Another love

*** –Как думаешь, если бы я могла вырасти, какой бы я была? –Ты была бы самой красивой женщиной на свете, Вероника. Воркута слабо улыбнулась и взяла друга за руку. У Норильска сердце ушло в пятки. –Вот, –Девочка достала из кармана белый камушек.–держи. Если я умру, смотри на этот камушек и вспоминай меня. И не плачь, пожалуйста. Я всегда буду рядом с тобой, Никита. Она аккуратно положила его в замерзшие руки Никиты. Тот засунул его в карман. –Хорошо, Вероник, но ты не умрёшь. Я знаю. –Хорошо было бы… Двое детей сидят на скамейке в парке. На улице холодно, но им все равно. Они едят сырки, которые украли из магазина и болтают ногами. Воркута — молодой, но вымирающий город. Никита не хочет, чтобы его любовь умерла. Он сделает все, что может, лишь бы Вероника жила. Всех жителей назад вернёт, например. Снега становится все больше и больше. –Может, пойдем домой? –Предлагает Никита. –Давай.–Вероника нятягивает шапку и снова берет его за руку. Так они идут вместе до квартиры Норильска. Там они сделают горячий чай, постелят на подоконник одеяло, сядут на него и попивая чай будут смотреть в окно. [I wanna take you somewhere so you know I care, but it's so cold and I don't know where.] [Я хочу забрать тебя куда-нибудь, чтобы ты поняла, что мне не все равно. Но слишком холодно, и я не знаю куда.] *** –С днём рождения, Руся. –Спасибо. Пф, ты серьёзно? Цветы? –Руслан взял нарциссы подаренные Дугаром. –Ты любишь их, я знаю. –Руслан, смотри! –Ангарский бежал и размахивал желтыми цветами. –Что это? –Нарциссы! –Где.? –Мне один купец их дал, представляешь. –Какие интересные.–Енисейский взял их, разглядел и понюхал.–Как твои глаза, Дугар. –Нравятся? –Конечно! Они такие красивые. Может венок попробуем сделать? –Уже не те времена, Дугар. Меня не умилить цветочками. Иркутск молча смотрел на друга. [I brought you daffodils in a pretty string, but they won’t flower like they did last spring.] [Я приносил тебе нарциссы в красивой ленточке, но они не расцветут, как в прошлую весну.] *** –И убежала красавица Ангара вместе с Енисеем… Ринчин посмотрел на сестру. Она сладко спала рядом с ним. –Уснула.–Он встал с кровати и подошел к очагу. Надо закинуть дров. –Где же Дугар?.. Ахай опять ушел не предупредив. К своему Енисейскому. Они виделись один раз. Красноярск просто самовлюблённый идиот, который схватил их брата и не отпускает. Улан-Удэ прислушался. Нет, показалось, это не он. Когда Уланов подкинул дров, он снова сел рядом с Алханай. –Мое наран, спи спокойно и не беспокойся о ахай.–С этими словами Ринчин поцеловал в макушку Сэсэг. [And I wanna kiss you, make you feel alright.] [И я хочу тебя поцеловать, чтобы ты чувствовала себя хорошо.] *** Серёжа просыпается от звонка на телефон. –Алооло, –Он зевает и собирается с мыслями.–да? –Серёж… –А, это ты. –Извини, но мне надо выговориться. Я так больше не могу. –Слушаю.–Татищев сел на кровати. –Отец меня совсем не любит и не обращает на меня внимания. Я подхожу к нему, а он просто говорит что занят и даёт дегьги. Он даже не помнит какое мороженое я люблю, сколько мне лет, мой любимый цвет, блюдо… Он не готовит для меня когда я приезжаю, просто заказывает доставку. Он вообще не заботится о своем здоровье, а тем более моем. Он просто как чужой. Я просто хочу родительской любви. Как у тебя или Дениса. Я не хочу как Норильск. Я хочу.