Не быть полезным никому, значит ничего не стоить.
Рене Декарт.
***
Ранним утром понедельника Гермиона обнаружила у прикроватного столика внушительную стопку сборников работ по темным искусствам. За окном еще не рассвело, студенты Хогвартса тихо посапывали в своих комнатах. Грейнджер решила, что это подходящее время, чтобы ознакомиться с оставленными трудами. Первой для изучения она выбрала работу с кричащим названием «Бейся или умри». Очень обнадеживающе, мрачно усмехнулась она, располагаясь поудобнее на подушках. Использовав люмос, она начала не спеша вчитываться в текст. «…Тяга к темным искусствам может проявиться в любом возрасте, но, чаще всего, зов ощущают созревшие волшебники, обладающие поразительной силой и умом. Доселе точно неясно возможно ли полностью искоренить тьму из человека. Мои предшественники в этом вопросе сходились в одном мнении — категорически нельзя. Известны многочисленные случаи, когда маги безвозвратно переходили на темную сторону, тем самым обрекая себя на жуткие страдания и мучительную смерть…» Потрясающе, просто потрясающе, пробурчала про себя Гермиона. Студентка вернулась к содержанию книги и открыла главу, которая больше всего интересовала ее в данный момент. «…Волшебники, подверженные воздействию темных искусств (в дальнейшем — переносчики), могут контролировать вспышки, используя определенные техники. Они могут варьироваться в зависимости от степени подверженности зову. В случаях, когда носителя беспокоят кошмары, он может управлять окружающим миром в сновидениях, прибегая к практике диафрагмального дыхания и абстрагированию. Данные методы легче поддаются в применении волшебникам, способным к окклюменции. Взаимосвязь этих вещей доподлинно не изучена…» Не припомню, что бы у меня получилось как-то повлиять на тот сон, проворчала про себя Гермиона. «…Приспособившись к диафрагмальному дыханию, переносчик может использовать его в любом состоянии, включая сновидения. К наиболее сложной технике относится абстрагирование. Во время кошмара, волшебник должен представить перед собой иную картину; постараться перенаправить свой разум в другое место; вообразить и воссоздать в своем сне альтернативный сюжет. Если колдун видит перед собой монстра, он может представить, что на нем растут яркие цветы или полностью стереть его из своего сознания…» Это, черт возьми, невозможно! Какой-то детский лепет, а не научная работа. «…Помимо прочего существует зелье, которое помогает контролировать кошмары, но его применения категорически запрещено волшебникам до двадцати пяти лет. Воздействие на неокрепший организм детально не изучено из-за высоких рисков гибели переносчика. Ключевые ингредиенты: глаз тритона, соцветие валерианы и семена клещевины…» Предлагаете мне потерпеть девять лет? Грейнджер с треском захлопнула книгу и потянулась за другой, с не менее интересным названием: «Гормональный баланс в волшебниках, подверженных темным искусствам». «…Под воздействием тьмы в организме переносчиков происходят радикальные изменения. У ведьм наблюдается повышенный уровень окситоцина[1], тестостерона, кортизола[2] и адреналина. У колдунов, напротив, вырабатываются в колоссальном количестве эстроген[3] и эндорфин[4], которые в совокупности пагубно влияют на половые функции мужчин…» Проснувшаяся Джинни, уставилась на свою подругу, которая продолжала сверлить книгу глазами. — И тебе доброе утро, Миона, — пробормотала Уизли, сползая с кровати. Грейнджер, казалось, даже не обратила на нее внимания. — Прием, земля! — вскрикнула рыжеволосая, заставляя Гермиону оторваться от изучения работы. — Ты собираться будешь? У тебя первым ЗоТИ сегодня. — О, — студентка нахмурилась, глядя в окно, где уже взошло солнце. — Точно, прости, — гриффиндорка снова уткнулась в книгу, чтобы прочесть последний абзац. «…Подлинно известно, что совместное пребывание двух переносчиков рядом друг с другом, благоприятно сказывается на обоих. Присутствие волшебника, подверженного темным искусствам, помогает избавиться от кошмаров и снижает интенсивность зова. Но ни для кого не секрет, что найти подходящего носителя крайне непросто. Последствия таких тандемов до сих пор детально не изучены, ни один ученый-маг не смог выяснить, что происходит с организмами в этот момент. Однако, учитывая гормональную специфику переносчиков и досконально изучив несколько подобных пар, мы пришли к неоспоримому выводу, что ощущения усиливаются рядом с другим волшебником. Темные искусства не могут создать влечение или навязать к кому-то любовь, они лишь обостряют уже присутствующие чувства и эмоции…» — Гермиона! — вскрикнула Джинни, увидев, что ее подруга еще не начала собираться. — Мне долго тебя ждать? — Все, все. Грейнджер убрала книги в ящик тумбочки, надеясь прочитать их после занятий, и поднялась с постели, готовясь встретиться лицом к лицу с женщиной, которая успела очаровать ее. Субботняя встреча оставила много вопросов. Слишком много, угрюмо подумала студентка. Гермиона не могла отрицать, что почувствовала разрастающееся тепло в груди, когда прижималась к Беллатрикс, но она до сих пор не понимала, чем было вызвано это ощущение. Подготовившись к занятиям, две гриффиндорки покинули комнату и направились в Большой зал. За окнами школы моросил осенний дождь, нагоняя тоску на большинство учеников. Толпа студентов всех факультетов медленно, но верно устраивалась за длинными столами. Гермиона взглянула на профессорский стол и увидела, что Энди и Беллатрикс сели рядом; удовлетворенная улыбка украсила ее лицо, наблюдая за взаимодействием двух сестер. Словно почувствовав, что за ними следят, старшая Блэк посмотрела на гриффиндорку, которая моментально покраснела и отвела взгляд. Как только все студенты заняли свои места, двери в зал распахнулись, оповещая о приходе директора школы. Гермиона встревоженно посмотрела на Уизли, которая, казалось, тоже ничего не понимала. Джиневра слегка повернула голову, чтобы прошептать ей: — Разве он не должен был вернуться к концу недели? — Да, — так же тихо ответила Грейнджер, не отворачиваясь от главы Хогвартса, который стремительно приближался к своему пьедесталу. — Может что-то изменилось? — рыжеволосая лишь пожала плечами. Гермиона огляделась по сторонам и поняла, что на завтрак пришли абсолютно все студенты, которые учились в школе. За профессорским столом сидели почти все преподаватели, кроме мадам Стебель и миссис Хуч. Даже Ирма Пинс, заведующая