Битва у Рогов Хаззата

Войска Саффолка успели занять удобные позиции на полпути между Юнкаем и Астапором. Покатая песчаная равнина, наклоненная в сторону моря, с редкими деревьями и кустами, представляла собой удобное поле боя для больших масс войск, особенно кавалерии. Саффолк расположил свой наблюдательный пункт на вершине скалистого холма, одного из двух, названных местными Рогами Хаззата. Местность отсюда отлично просматривалась на десяток километров. Сапёры спешно создавали укрепления на склонах обоих холмов и прилегающей равнине. Противнику придется атаковать снизу вверх, преодолевая искусственные препятствия, и все это под сильным огнем обороняющихся. Через два дня разведка доложила о подходе противника. Уже произошли первые стычки с вражескими кавалеристами. А спустя пару часов возникло облако пыли, и медленно стало приближаться. Лишь когда солнце стало клониться к закату и длинные тени протянулись от холмов, пересекая равнину, из облака вынырнули колонны вражеской пехоты, сопровождаемые конницей с флангов. Гискарская армия заняла весь нижний край равнины, и стала обустраиваться лагерем, ввиду давно подготовившихся и занявших оборону андальских войск. Огромный обоз, массы кавалерии и пехоты, повозки и палатки, и все это сопровождалось шумом и гамом на все языках Залива. На возвышенности недалеко от ручья гискарцы разбили несколько больших шатров, судя по виду, для знати и еще больший для императора. С наступлением ночи вся равнина засверкала огнями лагерных костров, и отряды джогос-нхайской кавалерии на полосатых лошадях попробовали прощупать дальние посты охранения, но все наскоки были отбиты с уроном для противника, хотя пришлось привлечь усиленные кавалерийские патрули. Генерал Саффолк со штабными бодрствовал допоздна, уточняя диспозицию и выслушивая доклады разведки. Сами андалы также пытались ночью взять языка, и это им удалось, было захвачено двое раненых при нападении на боевое охранение дивизии. Попавших в плен джогос-нхайев перевязали и допросили. Правда, они оказались не самыми осведомленными, и могли внятно рассказать лишь про свой отряд. Кочевников в имперской армии насчитывалось не более тысячи, это был воины вождя джогос-нхайев с какими-то непроизносимым именем, одного из мелких вождей Дотракийского моря, который соблазнился на щедрые дары десницы императора. Андальские офицеры и невысоко оценили боевые качества этого противника. А вот вскользь упомянутые названия наемных отрядов, групп дворянского ополчения с рыцарями, с сильной латной кавалерией, а также упоминания некоторых легионов заинтересовали куда больше, но, к сожалению, особых подробностей не было. В итоге картина вырисовывалась следующей: самый большой отряд выставил сам Юнкай, не менее пяти тысяч, кроме того, наместник Юнкая заключили договор с несколькими наемными отрядами и те выставили не менее двух-трех тысяч опытных головорезов. Также три тысячи выставил Миэрин. Из Лхазара тамошний наместник не мог прислать войска — он сам бился за каждый лхазарский город с отрядами полковника Уодса и бунтующими лхазарянами. Присутствовали и отряды из Толоса и Элирии, и всякий прочий наемный сброд, не особо ценный с военной точки зрения. Ими пожертвуют в первую очередь, бросив в атаку в первой линии. Основу же войска составляют легионеры. Их примерно четыре, находились они под общим командованием лорда-маршала Гансера Ланнистера; Общее командование же было неизвестно. Всего же, по прикидкам разведки, противник мог рассчитывать на 26-27 тыс. человек при 20 орудиях старого образца, при этом неизвестно про выучку пушкарей. В легионах же только треть была вооружены огнестрельным оружием и то мушкеты были фитильными. Сама республиканая армия насчитывала столько же, и обладала подавляющей боевой мощью, из-за превосходства в артиллерии и технологическим преимуществом. Утром решили перед боем еще раз уточнить данные, и озадачили разведку, поручив взять кого-нибудь более осведомленного.       