. Но он догадался, что, чем больше думал об этом, тем сильнее склонялся к одному и тому же выводу. Этот вывод он не мог озвучить даже в мыслях, но его справедливое и сострадательной сердце давно все решило. В этот вечер в душе он уже знал, чем закончится его день, но разумом все ещё отказывался от этой идеи. Преступить закон, изменить своей стране… Стоит ли игра свеч? Он внимательно присмотрелся к Вальжану. Его прекрасное лицо с темными мокрыми прядями и бровями выражало невиданную силу и стойкость, но было испорчено ненавистью и усталостью. Худощавое тело некогда крепкого мужчины болезненно накренилось под тяжестью работы. Заключённые безмолвно перетаскивали тяжеленные грузы, к весу которых добавлялись ещё и кандалы. Жавер вздохнул. Его сердце трепетало от мыслей о том, как тяжело приходится этому человеку. Он не жалел других: убийцы, насильники, изменники — все они заслуживали своего удела, но Вальжан… Иногда Жавер ловил себя на совершенно неожиданной мысли — если бы он мог, он взял бы на себя все страдания этого отверженного всеми существа. Промокнув до нитки, Жавер все ещё наблюдал за работой. В этот день охранников и надзирателей было очень мало, потому это было самое удачное время для его плана. Он все просчитал. Но все ещё находился в сомнениях. Возможно ли, что им движет не ярое чувство справедливости, а слепой эгоизм? Да-да, именно эгоизм. Ведь пока он наблюдал за своим заключённым десять лет и думал над его делом, его сердце невольно попало в ловушку из обаятельности, благородства и красивых жгучих глаз. Он совсем недавно открыл для себя эти доселе невиданные, запретные и такие неправильные чувства, и сначала пребывал в агонии, думая о том, как он докатился до этого. Но потом его душа таяла раз за разом, когда он видел страдания возлюбленного. И в конце концов он принял эти чувства и сокрушался лишь о несправедливости этого мира в отношении Жана Вальжана. Так что же сейчас? Он действует в попытке помочь возлюбленному, чтобы избавить и его, и себя от страданий, или действительно борется с ужасной ошибкой судебной системы Франции? Жавер осмотрелся — дождь почти закончился, как и день, и рабочее время каторжников. Их уже собирались развести по камерам, времени осталось мало. «Нельзя этого делать, все это так неправильно и безнравственно!» С этими мыслями Жавер спустился с башни и вышел на большую открытую площадь для работ. Грозовые тучи ещё висели в небе, заслоняя собой лунный свет и звёзды, которые, если бы были видны, то безусловно являлись бы «такими же яркими, как его глаза» — проскользнуло в сознании Жавера, от чего он тряхнул головой, гоня такие мысли прочь. — Прошу прощения, любезные, я хотел бы лично осмотреть заключённых и проследить, чтобы каждый из них добрался до своей камеры. Мне пришли сведения, что сегодня должен совершится побег, — не глядя на грязных, замученных людей, склоняющих головы, проговорил Жавер, смотря на несколько надзирателей. — Какой ужас! — воскликнул один. — Я немедленно распоряжусь привести подкрепление и установить дополнительные меры защиты… — Не стоит, — прервал его инспектор, — я уже принял все необходимые решения, — безапелляционно продолжил он и добавил: — Единственное, сейчас не хватает людей для укрепления северных ворот. Вам следует отправиться туда сию же секунду, это приказ офицера. Жавер — инспектор парижского отделения полиции, пользовался большим авторитетом как человек высоких моральных принципов и с безукоризненной работой. Он начинал простым надзирателем, тогда он и познакомился с Вальжаном впервые. Благодаря уму и таланту, он пробился вверх по карьерной лестнице, но сейчас его мир изменился и крутился вокруг одного, как когда-то он думал, опаснейшего преступника. В любом случае, об этой детали никто не знал, а следовательно, и под сомнение его слова никто не смел ставить. Надзиратели быстро удалились. Жавер окинул ледяным