библиотекой, присутствовала на утренней трапезе. Не нравится мне это. Дамблдор величественно ступил на миниатюрный пьедестал, подходя к ораторской тумбе. Все нервно перешептывались, гадая, что же он скажет. — Дорогие студенты! — бодро начал Альбус, привлекая всеобщее внимание. — Во-первых, хочу пожелать вам всем доброго утра, — он сделал паузу, пока ученики хором отвечали ему. — Как вы могли заметить, я вернулся раньше, чем предполагалось, но на этой есть веские причины, — директор напряженно поправил свои очки. Он нервничает? — Многие из вас знают, что я посвятил этой школе более полувека своей жизни, — он снова остановился. Гермиона с каждым словом волновалась все больше и больше. Никто и никогда не видел Дамблдора таким. Грейнджер взглянула на сестер, на лицах которых тоже читалось непонимание. — Я люблю Хогвартс и каждого из своих студентов, но пришло время для перемен. Как вы знаете, истинный прогресс невозможен без сознательной эволюции, поэтому… На днях мною было принято решение об уходе, — закончил Альбус. Массовый вздох заставил стены Большого зала содрогнуться. Студенты Гриффиндора и Когтеврана начали хором выкрикивать вопросы, позабыв о манерах. — Кто вас заменит? — Почему вы бросаете нас?! — Как Хогвартс будет существовать без вас? — Тишина! — громогласно прервал студентов Дамблдор. Все моментально успокоились. — Мое место займет не менее прекрасный преподаватель, — произнес он, взмахивая рукой, подзывая кого-то. Все затаили дыхание, ожидая, кто же встанет из-за профессорского стола. О, я догадываюсь, кто это будет, ухмыльнулась она про себя. И гриффиндорка оказалась права; профессор трансфигурации, выдержав драматическую паузу, поднялась и направилась к Альбусу. — Профессор МакГонагалл с завтрашнего дня вступает в должность, — с теплой улыбкой закончил Дамблдор, уступая место женщине. Все ученики, как завороженные следили за старшей ведьмой, которая невозмутимо встала за тумбу. — Доброе утро, студенты, — сдержанно произнесла МакГонагалл. — Для меня, как и для вас сейчас, эта новость стала полной неожиданностью. Но я верю, что смена директора школы никак не повлияет на репутацию Хогвартса, как лучшего учебного заведения волшебной Британии, — профессор поджала губы в подобии улыбки. — Оставим многословность. Всем приятного аппетита и хорошего дня, — Минерва развернулась, направляясь за стол. Словно вышедшие из оцепенения студенты вскочили на ноги и поприветствовали нового директора бурными аплодисментами. Для Гермионы это стало лучшей новостью за последние несколько дней. Она не испытывала такой глубокой симпатии к Альбусу, как Гарри. Поттер восхищался умом и эмпатией старого колдуна, надеясь, что однажды его дети будут учиться здесь, под руководством Дамблдора. Грейнджер было больно видеть, как одним махом рухнули мечты ее друга. Юноша сидел напротив, пытаясь переварить услышанное. Его глаза, казалось, были готовы вылезти из орбит. Так или иначе, в гриффиндорке поселились колоссальные надежды на профессора МакГонагалл. Гермиона, побывав в Шармбатоне, очень скептически относилась к политике Дамблдора в отношении всего. У нее был целый список претензий к старому колдуну. Ей не нравилось, что большинство полезных заклинаний просто скрывают от студентов, ссылаясь на их опасность и неизвестные последствия. Во Франции к этому относились спокойнее, позволяя юным волшебникам самостоятельно познавать мир; профессора не сомневались в благоразумии своих учеников. Конечно, они не позволяли изучать непростительные, но Лестрейндж довольно детально описывал, что происходит под их влиянием. Однажды он отправился в волшебную тюрьму Сент-Авиньон, чтобы взять несколько воспоминаний у заключенных. Это был один из самых запоминающихся уроков; Родольфус, используя омут памяти, продемонстрировал студентам, как действуют непростительные и какие последствия ожидают тех, кто осмелился ими воспользоваться. Сама концепция Сент-Авиньон кардинально отличалась от пресловутого Азкабана. Если в Британии по сей день заключенных предавали пожизненному заточению в темнице и поцелую дементора, то во Франции все было намного цивильнее. Европейские тюрьмы давным-давно перестали содержать преступников в антисанитарных условиях и отказались от пыток. В Сент-Авиньоне существовала целая градация системы наказания. Мелкие кражи и управление метлой в нетрезвом виде карались крупным штрафом и заключением на несколько месяцев. Самое жестокое наказание было за использование непростительного — пожизненные каторжные работы. Гермиона видела в этом справедливость. Человек, совершивший зверское преступление, не просто просиживал свои последние дни за решеткой, а делал хоть что-то полезное, пусть и подневольно. Помимо прочего, Грейнджер раздражала мысль, что в Шармбатоне, начиная с пятого курса, изучали медицинские заклинания, которые упрощали жизнь многим волшебникам. В Хогвартсе об этом и речи идти не могло; старый Дамблдор наотрез отказывался вводить подобные дисциплины в учебный план. Да и подходящего профессора в Британии было довольно сложно найти. Большинство волшебников, способных обучать и знающих все медицинские заклинания, давным-давно иммигрировали в другие страны, оставив консервативную Англию в прошлом. Вырвавшись из размышлений, Грейнджер заметила, как студенты мирно доедают свои завтраки, попутно обсуждая произошедшее. Только сейчас она заметила Рона, который сел в конце стола, разговаривая с другим однокурсником. Гермиона не рассчитывала, что он подойдет и извинится перед ней, но сейчас ее это не особо волновало. Впереди ее ожидало первое занятие у Беллатрикс Блэк. Неосознанно, студентка посмотрела на профессорский стол и черные глаза моментально вцепились в нее. Боги, как ей это удается? Задумалась Грейнджер, чувствуя, как миллион мурашек побежали по спине. Это от холода, успокоила она себя, заканчивая завтрак. Как только с трапезой было покончено, они вместе с Джинни покинули Большой зал и, попрощавшись, направились на свои занятия. Добравшись до кабинета по Защите от Темных искусств, располагавшемся на третьем этаже, гриффиндорка почувствовала, как вспотели ее ладони. Нет, она не боялась Беллатрикс. Она боялась своей реакции на Беллатрикс. В помещении было тихо и свежо, не раздумывая, Гермиона села за первую парту. Студенты Гриффиндора и Слизерина спешили занять свои места, но никто не осмелился сесть рядом с Грейнджер. Даже безобидный Невилл решил уйти в конец класса. Как