***
Лань Чжань сказал правду. Почти. Действительно встречались древние записи о сильных заклинателях, которые смогли оплодотворить мужчин. Кроме того, были также письменные свидетельства о мужчинах с высоким уровнем совершенствования, которые могли оплодотворять женщин, посетив их сны. Все эти древние трактаты несомненно не содержали и крупицы истины, и были написаны для развлечения читателя. Однако это не отменяло того факта, что они действительно существовали. Лань Чжань случайно наткнулся на них, когда искал партитуры в запретной части библиотеки. Там на полках хранилось большое количество весенних книг, и самообладание Лань Ванцзи слегка дало трещину. «Я только немного осмотрюсь», — подумал он, переходя от одной полки к следующей и еще одной с эротическими текстами. Небольшая смена деятельности после изучения Песни Ясности. В конце концов, Вэй Усянь однажды сказал, что просматривать подобные книги совершенно естественно. Именно там он наткнулся на текст, написанный в излишне экспрессивной и анатомически недостоверной манере, о двух мужчинах заклинателях, которые смогли завести совместных детей. (Как? Где вынашивался плод? В нижних отделах кишечника? Разве это не обеспечило бы его непроходимость? И неужели пищеварительные кислоты не навредили бы развивающемуся плоду? К сожалению, эротическая новелла не содержала ответов ни на один из этих очевидных и логичных вопросов.) В той же книге была и другая история. Ее главным героем был демон, который приходил во сны к женщинам, чтобы принуждать их к интимной связи. Когда жертвы демона просыпались, оказывалось, что они на последних месяцах беременности, нося под сердцем дитя насильника. «Это по жанру определенно ближе к ужасам, чем к эротике», — с отвращением подумал Лань Ванцзи, убирая книгу на полку.***
Прошли годы с тех пор, как Лань Ванцзи в последний раз вспоминал эти нелепые легенды. А потом он отправился в Илин, надеясь хоть мельком увидеть Вэй Усяня. В итоге разбушевавшаяся толпа обвинила его в отцовстве плачущего крохи. Со всех сторон так и слышалось «Это точно его сын — они на одно лицо!». А потом подбежал Вэй Усянь и заявил, что он лично родил этого малыша. И внезапно те две истории снова всплыли в голове. На мгновение, всего на долю секунды, он задумался, сколько правды было в тех рассказах. Он часто видел эротические сны с Вэй Усянем в главной роли. Очень часто. Однако здравый смысл быстро подсказал, что Вэй Усянь просто привычно дразнится, и чушь из тех книг снова была выброшена из головы. Сама идея так до конца и не отпустила. Однако полностью весь план сформировался только после приглашения на церемонию празднования Ста дней в Цзиньлинтай. Он собирался уговорить Цзиней пригласить Вэй Усяня на праздник. Тогда Лань Ванцзи отправился бы за ним на Луаньцзан и убедил бы Вэй Усяня взять с собой а-Юаня. Он привел бы их на праздник, а затем публично сказал…***
— Ханьгуан-цзюнь должен немедленно сочетаться браком с Вэй Усянем! — крикнул кто-то. — Разве может он столь легкомысленно позволить своему сыну расти без отца? — Ханьгуан-цзюнь и Старейшина Илина? Самая дурацкая шутка за последний век! — Ванцзи, — заговорил его брат, вставая из-за своего стола и подходя к замершим посреди зала Лань Ванцзи, Вэй Усяню и крохе а-Юаню. — Это правда? — голос Лань Сичэня был непривычно громок. Лань Ванцзи повернулся к нему, испытывая неловкость, что Сичэнь и правда мог поверить в его рассказ. Однако едва заметная усмешка на губах брата успокоила его, Лань Сичэнь просто решил подыграть. — Мгм, — неопределенно ответил Лань Ванцзи. — Цзэу-цзюнь, — вмешался Вэй Усянь. — Все не… — Но одного взгляда Лань Ванцзи хватило, чтобы он замолчал. — Тогда эти почтенные заклинатели правы, — громко продолжил брат. — Тебе следует взять ответственность за своего ребенка и его мать. Вэй Усянь, от имени клана приношу свои глубочайшие извинения за столь непочтительное обращение. Будут ли они приняты? — Э-э… да? — неуверенно согласился Вэй Усянь. Лань Сичэнь улыбнулся а-Юаню. — Позволишь познакомиться с племянником? — спросил он. — С твоим пле… — Вся эта ситуация сильно сбивала Вэй Усяня с толку. — Ну да… — Он слегка подкинул А-Юанях на руках. — А-Юань, — сказал он. — Это брат богача-геге, Цзэу-цзюнь. А-Юань посмотрел на Лань Сичэня и застенчиво улыбнулся, засунув кулак в рот. — Ты можешь называть меня бофу, чжицзы. — Лань Сичэнь порылся в карманах ханьфу и протянул малышу конфету. — Скажи «спасибо», — подсказал Вэй Усянь а-Юаню. — Спасибо, — пробормотал а-Юань, так и не выпустив пальчики изо рта. — Давайте обсудим церемонию. — Лань