Тишина умеет любить

      Мир стал бесцветным, безликим. Пустым, как белый лист бумаги. Колесо жизненного ритма замедлилось, и я попала в трясину бесконечности. Радость, вкус, цвет — всё пропало, остался лишь белый, плотный, непроходимый туман.       В попытке выбраться из этого белого ужаса, я забрела в парк в поисках зелени, пения птиц и буйства весеннего цветения цветов. Но и тут меня ждало разочарование. Мой глаз не цеплялся ни за что. Ни единого яркого пятна. Белёсые пейзажи и «немые» птицы. Обойдя парк по кругу, в самом дальнем углу возле памятника какого-то неизвестного мне деятеля культуры я обнаружила беседку. И именно она стала моим пристанищем — на выходные я буквально поселялась в ней. Термос с крепким кофе, бутеры в контейнере для еды и тишина парка. Она меня сопровождала везде. Нет, я не глухая, просто в голове полная пустота и тишина.       И вот, я заканчиваю рабочую неделю и на выходных сижу в парке дотемна, а потом иду домой. Моя беседка — моё убежище.       Так и сегодня: уже в шесть утра я вышла на знакомую поляну. И замерла.       В моей беседке сидел он. Блондин с длинными волосами в чёрном длинном пальто. Курил, выдыхая белоснежный дым.       Моргнув, я потёрла глаза. Кажется, недосып и изобилие кофе добили мою психику, раз мне мерещатся эльфы.       Но это не дало ничего, только глаза начали слезиться.       «Тереть легче нужно, дура», — сказал мне внутренний голос, который, кстати, до сих пор молчал и заговорил именно тогда, когда я окончательно сошла с ума.       Сделав шаг вперёд, я наступила на сухую ветку, и та очень громко хрустнула. От неожиданности я вскрикнула и отпрыгнула от неё. Быстро глянула на «эльфа», но тот по-прежнему сидел и курил.       «Странно-то как, — мелькнула мысль, — как можно не услышать такой визг-то?»       Или это мне было так громко?       И что теперь делать? Это же моё место. Я там живу, я там дышу, я там умираю, медленно закапывая себя в белоснежный туман и тишину, которые с каждым днём всё больше поглощают меня. И я что, теперь должна ему всё отдать только потому, что он эльф? Да что за бред и почему эльф-то?       Шикнув на саму себя, я зашагала вперёд решительным быстрым шагом. Вошла в беседку и шумно поставила сумку с термосом и едой на стол.       — Утро, — сказала я громко. — Это моя беседка!       Белокурое чудо природы даже не обернулось. Докурив, он осторожно потушил окурок и положил его в пакет, по-прежнему смотря куда-то вперёд.       — Эй… — уже негромко позвала я. Может, он мой глюк? Моё воображение, отчаявшись получить хоть каплю красок, нарисовало это?       Я решительно поднялась и осторожно коснулась плеча сидящего. Тот вздрогнул и обернулся, а я от испуга отскочила назад.       — Вы заняли мою беседку. Это моё место, я провожу здесь все выходные, я имею… нет, я требую… нет, я прошу вас уйти, — тараторила я, а парень смотрел на меня внимательно и молчал. Потом кивнул, отвернулся и опять закурил.       Да он издевается!       — Вы что, глухой?! — но ответом мне была опять тишина.       Поняв, что на меня просто не обращают внимания, я тоже решила не уступать «свою» беседку. Села на скамейку рядом с названным гостем, взяла термос с кофе и стала смотреть в белоснежную даль.       Парень не спорил и не возражал.       Он курил, я пила кофе. И мы оба, сидя в гробовой тишине, смотрели перед собой. Мне было всё равно, что он сидел рядом — он не нарушал мой бесцветный мир, а наоборот, идеально в него вписывался. Красивый и беззвучный «Эльф».       Как памятник деятелю, имени которого я так и не узнала.       