будто это может спасти вас от ее гнева, пробормотал ворчливый голос в голове. В кабинете стояло гробовое молчание и, когда дверь со скрипом распахнулась, все ученики напряглись, словно ожидая нечто ужасное. Гермиона лишь умилялась подобной реакции, она имела счастье познакомиться поближе с Беллатрикс и не испытывала подобных ощущений. Царственной походкой, с высоко поднятой головой, в класс вошла темная ведьма. Женщина даже не удостоила своих студентов вниманием, направляясь к столу. Грейнджер следила за ней, как завороженная. Разве она может быть старше своих сестер? Стройная талия, как и прежде, была подчеркнута жестким корсетом; традиционное черное платье скрывало бедра профессора от сторонних глаз, о чем студентка на секунду пожалела; длинные пальцы перебирали книги на рабочем столе, пока она не почувствовала изучающий взгляд на себе. Беллатрикс вскинула голову и безошибочно посмотрела на Грейнджер, которая сразу же покраснела, но не прервала зрительный контакт, собрав всю свою гриффиндорскую храбрость. Сосредоточенный и немного грозный взгляд черных глаз выдавал в ней осторожного человека. Она красива, с этим бессмысленно спорить, мелькнуло в голове Гермионы. Первой эту импровизированную борьбу прекратила Блэк, возвращая свое внимание классу. — Откройте свои учебники на девятнадцатой странице, — сухо произнесла старшая ведьма. Студенты сразу же повиновались, проигнорировав тот факт, что профессор даже не поздоровалась с ними. — Сегодня будете практиковать отбрасывающие чары, — продолжила Блэк, отходя от стола. — У вас есть десять минут, чтобы прочесть главу и выбрать себе партнера. Время пошло. Мне сегодня сказочно везет, подумала Грейнджер. Ровно год назад они изучали это заклинание с профессором Лестрейнджем в Шармбатоне. Но, не желая выводить Беллатрикс из себя, она смиренно уткнулась в учебник по теории защитной магии. К счастью, отведенное время пролетело незаметно и Блэк, используя свою палочку, закрыла все книги, лежавшие на столах студентов. — Время вышло, — констатировала она. — Начнем с первой парты, — гриффиндорка поежилась. Чтоб тебя… Неуверенно студентка встала из-за стола, сопровождаемая пристальными взглядами профессора и других учеников. — Живее, Грейнджер. Мы не можем ждать тебя весь день, — со стороны слизеринцев послышались тихие смешки, которые лишь сильнее смутили взволнованную девушку. Гермиона вышла в центр комнаты, доставая свою палочку. Блэк встала напротив. — Кто твой партнер? — Никто, профессор, — тихо ответила Гермиона. Беллатрикс скептически изогнула бровь, окидывая остальных студентов взглядом. — Уизли, иди сюда, — властно скомандовала женщина. Рыжеволосый парень лениво поднялся на ноги и направился к двум ведьмам. — Мне стоит переживать, что ты не знаешь заклинание? — обратилась она к подошедшему Рональду. — Нет, мэм, — вяло ответил Рон. Гермиона заметила, как напряглась челюсть женщины от равнодушия юноши. — На всякий случай напоминаю. Уизли, ты используешь депульсо. Грейнджер, защищаешься протего. Приступайте, — Беллатрикс сделала несколько шагов назад, позволяя двум гриффиндорцам поднять свои палочки. Гермиона сделала глубокий вдох, готовясь отразить атаку, но она точно не была готова к тому, что отвлечется на нижнюю губу своего профессора, которая сейчас была прикушена от напряжения. — Эверте Статум[5]! — крикнул Рон, заметив ее оторванность от реального мира. Грейнджер посмотрела на него ровно в тот момент, когда яркая вспышка стремительно приближалась к ее груди. Не успев вовремя среагировать, она полетела в ближайшую стену, но боли не последовало. Гермиона испуганно осмотрелась по сторонам и поняла, что Блэк остановила ее ровно перед ударом. Уизли надменно стоял на своем месте, гордясь результатом. Беллатрикс убрала заклинание, позволяя Грейнджер с шумом опуститься на пол, а затем повернулась к Рональду. — Давно не получал задержание, Уизли? — прорычала Блэк, подходя к юноше. — Я четко сказала: ДЕПУЛЬСО! — ее голос, казалось, искрил от гнева. — Что за самодеятельность ты тут устроил?! — В начале занятия вы говорили про отбрасывающие чары, — попытался парировать рыжеволосый, не отступая ни на шаг. — Разве мне не удалось отбросить Грейнджер? — Выметайся из моего класса, — прошипела черноволосая ведьма. Первобытная ярость сочилась в каждом слоге, провоцируя всех студентов затаить дыхание. Грейнджер неуверенно поднялась на ноги, не прекращая следить за двумя волшебниками. — Вы не можете выгнать меня. Мне нужно готовиться к СОВ, и ваш предмет… — Не смей перечить мне, Уизли! ВЫМЕТАЙСЯ! — закричала Беллатрикс, прерывая рыжеволосого. Рон кинул злобный взгляд на Гермиону, взял свой учебник и стремительно покинул кабинет, разумеется, громко хлопнув дверью. Блэк, источающая всепоглощающую злобу, повернулась к гриффиндорке. Черные глаза испепеляли все на своем пути. — У тебя задержание, Грейнджер. Что?! Какого черта? — За что? — слишком резко выпалила Гермиона. Беллатрикс моментально оказалась в шаге от нее, готовая превратить ее в пепел. — За то, что ты не в состоянии выполнить элементарное протего, — прорычала темная ведьма. — И да, минус двадцать очков с Гриффиндора. — А это за что? — снова не выдержала гриффиндорка. Блэк оскалилась, демонстрируя белоснежные зубы. — Скажи спасибо Уизли, — с отвращением выплюнула Беллатрикс, отстраняясь. — Поттер и Малфой, вы следующие. Гермиона, чувствуя, как ярость кипит в крови, направилась за свою парту. Она старалась отвлечься от своих мыслей, наблюдая, как Драко посылает заклятие в Гарри, а последний стойко отражает его. За последнюю неделю Грейнджер пришла к выводу, что Малфой в ее глазах поднялся выше, чем Рон. С тех пор как она вернулась из Шармбатона, блондин не оскорблял ее. Напротив, он обращался к ней по имени и даже интересовался ее делами. И все это за пару дней, подумала Гермиона. Рональд стал для меня самым отвратительным человеком на земле, а Драко — вполне адекватным. Уму непостижимо. В какой-то степени, она была рада обнаружить, что наследник Малфоя изменился. Ей нравилось наблюдать, как многовековые традиции чистокровных семей трещат по швам под натиском здравого смысла. Она помнила первые разговоры с Энди о ее сестрах; то, с какой неприязнью она рассказывала про приверженность Беллатрикс к варварским ценностям. Но все эти слова потерпели крах после их первой встречи. Андромеда смогла лично убедиться, что ее старшая сестра давным-давно изменила