×××
Когда опасность миновала, когда сбежал этот хакер, Ана едва могла шевельнуться. Шаг на негнущихся ногах, второй... И она почти рухнула в объятия Люсиэля, обхватила его ледяное и до сих пор дрожащее тело. И он кое-как приобнял еë в ответ. Как будто на автомате. — Ана... — слова едва вырвались из горла. Голос глухой и тихий. — Люсиэль... Ты в порядке, Люсиэль? — В порядке... — смешок. — Разве кто-то из нас сейчас может быть в порядке?.. Пришлось поднять голову, чтобы увидеть его лицо. Изогнутые тонкие брови, подëрнутые вязкой дымкой золотые глаза. Он бледен, цвет кожи близок к синеве. Губы дрожали, Ана вроде как слышала стук зубов друг о друга. Хотелось что-то сказать, как-то... Помочь хоть как-то. Хоть немного. Но слова застряли в глотке. — Се... вен, я... Холодные пальцы смахнули слëзы с щëк, Люсиэль немного наклонился. Ни слова, вопрос читался только в глазах. Лëгкий кивок — и его сухие губы едва ощутимо, дразняще коснулись еë. Слабое мимолëтное подобие поцелуя. Крошечное нарушение границ, чтобы тут же отстраниться. Глаза распахнуты широко, брови вздëрнуты. — Ана, прости. Я...Опоздал.
Холодно. В этом месте отвратительно холодно, иногда ей начинало казаться, что даже губы покрылись инеем. Дрожь била онемевшее тело. Темно. Свет исходил только от нескольких мониторов в дальней части комнаты. Голубоватые блики едва ли добирались до еë угла. Руки затекли. Они привязаны к невидимой балке сверху, и в те редкие моменты, когда хакер ослаблял крепление, она могла видеть похожие на ожоги глубокие следы верëвок на запятьях. В темноте звонко разносились шаги. Ана ещë не видела его, только слышала. И испуганно сжималась от мысли о том, что он будет творить сегодня. Он подходил через день, постоянно придумывал что-то... Вкалывал синюю гадость, от которой вечно кружилась голова, потом... Связывал по-новому, оставлял синяки, порезы, душил... Ана могла лишь позавидовать его фантазии. — Время фото, мисс! Готова? — в его руках чернел полароид. Снова. Он говорил как будто дружелюбно, растягивал слова и щурился... Теперь на его лице не было маски, и, когда он приближался, Ана ловила себя на странной мысли: он похож на Люсиэля. Чертовски похож, прям какая-то обесцвеченная копия. Щëлк. Щëлк, щëлк, щëлк... — Какая прилестная мордашка, Люсиэль будет в восторге... Ха-ха-ха... — Что ты... Задумал... Он делал эти фото каждый раз, когда приходил. — М-м? Показываю результаты наших игр рыжему... Ха-ха-ха, эти как следует помучают его. Он так разочаровал меня в прошлую встречу. Всего лишь стоял на месте и кричал. Этот... Сэран пересматривал снимки с самым добродушным выражением лица. Как будто не он пару недель к ряду мучил еë в этом закутке, делая эти «фото на память». — Видишь теперь, как ты важна этому трусу, мисс? Шаг, шаг, ещë... Он стоял совсем близко и смотрел свысока. Наблюдал. Выжидал. — Севен... не трус... — Неужели? Но даже сейчас, видя, как я развлекаюсь с его девушкой, «величайший хакер» использует очевидные атаки и больше ничего. Ха-ха... Улыбка на его лице превратилась в оскал, исчезло даже напускное добродушие. Теперь жестокий хищник со сталью в мятных глазах стоял над своей жертвой и наблюдал, придумывая, новое развлечение. — Ты... Измучил... Его... Хватит... — Измучил? Ха-ха... Нет, мисс, это только начало. Если я не могу уничтожить его, это сделаешь ты, — в таком холоде даже его пальцы казались тëплыми, когда Сэран схватил еë за подбородок, поднимая голову. — Представь, как больно ему будет, когда «Люсиэль» узнает, что ещë и вся его драгоценная RFA впитана, проглочена. Только он окажется выброшен... Ну же, улыбнись, мисс! — Пошëл... ты... Хохот. Снова несдержанный хохот, от которого ледяные мурашки. — Ха-ха... Даже ты пытаешься кусаться... Так интереснее. В этот раз стоит отправить что-то совершенно особое, провокационное... У тебя есть идеи, мисс? Ана выругалась — слабо, тихо, но на всех пяти языках, на которых говорила. Но слыша, куда и с какой скоростью должен идти, он расхохотался вновь. — Хмм, какая экспрессия, какая поза... Он поэтому в тебя влюбился? Может, мне попробовать тоже?.. Она только вскрикнула, когда он схватил еë за волосы, заставляя запрокинуть голову. Его губы сухие, поцелуй почему-то колючий. Казалось, каждое новое движение ранило еë всë сильнее. Его губы как острые грани стекла. Так больно. Так холодно... Щëлк, щëлк... Зрение затуманено, она видела только дикий огонь в ледяных глазах и дрожала. Его руки вцепились в горло, сжимая, сжимая... Сильнее. Щëлк. — Мисс?.. А-а-а... Крик наполнил комнату, и в коридоре зазвучали торопливые шаги.×××