Суббота прошла как и всегда. Только по соседству на лавке сидел незнакомец — не мешая, не раздражая, просто был в моём белом плену, не нарушая его. Как будто решил остаться на эту долгую субботу в моей бесцветной тишине и попробовать её на вкус. Вдруг она вкуснее его собственной.       Как только начало темнеть, белокурое нечто встало и пошло прочь, сливаясь с окружающей нас белизной. Я проводила его взглядом, пока он не растаял, и поняла, что и правда пора домой.       Воскресенье началось так же: шесть утра и опять он! На том же месте, курит, но теперь ещё и кофе пьёт или что там у него в термосе.       Войдя в беседку, я налила себе кофе и села рядом с непрошеным гостем. Тот посмотрел на меня и кивнул, не издав и звука. Отвернулся и продолжил курить, попивая свой напиток из парующего термоса.       Мне резко стало стыдно. За весь вчерашний день я не предложила ему и глоточка своего кофе, а ведь было холодно, и он тут просидел, как и я, весь день. Стыдоба какая.       — Извините за вчерашнее. Я была немного зла, что вы заняли мою беседку. Я понимаю, нельзя сказать «моя», но она и правда моя, я тут уже полгода обитаю, как бы странно это ни звучало. И я прошу прощения, что не угостила вас кофе. Привычка быть в одиночестве напрочь лишает манер и воспитания.       Проговорив всё, я повернулась к парню, но он по-прежнему смотрел вперёд и пил. Ноль реакции, ноль эмоций. Как будто сама с собой говорила. Настолько обиделся, что и сегодня будет молчать? Нет, серьёзно? Вторгся в моё пространство, а теперь ещё и обижается. Хоть бы извинился, хам.       Решив, что пошёл он нафиг со своими обидами, я стала медленно погружаться в свою пустоту. Как вдруг услышала, что у соседа по лавке урчит живот.       Да ладно? Серьёзно? Урчание живота в моей белоснежной тишине и пустоте! Кощунство!       Я вскочила, открыла сумку, достала контейнер с бутерами и, раскрыв его,тронула незнакомца за плечо. Тот моргнул и обернулся, я протянула контейнер и кивнула на его содержимое, мол, бери — угощаю. Он чуть удивился — я это поняла по приподнятой брови, из-за чего на гладком лбу образовалась лёгкая морщинка. Я опять кивнула. И парень снял чёрную перчатку с руки, обнажая длиннющие пальцы, взял бутерброд и кивнул в ответ. Его глаза были неуловимого для меня цвета. Я и правда искала в них цвет, но не видела.       Он отвернулся, налил себе что-то из термоса в чашку, и тут же белоснежный дымок заплясал над ней. Эльф улыбнулся этому явлению и сделал глоток. Откусил угощение и медленно жуя опять уставился вдаль. А я на него.       Кто он? Почему тут? Эти вопросы мелькали у меня в голове где то далеко и не очень чётко, потому я просто отогнала их. Взяв и себе бутерброд с колбасой, я села опять рядом и тоже налила себе из термоса чёрный напиток, опять погружаясь в тишину.       Я очнулась, когда была одна, а на улице стало темно и жутко холодно. Ну вот, провалилась и даже не заметила, как он ушёл. А он был? Мелькнула мысль: вдруг это мне мерещится? А может, он призрак того памятника, которому надоело, что я тут сижу, а кто он — так и не выяснила? Как он мог уйти так тихо, что я не заметила? Поставив чашку от термоса на столик, я встала, взяла телефон и включила фонарик, направившись к памятнику в поисках имени или хоть чего-то, что натолкнуло бы меня на то, чей он. Но увы. Ни имени, ни дат — ничего; всё давно испорчено и отпало или кем-то было отбито. Ну, я старалась, правда.       Успокоив свою совесть, больное воображение, мысли о моём сумасшествии и отряхнувшись от побелки, что была крепче надписей и держалась отлично на том, что когда-то было памятью кому-то, я вернулась в беседку, собрала вещи и побрела домой. Завтра понедельник, а маска с улыбкой ещё не стирана, не глажена и не настроена на рабочую неделю.