свою точку зрения. Тихое покашливание вырвало ее из размышлений. Гермиона подняла голову, чтобы встретиться с пристальным взглядом профессора. Последний студент скрылся за дверью, оставив ведьм наедине. — Что это было, Грейнджер? — с нескрываемой злостью спросила Беллатрикс, опираясь бедрами на свой стол. — О чем вы, профессор? — Какого черта ты позволила Уизли поразить себя заклинанием? — прорычала темная ведьма, ее грудная клетка тяжело вздымалась от еле сдерживаемой ярости. Гермиона только сейчас поняла, что беззастенчиво смотрит на грудь профессора. — Гермиона, мои глаза выше, — мягче произнесла Блэк, позволяя румянцу покрыть щеки юной волшебницы. Гриффиндорка опустила голову, изучая, ставшую столь интересной, парту. — О чем ты думала в тот момент? — Не помню, — соврала студентка, не поднимая глаз. — Ты лжешь. Встань и подойди ко мне, — девушка не хотела этого делать, но сам разум кричал ей подчиниться и без того разъяренной женщине. С опущенной головой она поднялась на ноги и сделала несколько шагов в сторону Беллатрикс. — Посмотри мне в глаза. О, нет. Ни в коем случае. Я не выдержу этого, подумала Гермиона, мотая головой из стороны в сторону. В одно мгновение старшая ведьма приблизилась, останавливаясь в шаге от нее. Знакомое тепло снова защекотало в ее груди, а ворчливый голос в голове напомнил ей отрывок из прочитанной книги: …они лишь обостряют уже присутствующие чувства и эмоции. — Разве Энди не говорила тебе, что не стоит меня злить? — почти прошептала Белла. — Посмотри мне в глаза и скажи, о чем ты, черт возьми, думала. Вы разделяете с ней темные искусства, она поймет, Миона, вкрадчиво шептал голос разума. — Ну… — студентка сглотнула, не в силах продолжить свою фразу. — Я… — Я поседею, пока ты закончишь, — цокнула Беллатрикс, хватая гриффиндорку за подбородок и заставляя посмотреть в глаза. Казалось, темная ведьма читала ее, словно открытую книгу. Гермиона всеми силами старалась держать щиты поднятыми. — Позволь мне увидеть, если не можешь сказать. Впустить Блэк в свой разум? И ради чего? Чтобы она потом смеялась над этой нелепостью? — Грейнджер, не заставляй меня ждать, — нетерпеливо произнесла Блэк. Гермиона неуверенно кивнула, ослабляя свою защиту. Это был первый раз, когда она позволила кому-то, кроме Энди и Нарциссы, проникнуть в ее голову. Две младшие сестры всегда мягко погружались в ее воспоминания, почти не причиняя дискомфорта, но Беллатрикс… Грейнджер чуть не зашипела от такого резкого вмешательства, словно профессор ждала этого момента всю свою жизнь. Но больше всего ее поразило то, что темная ведьма могла использовать легилименцию без палочки; ее невербальная магия была доведена до совершенства. Гриффиндорка выдвинула на передний план недавнюю дуэль с Рональдом, позволяя увидеть, как она отвлеклась на столь манящие губы профессора. Студентка услышала тихий смешок и сердце болезненно сжалось в груди. В эту секунду она пожалела о своем решение и снова начала возводить щиты, выталкивая ведьму. Открыв глаза Грейнджер увидела теплую улыбку на пухлых губах. Как ни странно, в черных глазах не было презрения, лишь любопытство. Она смотрела на нее так, словно гриффиндорка была какой-то диковинной вещицей из другого мира. — Полагаю, будет несправедливо, если я накажу тебя за это, — нарушила тишину Беллатрикс. — Задержание отменяется, Гермиона, — студентка до сих пор не могла привыкнуть к резким переходам в обращении к ней, но ей нравилось, как звучит ее имя из уст профессора. — Тебе снилось сегодня что-нибудь? — сменила тему Блэк, отходя на шаг от взволнованной Грейнджер. — Нет, профессор, абсолю… — Беллатрикс, — прервала ее женщина. — Ч-что? — Когда мы одни, можешь обращаться ко мне по имени, — безэмоционально закончила Белла. — Э-э, хорошо, Беллатрикс, — пробормотала Гермиона, наслаждаясь звучанием имени. Блэк одарила ее нечитаемой улыбкой и отвернулась к столу. — Значит, кошмары больше не беспокоят? — Да, кажется. — Хорошо. Почитай книги, которые я оставила, там есть ответы на большинство твоих вопросов, — отрешенно произнесла Беллатрикс. Гермиона хотела расспросить ведьму о большем, но их прервал громкий стук в дверь. — Войдите. На пороге появилась нервная Джиневра. — Профессор, — кивнула рыжеволосая в знак приветствия. — Мне нужна Гермиона. — Она всем нужна, — хмыкнула Блэк, поворачиваясь к Джинни. — Конкретнее, Уизли. — Поговорить. — Это не веская причина, подожди за дверью, — заключила Беллатрикс, возвращая свое внимание к Гермионе. Джиневра продолжала смотреть на них и о чем-то размышлять. Грейнджер взволнованно переводила взгляд со своей подруги на ухмыляющуюся Блэк. — Профессор, есть еще кое-что, что я должна сказать, — произнесла рыжеволосая. Беллатрикс не спеша повернула голову, ожидая дальнейших действий. — Я хочу, чтобы вы меня задержали на три месяца, — на одном дыхании проговорила Джинни. В кабинете повисла напряженная тишина. Но вскоре резкий хохот разрушил ее, заставляя двух студенток вздрогнуть. — Приятно, Уизли, очень приятно, — сквозь смех пробормотала Блэк. — Увы, как бы мне ни хотелось принять столь соблазнительное предложение, я вынуждена отказаться. У меня есть дела поважнее, — закончила Беллатрикс, выравнивая дыхание. — Ну, не скажу, что я сильно расстроена… — сказала Джинни, улыбаясь Гермионе. — Но не обольщайся, Уизли, — вернув голосу строгость, произнесла темная ведьма. — Я в любой момент могу пересмотреть свое решение. — Оно уже будет недействительно, профессор. — О, поверь, это не станет для меня преградой, — хищно улыбнувшись, произнесла Беллатрикс. Вздохнув, женщина посмотрела на Гермиону. — На сегодня ты свободна, Грейнджер. Они обе сведут меня с ума, подумала Гермиона, прежде чем направиться к дверям, где ее ожидала Джинни, одаривая самодовольной улыбкой. Как только две студентки покинули кабинет, Уизли моментально набросилась на свою подругу с расспросами. — Почему она тебя задержала? — Из-за того, что я не дала твоему брату отпор, — сухо прокомментировала Гермиона, не желая вникать в подробности. Джиневра помрачнела, раздумывая над словами шатенки. — А почему? — не унималась рыжеволосая. — Я растерялась. — Ты? — чуть ли не взвизгнула Уизли. — Гермиона Грейнджер, которую я знаю, всегда и ко всему готова. — Джин, я отвлеклась. Такое со всеми случается, — ответила шатенка, надеясь поскорее добраться до кабинета Снейпа. — Невероятно, просто невероятно, — пробормотала рыжеволосая. — Тебе нужно