Who’s Your Papí?

– Пожалуйста, малышка. Ты последний человек, к которому я могу обратиться. Я уважала синьора Мистерио безмерно, однако не могла пойти ему навстречу. Доминик и я встречались так долго, чтобы в конечном итоге он бросил меня и предал свою семью. Он разбил мое сердце на миллион кусочков. Одно упоминание его имени навевало воспоминания, погружало в мрачный мир. – Я знаю, зачем Вы пришли ко мне, синьор, – глубоко вздохнув, я пыталась собраться с мыслями, потому что знала: его разочарует мой ответ. – Не представляю, как Вам тяжело, но я не могу Вам помочь. Простите, я не могу даже посмотреть ему в глаза. Прекрасно! Вот и слезы! После сегодняшнего поражения он был практически в отчаянии. Сложив руки на груди, он умолял: – Пожалуйста, Т/И. Ему просто промыли мозги. И я знаю, я знаю, что он всё ещё любит тебя. Наша семья не может на него повлиять, но с тобой всё иначе. Возможно, у тебя, действительно, есть шанс. – Простите, я не могу даже думать о нем, не говоря уже о встрече лицом к лицу, – я тихо шмыгнула носом, вытирая глаза, ненавидя себя за то, что до этого дошло. – Я, правда, сожалею, но я не могу. Я не могла больше говорить об этом — взяв свой чемодан, я направилась к выходу. Следовало догадаться, что до этого дойдет, но смириться было сложно. Направляясь к своему автомобилю, я была так подавлена, что аж подскочила, когда попыталась сесть в машину, но кто-то схватил мою дверь. – Эй, – произнес Доминик мягко. Он пытался показать, что тоже нервничает, хотя бросил меня и буквально ткнул Рею мне в лицо. – Нам надо поговорить. – Поговорить? О чем мы с тобой можем поговорить? – оттолкнув его руку, я бросила мой чемодан внутрь и захлопнула дверь — эмоции уже взяли верх надо мной. – Полегче, – он говорил мягко, пытаясь успокоить меня. – Я знаю, всё сложно, но я видел, как ты говорила с моим отцом, и.... – И это ничего не значит, просто я уважаю его. Правда. Но с меня хватит, с меня хватит всего этого. Ты определенно изменился — вышвырнул годы, что мы провели вместе, в помойку, и я не могу так больше. Мой голос задрожал от подступающих слез. Я снова открыла дверь, похоже, только для того, чтобы он вновь вернул её на место. – Ты можешь послушать меня хоть секунду, Т/И? Господи! – Нет, я не буду тебя слушать, – я уставилась на него, ехидно говоря: – Кроме того, как твоя новая mamí к этому отнесется, а? – Всё не так, – он попытался рассмеяться. – Я только пытаюсь достать моего отца. – Чего тебе не следовало бы делать! – я напряглась, покачав головой. – Если у тебя есть проблемы со своим отцом, тебе следовало поговорить об этом, вместо того, чтобы вести себя, как сучка. – Вести себя, как сучка? – он обиделся — посмотрел на меня так, будто я сошла с ума. – Вести себя, как сучка, – повторила я и бросила ему те слова, что он сказал мне: – Я не хочу больше быть с тобой. Я собираюсь изменить свою жизнь, и ты не будешь её частью. – То есть так, hermosa? Это было слово, которое всегда трогало меня. Он всё время называл меня прекрасной, будто это было обыкновенное прозвище. И сейчас он даже произнес его тем самым мягким и сладким голосом, каким всегда говорил со мной. Сейчас? Я не позволила ему пронять меня — запрыгнула машину, насмешливо говоря: – Да. То есть так. Было так прекрасно вернуться обратно в отель в слезах. Темная туча нависла над моей головой на целую неделю. Я молилась, чтобы на RAW случилось что-то, что осветило бы мою жизнь. Сейчас я нуждалась в этом больше, чем в чем-либо. – Эй, малышка... И снова мы здесь! Синьор Мистерио болтался в холле с Дольфом Зиглером. Я подняла голову, чтобы продемонстрировать им свое грустное лицо и показать, что я не хочу, чтобы меня беспокоили. – Эй, – тихо прошептал Дольф и подтолкнул его. – Иди вперед, я разберусь. Что-то новенькое. Синьор ушел, а Дольф притянул меня, чтобы я аккуратно села. – Всё в порядке, девочка? – он