***

      Утро очередной субботы встретило меня первым снегом, который окончательно погрузил мир в однотонно белое. Моё убежище стало походить на лесную хижину в глуши, припорошённую и совсем спрятанную от чужих глаз, так как она полностью сливалась с кустами позади и по бокам в одну большую гору снега.       Вдохнув холодный воздух, я смело вошла в своё пристанище тишины и замерла. Эльф сидел на прежнем месте и смотрел вперёд. На его ногах был шерстяной плед в чёрно-белую клетку. Пушистый и явно тёплый. Термос на столе, большой, литра на три, а рядом огромный бокс с бутерами и второй с чем-то ещё — он был не прозрачный.       «Хм, я знал, что ты придёшь сегодня».       Я аж вздрогнула.       — Что? — я повернулась к сидящему, но он по-прежнему курил. Пил и смотрел куда-то вперёд.       «Чего кричишь. Тебя не было, и я понял, что ты можешь сюда прийти только в выходной».       — Я же говорила в ту субботу, что по выходным тут.       «Да? Странная ты. Я же глухой, как я мог услышать?»       Я обомлела. Глухой? Вот почему он не реагирует на меня. Вот почему…       Я улыбнулась свой «догадливости» и тут же обомлела. А кто же тогда со мной разговаривал сейчас?       «Ты глупая. Испугалась собственных мыслей».       — Я не глупая! Мои мысли ранее не беседовали со мной мужским голосом!       На это мне ничего не ответили. Я выдохнула и решила, что сложная рабочая неделя меня доконала — вот и последствия.       Налила себе в чашку любимый напиток, села рядом с теперь уже моим «сожителем» по беседке и стала наблюдать, как по белоснежному пространству ветер гоняет снег, опять медленно погружаясь в тишину. Было холодно, руки грела чашка, а ноги быстро замерзали. Потерев сапог о сапог, я решила, что заболею, но не встану. И тут меня притянули к себе руки в перчатках, и мои ноги накрыло тёплым пледом в клетку. Тепло тут же поползло по ногам, и я подняла глаза от пледа на его владельца.       — Спасибо, — выдавила я. Потом дошло, что он меня не слышит, и кивнула, прижав руку к груди. И почему я решила, что спасибо именно так выглядит?       Он улыбнулся и кивнул в ответ. Потом повернулся к столу, открыл бокс и протянул мне. Я осторожно взяла пластиковую коробочку и увидела горячие бутерброды. Поняла, что прелесть с подогревом.       — Но как?       Эльф пожал плечами и опять отвернулся к снегу. Мне оставалось только взять один и откусить. Горячая еда, пахнущая плавленым сыром и колбасой на морозе… Это так вкусно!       «А ты говорила, что всё пресно-белое. А сейчас вон сыр, колбаса...»       — Да иди ты.       «А со стороны сидит одна девушка в беседке, ест бутеры и сама с собой разговаривает. Шиза, да?»       — Отвали, — рыкнула я и подставила бокс под нос его владельца. — Бери.       Парень повернулся ко мне, улыбнулся и тоже взял, откусил. Закрыл бокс и поставил на стол. Потом достал мобильный и написал:       «Угощайся сама, я на двоих сделал. Во втором боксе персики и яблоки. Тоже на двоих. Кофе так же, ну сама осилишь».       Я читала и кивала. Потом он спрятал телефон и отвернулся. А я ещё несколько минут смотрела на него.       А вдруг и правда: сижу одна в беседке, ем, сама с собой болтаю. Заберут же в дурку. И я больше не приду сюда.       «Не заберут, я настоящий. Просто пошутил».       — Ага. Потому ты молчишь, а я слышу твой голос.       «Ну а если ты умеешь читать мои мысли?»       — И летать, как супермен, тоже. — Я вздохнула. Просто тяжёлая неделя, переутомилась — успокоив себя этими словами, я доела остывшую вкусняшку и опять отдалась тишине.       «Эй, я уходить собрался, оставляю тебе персики, доешь и не примерзни тут. Плед тоже оставлю. Завтра принеси».       Я обернулась и поняла, что сижу в беседке одна, укрытая пледом, а на столе бокс.       Осторожно взяв белую коробку для еды, я её открыла и поразилась: внутри были нарезанные персики, и в каждый кусочек воткнута зубочистка. И так же яблоки — почищенные и с зубочистками. На морозе всё пахло потрясающе, и укутавшись плотнее в пушистый плед, я медленно поглощала дары эльфийского внимания. В голове всё ещё звучал приятный голос, который больше не разговаривал со мной. Похоже, я таки сошла с ума и попала в личный белоснежный рай. У меня тут есть персики, яблоки и эльф-искуситель.

