* * *
Она просыпается в слезах и ещё долго не может восстановить дыхание. В спальне темно, соседняя подушка пуста, и никто не видит минуты слабости Рэйчел Берри, пока она промакивает уголки глаз одеялом, отгоняя дурной сон. А потом из-за закрытой двери раздаются первые аккорды песни, и спустя несколько мгновений она открывается, являя взгляду Рэйчел Финна Хадсона в одном лишь фартуке поверх белья и с подносом наперевес. Сегодня с утра он поёт «С добрым утром, Балтимор», несмотря на то, что они в Нью-Йорке. И Рэйчел, не сдерживая широкой улыбки, с удовольствием присоединяется к нему, подстраивая второй голос даже к сольной песне. Это стало их традицией — каждое утро со дня их свадьбы Финн будит её завтраком в постель и каждый раз под новую песню, посвященную утру. Где только он их столько находит — на разных языках, с разным настроением! Рэйчел иногда присоединяется лишь ко второму припеву, когда запоминает новый текст. Но она всегда поёт вместе с ним. Они — идеальный дуэт. А тишина остаётся только в страшных снах, которые случаются, когда тебе есть что терять. Но, вместо того чтобы думать о том, чего не случилось, Рэйчел предпочитает наслаждаться настоящим. Здесь и сейчас она счастлива.***
1 мая 2023 г. в 00:33
Рэйчел Берри снова снился кошмар. И у него было два лица.
Первое — мертвенно-бледное лицо любви всей её жизни — Финна Хадсона. Ей снился гроб, устланный кроваво-красными розами, в котором лежал такой безмятежный и такой мёртвый Финн. Красные розы — как красная кровь, которой не осталось внутри. Только бледная тонкая кожа, фарфоровая в тусклом свете крематория.
Ей снились их друзья — подходящие, чтобы попрощаться, и поющие скорбную песнь по почившему другу. И каждая фраза — словно ножом по сердцу.
Финн был сердцем «Новых направлений», он был её сердцем. И теперь, когда его гроб поглощало пламя, вместе с ним будто сгорали нити, связывающие всех членов хорового кружка.
В кошмаре Рейчел Берри они все становились друг другу чужими. Единственные друзья, что у неё были, забивали гвоздь в крышку гроба, хороня её вместе с Финном. Пели прощальную ноту и уходили, хлопнув дверью. И так Рэйчел оставалась одна над пеплом дорогого человека, который утекал сквозь пальцы, становясь призрачным воспоминаним. Как и она сама умирала внутри, превращаясь в безжизненную черно-белую фотографию, перетянутую чёрной лентой.
И именно это лицо она видела во второй части сна: живую себя, мертвую внутри. Она просыпалась под вибрацию будильника на телефоне; чистила зубы электрощеткой, такой громкой, что та заглушала даже мысли; завтракала хлопьями, слушая их хруст и звон ложки о фарфор. Она жила в полной тишине.
Музыка, всегда бывшая её верным спутником по жизни, предавала её. Рэйчел Берри, которая знала тысячу и одну песню под каждую жизненную ситуацию, не могла напеть ни одной. Стоило ей включить фонограмму к любой песне, как горло предательски сжималось, подводя её, потому что первым сжималось сердце, не выдерживающее больше одиночества.
Это было странно, потому что всю жизнь Рэйчел была одна. И она не испытывала сложностей с тем, что музыка была аккомпанементом её жизни. Она же звезда — Рэйчел Берри — разумеется, она живёт под фанфары! Зачем использовать слова, когда есть песни? Зачем ей кто-то ещё, когда ей хорошо и одной — ведь у неё есть целый мир, имя которому — музыка.
Только вот теперь этот мир словно захлопнул перед ней двери. В каждой песне, приходящей на ум или играющей по радио, она слышит подтекст, который отзывается болью. А стоит начать петь — и она непроизвольно замолкает, ожидая второго голоса. Но в ответ — тишина. Она не поняла, с каких пор музыка, бывшая её сутью, отвергла её, превратившись в символ одиночества.
Вместе с Финном умерла и Рэйчел Берри, только никто этого не заметил, потому что она была никому не нужна. Зазвездившаяся соплячка, считающая себя второй Барброй Стрейзанд, назойливая выскочка, отбирающая у других ведущие партии, уверенная, что никто не споет лучше неё… Как только Финн её терпел?! И как остальные её терпели? Ах да, из-за Финна.
Он был её путеводным лучом, принимающим её со всеми недостатками и примиряющим окружающих с её трудным характером. Он терпел её выходки и истерики, её непостоянство, её одержимость карьерой в музыке и смягчал острые углы, отталкивающие от неё других. И Рэйчел сама не заметила, как стала частью чего-то большего. Как обрела любовь и друзей. И как потеряла их.