беспокоился обо мне — в его словах было столько доброты. – Выглядит так, будто ты хочешь заплакать. – Хочу, – я уставилась на пол, стараясь не заплакать снова, и опустила грудь. – Синьор попросил меня поговорить с Домиником, но я просто не могу. Я не планировала с ним разговаривать, но угадай, кто погрузил меня обратно в пучину, пока я пыталась отпустить эту ситуацию? – Этот мелкий кусок дерьма, – он щелкнул языком и покачал головой, и я почувствовала, как хорошо иметь человека, который смотрит на Доминика так же, как я. – Слушай, я давно знаю Рэя. Он рассказывал мне кое-что, потому что мы оба были атакованы этой группировкой. Я слышал, что случилось, и позволь мне сказать тебе: Доминик не заслуживает такой девушки, как ты. Ты слишком хороша для него. – Спасибо, – тихо ответила я, все еще глядя на пол, и прошептала: – Всё ещё болит. Сильно. Мне снова захотелось плакать. Я даже не осознавала, что сдерживала свое сердце — оно, действительно, болело, и Дольф делал всё, чтобы мне помочь. Он обнял меня за плечи и тихо прошептал: «Хэй, всё будет...». – Т/И, тебя-то я и ищу! Рея. Давление подпрыгнуло до небес от одного только звука её голоса. Дольф, зная, что это не закончится ничем хорошим, прошептал: – Т/И, она просто... – Что тебе надо? – я не стала его слушать, поднялась к Рее, одаривая её убийственным взглядом. – Так, я пронюхала, что ты прячешь кое-что в рукаве, – как и всегда, она пыталась улыбаться в лицо. Возможно, она имела в виду мой разговор с синьором. Я посмеялась над ней, прежде чем она успела сказать что-то ещё. – Прячу кое-что в рукаве? Я не собираюсь ничего делать ни с кем из Вас. Так что, может, уберешься отсюда, пока всё не закончилось моей ногой в твоей заднице? Дольф быстро встал между нами, замечая, что Рея сделала шаг ко мне. – Тебе лучше следить за своим языком! Конечно, что может быть хуже?! Появились Дэмиан, Финн и Доминик. Злость взяла верх над моим разумом — я уже выстреливала очередную колкость. – Ты так беспокоишься обо мне? Тебе нужно лучше следить за своим маленьким прислужником Домиником, учитывая, что он хотел поговорить со мной на прошлой неделе. Тяжело было не засмеяться над тем, как она моментально уставилась на него. Она не сводила с него глаз, пока я не взглянула на Доминика и не сказала: – Solo recuerda a quién llamabas mamí antes de conocerla! Дэмиан закрыл рот рукой, потому что знал испанский. Доминик страшно испугался, когда Рея посмотрела на меня, затем на него. – Что ты сейчас сказала? – Нам пора идти, – Дольф хотел вывести нас отсюда, и на этот раз я ему позволила — просто улыбнулась им, когда мы уходили. – Не смей уходить! Я ещё доберусь до тебя! Рея всегда заводилась с пол-оборота, это даже могло показаться забавным. И, разумеется, первое, что случилось, когда Дольф привел меня в раздевалку — член съемочной группы сказал, что у меня матч против Реи. – Т/И, я не думаю, что это хорошая идея, – Дольф был напряжен. Он всё ещё был добр со мной и оставался на моей стороне. – Но уже слишком поздно, поэтому я поддержу тебя. Они любят жульничать. Знаю, это всего лишь я, но моя помощь — лучше, чем ничего. – Я ценю это правда, – я мягко улыбнулась. – Прости, что впутала тебя в это. – Ты не должна извиняться, – он улыбнулся в ответ, открывая дверь. – Встретимся за кулисами? – Встретимся за кулисами, – я помахала и начала переодеваться, когда он вышел. Конечно, это была не лучшая идея, но мои эмоции зашкаливали. Матч был назначен, и я старалась смотреть на ситуацию позитивно. Этот матч не так уж невозможно выиграть, и мне всё равно нужно выпустить пар. Я вошла в раж. Мы встретились за кулисами, как и договаривались с Дольфом. К нам подошел синьор. – Будь осторожнее, девочка. Слышишь меня? Бедный синьор, он был так напряжен из-за этой ситуации! Но прежде чем я смогла ответить, Дольф похлопал себя по груди, наставляя: – Просто останься в стороне, ради меня. Мы разберемся с этим. Поверь мне, мужик. – Я верю тебе. Он ударил Дольфа кулаком. Я тоже попыталась его подбодрить и мягко обняла. Зазвучала моя музыка. – И я буду осторожна. Обещаю. – Давай покончим с этим, девочка, – Дольф улыбнулся, сопровождая меня, и как только мой взгляд упал на Рею, меня охватил кураж. Я знала, что будет нелегко. Она была сильна, и в итоге я больше защищалась, чем нападала. Хотя вывести меня по отсчету было не так просто. В кульминационный момент я смогла до неё добраться. Финн явно встревожился и отвлек рефери, чтобы Рея могла ткнуть меня в глаза и ударить в горло. Два сокрушительных спота отправили меня на маты, она держала меня за горло, в моих ушах звучал шум. Когда я посмотрела на Дольфа, оказалось, что он держал свое слово — вырвал у Доминика стул. Похоже, он пытался отдать его Рее, но Дольф понял это. Он готовился напасть на Доминика, Финна и Дамиана. Правда, Рея подловила его, когда он повернулся спиной — она выхватила стул, в то время как Дольф замахнулся. К счастью, рефери обратил на это внимание, крикнул Рее, чтобы она бросила стул, но Доминик прыгнул на апрон, чтобы судья развернулся обратно. Рея решила, что у нее есть преимущество — повернулась ко мне, надеясь выхватить стул, но я вернула ей укол в глаза. Затем я выбила стул вниз и бросила его ей в руки, и, конечно, она попалась на уловку, поймав его. Я так же поддразнила Доминика, произнося одними губами: «Взгляни на это». Я отыграла ненастоящий ушиб, держась за голову и притворяясь, что меня уложили ударом стула. Зрители и Дольф нашли это невероятно смешным. Мне даже пришлось спрятать лицо на мгновение, когда я засмеялась над тем, как Рея и рефери спорили. Она совершила очередную ошибку, бросив в меня стулом. Все трое кричали на рефери. – Т/И, п-с-с! – сказал Дольф мне, когда я была в углу. Доминик посмотрел на нас. Дольф, будто читая мои мысли, дал ему увидеть, как он целует меня в щеку. Он пообещал: «Ты выиграешь этот матч. Возьми стул. Остальное я беру на себя». Доминик, и правда, забрался на ринг — было видно, что он хочет драться, но Дольф оказался быстрее. Прыгая и выталкивая его, он сам получал окрики от рефери. Но я послушалась и взяла стул. Чтобы подбодрить меня, зрители начали кричать. Я пожала плечами, чтобы приготовиться. В ту секунду, когда Рея обернулась, я ударила её по голове сбоку, выбросила стул за ринг и завернула её, чтобы придавить. Я даже скопировала её финишер. Прижав её колени к лицу, я позировала и показывала язык после того, как её пригвоздила. Это было именно то, что мне нужно. Я смеялась и улыбалась. Когда они пытались забраться на ринг, я выкатилась обратно, подбежала к Дольфу, запрыгнула в его руки, и он закружил меня. – Карма — та ещё сука, не правда ли? – Дольф засмеялся, и я засмеялась вместе с ним, широко улыбаясь, когда он снова поцеловал меня в щеку. Все были вне себя, особенно Доминик. Я не помню, когда видела в последний раз такую ярость на его лице. То, как Рея встала и начала кричать на него — то ещё зрелище. Смотреть на это было увлекательно. Возвращаясь за кулисы, я получила так много похвалы и поддержки за то, что сразилась с Реей и победила. Она была моим самым большим матчем на данный момент — я чувствовала себя превосходно. В довершение всего Дольф и несколько моих друзей из-за кулис сегодня ночью планировали выйти повеселиться. Когда я закончила приготовления, веселье началось. – Эй, mamí! – присвистнула Алия, когда я вышла. Она заставила меня не только смеяться, но и покраснеть — я поправила черное кожаное платье, которое надела сегодня. – Покружись для меня. – Только для тебя. Я хихикнула, покружилась, смеясь еще больше, когда она хлопнула меня по попе, хохоча вместе со мной. – Ayí, yí, yí! Единственный человек, которого мы ждали, был Дольф, и я окинула взглядом холл, чувствуя на себе