Дыхание

You take the breath right out of me You left a hole where my heart should be You got to fight just to make it through 'Cause I will be the death of you

      Аль-Хайтам не думает о том, что весь ламинат по дороге к спальне оказывается залит водой. А когда Сайно, сидящий на его руках, плотнее обхватывает бедрами талию, углубляя и без того жадный и требовательный поцелуй, мыслей в голове не остается вовсе.       Постель мгновенно становится влажной, стоит только аль-Хайтаму уложить на нее свою драгоценную ношу. Когда до ломоты в пальцах хочется другого человека, ты не тратишь время на то, чтобы обстоятельно просушиться полотенцем после принятия ванны.       На смуглой коже Сайно наливаются цветом отметины от пальцев и зубов. Который это по счету заход? Шестой? Седьмой? Аль-Хайтам перестает считать после третьего. На выходных они оба слетают с катушек, компенсируя загруженность делами в течение недели. Да и все становится не таким уж важным, когда они делят одно дыхание на двоих.       Сайно словно изысканная восточная сладость — его вкусом хочется наслаждаться как можно дольше. Аль-Хайтам считает себя достаточно брезгливым человеком, но эта брезгливость рассеивается как дым, стоит его языку коснуться смуглой кожи. У Сайно проколоты соски и он едва слышно постанывает, когда аль-Хайтам играется с пирсингом.       Жадные губы скользят по влажному и разгоряченному телу, спускаясь ниже. Концепт стыда Сайно на себя никогда не примеряет, поэтому отзывчив на разные ласки. Когда аль-Хайтам берет в рот, он рвано вздыхает и запускает руку в пепельные волосы. Глаза у Сайно в такие моменты совершенно дикие. Аль-Хайтаму до безумия нравится нырять в омут похоти, которой заволакивает рубиновые глаза его любовника.       Три пальца достаточно свободно скользят внутри изрядно растраханного Сайно. Аль-Хайтам немного раздумывает и добавляет четвертый. При каждом новом движении кисти он чувствует свою же сперму, оставшуюся с предыдущих заходов. Это, отчего-то, тоже не будит брезгливость аль-Хайтама. Он считает, что все, что связано с Сайно и сексом брезгливость вызывать не может априори.       Почему-то аль-Хайтаму кажется милым то, что Сайно непроизвольно скалит зубы, когда кончает. Из-за этого он не стонет, а поскуливает. И от оргазмов Сайно отходит очень быстро. Несколько мгновений на то, чтобы вернуть контроль над телом и привести в норму дыхание, и вот он уже переворачивается на живот и приподнимает перед аль-Хайтамом ягодицы в приглашении.       Они оба любят медленный темп. Даже когда очень изголодаются по друг другу. Особенно когда изголодаются. Сайно подтягивает к себе подушку, чтобы уткнуться в нее лицом и грудью. Войдя целиком, аль-Хайтам не спешит двигаться — только слегка водит бедрами по кругу. Ему нравится просто быть внутри Сайно, видеть, насколько миниатюрно выглядит смуглое поджарое тело в хватке его бледных рук.       Аль-Хайтам давно уже не боится, что может случайно сломать эту хрупкость, потому что знает, насколько же она обманчива. А выносливость Сайно в разы превосходит выносливость его самого. Одной рукой аль-Хайтам скользит по подтянутому животу вверх — к пирсингу. Сайно поворачивает голову на подушке и на его щеке играет румянец удовольствия, пробиваясь сквозь природную смуглость.       Аль-Хайтаму невыносимо хочется зацеловать его и он не видит никаких причин для того, чтобы это не воплотить. Сайно тихо стонет, когда на него сверху наваливается вес чужого тела, вынуждая практически растечься по кровати. Длинные белые и чуть влажные волосы щекочут аль-Хайтаму лицо, пока он наслаждается желанными поцелуями.       Мелкая дрожь, почти вибрация, охватывает тело Сайно, когда он получает анальную разрядку. Он вновь становится аморфным всего лишь на несколько мгновений, пока аль-Хайтам продолжает медленно и глубоко двигаться в нем. На шее Сайно всегда носит чокер. Этот чокер любим ими обоими, ибо может дыхание перехватить.       Аль-Хайтам через некоторое время покидает распаленное тело, ложась спиной на влажную постель. Сайно почти мгновенно седлает его. Аль-Хайтам видит движения своего члена внутри него, когда тот слегка откидывается назад, и это прошивает почти болезненной судорогой возбуждения. Непонятно, что манит больше — чокер на шее Сайно или же его приоткрытые от сбивчивого дыхания губы.       Аль-Хайтама замыкает на ощущениях, когда его пальцы тянут в рот. По виду Сайно наслаждается, посасывая пальцы, которые во время минета были в нем. Аль-Хайтаму кажется, что он сходит с ума от этой игры контрастов, ибо словосочетание «порочная невинность» как нельзя лучше описывает картину, которая разворачивается перед его глазами.       Сайно резко насаживается до упора, когда влажные от слюны пальцы пробираются под его чокер. Аль-Хайтам словно не ему дыхание ограничивает, а себе. Во взгляде Сайно острая нужда и полное доверие. Аль-Хайтам рывком принимает сидячее положение и, едва прикоснувшись подобием поцелуя к губам напротив, еще сильнее оттягивает чокер.       Движения Сайно становятся мельче и куда более рваными. Аль-Хайтам придерживает его другой рукой, не позволяя двигаться совсем уж резко. Он так и не целует Сайно, стараясь подарить ему свое дыхание, раз уж его сам ограничивает. Аль-Хайтам считает это равноценным обменом.       Сайно вновь скалит зубы, кончая, только на сей раз заходится не скулежом, а глухими хрипами. Он продолжает двигаться по инерции и через несколько мгновений кончает еще раз, уже насухую. Мелкая дрожь Сайно позволяет аль-Хайтаму понять, что он все еще находится в объятиях удовольствия, поэтому он дотрахивает податливое тело сам.       Выходить из Сайно не хочется абсолютно. Аль-Хайтам знает, что завтра они оба будут жалеть о том, что сегодня так жадничают в плане любовных утех, но ничего с собой поделать не может, слушая, как глубоко и размеренно дышит задремавший у него на груди Сайно.