Сичэнь продолжал говорить достаточно громко, чтобы их могли услышать окружающие. — Церемонию? — уточнил Вэй Усянь, и все благостное настроение от возни с ребенком как ветром сдуло. — Церемонию вашего бракосочетания, — спокойно пояснил тот. Вэй Усянь с разинутым ртом ошарашенно переводил взгляд с одного брата на второго, затем оглянулся вокруг. Все заклинатели, приглашенные на празднование стодневья Цзинь Лина, жадно следили за каждым их словом. — Какого хрена, Лань Чжань? — даже ради малыша на руках Вэй Ин сейчас был не в состоянии оставаться вежливым. — Вот честно, какого хрена?! — С отвращением на лице он резко повернулся и вылетел из зала. Брат искоса взглянул на Лань Ванцзи с выражением «Очень надеюсь, ты знаешь, что делаешь». Лань Ванцзи ответил бесстрастным взглядом, говорящим: «Так и было задумано». Прежде чем уйти, Лань Сичэнь в последний раз переглянулся с братом: «Кажется, ты задумал что-то неверно». — Какого гуя ты тут вытворяешь, мать его? — грозно зашипел Цзян Чэн. — М-м? — спросил Лань Ванцзи, поворачиваясь к разъяренному главе клана Цзянь. — Какого гуя? — повторил Цзян Чэн. — Как ты посмел так ославить моего шигэ?! — Ты правда считаешь его своим шигэ? — холодно спросил Лань Ванцзи. Цзян Чэн покраснел и отвел взгляд. Лань Ванцзи решил, что на этом его миссия закончена, и покинул зал. Ему предстояло найти уединенное место в Цзиньлинтае, чтобы спокойно помедитировать.***
Голова Вэй Усяня привычно покоилась на коленях шицзе. Какая вселенская несправедливость, столько времени они были лишены подобной близости, и Вэй Ину приходилось обходиться без любимой шицзе. — Я не понимаю, — заскулил он в ее платье. — Зачем он это сделал? Шицзе улыбнулась и продолжила успокаивающе гладить по голове. — Это явно не случайность, — сказала она. — Ханьгуан-цзюнь не стал бы без веской причины устраивать такую публичную демонстрацию. — Если только его не догнало искажение ци. — Вэй Усянь резко сел. — Шицзе, думаешь, у него искажение ци? — Нет, — нежно рассмеялась Цзян Яньли. — А-Сянь, ты правда считаешь это недопустимым? Вэй Усянь поднял на нее глаза. — О чем ты? — Стать супругом Лань Ванцзи, — пояснила она. — И позволить людям верить, что а-Юань — твой родной сын. Тебе правда это так неприятно? Между вами такие теплые отношения, — продолжила Цзян Яньли, игнорируя удивленно уставившегося на нее брата. — Разве ты не хочешь выйти за него замуж? — Я, ну… — старательно подбирал слова Вэй Усянь, открывая и закрывая рот, как рыба. А-Юань спокойно сидел рядом и игрался с игрушками крохи а-Лина. — Я не не хочу выходить за него замуж, — признался Вэй Усянь. В конце концов, Лань Ванцзи был его лучшим другом и лучшим человеком на земле. Ну, и еще безумно красивым в придачу. Последние годы Вэй Ину особенно не хватало его тихой ненавязчивой компании, он скучал по молчаливым переглядываниям и тихому голосу, даже по их стычкам. — Но я не могу, шицзе, — сказал он. — Потому что… — потому что он стал заклинателем темного пути. Потому что Вэни теперь под его защитой. Потому что даже золотого ядра у него уже нет. Цзян Яньли задумчиво хмыкнула и перевела взгляд на вошедшего Цзян Чэна. — А-Чэн. Хорошо, что ты пришел, Только не кричи, пожалуйста. За стеной спит а-Лин. — И с чего ты решила, что я собираюсь кричать? — прошипел Цзян Чэн, на что Вэй Усянь только закатил глаза. — Привет, Цзян Чэн, — сказал он. — Как делишки? — Ты! — раздраженно ткнул в него пальцем Цзян Чэн. — Какого гуя? Ты настолько бесстыден, что принес в подоле от Лань Ванцзи, а потом еще и за каким-то гуем пришел на праздник прилюдно полоскать свое грязное белье? А мне о ребенке врал! Ты сказал, что он… — А-Чэн, — перебила Цзян Яньли. — Пожалуйста, не шуми. Цзян Чэн виновато посмотрел на сестру, прежде чем снова наброситься на Вэй Усяня. — Поверить не могу, ты утаил, что он мой племянник! — Цзян Чэн, — медленно произнес Вэй Усянь. — Ты правда думаешь, что я родил а-Юаня? Родил его от Лань Чжаня? — А от кого еще ты мог родить? — грозно уточнил Цзян Чэн, стараясь кричать как можно тише. — Или хочешь сказать, ты изменил Лань Ванцзи? — Как я мог изменить Лань Ванцзи? — Вэй Усянь бессильно уронил голову на руки. — У меня никогда с ним отношений не было! — У вас совместный ребенок, но в отношениях вы не состояли? — потребовал ответа Цзян Чэн. — Тебе же сказали, что это происходит во сне, а не в реальности! — запротестовал Вэй Усянь, а потом понял, что только что ляпнул. Он встал и схватил малыша на руки. — Немыслимо, — сказал он. — Всего три года я держался подальше от мира заклинателей, а вы тут за это время все с ума посходили! — И после небольшой паузы добавил: — Без обид, шицзе. — Я понимаю, — улыбнулась Яньли.***