взгляд. Это оказался Доминик. Я моментально вышла из равновесия, просто увидев, как он стоит напротив стены и наблюдает за мной. Мне казалось, он хочет что-то сказать. На это не было времени — я слегка вздрогнула, когда почувствовала, что рука Дольфа обвивает меня за плечо. – Дамы, Вы готовы? – Черт возьми, да, – я отстранилась, одаривая его улыбкой, и ухмыльнулась, прежде чем ушла с Дольфом, уверенная, что вижу ревность, горящую в глазах Доминика. – Эй, она моя, – вовлеклась Алия, обернув руку вокруг моей талии и направляясь к двери. – Больше нет, – поддразнил Дольф в ответ, убирая её руку, чтобы взять меня за талию, заставляя меня покраснеть. Доминик покачал головой. Глядя на Дольфа, я послала воздушный поцелуй. Прежде чем мы ушли, я убедилась, что в последний раз взглянула на Доминика. Мне нужна была ночь, похожая на эту — не случилось ничего безумного: я немного выпила, перекусила, мои друзья заставляли меня улыбаться и смеяться. Все плохие мысли улетучились. Вернувшись назад в отель, я планировала переодеться и просто лечь спать. Я рылась в моей сумочке в поисках ключей, когда услышала: – Дольф? Серьезно? Я быстро подняла взгляд, изумленная, что вижу Доминика, и быстро спросила: – Как ты вообще узнал, в каком я отеле? – Слушай, я поговорил с моим отцом, – признался он, сокрушенно вздохнув. Он не лгал, было видно по глазам, как сильно ему не хотелось этого делать, но пришлось. Откровенность застала меня врасплох. – Кроме того, – он был честен, но всё равно причинил мне боль, и я не простила его ни в малейшей степени. Наконец, найдя свои ключи, я предупредила: – То, что я делаю, больше не твое дело. Так что и ты займись своими делами. – Т/И, пожалуйста, – проговорил он быстро, держа мою руку на двери. Я всё-таки открыла её, вошла внутрь, и снова он не отпустил мою руку. – Дай угадаю, ты ревнуешь? – спросила я, поднимая бровь. Он молчал, пока я не потребовала: – Ответь мне. – И что с того? – фыркнул он, проходя внутрь и целуя меня. Я застыла, пытаясь понять, что происходит, потому что когда он целовал меня, я узнала в нем человека, в которого влюбилась. – Доминик... – мне пришлось остановиться, отвести голову назад. Я почувствовала, что слеза стекает по моей щеке. Он закрыл дверь ногой. – Ты забыла, кто твой papí, да? – он всё ещё мог читать меня, как и всегда. Видя сопротивление внутри меня, он пытался сгладить его ещё одним поцелуем. Не знаю, почему я продолжала целовать его в ответ, даже чувствуя злобу. Он и Рея были прямо у меня в голове, заставляя прорычать: – Ты забыл, кто твоя mamí? Он лишь слегка покачал головой, почему-то смеясь без причины. – Не отвечай вопросом на вопрос. Его движения становились всё торопливее. Поцелуй привел меня к кровати. Доминик наклонил меня над ней, бедра прижались к моей заднице, пока он играл с моим платьем, дергая его. – Где ты прятала такие вещи? Ты никогда не надевала ничего подобного для меня. – Ты никогда не говорил, что тебе нравятся такие вещи, – я посмотрела на него в ответ, пытаясь подразнить его больше. – Не удивительно, что тебе нравится это платье. Дольфу же понравилось. – Дольф не твой papí, – он наклонился ко мне. Мне открылась его новая сторона — его рука нащупала мое горло, пока он шептал мне на ухо. – Я твой papí. – Уже слишком поздно, ничего не вернуть назад, – я удивилась тому, как крепко он держал мое горло. Было трудно говорить, но я убедилась, что он меня услышал. – Либо делай то, зачем ты, по-моему, пришел, либо заткнись и выметайся. – Да ладно тебе, я знаю, ты не хочешь, чтобы я уходил, – он усмехнулся. Его свободная рука скользнула между моих бедер в трусики, два пальца пробежались по моим складочкам и стали скользкими. Сильнее сжимая мое горло, он улыбнулся: – Этим всё сказано. Я прикусила губу, чтобы не застонать, и закрыла глаза, утекая в водоворот блаженства. Его пальцы медленно скользили