***

      Мой телефон резко ожил около десяти вечера — пришло сообщение в мессенджер от пользователя «Белый Эльф»:       «Привет, ты там не примёрзла? Или мне идти тебя откапывать из-под снега? Там пурга».       Я перечитала сообщение три раза.       — Откуда он знает мой номер?!       «Уверен, ты сидишь/лежишь. И думаешь, откуда я знаю твой номер».       Следующее за этим сообщение заставило меня обернуться, чтобы убедиться, что никого нет за спиной:       «Всё просто. Ты жутко невнимательная. Я залез в твой телефон, ты даже не заметила».       — Залез? Но как? Там же пароль!       «У тебя простой пароль, несложно догадаться. “Тишина”. Это было логично».       — Кому логично? “Тишина” — не самый простой пароль в мире!       «Мне логично, кому же ещё. Ты мне ответишь? Или мне так и угадывать твои мысли?»       «Привет. Почему «Белый Эльф?» — всё, что я смогла написать.       «Чтобы ты меня узнала. Логично же».       — Не логично, я же вслух тебя не называла так.       «Раз ты в порядке, хорошей ночи».       Телефон показал, что Эльф вышел из сети. А я всё сидела и смотрел на его ник и аватар, где был нарисован снеговик. Это он на меня так что ли намекал?       Почему-то на душе стало теплее. Возникло странное ощущение, будто в моём белоснежном мире появилось белоснежное чудо. И что самое интересное, я была уверена, что заслужила его. Глупость, но я засыпала счастливой.

***

      Моя тишина резко стала двухместной. Мой мир в беседке — одинокий, тихий, белоснежный, — разделился на до и после. И тот, что после, был теплее, но намного тише. Его тишина была сильнее моей, мощнее моей, гуще. Я ощущала её физически: она была злой, липкой, безысходной. Она пугала.       «Почему ты сегодня опоздала?»       — Я не опаздывала, ты пришёл раньше.       «Разве? Странно, не заметил».       — Ты невнимательный.       «Хм, возможно. На меня не похоже. Это ты виновата».       — Ну да, конечно! — вскрикнула я и, испугавшись собственного голоса, обернулась к сидящему рядом вплотную Эльфу. Мы как-то автоматом в холод прижимались друг к другу и укрывались пледом. Его тепло грело, заставляя желать остаться тут подольше.       От моего движения сидящий рядом повернулся ко мне и поднял бровь, как бы спрашивая: «Ты чего»?       Я покачала головой отрицательно, чтобы не пугать.       — Я не влияю на тебя плохо.       Он пожал плечами, улыбнулся и кивнул. Я притихла. Все эти разговоры меня смущали. Я понимала, что разговариваю сама с собой, Эльф меня не слышит. Но прекратить не могла. Голос в голове был особенным, родным. Он разгонял мои страхи. Обиды, беды. Стоило Эльфу мне написать или оказаться рядом, и мир становился тёплым. По-прежнему белым, по-прежнему тихим, но уже приемлемым для жизни.       «Я пошутил если что. У меня была бессонница и я не мог уснуть. Вот и пришёл пораньше».       — Почему я вообще тебя слышу? Я и правда спятила.       «Да ладно тебе. Это круто, что меня слышишь ты».       — Это стрёмно. — Я положила голову на плечо парня в чёрном плаще и погрузилась в нашу тишину. Впервые я чувствовала рядом ещё кого-то. Он сжал мою руку своей большой и слегка шершавой. И я поняла, что она без перчатки. Ему, как и мне, хотелось узнать каково это? Держать кого-то такого же тихого за руку. А вдруг нет?       «От тебя пахнет ванилью».       — Я покупала булочки в пекарне. Хочешь?       «Нет, мне просто нравится, как ты пахнешь».       — Но это не я… Это булочки.       «Нет, это ты. Я всегда знаю, что ты рядом, — от тебя по-особенному пахнет».       В душе где-то глубоко зарождался комок из нежности и страха. Теперь я боялась не только ненавистной работы и окружающего меня жестокого безразличного мира — я боялась потерять нежность, которую чувствую к этому Эльфу.