Как ни странно, недалеко от комнат шицзе, в укромном месте спрятался лотосовый пруд. Именно к нему Вэй Усянь и повел а-Юаня. Присев у кромки воды и взяв ребенка на руки, Вэй Ин показывал ему стрекоз и рыбок, что вились вокруг стеблей лотосов. Сначала он услышал тихие шаги, затем шорох одежды. Вэй Усяня накрыло уютное ощущение чужого присутствия. В поле зрения появилась рука, щедро протягивающая кувшин с вином. — Спасибо, — сказал Вэй Усянь, быстро перехватив вино, пока в него не вцепилась детская ручка. Он сделал глоток, поморщился и вернул бутыль. — Постоянно забываю, насколько дрянное в Ланьлине вино. Не Хуайсан присосался к горлышку. — Объясни, что тут вообще происходит? — - попросил Вэй Усянь. — Не могли же все в одночасье сойти с ума? Еще чуть-чуть и я сам поверю, что родил ребенка, хотя клянусь, такого и близко не было. — Всегда считал, что роды настолько незабываемый процесс, что из памяти его не выкинуть, — мягко сказал Не Хуайсан. — Вот и я о том же, — смешливо фыркнул Вэй Усянь. — Но видимо… Малыш отвлекся на кисточку на веере, которой Не Хуайсан беззлобно его дразнил, и Вэй Усянь помог ребенку перебраться на руки к другу. — Ты можешь просто уйти, — сказал Не Хуайсан. — Бери мелкого и возвращайтесь на Погребальные холмы. Выкинь Ханьгуан-цзюня из головы. — Мне нужно разобраться, — проскулил Вэй Усянь, — почему он вообще выкинул что-то подобное. — Ты мог у него просто спросить, — указал Не Хуайсан. Вэй Усянь усмехнулся. — Разговаривать с Лань Чжанем зачастую совершенно бесполезно, — сказал он. — Он снова постарается сыграть мне пару бесполезных мелодий, а потом опять заведет шарманку про «Вернись со мной в Гусу»… — Вэй Усянь пораженно подавился воздухом. — Не-сюн! Думаешь, это тщательно продуманный план, чтобы заманить меня в Гусу? — Зачем? — Не Хуайсан покачал ребенка на коленях. — Зачем ему так отчаянно тащить тебя в Гусу, если он ради этого даже рискнул опозориться на весь заклинательский мир, предложить тебе брак и решился признать отцовство твоего ребенка? — Я не знаю. — Вэй Усянь растерянно пожевал губы. — Я не знаю! Вся ситуация просто дикость какая-то. — Слишком много усилий, если цель всего лишь наказать кого-то за использование энергии обиды для заклинательства, — задумчиво сказал Не Хуайсан. — А ты не думал, что он, возможно, влюблен в тебя? — Возможно? — рассмеялся Вэй Усянь. — Да это факт! Мы друг в друга влюблены уже целую вечность! — Подожди, вы? — переспросил Не Хуайсан. — В смысле ты осознаешь, что тоже влюблен? — Ну, мы же не клинические идиоты, — пожал плечами Вэй Усянь. — Ты вообще видел, какие взгляды мы бросаем друг на друга? Обращение исключительно только по личным именам? И, могу поспорить, мы не раз называли друг друга родственными душами, так что… — Я в растерянности, — сказал Не Хуайсан. — Если вы любите друг друга, тогда почему… Вэй Усянь взял небольшую паузу, чтобы смочить горло вином. — Нам постоянно было не до этого. Во время обучения в Облачных Глубинах о любви еще дело не шло, а потом… Ты же сам знаешь, что потом все полетело в пропасть. Вэни творили какую-то хрень, затем вообще началась война, а в итоге для меня это ничем хорошим не закончилось, — он вздохнул. — И не стоит забывать, что я собрал всех оставшихся Вэней и перебрался с ними на Погребальные холмы. Да, сейчас все чуть наладилось, но что прикажешь делать? Предложить ему переехать ко мне на могильник? Мне постель заменяет пук соломы, и я не преувеличиваю… — Вэй Ин, — голос Лань Ванцзи прервал их разговор. — Ханьгуан-цзюнь, — Не Хуайсан поднял глаза и побледнел. Он тут же вскочил и резко толкнул а-Юаня в объятия Лань Ванцзи. — Увидимся позже, Вэй-сюн! — крикнул он. — У меня столько дел, столько дел… Лань Ванцзи сел рядом с Вэй Усянем, усадив растерянного ребенка на колени. — Прости меня, Вэй Ин, — тихо попросил он. — За что? — Вэй Усянь кинул на него мимолетный взгляд и сразу его отвел. — Если все поверят, что а-Юань — мой ребенок, никто не помешает мне привести вас в Гусу, — сказал Лань Ванцзи. — Особенно если они поверят, что я действую против твоего желания. — Я не могу отправиться в Гусу — заупрямился Вэй Усянь. — Мне необходимо защитить Вэней. — Вэй Ин, — сказал Лань Ванцзи. — Там тебя ждала засада. На перевале у тропы Цюнци тебя бы просто убили. Погребальные холмы перестали быть безопасным местом для тебя и твоих Вэней. Вэй Усянь рассмеялся с явными нотками истеричности. — Погребальные холмы никогда не были для нас безопасным местом, — воскликнул