внутрь, прежде чем стали наращивать скорость. – Всё ещё хочешь, чтобы я ушел? – он посмотрел на меня сверху вниз, отпуская мое горло, чтобы я могла говорить. Я не была уверена, что хочу сказать. В моем мозгу проносилось так много мыслей, и они вернулись к Рее. Я терпеть не могла видеть их вместе, ненавидела то, как она изменила его. Я любила Доминика, все эти эмоции невозможно было сдержать. Наконец, я выпустила их наружу. – Нет, я не хочу, – сказала я серьезным, строгим голосом, заставившим его остановиться. И когда он наклонился, чтобы поговорить со мной, я повалила его на кровать, срывая платье. Рывком расстегнула его рубашку, крепко сжимая её, я оседлала его, притянула его голову к себе. – Но когда ты уйдешь, всё, о чем ты будешь думать — это я. – Ой-ой, – он хихикнул, облизывая свою губу. – Мне нравится эта внезапная доминация, но настало время papí. Доминик мог двигаться намного быстрее меня — он перевернул меня и стянул с себя штаны и боксеры. Я тоже выскользнула из трусиков, бросив их и закатив глаза. – Я всегда оказываюсь сверху, так что плевать. – Неужели? – его глаза потемнели. Он перевернул меня и шлепнул так сильно, что мое лицо упало на кровать. Моя задница загорелась от одного только этого шлепка. Я почувствовала, как он занимает позицию между моими ногами. – Пора мне перестать тебя щадить. – Щадить, да? – наконец, я вздохнула и оглянулась. – Как-то неубедительно. – А сейчас? – одним толчком его член расколол меня, сразу ударяя по моему сладкому месту. Он точно знал, где оно было — по моему животу прошел разряд, это было что-то новое. Второй был ещё сильнее — новые толчки последовали с невероятной скоростью. Мой рот был широко открыт, с губ срывались стоны, я изо всех сил цеплялась за одеяло. – Черт, я не помню, когда ты в последний раз была настолько узкой, – он тихо усмехнулся мне в ухо, обхватив рукой мою шею, чтобы удержать меня, и прошептал грязным голосом. – И такой необузданной? Я думаю, это ты будешь думать обо мне. – Не делай вид, будто тебе не нравится это, – прорычала я, скуля от трения. Сорвав покрывало, я снова откинулась на него. Это лишь усилило движение. Мои ноги тряслись. – Ты знаешь, мне нравится, – отодвинув волосы с моего лица, он оставил несколько поцелуев на моей щеке. Я повернула лицо, чтобы увидеть его, посмотреть в его глаза, когда он сказал. – И тебе тоже это нравится. Не ври мне, я ведь был честен. Давай, скажи мне, hermosa. Никогда в жизни, ни с кем у меня не было ничего подобного тому, что было у меня с Домиником, и я не умела врать ему. Всё моё тело болело от грубой скорости и приближающегося оргазма. – Мне нравится, papí! На короткую секунду он отстранился, чтобы перевернуть меня. Снова вводя свой член, находясь между моих ног, он удерживал меня в своих объятиях, чтобы я не упала назад с головой, скатываясь на край кровати. Казалось, он двигался быстрее, чем раньше, подхватывая мои руки под свои, чтобы держать как можно крепче. Шлепанье по мокрой коже становилось всё громче. – Вот так, hermosa. Кто твой, papí? Думаю, одно только это доводило его до края — осознание того, что я была так близко. И мой разум вырвался на свободу, я кричала, царапая его спину. – Ты, Дом, p-papí-, я... а-ах, блять. – Вот так, – он замурлыкал, укладывая меня на спину. Он был сверху, глубоко погружался в меня, сам задыхался от потока влаги вокруг его члена. Всё моё было тело измучено, отдыхало от утомительной борьбы. – Maldito sea, Dominik. Я раздраженно выдохнула, потрясенная случившимся, но не противлась удовольствию. Наконец-то я получила его частичку обратно. Это действительно вселило в меня надежду. – Lo siento. Он покрыл несколькими нежными поцелуями мою шею, поднял голову, чтобы снова встретиться со мной взглядом. – Я знаю, не стоит перебарщивать с грубостью, но я должен был убедиться, что ты не забыла, что я твой papí, детка.