больше отдыхать, Миона. Ты слишком много времени тратишь на учебу и книги, — заметила рыжеволосая. К счастью Гермионы, они уже стояли у входа в подземелье и она не стала комментировать реплику своей подруги. — Увидимся после занятий, Джин, — поджав губы, произнесла Грейнджер. Уизли направилась на свое занятие, оставляя старшую девушку у кабинета зельеварения. Гермиона отбросила свои размышления и вошла в класс, чтобы, как и прежде, занять первую парту. Как бы гриффиндорке этого не хотелось, она продолжала сравнивать Хогвартс и Шармбатон. Занятия со Снейпом были мрачнее, но интереснее, чем уроки у месье Ришара. Во Франции на зельеварении всегда царила теплая атмосфера, но пожилой мужчина часто предавался воспоминаниям вместо того, чтобы вести свой предмет. Северус же, несмотря на всю строгость и придирчивость, не позволял студентам отвлекаться. Гермиона ценила и уважала это. Единственный предмет, который не подлежал сравнению в ее голове — Защита от Темных искусств. Грейнджер любила занятия у Родольфуса, но и Беллатрикс не была хуже. Оба волшебника с трепетом относились к своим дисциплинам, обучая студентов всем необходимым для комфортной жизни навыкам. Дверь в кабинет распахнулась, свидетельствуя о прибытии профессора. Черноволосый мужчина, размахивая полами мантии, приблизился к своему столу. Северус окинул класс взглядом, словно о чем-то размышляя. — Мистер Малфой, — начал он, обращаясь к слизеринцу. — Что проходят на пятом курсе по зельеварению? — Ну, — пробормотал Драко, слегка прищуриваясь. — Животворящий эликсир, укрепляющий… — Достаточно, — прервал его Снейп, складывая руки за спиной. — Сегодня вы будете готовить умиротворяющий бальзам. Кто-нибудь знает, что это? — гриффиндорка сразу же вскинула руку. — Да, мисс Грейнджер? — Это мощное зелье, позволяющее успокоить нервы и умерить все тревоги. Его опасность состоит в том, что если была допущена ошибка при приготовлении, то выпивший может погрузиться в летаргический сон, сэр. — Верно, сегодня вы разделитесь на пары и будете готовить его, — резко закончил Северус. Гермиона закусила губу, размышляя, кто станет ее напарником. Рон был в паре с Гарри; Невилл с Симусом; про остальных она даже не стала думать. Снейп взмахнул рукой, позволяя студентам подойти к рабочим местам. Грейнджер неуверенно встала у свободного котла, ожидая, кто же решится составить ей пару. И каково же было ее удивление, когда не кто иной, как Драко Малфой подошел к ней. — Привет, — тихо пробормотал слизеринец. — Ты же не против? — Нет, — прошептала шокированная гриффиндорка. Северус встал рядом с ними. — Мисс Грейнджер и мистер Малфой, вы знаете, что требуется для бальзама? — сухо поинтересовался профессор, приподнимая черную бровь. — Да, сэр. — Да, сэр. По возвращении из Шармбатона, Гермиона не ожидала увидеть, что Драко начал увлекаться зельеварением. Это было… приятным открытием для студентки. — Хорошо, приступайте, — произнес Снейп, отступая на шаг. Малфой потянулся за лунным камнем и толкушкой, чтобы измельчить ингредиент. Гермиона в это время взяла лирный корень, разрезая на кубики. Спустя пару минут все было готово. Грейнджер нагрела котел, Драко добавил толченый камень и помешал три раза против часовой стрелки. Гриффиндорке было комфортно работать с блондином; они не обмолвились ни словом за это время, но прекрасно читали действия друг друга. Прошло семь минут, прежде чем Гермиона добавила в отвар две капли сиропа чемерицы. Снейп одобрительно хмыкнул. — Сносный результат. Десять очков гриффиндору и слизерину. Можете садиться, — Гермиона обменялась улыбками с Малфоем и вернулась за свою парту. Северус направился к другим студентам, контролируя процесс приготовления. Занятие пролетело незаметно и вскоре Грейнджер вернулась в свою комнату, позабыв о том, что она договорилась встретиться с Джинни после зельеварения. Забравшись на свою постель, она достала из тумбочки одну из книг по темным искусствам и погрузилась в нее с головой. «…Первым переносчиком являлась Моргана ле Фэй, единоутробная сестра короля Артура. Доподлинно неизвестно удалось ли ей контролировать зов или она полностью отдалась ему…» Жаль, что я не могу воскресить ее и задать этот вопрос, печально подумала Гермиона. Перечитывая предложения снова и снова, она надеялась найти хоть какую-нибудь зацепку, но их не было… *** Кошмары сменились пустотой, сны превратились в одну сплошную темноту. Не было ни звуков, ни видений. Абсолютно ничего. Поначалу Гермиона радовалась этому, но вскоре ощутила, что ей все сложнее и сложнее высыпаться. Пробуждение больше не приносило облегчения. Гриффиндорка стала чаще оставаться наедине с книгами, досконально изучая уже прочитанный материал, в ней томилась надежда, что рано или поздно она что-нибудь найдет. Проснувшись очередным утром, Гермиона осознала, что сегодня день ее рождения. Формальные шестнадцать лет жизни были позади, но она чувствовала себя так, словно прожила уже, как минимум, два века. Использовавшийся во Франции маховик времени усугублял ее моральное состояние. Все были уверены, что только в следующем году она станет полностью совершеннолетней ведьмой, но никто, кроме МакГонагалл и младших сестер Блэк, не знал, что за три года обучения в Шармбатоне она искусственно прибавила год к своему возрасту. Фактически, сегодня день моего совершеннолетия, подумала она. Как только она сползла со своей кровати, на нее сразу же накинулась Джиневра. — С днем рождения! — почти визжала Уизли, обнимая подругу. В голове Гермионы промелькнула мысль, что если рыжеволосая не перестанет ее так душить, то сегодняшний день станет для нее последним. Словно осознав это, Джинни отпрянула от студентки и, быстро добежав до тумбочки, протянула ей празднично упакованную коробку. — Вот, это тебе. — Спасибо, Джин, — тихо пробормотала Грейнджер, принимая подарок. Гермиона ненавидела поздравления, девушку раздражало повышенное внимание к ее персоне. Тем не менее она начала спешно снимать золотистую обертку. Как только с упаковкой было покончено, она сняла крышку с коробки, обнаружив внутри солидных размеров книгу «Оракул снов». Джинни тем временем переминалась с ноги на ногу, ожидая вердикт подруги. Гермиона одарила ее лучезарной улыбкой, прежде чем заговорить: — Это чудесный подарок, Джинни. Спасибо, — почти прошептала Грейнджер, притягивая рыжеволосую в объятия. — Рада, что тебе понравилось, — с гордостью произнесла Уизли. — Как насчет