он. — На то они и Погребальные холмы. — Вернись со мной в Гусу, — попросил Лань Ванцзи. — С Вэнями. — Да, да, — фыркнул Вэй Усянь. — Вернись со мной в Гусу, откажись от демонического пути совершенствования и снова возьми в руки меч, бла-бла-бла. — Нет, — возразил Лань Ванцзи. — Вернись со мной в Гусу. Ты будешь совершенно свободен в своих действиях. Признав тебя супругом и а-Юаня нашим совместным сыном, я смогу тебя защитить. — Зачем тебе это? — выдавил из себя Вэй Ин, смотря на Лань Чжаня широко распахнутыми глазами. Лань Ванцзи покачал ребенка (который в данный момент вдохновенно грыз нефритовый жетон) и вздохнул. — Это то, чего я хочу, — сказал он. — Хочу назвать тебя супругом, а а-Юаня сыном. — Тебе надо было только попросить, — рассмеялся Вэй Усянь. — Небожители, Лань Чжань, ох уж эта твоя любовь все на свете так драматизировать. — Ты вернешься? — спросил он, смущенно полыхая ушами. — Придется! — воскликнул Вэй Усянь. — Не могу же я быть настолько бесстыдным, чтобы скрыться с ребенком Ханьгуан-цзюня. — Вэй Ин, — голос Лань Ванцзи был полон мольбы, в ответ Вэй Усянь просто повернулся и поцеловал его.***
Оглядываясь назад, Лань Ванцзи следовало ожидать того, что произошло дальше. Он слишком сильно сосредоточился на том, как его план скажется на Вэй Ине, а-Юане и остатках клана Вэнь. Он был полностью поглощен потребностью знать, что Вэй Ин в безопасности, и наконец-то можно безопасно рассказать о своих чувствах… И у него все получилось. Они все перебрались в Гусу, и брат встал на его сторону в противостоянии с дядей и старейшинами. Все продолжали недоумевать по поводу возможности забеременеть во сне, однако факт, что Ханьгуан-Цзюнь никогда не лгал все еще оставался непреложной истиной. Нельзя было отрицать, что а-Юань был его копией. И, честно говоря, если кто-то мог сделать нечто настолько скандальное, как забеременеть от просмотра совместного сна, то исключительно Вэй Усянь. Лань Ванцзи наконец-то получил все, о чем мечтал. Вэй Усянь и а-Юань переехали в Цзинши. И больше не было нужды скрывать любовь, что годами согревала огнем их души (но если рядом спал ребенок, любое проявление любви проходило под заглушающими талисманами). Казалось, самые немыслимые мечты Лань Чжаня внезапно воплотились в жизнь. Затем появилась первая женщина.***
«Сострадание — это добродетель», — напомнил себе Лань Ванцзи, пока ошарашенно смотрел на открывшуюся сцену. Юная дева отчаянно рыдала, а разгневанная мать так старательно отчитывала Лань Сичэня, что он не успевал вставить и слова. Наконец, вмешался дядя. — Госпожа, — холодно произнес он. — Вы все еще никак не доказали, что ваша дочь носит… носит дитя… моего племянника. Женщина шмыгнула носом и уничижительно покосилась на Вэй Усяня, который, не знал, плакать ему или смеяться. — А у этого какие доказательства были? — спросила она. — Случай с Вэй Усянем отличается от вашего, — мягко сказал Лань Сичэнь. — Тогда именно Хангуан-цзюнь выступил с заявлением. Кроме того они с Вэй Усянем на тот момент уже были давно знакомы. Мой брат никогда не встречался с вашей дочерью — как он мог посещать ее сны? — Мы знакомы, — едва слышно прошептала девушка. — Хмм? — протянул Вэй Усянь. — Не повторите, девушка? Вы ранее встречались с Ханьгуан-цзюнем? Она кивнула, покраснев: — Он покупал у меня булочки на рынке в Цайи. Вэй Усянь посмотрел на Лань Ванцзи, на лице у которого застыло выражение «Я понятия не имею, было ли такое». — И в ту же ночь он начал посещать сны моей дочери! — воскликнула женщина. — Посмотрите, что он сделал с моей бедной девочкой! Она резко натянула платье девушки на животе. Нужды в такой демонстрации не было, беременность была на том сроке, когда свободными одеждами ее уже не скрыть. — Возможно, мы могли бы поговорить с юной девой наедине, — прошептал Вэй Усянь, дернув мужа за рукав. Лань Ванцзи нахмурился, но затем кивнул. — В целях проверки… достоверности обвинений, мы с мужем хотели бы поговорить с юной госпожой наедине. Уверен, — добавил Вэй Усянь, — вы не захотите слышать многое из того, что будет упомянуто. Он многозначительно подмигнул Лань Цижэню, который побледнел и согласился. Мать девушки попыталась было возразить, но Вэй Усянь уже обнял девушку за плечи и мягко направил к выходу из комнаты. Ошеломленный Лань Ванцзи последовал за ним. Вэй Усянь помог девушке удобно усесться на подушку и старательно закармливал крохотными пирожными и вкуснейшим чаем, пока ее заплаканное личико не стало выглядеть чуточку счастливее. — Скажите, как вас зовут? — спросил Вэй Усянь. — А-Фэнь. — Прекрасно, а-Фэнь, а теперь может