По эту сторону.

      Селена ворочается во сне, сминая простынь в своих руках. Уже два месяца прошло с тех пор, как она вернулась в реальный мир, но ужасы, происходящие с ней и её близкими, до сих пор преследуют во снах. Сейчас она живет вместе с Бертом, который до сих пор не вернулся с работы. Он довольно часто задерживается в больнице допоздна, из-за чего Селена постоянно грустит, хоть и у неё самой была привычка поздно возвращаться с работы, лишь бы дело не прогорело.       Но Берт спасает людей, здесь ничего не скажешь.              — Эй, — Меня трепетно тормошат, поморщившуюся во сне, за плечо. — Дорогая, просыпайся.       Я медленно разлепляю веки и сонно хлопаю глазами, пытаясь понять, что происходит. Берт, склонившись надо мной, нежно гладит по щеке. Я улыбаюсь и льну к нему, прижимаясь как можно ближе к родному телу. Лишь ему я могу показываться в таком состоянии.       — Тихо, милая, это был всего лишь сон. Я рядом. — Берт начинает укачивать меня на своих руках, и я вспоминаю, как успокаивала его в Тотспеле, когда у него болела голова.       Везде. В каком мире мы бы ни были, мы поддерживали друг друга. Всегда.       Я провожу пальцами по его шраму на брови, попутно запуская пальцы в мягкие волосы. Берт, будто мурлыча, тянется за нежным прикосновением и наклоняется ближе, затягивая меня в неторопливый, но от этого не менее жаркий поцелуй.       Берт перебирается на кровать и нависает надо мной, освобождая от одеяла, попутно проводя руками по шелковой сорочке, от груди к бедрам. Он возвращается выше, к нежной шее, опаляя ее горячим дыханием, и оставляет наверняка заметный засос, прижимается губами к моему оголенному плечу.       С ним так хорошо, что у меня подгибаются пальцы на ногах — только рядом с ним с меня сбивается вся спесь.       Я тянусь к его улыбающимся губам и провожу по ним языком. Сладкие — так и просятся, чтобы их укусили, что я и делаю.       Смотря в его глаза, я начинаю медленно расстёгивать рубашку, пуговку за пуговкой. Мне хочется его подразнить, и я провожу коленом меж его ног. Откидывая ненужную вещь в сторону, я переворачиваю нас и оказываюсь сверху. Руки Берта сжимают ягодицы, и он снимает с меня сорочку, удовлетворенно оглядывая налитую грудь. Я провожу ладонями по его щекам, целую шрам, затем нос и слегка кусаю за верхнюю губу.       Его внимание вновь перемещается на мою грудь. Он проводит языком по моему вставшему соску, сжимая пальцами другой, даже немного больно, но несмотря на это возбуждение все равно горячо охватывает меня. Я порывисто вздыхаю и возмущаюсь:       — Эй, я уже голая, а ты ещё нет. Нечестно! — Я качаю бедрами и трусь о его вставший член. Никакого терпения уже нет, и я принимаюсь расстёгивать брюки. Опустившись вниз, я сжимаю в руке его горячий член и прикасаюсь губами к головке. Берт тут же шумно выдыхает через нос и запускает руки в мои волосы, накручивая их на кулак, притягивая ближе. Я провожу языком от самого основания по всей длине, слизывая его смазку, выцеловывая каждую венку, вбирая его всего в себя. Берт слегка тянет меня за волосы и с упоением впивается в губы. Он снова оказывается сверху и, начиная с тоненькой шеи, проводит дорожку из поцелуев, задерживаясь на чувствительной ямочке между ключицами. Приподняв мои ноги, он целует каждый пальчик, неторопливо подбираясь к моему пылающему центру. Проведя языком по внутренней части бедра, он заставляет меня выгибаться ему навстречу. Берт накрывает меня губами, медленно проводя языком по складкам. Я вжимаюсь в подушку, когда он вводит свои пальцы и начинает двигать ими внутри меня с хлюпающим звуком, от чего я невольно смущаюсь.       — Как я люблю, когда ты краснеешь, — улыбается Берт. — Какая же ты сладкая, любовь моя. — И безжалостно продолжает ласкать меня, слизывать все соки и сжимать бедра, на которых завтра появятся отметины от пальцев.       — Боже, да! — Я приготовилась к оргазму, но Берт поднимается, выжидающе смотря на меня. Я скулю от разочарования. Ну нет! Проведя длинным ноготком по его члену, я сжимаю его и направляю в себя.       Берт ловит мои руки, заводит над головой и врывается в меня.       Чувство наполненности и целостности.       Я чувствую каждый дюйм его пульсирующего члена. Он двигается сильнее, с остервенением толкаясь в меня. Берт отпускает мои руки, и сжав нежную кожу на талии, опускается к груди, что порывисто опускается то вверх, то вниз. Он прикусывает сосок, а после нежно проводит по нему языком.       Как же он двигается...       Берт проводит руками по моим ногам, вызывая этим действием табун мурашек, и переворачивает на живот. Я призывно выгибаюсь, томно смотря на него из-за плеча. Он оставляет поцелуй на круглой ягодице, раздвигает коленом мои ноги и толкается. В этой позе он входит в меня еще глубже, словно издеваясь — он двигается то медленно, то быстро. Со звонким шлепком он опускает ладонь на мою ягодицу и двигается яростно, так беспощадно, что мне остается только лишь скулить в подушку, сминая простыни.       — Твои стоны, — проговаривает Берт вперемешку с порывистым дыханием. — Лучшая песня для меня.       Берт притягивает меня к себе, заставляя стоять на одних коленях. Одной рукой он начинает массировать клитор, а другой слегка сжимает шею, находя мои губы. У меня появляется желание запустить руку в его мягкие волосы, что я и делаю. Я вдыхаю его запах, родной, такой любимый и манящий. Узелок в животе сильно натягивается, и я громко стону от наслаждения, что разливается под моей кожей. Чуть подёргиваясь, падаю на смятую постель. С парой жарких добивающих движений, он изливается на мою спину и ложится рядом.       — После такого, — еле проговариваю я. — Кошмаров точно не будет.       Берт тянется к салфеткам на тумбе и протирает мне спину, после чего притягивает к себе, заключая в сердечные объятия.       — Уже поздно, засыпай. Я люблю тебя, — произносит Берт и, перед тем как закрыть глаза, оставляет сладкий поцелуй на моих припухших губах.       — Бесконечно люблю, — шепчу я, уже проваливаясь в сон. На этот раз в самый приятный.