завтрака? — Я присоединюсь позже, — начала Гермиона. — Энди просила зайти к ней, как проснусь, — на мгновение младшая ведьма поникла, но быстро вернула свой веселый настрой. — Хорошо. Передавай ей привет. Увидимся, Миона, — почти пропела Джиневра, прежде чем скрыться за дверьми спальни. Гермиона вздохнула, оставшись в комнате одна. День обещает быть насыщенным. Прошло полторы недели с тех пор, как она встречалась с Беллатрикс в уединенной обстановке. За это время она изучила все книги, которые ей передала старшая ведьма. Все, кроме одной. «Темные искусства и либидо». Название смущало и без того скромную студентку. Один лишь взгляд на книгу заставлял ее щеки густо покраснеть. Конечно, гриффиндорка прекрасно знала, что такое секс. Но ее тревожила мысль о том, что из-за темных искусств ее и без того непонятные чувства усиливаются. Она не могла прекратить думать об этом; каждый раз вспоминая свою реакцию на прижимающееся тело и алые манящие губы. Тем не менее она начала ставить абсолютно все под сомнение, пока не найдутся неопровержимые факты. Многие высказывания в прочитанных работах были настоящими антиподами по отношению друг к другу и совсем не помогали в поисках ответов. Например, одни ученые утверждали, что связь существует, другие — опровергали это. Гермиона была уверена лишь в одном — она восхищалась Беллатрикс. А точнее, ее стойкостью, интеллектом и красотой. Те же чувства Грейнджер испытывала и к остальным сестрам, но ее тело не реагировало на них так, как на темную ведьму. На занятиях по ЗоТИ она то и дело краснела под пристальным взглядом профессора. Черные омуты затягивали, словно трясина. Грейнджер хотела поделиться своими переживаниями и эмоциями с Андромедой, но не знала, как это преподнести. Каждая новая формулировка в голове студентки звучала абсурднее предыдущей. Самая последняя рассмешила и напугала ее одновременно: «Привет, Энди. Ты не переживай, но, кажется, я влюбляюсь в твою старшую сестру». Как только эта мысль пробежала в голове, девушка в панике обхватила голову руками. О, великий Мерлин, пусть это будет не так! Лучше я умру от кошмаров, чем это… Идея о том, что она влюбилась в темную ведьму беспокоила юную волшебницу. Меньшее, чего сейчас хотела гриффиндорка — испытывать влечение к сестре женщины, которая поддерживала и наставляла ее в трудные моменты. Отбросив ненужные размышления, Гермиона накинула мантию и направилась в подвальные помещения Хогвартса. К счастью, воскресным утром в коридорах почти никого не было. Грейнджер молилась всем богам, чтобы не встретить по пути старшую Блэк. И боги услышали ее. Добравшись до двери в покои Энди, она тихо постучала, ожидая ответа. Раздалось приглушенное «войдите» и Гермиона повернула ручку, проходя внутрь. Андромеда стояла посреди гостиной в своем традиционном наряде: классическая юбка и атласная рубашка, покрытая мантией. Мерлин явно любил Блэков, раз наделил всех сестер такой красотой, подумала Гермиона. Энди не спеша подошла ближе, пока студентка закрывала за собой дверь. — Гермиона, — начала старшая ведьма. — Прими наши с Тедом поздравления, — профессор достала из кармана мантии небольшую коробочку, протягивая ее Гермионе. Грейнджер неуверенно приняла подарок и хотела уже положить в карман, но была остановлена требовательным взглядом. Вздохнув, она разорвала упаковку, обнаружив под ней бархатный черный футляр. Слишком заинтригованная, Гермиона открыла его и громко ахнула. — Энди, — прошептала гриффиндорка, не в силах подобрать слова. Андромеда положила руки на ее плечи. — Это очень… драгоценный подарок. — Ты заслуживаешь большего, чем это, дорогая, — с благоговейным трепетом в голосе начала Блэк. — Хочешь примерить? — словно выйдя из оцепенения, Гермиона торопливо закивала головой. Андромеда одарила ее самой искренней улыбкой и направилась за спину девушки. Через минуту Грейнджер стояла у зеркала, рассматривая украшение. Подвеска в виде миниатюрной пантеры из черного золота прекрасно смотрелась на ней. — Спасибо, Энди… — девушка на мгновение нахмурилась и тихо продолжила: — А почему именно пантера? — Еще во Франции Цисси сказала мне, что они тебе нравятся, — робко начала старшая ведьма. — Это не так? — с нотками паники спросила она. Гермиона расплылась в задумчивой улыбке, вспомнив занятия с Нарциссой. — Так, — успокоила ее студентка. Андромеда шумно выдохнула, услышав подтверждение слов Цисси. — Спасибо тебе. Она великолепна. Энди приблизилась и затянула студентку в крепкие объятия. — Уже придумала, чем будешь заниматься сегодня? — Джинни ждет меня в Большом зале, чтобы вместе позавтракать. Возможно, позже прогуляемся, — проинформировала Гермиона. — Надеюсь, ты не пойдешь в Запретный лес? — поджав губы спросила Блэк. — Нет, — начала Грейнджер. — Наверное. — Гермиона, — почти прорычала Энди. — Если мне не изменяет память, мы уже обсуждали с тобой эту тему. — Да, да, — закатив глаза пробурчала студентка. — Он опасен и детям там не место. Я все помню. — Пожалуйста. Не подвергай себя риску. Я переживаю за тебя. — Я обещаю, что буду стараться, Энди, — тихо ответила Грейнджер, слабо улыбнувшись. Она хотела бы заверить женщину, что больше никогда не вернется в Запретный лес. Но это было бы обманом, а она не хотела лгать человеку, который с таким трепетом относился к ней. Андромеда отошла к кофейному столику и протянула еще один сверток. — Цисси просила передать свои поздравления, она, к сожалению, не смогла сама прийти, но… — Нарцисса? — неверяще спросила гриффиндорка. Гермиона видела, что младшая из сестер заботится о ней, но она явно не ожидала, что леди Малфой преподнесет ей подарок в честь дня рождения. Энди кивнула и протянула руку. — Признаюсь, я понятия не имею, что в нем, — с нескрываемым интересом, старшая ведьма терпеливо ждала, пока студентка раскроет упаковку. Как только Гермиона вскрыла сверток, она обнаружила перо красного кардинала, зачарованное на самозаправку чернилами. — Боги, это… — Да, Цисси любит преподносить роскошные подарки, — весело усмехнулась Энди. — Тебе нравится? — Конечно, просто… — студентка не могла подобрать слов от эмоций. Красный кардинал не обитал в Британии и его было довольно сложно найти, поэтому его перья стоили целое состояние. И, разумеется, Гермиона знала об этом. — Это очень неожиданно. — Ну, мои сестры умеют удивлять. Ладно, иди к Джинни, мы еще успеем сегодня поговорить. — Спасибо, Энди, — Грейнджер в очередной раз кинулась