Нет, нет, нет... Всë не так, он не хотел. Не этого! Только немного помучить. Проучить. Отомстить за тот ад. Но всë же... Но теперь... Забившись в холодный угол, он дрожал. Дрожал и руки двоились в глазах. И почему... Так раскалывалась голова?..×××
Она казалась такой хрупкой в его руках, несмотря на дневную бойкость. Хрупкая, спокойная, нежная. Родная. Он сдул пряди волос с взволнованного лица, коснулся кончиками пальцев щеки. Такая тëплая... Севен смотрел на неë мягко, видел улыбку и чуть расширенные в удивленнии глаза. Конечно. Он секретный агент, и должен быть ходячей вычислительной машиной — без семьи, без чувств, без эмоций. Он мог сколько угодно шутить об этом, натягивая маску весельчака на ком самоненависти, но так, чтобы проникнуться настолько по-настоящему, настолько... Сэëн лишь немного склонился к ней, чтобы чувствовать мурашки от еë дыхания на губах, чтобы увидеть хоть след отказа на лице и, победив эмоциональный всплеск, вернуться к привычному весëло-пустому состоянию. Но отказа не было. Только щекочущее дыхание, ладони на щеках, только совершенно робкий поцелуй, над которым она потом могла бы подшучивать... Если бы всë это не было лживым сном. Сэëн открыл глаза, моргнул. После почти трëх дней беспрерывной борьбы с семьёй за семью он уснул прямо за столом. Свет монитора казался слишком ярким, резал усталые припухшие глаза. Странный холодок пробирался вдоль позвоночника и под объëмной чëрно-оранжевой курткой. На столе — россыпь полароидных снимков и ещë не вскрытый белый конверт без хоть каких-то подписей и следов. Их доставляли так часто и точно лично, но отправитель в чëрном капюшоне подозрительно легко уходил от возможных камер. Как будто следить приходилось за таким же агентом, как он сам. Сэëн сомневался, терялся. Он написал короткое «я ухожу» в чат-комнате RFA мессенджера. Отключил телефон. И работал, работал, работал... Он атаковал снова и снова, пытаясь окончательно разбить защиту тех, кто сотворил это с Сэраном, заставил его поступать так жестоко, как бы наслаждаясь ненавистью. Но это не так. Не по-настоящему. Добрый и нежный Сэран не мог... Не... Камера над входом показывала Юсона — мальчишка барабанил в дверь и вроде как требовал впустить его и объяснений. Без звука сложно понять, а включать его Сэëн не собирался. Сэëн заперт в собственной клетке — одинокой и тëмной. Он грязное пятно, неудавшийся защитник RFA. Узнай они, что произошло в квартире тем днëм, тоже смотрели бы на него с отвращением — как он на собственное отражение в зеркале. В его клетке темно и пусто, нет места «понимаю», «привязанности» и особенно «прощению». Даже если в голове до сих пор стучало назойливое: «Я здесь, ещë здесь, помогите». Конверт выскользнул из бледных дрожащих пальцев. Мягко опустился поверх двух полароидных снимков. С разрушительным жестоким поцелуем — она против, ей больно! Страх в распахнутых глазах. С брошенным телом на полу. Она как будто лишь спала. Нет, нет... Тонкие руки, приоткрытые губы. Синие. Следами пальцев на шее.Опоздал.
— А... А-а-а... Свет померк, время замедлилось. Тик-так. Раньше шанс был, теперь... Тик-так, тик-так... Он слышал, как с лëгкими щелчками сменялись, утекали секунды. Он ещë здесь, внутри собственной клетки. Он здесь, но всë остальное... Радость, грусть, ярость, отчаяние. Всë остальное выброшено за пределы. Тик-так, тик-так... Чëртовы бесполезные секунды. «Помогитепомогитепомогите... Нет, не надо. Я здесь. Я в клетке. Я сдаюсь». Стук. Бледная рука на полу ванной. Россыпь таблеток.