расскажешь нам, что на самом деле с тобой приключилось? — продолжил Вэй Усянь, пододвигая к ней поближе новую порцию пирожных. — Но… — девушка перевела взгляд на Лань Ванцзи, заметно помрачнела и воскликнула: — но я же уже говорила! — А-Фэнь, — мягко сказал Вэй Усянь, — невозможно забеременеть через сны. Ханьгуан-цзюнь был вынужден сказать такое по политическим причинам. — Но… — смутилась девушки тут же нервно заозиралась, — все знают, что Ханьгуан-цзюнь никогда не врет. — Верно, — согласился Вэй Усянь, — он и не лгал. Он высказал вероятность, а люди уже восприняли его слова, как нечто незыблемое. Однако суть неизменна — дитя под твоим сердцем никак не может быть от моего мужа. — Почему вы так уверены? — спросила девушка. — Он мог солгать! Мужчины постоянно врут. К ужасу Лань Ванцзи, она снова разрыдалась. — А-Фэнь, — позвал Вэй Усянь, обнимая ее за плечи и поглаживая по голове. — Так вот, что произошло? Мужчина солгал тебе? Девушка замерла, затем, наконец, кивнула, расслабляясь в его руках. — Он… — всхлипнула а-Фэнь. — Он говорил, что любит. Обещал, что возьмет в наложницы и будет заботиться обо мне, а потом повел себя так, будто я была… словно я навозная куча у дороги. — Она от души высморкалась в рукав Вэй Усяня. — Ох, бедняжка а-Фэнь, — утешающе сказал Вэй Усянь. — Бедная-несчастная а-Фэнь. Мужчины те еще мерзкие паразиты. Она кивнула и утомленно отключилась на плече Вэй Усяня. Он осторожно положил ее на подушки, затем пересек комнату и вцепился в руку Лань Ванцзи. Лань Ванцзи взял платок и постарался очистить одежду мужа от соплей. — Лань Чжань, — прошептал Вэй Усянь, — хочешь еще одного ребенка? — Что? — ошарашено спросил Лань Чжань после непродолжительного молчания. — Ребенок? — тихо повторил Вэй Усянь. — Хочешь еще одного? Или все, что ты говорил мне прошлой ночью, было ложью? Лань Ванцзи открыл рот, но так и не смог выдавить из себя и слова. Он чувствовал, как горят кончики ушей. Вэй Усянь сжалился над ним и протянул чашку чая. — Идея, конечно, слегка безумна, — сказал он, — Но перед нами бедная девушка, чья жизнь была разрушена каким-то выродком. Она, безусловно, неправа, что оговорила тебя, но что ей еще оставалось? Твои слова послужили ей прекрасным оправданием! — Ты предлагаешь… мне взять ее в наложницы? — Нет-нет, — тут же успокоил его Вэй Усянь. — Как бы ты вообще справился с двумя партнерами? Меня одного тебе с головой хватит. В любом случае, ваши правила запрещают заводить наложниц. Я подумал о другом, — повторюсь, это безумная идея — если ты признаешь ребенка, а девушка будет не против, мы могли бы оставить малыша себе. И раз уж зачатие произошло во сне, тело а-Фэнь в реальности никогда не знало мужчину, так? Выдадим небольшую сумму в качестве приданого, она вернется домой, и все счастливы! — Мгм, — сказал Лань Ванцзи. — А если она захочет оставить ребенка? Вэй Усянь почесал в затылке. — Об этом я как-то не подумал. — Нет! — внезапно воскликнула девушка, и только большой живот помешал ей вскочить и кинуться в ноги заклинателям. — Я согласна! Я на все согласна! Мне не нужен этот ребенок! Я слишком молода! А младенцы слишком много какают. — Тут она права, — скривился Вэй Усянь, — не просто много, а очень много. Лань Чжань, за смену пеленок отвечать будешь ты. — Это твоя идея, — напомнил Лань Ванцзи. — Но это же ты использовал сны, чтобы ходить налево. Девушка в замешательстве посмотрела на них. — Вы шутите? — спросила она. — Конечно, я вообще редко бываю серьезен, — сказал Вэй Усянь и повернулся к мужу. — Так что скажешь? Заведем ребенка? — Я уже завел с тобой ребенка, — напомнил Лань Ванцзи. — Еще одного, — уточнил Вэй Ин. — Да.***
Лань Ванцзи всегда нравились дети. Они были куда менее раздражающими, нежели взрослые. Он не думал даже, что у него будут дети. Пока внезапно не осознал, что он хотел бы детей. Много детей. Лань Ванцзи хотелось жить в окружении дорогих сердцу людей и заботиться о них. Большинство женщин приходили в сопровождении разъяренных родителей и отказывались оставлять своих детей. Каждый раз Вэй Усянь, Лань Ванцзи и Вэнь Цин отводили девушку в отдельную комнату (присутствие Вэнь Цин стало обязательным, поскольку были недовольные неподобающим уединением девицы с двумя взрослыми мужчинами. Еще Вэнь Цин была незаменима, когда возникали какие-либо медицинские проблемы), и Вэй Усянь вытягивал из них правду. Истории девушек были поразительно разнообразны. Некоторые носили детей от своего возлюбленного. Чувства их были глубоки и взаимны, однако семьи не принимали эти отношения и всячески противились их браку. Были и