хочу, –Данила заплакал. –Ну ты чего, Дань? Я с тобой, а на этого уеба…отца не трать свои слезы и силы. И это второй раз за неделю. Дане нужна простая отцовская любовь, Татищев это понимает, но ничего поделать не может. Ужасное чувство. Твой любимый человек страдает, а ты не можешь ему помочь. Серёжа постарается сделать все, что в его силах. [I'm just so tired to share my nights.] [Я просто слишком устал делить свои ночи.] *** Алёна больше не плакала. Упаева больше не сможет плакать, в ту ночь она выплакала все свои слезы. Арина никогда не заменит Ярину. На земле лежит Ярина. Алёна подбежала к ней и перевернула к себе лицом. –Ярина, милая, что с тобой… ЯРИНА, ОЧНИСЬ. Тело в страшных ожогах, а её прекрасные золотые волосы в саже. –Алёнушка, улыбайся чаще…–Рязань приподнимает голову и через несколько секунд роняет её. Больше она не встанет. Страшное осознание приходит к Туле. Она кричит и захлебывается в слезах. Трясёт труп как может, но в глазах Ярины пустота. Лишь пустота в её глазах. Её любовь умерла. [I wanna cry and I wanna love, but all my trars have used up. On another love, another love, all my tears have been used up…] [Мне хочется плакать, и я хочу любить, но все мои слезы истрачены, на другую любовь, другую любовь. Все мои слёзы слезы истрачены…] *** Юра стучит Ане в дверь. –О, привет.–Заплаканная Камская вытирает лицо и криво улыбается. –Что-то случилось, Анют? –Татищев беспокойно смотрит на неё. –Нет, все хорошо.–Аня шмыгает носом. Юра с недоверием оглядывается и заходит в квартиру. –Ты одна? Все хорошо? Тут Курган? Тюмень? –Ох, Юра, я же говорю, все хоро- –Точно? Ты же обычно не плачешь? Татищев обходит всю квартиру и подходит к Камской. –Так чего ты плачешь? –Юра блять, я смотрела Титаник. [And if somebody hirts you, I wanna fight.] [И если кто-то причинит тебе боль, я хочу драться.] *** Есугей схватил Мишу за запястья и больно сжал. –Хватит, пожалуйста! –Москва плачет. –Ты теперь мой, и я делаю с тобой что захочу. Я хочу, чтобы ты окончательно подчинился мне.–Он противно улыбается. –Хорошо! Отпусти! Больно! –Миша дёргает руками, но не может вырваться из сильных рук Орды. –Обещай.–Он выворачивает его руки. –ОБЕЩАЮ. Есугей отпускает Мишу. Он падает, а Орда уходит. Обессиленный Москва сжался на земле в комочек и заснул. От боли и усталости. [But my hands been broken, one too many times.] [Но мои руки ломали уже слишком много раз.] *** Руслан понимает, что слишком груб к Коле. Он не может по другому. Он привык язвить всем и вся. Енисейский понимает, что Коле обидно, но он не может остановиться. Эта привычка, которая появилась когда Сибиряков стал столицей СФО. Он должен научиться нормально разговаривать с ним. [So l’ll use my voice, I’ll be so fucking rude.] [Я воспользуюсь своим голосом — я буду чертовски груб.] *** После собрания Киев подошёл к Москве. –Миша, –Дмитрий посмотрел на брата, –здравствуй. –Здравствуй, Киев. Что-то хотел? –Михаил отпил кофе. –…Просто отдай кнопку. Он хотел сказать другое, но не смог. Не смог посмотреть в глаза брату. В них было то самое безумие. [Words they always win, but I know I’ll lose.] [Слова, они всегда побеждают, но я знаю, что проиграю.] *** Вечер. Нью-Йорк сидит в кабинете Вашингтона. Джеймс разбирает какие-то бумажки, а Нэйтэн сидит перед ним на стуле и крутится. –Нэйтэн, пожалуйста, можешь прекратить.–Вашингтон нахмурился и поправил очки. –Как скажешь, Джейми.–Нью-Йорк остановился и посмотрел в окно. Он снял свои солнечные очки и положил в карман.–Ты скоро? –Ещё немного. –Уже семь пятнадцать. Ты должен был освободиться пятнадцать минут назад. –А ты свою работу сделал?–Джеймс выпрямился. –Пф, уже давно. Если бы не сделал, не прилетел бы к тебе. –Не мешай, ещё чуть-чуть.–Он взял новую бумагу. Нэйтэн сидел спокойно не долго. Он не может сидеть без дела, поэтому начал петь. –I love you baby...–Нью-Йорк поставил руки на стол и оперся об них подбородоком. Вашингтон, кажется, закончил со своими бумажками и откинулся на спинку стула.–And if it’s quite all right, I need you baby. Джеймс встал из-за стола и подошёл к парню. Нэйтэн тоже встал. Взял любимого за руки, приподнялся слегка и поднес губы к его уху. –To warm the lonely night.–Голос у него мелодичный и приятный.–I love you baby. Парни стоят в обнимку возле панорамного окна. В панорамном окне вид на вечерний Вашингтон. Они любят друг друга, и больше ничего не надо. –Trust in me when I say... –Я верю тебе, Нэйт. [And I’d sing a song, that’d be just ours.] [И я бы спел песню, которая принадлежала бы лишь нам.]