***

      Выходные перетекали в беседы вечерами в будни. Он писал мне, я отвечала, а голос в моей голове всё подшучивал, комментировал. Теперь моя тишина распространялась не только на мою беседку с неизвестным памятником возле забора, но и на мою квартиру. Я прямо каждый вечер наблюдала, как она ползёт по стенам и заполняет собой всё пространство.       Мой телевизор утих насовсем. Мне он был не нужен — я слушала говорящего в моей голове Эльфа. И чем больше он был рядом вот так, ментально, тем больше я осознавала, что не вернусь к привычным мне звукам и голосам.       Я говорила теперь только по необходимости. Всё остальное мне заменял мой Эльф.       Как легко он стал моим. Я не заметила, как поделилась с ним тем, что меня мучало всегда. С детства. Одиночеством, непониманием, предательством. А он молча сидел рядом. Обнимал и просто иногда кивал.       — Как тебя зовут хоть? — осенний дождик ударялся о перила беседки и разлетался мелкими каплями на чёрный плащ, который укрывал мои колени.       «Странный вопрос, я же говорил. Ты невнимательная, Эшли».       — Нет, ты не говорил. Я бы обязательно запомнила.       «Я был уверен, что говорил, — голос хмыкнул.— Я Эшли».       — Не смешно, Эшли — я.       «Не смешно, — повторил он, как будто кривляясь, и мне под нос подсунули паспорт. — Вот — Эшли».       Я взяла документ и посмотрела на точно такое же имя, как моё. Внутри почему-то всё подрагивало от осознания: будто тишина подарила мне мою половинку и назвала её так же. Я знала, что он один, из детдома для глухонемых. Он программист и давно работает на дому. Снимает небольшой домик в пригороде с большим садом и верандой. А сюда решил приходить из-за странной девушки, которую заметил на снимках дрона, который запускал тут в парке. Я всё это знала, но меня не покидало чувство, что тишина мне прошептала: «Не благодари, ты же меня любишь, а я тебе за это благодарна».       Прижав паспорт к груди, я повернулась к уже точно моему Эльфу.       — Пригласи меня домой.       «Ко мне?»       — К нам…       Эльф обнял мою талию и поцеловал в шею. И я поняла, что теперь нет его тишины или моей — у нас она общая. На всю нашу длинную или короткую жизнь.

***

      Качели в нашем дворе медленно качались под натиском наших тел. Мы больше не ходим в парк в беседку. Мой муж, Эльф по совместительству, выкупил её и поставил в уже нашем саду. Возле нашего домика. В нём нашу совместную жизнь строить было удобнее и уютнее.       Меня больше ничего не пугает. Я смогла приручить такую белоснежную, злую и колючую тишину. Теперь она любимым голосом в голове шепчет мне слова о любви.       Опустив голову на плечо любимого, я наблюдала, как садится солнце и на небе появляются первые звезды. Я знаю — мы так будем сидеть ещё долго, слушая нашу общую любимую тишину. Молча. Как и всегда.