те, кто были счастливо замужем, просто мечтали прославиться «родив» дитя Ханьгуан-цзюня, или хотели лучшей жизни ребенку. Для кого-то это был способ сбежать от родителей. К сожалению, встречались и женщины, подвергшиеся насилию. В длинном списке «матерей» также значились девушка и трое парней, у которых даже намека на беременность не было, хотя один из парней и тащил младенца на руках. Вэй Усянь разговаривал с каждым из них до тех пор, пока правда не выходила наружу. Только однажды Вэнь Цин пришлось отправить девушку к целителям до конца разговора из-за подозрения на бредовое расстройство с галлюцинациями. Вместе с девушками у них получалось найти устраивающее всех решение. Иногда Вэй Ин давал им достаточную сумму, чтобы прокормить себя и ребенка. В другом случае ему приходилось уговаривать родителей позволить их дочери выйти замуж за избранника. Порой везло помочь девушкам устроиться служанкой или торговкой в лавку в Цайи (что было не сложно, за полгода жизни в Облачных Глубинах Вэй Усянь успел подружился со всеми жителями Цайи). Еще четырежды у Лань Чжаня «рождался» ребенок. Четыре ребенка за три года — это сложно, но благодаря штату нянек и помощников они смогли с этим справиться. Благо, еще после рождения а-Юаня Лань Ванцзи решил пристроить дополнительные комнаты в цзинши.***
После первого «подкинутого» ребенка Лань Сичэнь забеспокоился: — Ты и дальше собираешься признавать законность их претензий? — спросил он Лань Ванцзи. — Мне кажется, это только спровоцирует увеличение слухов и вранья о «твоих» детях. Как бы Лань Сичэнь не переживал, но он всей душой любил каждого своего новоприобретенного племянника и племянницу, не уступая в силе привязанности Лань Ванцзи и Вэй Усяню. После рождения четвертого ребенка брат снова поднял этот вопрос. — Ванцзи, — спросил он, — скольких еще вы планируете усыновить? — Мы с Вэй Ином еще не определились, — сказал Лань Ванцзи, бросив взгляд на а-Линь в своих руках. — Несомненно, большой плюс, — вздохнул Лань Сичэнь, — что теперь не нужно беспокоиться о наследниках клана. Однако, — продолжил он, — у нас так скоро не останется мест для приглашенных учеников. — Мгм, — сказал Лань Ванцзи, мягко укачивая а-Линь. В последнее время малышку часто донимали колики, и, оказалось, только тепло рук Лань Чжаня помогало ей спокойно уснуть. Он уже успел прочитать шесть лекций, провести четыре тренировки, посетить девять приемов пищи и даже дважды принять ванну, не спуская ребенка с рук. — Я так понимаю, секс нам теперь вообще не светит? — печально уточнил Вэй Ин, когда кроха а-Линь уже в третью ночь засыпала только в их кровати. — Лет через восемнадцать, наверное, — ответил Лань Ванцзи. — Я всем сердцем люблю каждого нашего ребенка, — вздохнул Вэй Ин, — но может остановимся на шести? Так у нас будет хоть минимальный шанс вернуться к секуально активной жизни. — Мгм, — неуверенно согласился Лань Ванцзи. Не то чтобы секс совсем исчез из их жизни. Им пришлось изрядно постараться и суметь выкроить время. Правда, действовать приходилось в спешке и… в непредназначенных для этого местах. Никогда ранее запретную секцию библиотеки не посещали так часто. А если забраться подальше в горы, то можно было найти прекрасное местечко… Младенцы были очаровательными, так вкусно пахли, и очень быстро росли. А-Юань с серьезным личиком и личной крохотной клановой ленточкой на лбу уже начал посещать уроки, старательно выводя первые иероглифы. А-Цзы подросла достаточно, чтоб проказничать и шалить. Недавно она наткнулась на оставленные кем-то влажные чернила, обмакнула ладошки и тщательно «украсила» все бумажные окна в цзинши. А-Ми хвостиком ходила за старшей сестрой, старательно повторяя каждое ее действие. А-Пэн только начинал ходить поэтому постоянно цеплялся одной рукой за ханьфу Вэй Ина, пока старательно обсасывал второй кулачок. А-Бо начал ползать, и получалось это у него на удивление быстро. Скоро и а-Линь вырастет. Тогда Лань Ванцзи будет некого носить на ручках и тайком нюхать, думая, что никто не заметил, как он носом уткнулся в детскую макушку. — Лань Чжань, — позвал Вэй Усянь, — скажи честно, сколько детей ты хочешь? Лань Ванцзи потерся носом о носик а-Линь, и она счастливо загулила. А-Цзы кубарем вкатилась в комнату, а-Ми ожидаемо пришла за ней. Обе девочки тут же требовательно запросились к Вэй Ину на ручки. — Вот об этом я и говорю, — сказал Вэй Усянь, кряхтя и сажая дочерей на колени. — Приходится тесниться. У меня не хватает места на коленях для всех наших детей. — Вэй Ину просто нужно поправиться, — невозмутимо ответил Лань Ванцзи. — Не думаю, — засмеялся тот, — что это сработает с коленками.***