в объятия старшей ведьмы, благодаря всех богов за знакомство с этой прекрасной женщиной. После встречи с Андромедой, Гермиона направилась в Большой зал, предварительно спрятав подвеску под рубашку. Воскресное утро выдалось на удивление тихим. За профессорским столом сидел Флитвик, Снейп и Беллатрикс. Грейнджер про себя заметила, что сестры Блэк крайне редко трапезничают со студентами. И каждый раз, когда она видела Беллу, Гермиона удивлялась ее присутствию. Тем временем за гриффиндорским столом, помимо Джинни, был Невилл и Дин Томас. Грейнджер присоединилась к ним, располагаясь рядом с Джиневрой. Поприветствовав товарищей, она начала накладывать себе омлет, когда двери с грохотом распахнулись, привлекая всеобщее внимание. К этому моменту в зале было от силы два десятка человек. Гермиона повернула голову, чтобы взглянуть на виновника шума. С высоко поднятой головой вошел Рональд, уверенно направляясь к столу их факультета. Как ни в чем не бывало, он сел напротив Гермионы, предварительно поздоровавшись со всеми. После первого занятия по ЗоТИ, Рон больше не появлялся в кабинете Беллатрикс и ни разу не обмолвился словом с Грейнджер. Джинни продолжала игнорировать брата. С тех пор как он оклеветал ее подругу, она никак не реагировала на его реплики или присутствие. Гарри, в свою очередь, неоднократно извинялся перед Гермионой за поведение друга, но студентка заверила его, что все в порядке. Но сейчас, когда рыжеволосый парень осмелился сесть напротив, она осознала, что непреднамеренно обманула Поттера. Грейнджер не хотела доставлять дополнительные неприятности Уизли, в надежде, что он рано или поздно одумается. Гермиона даже не стала рассказывать Энди о случившемся, прекрасно понимая, что старшая женщина может превратить жизнь юноши в сущий кошмар. Хотя, она не сомневалась, что Беллатрикс посвятила своих сестер в произошедшее на занятии. — Как ваши дела? — сухо спросил Уизли, обращаясь к компании напротив. Невилл узнал от Джинни о случившемся и решил воздержаться от ответа. — Вы серьезно собираетесь игнорировать меня из-за нее? — с нескрываемым отвращением спросил Рон. Все произошло так быстро, что Гермиона даже не успела среагировать или полностью осознать свои действия. Она лениво ковырялась в омлете, когда прозвучала эта фраза и в следующее мгновение вилка, находившаяся в ее правой руке, была безжалостно воткнута в ладонь Рональда, которая весьма удобно лежала на столе. Юноша открыл рот в безмолвном крике. Зубцы полностью погрузились в плоть, попутно прорывая сухожилия и мясо. Гермиона ощутила облегчение и ужас. Ее поглотило ощущение страдания Уизли, но разум кричал, насколько все это было неправильно и жестоко. Как только она вытащила вилку, алая кровь стремительно заполнила четыре образовавшихся отверстия. Рональд сидел с открытым ртом, испуганно глядя на свою поврежденную ладонь. Грейнджер поморщилась от отвращения и почувствовала легкий толчок в бок. Она повернула голову, чтобы столкнуться с взволнованными глазами Джинни. — Ты чего зависла, Миона? Гриффиндорка перевела взгляд на вполне невредимого Рона, который в этот момент откусывал жареный бекон, причмокивая губами. Гермиона посмотрела на свою правую руку, в которой по-прежнему находилась вилка с несъеденным кусочком омлета. Внезапно образовавшийся ком в горле начал душить ее. Тошнота от видения накрыла ее с удвоенной силой. Что, черт возьми, это было?! Гермиона испуганно взглянула на профессорский стол, моментально наткнувшись на обеспокоенные черные глаза. Беллатрикс внимательно наблюдала за ней все это время и заметила, что что-то изменилось в ее поведении за считанные секунды. Блэк продолжала сверлить студентку взглядом, позабыв о своем собственном завтраке. Мысли сумбурно метались в голове, не позволяя сосредоточиться на чем-либо. Непрекращающиеся вопросы Джинни только усугубляли ситуацию. Взволнованная девушка резко встала из-за стола, разрывая зрительный контакт с темной ведьмой, и, извинившись, торопливо покинула Большой зал. К этому времени остальные студенты начали просыпаться, направляясь на завтрак, и бросали настороженные взгляды на взбаламученную волшебницу. Гермиона старалась контролировать свое тело, но, казалось, оно перестало ее слушаться, самостоятельно решая, куда ей идти. Голова разрывалась от пульсирующей боли в висках. За неимением других вариантов, гриффиндорка направилась в свое излюбленное место. Запретный лес встретил ее пронизывающим ветром, побуждая наложить согревающие чары на свое тело, покрытое лишь традиционной школьной формой и мантией Гриффиндора. Дойдя до знакомой поляны, она оперлась на массивный дуб. Осенняя земля промерзла за ночь и было бы безрассудством садиться на нее. То, что ты пришла сюда уже является безрассудством, проворчал голос в голове. Студентка закрыла глаза, стараясь совладать со своим дыханием, как ее учила Блэк, но все было безуспешно. Мысли разбегались, словно крысы с тонущего корабля. Головная боль медленно отступала под натиском свежего воздуха. Внезапный треск ветки заставил ее вздрогнуть и посмотреть на источник шума. К ней стремительно приближалась до боли знакомая пантера. У Грейнджер даже не появилась мысль достать палочку, если зверь решит напасть на нее. Как тебе удается так быстро находить меня? Задумалась гриффиндорка. Хищник нетерпеливо приблизился к ней и ткнул мордой в опущенную ладонь. Гермиона хихикнула от такого поведения и осторожно провела пальцами за ухом зверя. Тихое мурчание заставило ее расплыться в безмятежной улыбке, заставляя позабыть о своем самочувствие, и медленно сесть на корточки напротив животного. Робко она потянулась двумя ладонями к морде пантеры, надеясь, что ей не откусят руку за подобную самодеятельность. Но зверь продолжал непоколебимо стоять рядом с ней, словно ожидая этих действий. Черные глаза казались такими знакомыми. Конечно, ты же видишь ее не в первый раз, напомнил ее мозг. — Тебе это нравится, да? — вполголоса спросила Гермиона. Разумеется, ответа не последовало, но довольное урчание от этой незамысловатой ласки стало лучшей реакцией. — Что мне делать? — словно в пустоту выдохнула студентка. На мгновение черные глаза внимательно посмотрели на нее, заставив нахмуриться. Это твое разгоряченное воображение, Миона, расслабься. Порой животные – лучшие собеседники, заметил ее разум. Вспомни «Маленького принца». Гермиона горько вздохнула, не прекращая наслаждаться шелковистой шерстью