Лучшие подруги

      Сухие ветки громко трещали, во все стороны летели искры. Огонь то резко вздымался, как приготовившаяся к броску собака, то опадал, стелясь по золе. Его метания напоминали загнанного в ловушку зверя.       — Всё хорошо, — попыталась успокоить огонь Айгыр, проводя по нему рукой. Но это ни к чему не привело, только жрица в который раз осознала, насколько сильная буря у неё внутри. Голубое пламя отражало состояние хозяйки, с этим ничего не поделаешь.       Вдалеке слышались крики жриц, ищущих Аякчан. Сколько времени прошло? Даже под угрозой смерти Айгыр не смогла бы сказать. Но Айка вернётся. Она обещала.       — Аякчан! Аякчан, ты…       — Спокойно. — Мать-основательница отвернулась от зеркала и снисходительно оглянула ворвавшуюся в её покои верховную. — Отдышись. Потом говори.       Айгыр перевела дух. Глупо было предполагать, что Аякчан ломанётся в битву сегодня, но в последнее время от неё много чего можно было ожидать.       — Ты хочешь сражаться? — наконец спросила Айгыр.       Аякчан еле заметно тряхнула волосами.       — А мне что, нужно попить араки с Кайгалом, пожать ручку, да и разойтись тихо-тихо? — сухо осведомилась она. Айгыр вжала голову в плечи.       — А если? ..       — Не будет никаких если! — зло отозвалась Аякчан. — Я покончу с Донгаром раз и навсегда! Я…       Айгыр примирительно выставила вперёд руки.       — Просто обещай мне, что не будешь вести себя, как какая-то колмасам, и вернёшься сюда целой.       — Айгыр, что за глупости? ..       — Просто обещай, и я уйду.       Несколько мгновений Аякчан ещё упёрто смотрела в глаза подруге, но вскоре выдавила:       — Обещаю.       Зачем? Зачем она пошла сюда? Ведь войско справилось бы и само. Месть ничего не дала. Чего стоит тот момент, когда копьё вошло Кайгалу в сердце, и он опрокинулся в снег? В особенности учитывая то, какую цену придётся за это заплатить…       — Айка, успокойся!       — Мне успокоиться?! Да как я могу успокоиться?! Меня замуж выдают, а ты тут…       — Аякчан, у нас у всех такая судьба. Мы, верхние албасы, выходим замуж за шаманов из Среднего мира! — Айгыр тяжело вздохнула, так и не увидев согласия в глазах подруги.       — Но я — дочь Уот Усуутума и Эрлика Нижнего! Ни один среднемирский шаман не имеет права садиться мне на шею, будь это даже Донгар Кайгал!       — Имеет, — упрямо возразила Айгыр.       — Я думала, ты поймёшь меня, поддержишь… — зло сжав кулаки, Аякчан поднялась. — Но тебе-то откуда знать, ты ведь свободная у нас!       Взметнулись две чёрных косы, и подруга решительным шагом направилсь в сторону тёмных вод Великой реки.       — Аякчан! Аякчан!!! Куда ты?!       — Туда, где не будет тебя с твоими убеждениями! В Нижний!       Айгыр прикрыла глаза, стараясь остановить слёзы. Аякчан не понимает. И никогда не поймёт. Ведь для Айгыр эта свадьба — точно такая же боль, как и для неё. Ни одна из них уже не сможет быть… хотя какая разница?       Любовь. К столкновению с ней Айгыр не была готова. Слишком тихо она подобралась к ней. И слишком рано, чтобы можно было предугадать последствия. Какие счастливые тогда они были…       Айгыр проснулась из-за какого-то шума. Приоткрыв глаза, она увидела Аякчан, умывающую лицо. Дорогое сахи изорвано, из уголка губ капает кровь, руки в синяках и ссадинах, а шикарная чёрная коса подпалена.       — Привет тебе, подруга! — повернулась Аякчан. Глаза сияют. Но не светло и тепло, как у всех верхних, а жарким пьянящим восторгом Нижнего мира.       — Я думала, ты на весь День опять пропадёшь! — буркнула Айгыр, слегка возмущённая таким неожиданным вторжением.       — Да только один раз такое было! — обиженно ответила Аякчан. — Просто я сейчас после Нижнего ещё в Среднем немного того…       — Я заметила, — фыркнула Айгыр, отчётливо улавливая «ароматы» среднемирского стойбища. Да и синяки — не почерк авахи. Вот отрубленная рука или нога — уже другое дело.       — Ты не представляешь, как это было! — пропустила её фразу мимо ушей Аякчан. — Кузнец! Он одним ударом убил мэнква! Прямо мечом в сердце…       — С чем его торжественно и поздравляю, — кивнула Айгыр, поудобнее укладываясь на шкуре.       — Он такой сильный, ты даже не представляешь!       — Ну не сильнее Брата Медведя, — не впечатлилась Айгыр.       — И кузнецов Нижних на помощь призвать может!       — Кайгал так вообще хоть Самсая-ойку оттуда выковырькает…       — Кайгал? — хитро улыбнулась Аякчан. — А он с нами был! Тебя в следующий раз звать?       — Айка, ты ничего не добьёшься. Ни-че-го! — Айгыр закатила глаза и посильнее закуталась в шкуру, намереваясь снова уснуть.       — А Донгар тебя вспоминал, — кошкой промурлыкала Аякчан. — Спросил, мол почему не пришла…       — Дай поспать, — зло пробормотала Айгыр. — Но в следующий раз позови.       — Ну спи, спи… — довольно ответила Аякчан, покидая подругу. — Я тогда попрошу его и тебе копьё сделать!       Хотя чего стоят внутренние страдания Айгыр по сравнению с метаниями Аякчан?       — А всё-таки Кузнец того стоил, — невольно вырвалось у Айгыр. Огонь вздрогнул, будто вспомнил то, что вертелось в голове у жрицы.       — Я ненавижу его! Ненавижу! Слышишь, шаман, я тебя НЕНАВИЖУ!!!       Айгыр прислонилась спиной к двери, за которой кричала Аякчан. Огонь в факелах горел очень ярко, плавя ледяные стены.       В комнате стихло. Айгыр робко заглянула. Аякчан сидела на полу и что-то строчила в свитке.       — Что случилось? — уже зная ответ, спросила верховная.       — Кузнец убит. Донгар замешан. Я его убью, — ледяным тоном отчеканила Аякчан. От былой истерики не осталось и следа.       Точка перепада. Вот тогда Аякчан и стала ведьмой-алабасы, Матерью-основательницей, а не лучшей подругой. Точка превращения искры в неконтролируемый чэк-най.       — Сколько наших погибло?       — Я… не…       — Сколько?!       — Точно не…       — Сколько. Погибло. Жриц?       — Три десятка, но…       Айгыр поморщилась. Только что эта девочка-албасы, назначенная главной в боевом отряде жриц, подписала себе смертный приговор.       Двое стражников схватили её. Аякчан шагнула вперёд и выбросила змею Голубого огня. Та обвилась вокруг девчонки и хлынула в тело через глазницы. Смотреть на то, как разрушается тело, Айгыр не стала.       — Для жриц кладбищ не бывает, — бросила Мать-основательница и, заметив, что Айгыр смотрит исключительно в пол, добавила: — Многовато развелось в Храме ведьм-албасы. На таких, как она, — пепел удостоился кивка, — и сократим.       Айгыр медленно кивнула в ответ и быстрым шагом покинула зал. Её, в отличии от Дьябыллы, Демаан и Айбансы отпугивала возможность увидеть ещё одно такое сокращение.       — Ведите себя осторожней, госпожа верховная, — кто-то грубо ухватил её за плечо у самой комнаты. Айгыр резко обернулась, но её втолкнули в проём, совершенно не беспокоясь о запертых дверях.       — Отойди! — прошипела Айгыр, выбрасывая в Кайгала, шагнувшего следом, огненный шар.       — Госпожа верховная, — насмешливо протянул Донгар, легко уворачиваясь. — Да вы стареете! Уже и с двух шагов попасть не можете!       «Хотела бы — попала. Но лишать Айку такой возможности не по-дружески».       Айгыр сделала пару шагов назад, чтобы разорвать дистанцию. Кричи — не услышат. Несколько сотен храмовой стражи только недавно покинули город. Так что если придётся драться, копьё получить в горло в первые же мгновения она не хочет!       Только вот как шаман сюда влез? Огонь должен был защитить Храм от духов!       — Я мало-мало поговорить, — примирительно улыбнулся Донгар. Несмотря на всю свою среднемирскую необычность, он был красив. Айгыр уже даже не стала ругать себя за эти мысли — устала.       — Нам не о чем разговаривать, — решительно отрезала она.       — Разве? — слишком искренне, чтобы быть правдой, откликнулся Донгар. — Мне кажется, у нас обоих есть одна голубоволосая причина для разговора…       Айгыр возмущённо вскинулась, но тут же взяла себя в руки.       — Не смей так отзываться о Матери-основательнице!       — Ой, да я ведь совсем-совсем не имел её ввиду! — ухмыльнулся Донгар. Айгыр быстро осознала свою ошибку — голубоволосых в Храме много, а вот говорить она собралась именно об Аякчан.       — Что тебе нужно? — раздражённо спросила верховная, приготовив внутренний огонь к броску. В любом случае, невредимым шаман её комнату не покинет.       — Начнём с того, что мы уже оба заметили, что Аякчан несколько… помешана. Не находишь? — Донгар расслабленно прогулялся по ковру туда-сюда.       — Не нахожу. Ты убил Кузнеца. Не удивительно, что она хочет отомстить.       — Ну конечно же, — легко согласился шаман. — Но за что она мстит Чёрным кузнецам, народу так обожаемого ею Хакмара? Они ведь больше не с нами. Не вижу… этой… как же её… ло…       — Логики, — вырвалось у Айгыр. Здравый смысл подсказал — тут Донгар прав. — Но Чёрные — опасность для всего Сивира!       — Но раньше же Сивир как-то жил с нами, — холодно ответил Донгар. — Аякчан одержима. Она убьёт любого, кто встанет между ней и мной, ней и чёрными, будь это даже ты.       — Неправда!       — Она никогда не остановится, пока не уничтожит всех Чёрных. Вам ли не знать, что тогда будет с Сивиром. Вы не сможете защитить его.       — Неправда.       — Мать-основательница всегда будет стремиться к лучшему, а это до добра не доведёт. Покончит с Чёрными — начнёт с Храмом.       — Неправда… — ощущая своё бессилие, прошептала Айгыр.       — Скоро меня уже не будет в этом мире. Я не смогу ничего изменить, но, возможно сможите вы, госпожа верховная. Я уверен, вы всё сделаете для Храма. Я надеюсь на вас.       — Надеешься на меня?! — прошипела Айгыр, сжимая древко своего копья. — Ты ошибся, Кайгал, я никогда не предам Храм и не причиню вреда Матери-основательнице.       Голубой огонь взметнулся, словно что-то почувствовав. Верховная обернулась. К ней приближалась тёмная пошатывающаяся фигура.       «Аякчан!» — Айгыр испуганно и радостно уставилась в костёр. Она… она жива!       Затрещали ветви, и верховная услышала, как на поляну вываливается тело. Выдохнув, она обернулась.       — Ты? Где ты была? Куда он тебя уволок? — Айгыр быстро приблизилась к Аякчан, чувствуя, как против воли текут слёзы по щекам, и осторожно вытащила из сведённых судорогой пальцев подруги копьё. То самое. — Тебя всё войско ищет, сёстры с воздуха прочёсывают… — Её взгляд скользнул во древку и наткнулся на окровавленный наконечник. — Это… его? Его кровь?       Сердце куда-то провалилось, но тут же вернулось к прежнему ритму. Она — холодная жрица Храма!       — Его, — еле слышно прошептала Аякчан и вдруг закричала: — Великого Чёрного Шамана Донгара Кайгала… моего мужа… больше нет в этом мире! Его нет! Никто больше не использует меня! Никто не принудит делать, чего я не хочу! Никто не остановит меня!       «Больше нет в этом мире… Не остановит…»       — Не остановит… — с некоторым восторгом и страхом согласилась Айгыр. — С твоей-то силищей Голубого огня!       «Ты был прав, шаман. Больше нет той Аякчан. А я никогда не предам Храм!»       — Прошу простить меня, Мать-основательница Храма! — сухо и строго произнесла Айгыр, прямо как тогда, когда пыталась уговорить подругу принять замужество, и перекинула копьё в боевой хват. — Я не могу поступить иначе.       «Ради Храма Голубого огня!»       Наконечник, покрытый запёкшейся кровью, вонзился в грудь Аякчан. Её тело выгнулось дугой… и так же резко опало, обратившись в пепел.       Айгыр перевела взгляд на копьё. Её пальцы сильно побелели от напряжения. Верховная немного ослабила хватку, и тут же несколько беспорядочных искр скользнуло к руке. Древко вспыхнуло. Айгыр кинула его в снег, оставляя догорать, и вытерла слёзы.       «Я не могла поступить иначе!»