— Поверить не могу, что ты спустил все на тормозах, — громогласно возмутился Цзян Чэн. — А-Чэн, — со вздохом начала Яньли, — мы же с тобой уже говорили. Если а-Сяня все устраивает, то мы должны его просто поддержать. — Но как его это может устраивать? — взорвался волной негодования Цзян Чэн и повернулся к брату: — Твой муженек наделал детей другим женщинам! — Во сне, — пожал плечами Вэй Ин. — Разве это можно считать изменой? Однако, посмотри, что мы получили в итоге! У меня есть дети, — он ткнул пальцем а-Линь в качестве доказательства. Слава богу, колики больше уже не мучали малышку и теперь она стала совершенно счастливыми покладистым ребенком. — А главное, мне для этого совершенно не надо беременеть и рожать. Цзян Чэн, ты хотя бы представляешь, насколько кошмарны беременность и роды? Вэй Усяню довелось поддерживать пятерых матерей его детей на поздних сроках беременности и во время самих родов. Иногда эти события снились ему в кошмарах. Он держал а-Фэнь за руку во время родов (шестнадцать часов! ШЕСТНАДЦАТЬ!). Он больше никогда не позволял Лань Чжаню во время весенних игр даже отдаленно шутить на тему оплодотворения. После того, как он видел, как из человеческого тела после долгих месяцев беременности выходит новый человек, даже благословение Небожителей не помогло бы Лань Чжаню сделать грязные разговорчики на эту тему снова возбуждающими. Яньли сочувственно кивнула, и Вэй Усянь слегка смутился, — в конце концов она была единственным человеком в комнате, кто действительно испытал на себе все прелести беременности и родов. Сейчас же Яньли играла на полу с а-Пэном и своим младшим сыном а-Цзюнем, которые были одногодками. — Слушай… Он предварительно испрашивает дозволение или просто… сразу приступает к делу? — спросил Цзян Чэн. — Ты… ты пытаешься выведать подробности интимной жизни моего мужа? — растерянно спросил Вэй Усянь. — Нет! — возмущенно заорал Цзян Чэн. — Мерзость какая… Я просто хотел знать… как это работает. — Как работает? — повторил Вэй Усянь. — Ты хочешь понять, как мой муж оплодотворяет людей во снах? — Фу, перестань называть его своим мужем, — потребовал Цзян Чэн. — Но он мой муж, — напомнил Вэй Усянь. — Странно звучит. Прекрати. Яньли очень аккуратно и изящно спрятала смешок в рукаве. — Но да, — признал Цзян Чэн. — Я хочу это знать. — А зачем? — удивленно вытаращился на брата Вэй Ин. — Потому что я не хочу жениться! — рявкнул Цзян Чэн. — Я совершенно не горю желанием исполнять этот отвратительный супружеский… долг. Однако каноны сыновней почтительности требуют от меня обзавестись потомком и наследником для клана. Вот мне голову и пришло, что я могу пойти по стопам Ханьгуан-цзюня. Процесс зачатия во сне точно далек от обычного сексуального акта, иначе ты бы просто не позволил ему возлечь с кем-то, да и он сам на это не пошел бы. Так что возможно такой способ зачатия был бы для меня терпимым и не… вызывал бы отвращение? — Цзян Чэн отвел взгляд и мучительно покраснел. — Ох, Цзян Чэн, — прошептал Вэй Ин и со вздохом продолжил: — дело в том, что он никого не оплодотворял. — Что? — потребовал разъяснений Цзян Чэн. — Лань Чжань никогда никого не оплодотворял во сне. Ни одну из женщин, ни даже меня. А наши дети… ни один не родной ему по крови. Он выдумал это, чтобы иметь реальные причины перевезти меня и Вэней в Облачные Глубины. Благодаря этому к а-Юаню относились бы как к его сыну и мы бы избежали многих проблем. — ЧТО?! — заорал Цзян Чэн так яростно, что малыши в комнате тут же ответили ему дружным ревом. Все няни раздраженно буравили его взглядом, пока он не пробормотал слова извинения. — Что?! — переспросил Цзян Чэн намного тише, когда детей успокоили и снова стало возможным расслышать собеседника. — Я пытался тебе сказать! — напомнил Вэй Усянь. — Сразу после заявления Лань Чжаня… вспомнил? Ты влетел тогда ко мне на всех парах, и я попытался рассказать правду, — он вздохнул. — Мне до сих пор дико, что кто-то на подобную историю в принципе купился. — И ты позволил мне и дальше заблуждаться?! — потребовал ответа Цзян Чэн у виновато пожимающего плечами Вэй Усяня. — Я пустил все на самотек и смирился. Мы с Лань Чжанем подумали, если все будут воспринимать а-Юаня как дитя нашей плоти и крови, то будет только лучше. Сам знаешь, люди все еще полны предубеждений против Вэней. — Он Вэнь? — уточнил Цзян Чэн. — А где еще по-твоему, — закатил глаза Вэй Ин, — я мог взять ребенка?***