под пальцами. — Мне страшно, — прошептала она. Пантера резко замолчала, но студентка даже не обратила на это внимания. В очередной раз Грейнджер напомнила себе, что хуже от этого точно не будет. — Я должна пойти к Блэк и рассказать ей все, но… — девушка сглотнула внезапно образовавшийся в горле комок. Мурчание хищника вновь возобновилось, словно успокаивая ее. — Я ведь даже не могу понять, как вести себя с ней. Я не до конца понимаю, что чувствую, — Гермиона снова замолчала, продолжая этот монолог в своей голове. То, что произошло дальше, заставило сердце остановиться. Словно в замедленной съемке из-за деревьев выскочил огромный бурый волк, мгновенно впиваясь острыми клыками в брюхо расслабленной пантеры. Душераздирающий рев заполонил всю поляну, выводя Гермиону из оцепенения. Быстро выхватив волшебную палочку, студентка нацелилась на нежелательного гостя. — Сектумсемпра[6]! — тусклая белая вспышка моментально впилась в волка, нанося несовместимые с жизнью раны. Гермиона знала, что сильно рискует, используя это заклинание, но сейчас ее это не волновало. В Хогвартсе сектумсемпре не обучали, но профессор Лестрейндж еще на четвертом курсе научил студентов Шармбатона этому проклятию. Родольфус предупредил, что его использование крайне опасно и нанесенные им раны не подлежат лечению. Грейнджер могла бы использовать отталкивающие или связывающие чары, но желание нанести непоправимый урон победило. Когда хищник был повержен, гриффиндорка рванула к жалобно пыхтящей пантере. Из левого бока зверя стекала густая кровь. Черт, черт, черт! Думай, Миона! Только сейчас студентка осознала, что не знает абсолютно никаких медицинских заклинаний, кроме эпиксей, который мог бы вправить кость, но точно не залатать рваные раны. Пока девушка размышляла, что ей делать, пантера начала медленно вставать. Хищник, оглянувшись на неподвижную и разодранную шкуру волка, тихо фыркнул. Гермиона боязливо смотрела на раненого зверя, чья кровь продолжала окроплять промерзшую землю. То, с какой решительностью поднималось животное, восхитило студентку. С такими повреждениями не каждый волшебник выживет, заметил она. Пантера торопливо пихнула мордой студентку, подталкивая к тропе, ведущей в Хогвартс. — Ты пойдешь со мной? — прошептала все еще взволнованная Грейнджер, на что зверь снова фыркнул, но на этот раз в звуке сквозили нотки отчаяния. Это странно. Гермиона решила расценивать это, как согласие и, не убирая палочку, поспешила к замку. Как она и ожидала, хищник продолжал следовать за ней, но гораздо медленнее и почти скуля при каждом шаге. Оказавшись на окраине леса, пантера без сил рухнула на землю, не в состоянии продолжать свой путь. Гермиона в панике обернулась, стараясь думать на ходу. Ты не можешь оставить ее здесь! Она спасла тебе жизнь рискуя своей. Нужно позвать кого-нибудь! Опустившись на колени рядом с тяжело дышащим телом, она осторожно погладила голову животного. — Я приведу помощь, будь здесь, — прошептала она, в надежде, что раненный зверь поймет ее. Грейнджер развернулась и устремилась к замку. Все студенты Хогвартса находились внутри, не желая выходить из теплого и комфортного строения в пасмурную погоду. Ученики сидели в своих гостиных или в библиотеке, стараясь с пользой провести досуг. Благодаря этому, Гермиона смогла беспрепятственно ворваться в покои Андромеды. Никто из студентов или профессоров не видел, как она мчалась по территории и ступеням Хогвартса. Горячие слезы безудержно стекали по ее щекам, размывая картину перед ней. Взволнованная Энди подлетела к девушке, хватая ее за плечи. — Гермиона, что случилось? — спросила старшая ведьма. — Я… — она всхлипнула, но постаралась успокоиться. От этого зависела чужая жизнь. — На нас напали в лесу. — Кто? Ты ранена? На кого на вас? — не поддаваясь панике, произнесла Андромеда. — Волк, — девушка сделала паузу. — Со мной все в порядке, но пантера… — Пантера? — испуганно прошептала женщина. — Да, она на окраине леса. Я хотела помочь, но… — Никуда не уходи, пока я не вернусь, — прервала ее Блэк и щелкнула пальцами. Рядом материализовалась старая эльфийка. — Винки, проследи, чтобы Гермиона была здесь и накорми ее, — скомандовала Андромеда, хватая свою мантию и стремительно покидая комнату. Средняя дочь дома Блэк почти бежала, надеясь, успеть вовремя. Конечно, она сразу догадалась, о какой пантере идет речь. Андромеда каждый раз удивлялась, что Грейнджер еще не догадалась, кто скрывается за хищником. До сих пор умнейшая студентка Хогвартса и Шармбатона не смогла сложить пазл в своей голове. Это было довольно комично, учитывая, что Гермиона знала о патронусе Энди. В тот день, когда Беллатрикс трансфигурировала в свою человеческую форму и встала позади гриффиндорки, Андромеда была уверена, что она догадается. Но это было не так. Добравшись до окраины, ведьма поблагодарила всех богов, что никто из студентов в это время не отправился на прогулку и не застал Беллатрикс в таком виде. Под небольшим деревом лежало скрюченное тело ее старшей сестры. Благородная кровь обагрила траву под ней. Беллатрикс использовала последние силы, чтобы трансфигурировать в свое тело, тем самым облегчая задачу Энди, но теряя сознание от кровопотери. Старшая дочь дома Блэк точно не знала, придет за ней помощь или нет. Она была готова к любому исходу, как и полагалось воительнице. Белла всегда встречала испытания, уготовленные богами и судьбой, с высоко поднятой головой. Она никогда не позволяла сомнениям одолеть ее разум или выбить почву из-под ног. Даже сейчас она была уверена в правильности своих действий. Конечно, было безрассудно терять бдительность в Запретном лесу, но то, как гладила ее Гермиона, стоило этих мучений. Если бы ей позволили снова пережить момент нападения волка, она бы не колебалась. Беллатрикс была готова отдать свою жизнь, если это означало спасение Грейнджер. Андромеда рухнула на колени рядом с безжизненным телом старшей сестры. Жесткий корсет перекрывал доступ к ране, защищая от бактериального заражения. Но из-за него Энди не могла посмотреть, насколько все плохо. Судя по количеству пролитой крови вокруг, черноволосой ведьме требовалось срочное переливание. Шатенка осторожно дотронулась до лба своей сестры. Она дышит, она все еще дышит, успокаивала себя средняя дочь дома Блэк. Но она горит, как гребаный адский котел! — Я не могу потерять тебя снова, сестра, — отчаянно шептала Энди. — Не смей умирать, Беллатрикс Блэк!