взглядом всех заключённых, исключительным усилием воли заставляя себя не задерживать его на «том самом» преступнике. — За мной, — твердо проговорил он и стал отводить всех давно приговоренных по своим конурам. Никто не смел оказывать сопротивление, ведь каждый из узников знал — да, сейчас инспектор был один, но все ворота и другие лазейки хорошо охранялись, а надзиратели были в режиме боевой готовности. Подумать только, что за безумец решился на побег?! Вот бы поглядеть на него, думали они. Вскоре все бандиты и негодяи были заключены в свои клетки, оставался лишь один. — Мы прошли мимо, инспектор, — удивлённо промолвил он тихим замученным голосом. От этого звука Жавер замер, а его сердце дрогнуло. — Жан Вальжан, — сдерживая эмоции, ответил инспектор, — хочешь ли ты наконец освободиться от своей ноши и обрести свободу? — Вальжан замер. На его лице читались шокированность и непонимание, вперемешку с отчаянной надеждой. Конечно, он хотел! Но какая будет цена? И какой именно выход предлагает ему инспектор? — Я сбегал столько раз, так что вам наверняка известен мой ответ. — Хорошо, — проговорил Жавер словно сам себе. — Следуй за мной. Он вёл своего возлюбленного по многочисленным коридорам и тайным тоннелям, в кромешной тьме. В ночной тишине слышал я только звук его стучащего сердца и шарканье шагов. Внезапно он остановился, обратив внимание ещё на один звук. Жан Вальжан не увидел, как остановился инспектор, и случайно врезался в него, отчего его обессиленные ноги подкосились, и он рухнул было на землю, но был пойман крепкими надёжными руками. По его телу прошла неуместная дрожь, но он не обратил на это внимания. — Дай-ка я посмотрю, — Жавер аккуратно положил свою ношу, помогая опереться спиной на стену, а в его руке зажёгся факел. — Подержи, — тихо сказал он, передавая факел бывшему заключенному. Его умелые руки быстро сняли тяжёлые ненавистные кондалы, а слух уловил вздох облегчения, вырвавшийся у Вальжана. Этот звук бальзамом лёг на израненную душу Жавера. Он понял, что ради своих чувств стоило отказаться от всего, что он имел. — Нам нужно торопиться, — прошептал Жавер. Вальжан смотрел в лицо напротив, слабо освещенное мягкими всполохами огня. Он все пытался понять, что нужно от него инспектору и зачем он это делает, но Вальжану так и не удалось заметить этого. Зато он ясно видел горящие голубые глаза, смотревгие на него с нескрываемой нежностью и состраданием. И от такого открытия он не мало удивился. Они шли дальше и дальше, пока не оказались в подземельях города. Оттуда они вышли к окраине Франции, где их уже ждала старая повозка. — Кучер глух и нем, не переживай из-за того него, — Жавер заранее предугадал вопросы своего беглеца, которому он помогал, и они вместе сели внутрь транспорта. — Зачем ты мне помогаешь? И не боишься, что теперь ты тоже стал преступником и попадёшь под суд? — послышался хриплый голос в темноте, прерываемой изредка попадающим лунным светом через окна повозки. — Зачем? — Жавер улыбнулся. — Что же… Последние годы своей жизни я потратил на обдумывание твоего дела, и мне пришло множество интересных мыслей. Я многое открыл для себя, и мой мир полностью изменился. Я понял тебя и ещё осознал наконец, что ты не виноват ни в чем. Ты напомнил мне, что для меня всегда было наивысшей ценностью — справедливость. Разве судьба обошлась с тобою по совести? В конце концов, ты просто человек, который хотел спасти от голодной смерти близких людей. Я не в праве тебя осуждать, никто не в праве, — спокойно ответил Жавер. Он чувствовал, что сделал то, что должен, несмотря на всю неправильность и аморальность его поступка. Но ещё он знал, что теперь у них все будет хорошо. Далеко за городом, в глубокой чаще леса, есть небольшой домик, где они смогут укрыться от этого мира. Смогут вместе упражняться в стрельбе, охотиться, вести общий быт, и, возможно, обретут счастье. Они же смогут?