Как ни странно, следующая юная дева пришла обвинять в неожиданном отцовстве не Лань Ванцзи, а его брата. В тот день они собрались всей семьей: Лань Ванцзи, Лань Сичэнь и их дядя, Вэнь Цин и Вэй Усянь (который расточал сияющие улыбки направо и налево, хотя не забывал нервно постукивать флейтой по бедру) непоседливая А-Линь и малыш А-Пэн, привычно вцепившийся в полы верхних одежд Вэй Усяня. И никто из них не ожидал, что в этот раз именно Лань Сичэня обвинят в непристойном поведении в чужих снах. — Я? — пораженно спросил Лань Сичэнь, растерявшись настолько, что даже перебил обвинительную речь. Девушка, плача, кивнула. — К сожалению… Боюсь это невозможно, — сказал он. — С чего бы это? — сварливо спросила мать девушки. — Вон этот же смог, а он всего лишь второй и младший из Нефритов. — О, — пришел в замешательство под силой аргумента Лань Сичэнь. — Он Второй Нефрит потому, что это вопрос очередности рождения, а не показатель его мастерства как заклинателя. — Он беспомощно покосился на Вэй Усяня. — Давайте лучше нам пострадавшая расскажет подробнее, почему именно Цзэу-цзюня она считает виновным в ее положении, — попросил Вэй Усянь со своей обычной мягкостью. Он выпутал ручки А-Пэна из одежды и стиснул его в объятиях — Пото… потому что мне приснился сон, — пробормотала девушка, запинаясь. — А затем… — Она беспомощно огляделась по сторонам, пока не заметила Вэнь Цин и немного не расслабилась, — произошло сами знаете что, — продолжила она. Вэнь Цин кивнула. — Да как вам вообще не стыдно, Цзэу-цзюнь! — закричала мать девушки. — Домогаться таким образом молоденьких девочек! — Но, — снова подал голос Лань Сичэнь, — я совершенно точно уверен, что моей вины в этом нет. — Это не мог быть он, — внезапно сказал Лань Ванцзи. Взгляды всех окружающих тут же требовательно впились в него. — Цзэу-цзюню не известно необходимое заклинание. Мы с Вэй Ином самостоятельно его придумали и ни с кем не делились. — К тому же я бы никогда не разделил ложе с женщиной! — выпалил Лань Сичэнь. — Даже во сне такое было бы невозможно. Теперь все взгляды скрестились уже на Лань Сичэне. — Увы, — сказал Вэй Усянь — оба доказательства его невиновности неоспоримы. Мне жаль, милая барышня, но, возможно, вас ввели в заблуждение намеренно? Может ли это быть дитя Небожителя, посетившего ваш сон? — А такое… — девушка уставилась на него широко раскрытыми глазами, — такое и правда могло произойти? — Почему бы и нет? — пожал плечами Вэй Усянь.***
Именно после этого инцидента Лань Цижэнь решил поставить точку в этом вопросе. Когда пришла следующая беременная девушка в сопровождении родителей, дядя Лань Ванцзи не стал даже ждать начала обвинений, рявкнув: — Довольно! Ни один из моих племянников не несет ответственности за дитя в чреве вашей дочери! Как и любой другой заклинатель клана Лань. Это противоречит новому правилу на стене послушания. — Новое правило? — взволнованно переспросил Вэй Усянь. — Всем членам клана Лань запрещено оплодотворять людей во снах! Вы же не хотите сказать, что Ханьгуан-цзюнь нарушил правила собственного клана? Женщина сначала разинула от удивления рот и быстро его захлопнула. Она яростно повернулась к дочери и заорала: — Ты мне соврала и навела напраслину на Ханьгуан-цзюня? — Покиньте территорию клана! — приказал Лань Цижэнь, и стражники вывели семью за ворота. Лань Цижэнь повернулся к Лань Ванцзи и Вэй Усяню, уперев руки в бока. — Следовало так сделать еще несколько лет назад! Если так хочется заниматься благотворительностью, то постройте приют или еще что придумайте! — Ой, — пискнул Вэй Усянь, вежливо поклонившись. — Как скажете, Старейшина Лань. Простите великодушно за все причиненные неприятности, Старейшина. Как только он с Лань Ванцзи оставили за спиной зал приемов, Вэй Ин наконец-то сполз по стене от смеха. — Лань Чжань! — позвал Вэй Ин. — Ты что натворил? Теперь в твоем клане запрещено проникать в чужие сны и оплодотворять партнера по играм в тучку и дождик, — Вэй Ин смахнул слезы смеха со щек. — Кажется, нам с тобой придется довольствоваться всего шестью детьми. — В мире полно сирот, — напомнил Лань Ванцзи.ЭПИЛОГ 1
— Саньду Шэншоу, — заклинатель клана Цзян нервно сглотнул. — Тут пришла женщина и уверяет, что вы проникли в ее сны, и теперь она носит ваше дитя…ЭПИЛОГ 2
— Эй, а-Мин, глянь, что я нашел. — Что там? — В оглавлении написано, что это список обязательных правил заклинателей клана Лань. — Шутишь, да их же там тысячи! Это же не возможно! — «Запрещено неправильно стоять». Это вообще как? — «Запрещено смеяться без причины». — «Искореняйте в себе пять ядов». О Небеса! А-Мин, посмотри на это! — Что ты там вычитал? «Запрещено во снах оплодотворять других людей» Какого ху?..