The giggler at the funeral

Стоя у алтаря, глядя в глаза Богу и держа избранницу за руку, сказал "нет" и пал в пучину греха. А кто сказал, что будет легко? Сложно бороться с внешними угрозами, но ещё сложнее бороться с самим собой, и в этой войне не будет победителя. В конце-концов, останешься только ты, разбитый и потерянный, ты. Бессмертных не существует, есть удачливые безумцы. Бессмертие само по себе абсурд, однако некоторым удалось таковыми стать. Субин стал. Он смертен, но вечен. Безумие? Совершенно точно. И Енджун сам подписал себя на сумасшедшую аферу, из которой выйти живым возможным не представляется. Любое взаимодействие с Субином - уже прогулка по минному полю. Любовь - нож, воткнутый в твою глазницу ещё до того, как ты коснешься его губ. Заранее зная, что победит противник, Енджун, идя на бой, вместо меча вкладывает в свою руку букет цветов и попадается на соседнем углу. Случайная встреча, пятиминутный разговор, усмешка, затронувшая полные губы, подъехавшее такси - Енджун растерянно стоит посреди улицы, понятия не имеет, куда идти, но воодушевление греет душу, а обещание (по сути, обычные слова прощания) - "до встречи" - обнадеживают до смерти. Енджун не заслуживает прощения в этой жизни, его не простит брошенная на произвол судьбы невеста, его не простят родители и родственники, его не простит старенький священник из церкви, но глядя в карие прищуренные глаза, он чувствует облегчение. Субин не сердится, Субин, может, может, и хотел бы, чтобы он женился и начал нормальную жизнь, но глядя в глаза Богу, Енджун понял - да черта с два он так легко подчинится. Только не в этот раз. И вот он спешит на очередную встречу-бомбу замедленного действия, сжимая в руке цветы. Вот заходит за кофе, потому что Субин задерживается на работе и устал. Всячески отрабатывает за все совершенные грехи. Субин не святой, но Субин вечен. В школе - был Субин, в универе - Субин, во взрослой жизни вместо жены и детишек тоже Субин. Он как тату - навсегда, и Енджун сам пришел в салон и сказал "ебашьте сразу на сердце", и плевать, что это больно. Можно выбить краской чье-то имя на предплечье, и это неприятно, особенно в случае расставания, но набить имя сразу на мышце, качающей кровь, набить навсегда - больнее. Енджун не был готов, но согласился. Вот так легко и внезапно. С Субином сложно. Енджун осторожничает, старается не навязываться, но и отступать не планирует - а Субин непредсказуем, сегодня поцелует, завтра даст пощечину и выставит за дверь, но Субин вечен и прекрасен. Енджун готов на все. Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что - вот на что похожи обыденные просьбы Субина, и ведь Енджун бежит, а главное, приносит "то, не знаю что" - его гладят по голове, целуют, показывают, что любят, что он полезен. Что его не выкинут в ближайшие пару дней. Симпатию надо заработать - и он реально старается. Много у кого сдали бы нервы, но у Енджуна они стальные, и он снова и снова из кожи вон лезет, чтобы увидеть теплый взгляд. Безумец, сам решился и увековечил свою любовь. Субину нравится. Он играет с ножами и иглами, втыкает их в Енджуна, и сам же вынимает и клеит пластыри - розовые, с сердечками, ещё и целует сверху. Колюще-режущее стало верным спутником в жизни, а перспектива умереть не страшит - пусть только Субин знает, как сильно его любят, пусть знает, что ради него готовы на все. И он знает. Иначе зачем нужен Енджун? Енджун пожертвовал всем, что было, и не надеялся ни на что взамен. Сам отправил себя на гильотину, рано или поздно отсекущую ему голову. Конец веревки в руках у Субина, тот вертит ее в руках, играет, и дерни черт - отпустит, и лезвие опустится на шею, несущую многострадальную голову с бредовыми идеями вот уже много лет. Русская рулетка продолжается, и будет продолжаться до тех пор, пока Енджуну не попадется пуля, а Субину не надоест.