Усилия разведчиков капитана Бритса дали плоды: на рассвете, при объезде постов удалось захватить Рейлона Гармонда, офицера из Третьего Легиона. На допросе он подтвердил численность имперских войск, а также сообщил любопытные вещи о командовании. Оказалось, что юнкайские, миэринские и астапорские лорды настолько не доверяют друг другу, что они постоянно пререкаются с командующим, лордом-регентом Бейлоном Рованом, и это при личном присутствии малолетнего императора. Также, присутствовала жена императора, которая была старше него на восемь лет и тоже решила покомандовать, учитывая что ее отец, один из Триархов Волантиса, обильно обеспечивал Империю золотом и наёмниками. Что касается отрядов, присланных из других городов, то они неохотно подчиняются приказам вечно ругающихся военачальников, и в бою будут действовать, скорее всего, самостоятельно, да и к тому же между ними тоже начались конфликты. Отсутствие единоначалия в разноязыкой армии, собранной «с бору по сосенке», несомненно, порадовало Саффолка, но вот следующие сведения заставили его нахмуриться. Сир Гармонд сообщил о грядущих подкреплениях из Кварта, Миэрина, весьма значительных. Волантийцы выставляют не менее двух легионов, которых пришлось мобилизовать из свободных граждан. Самую активную деятельность по скалачиванию антиандальской коалиции развернул Кварт, страшась за свои прибыли. Этот город, лежащий довольно далеко на востоке, тем не менее, оказывал все возрастающее влияние на политику государств Залива, ставя их в зависимое положение от своих услуг. Огромный флот из сотен кораблей из Кварта уже собирается. Не менее 40 тыс. воинов собрано союзниками, и ожидаются новые корабли из Вольных Городов. В ближайшие недели этот огромный флот войдет в Залив Дракона, часть кораблей пойдет в Юнкай и Миэрин, для укрепления этих городов, но большая часть нападет на сам Астапор. Плюс, небольшая помощь от Браавоса, куда ж без этих. И потому имперцы спешат, не дожидаясь квартийцев и волантийцев, чтобы разбить андалов самим, и не зависеть потом от союзников, совсем недавних соперников. Также удалось окончательно уточнить состав армии неприятеля. Пять тысяч легионеров, шесть тысяч наемников, дюжина рот имперских рыцарей, пятнадцать тысяч ополченцев       Затем генерал невзначай поинтересовался, каковы настроения в лагере имперцев. За полгода войны, имперская казна настолько опусташилась, что платить жалование солдатам уже нечем. Торговля заглохла из-за блокады, среди рабов волнения, а кочевники по преднему пробуют на вкус северные границы Империи. Красные жрецы проводят проповеди о неизбежной победе имперского оружия над идолопоклонниками, но большинство гискарцев, в особенности из села, по прежнему верили в Гарпию. Солдаты, по большей части профессиональные, настроены спокойно. Новобранцы же и ополченцы предоставлены были сами себе, как и наемники мелких отрядов, что больше напоминали банды. Офицеры же, более осведомлённые, стараются навести в своих частях хоть какое-то подобие порядка. Но, учитывая что и им жалование не так часто стали выплачивать, делали они это спустя рукава, больше предаваясь попойкам, развлечениями с лагерными девками, склоками с другими офицерами, по самой разной причине, начиная с соперничества легионов, заканчивая что кто-то когда-то нанес обиду их предкам. Картина полного разлада в управлении войском предстала перед офицерами Республиканской Армии.       Убедившись, что больше ничего нового допрос не даст, генерал приказал вывести пленного. Ничего по итогам менять в диспозиции не стали, решив дождаться первого хода со стороны противника. Тот не заставил себя ждать. С рассветом имперцы вывели войска в поле и завязали бой. Первым в атаку бросили всякий разношерстный сброд, который безобразной толпой двинулся на андалов. Причем противник явно уклонялся влево, намереваясь атаковать правый фланг, видимо, опасаясь батарей артиллерии в центре, начавших обстрел вражьих позиций. До склонов Правого Рога Хаззата не добрался никто: несколько залпов картечью и, потеряв сотни убитых и раненых, атакующие обратились вспять. Наблюдая в подзорную трубу, генерал Саффолк заметил, что противник произвел перестроение. Вперед выдвинулась тяжелая конница, явно намереваясь атаковать артиллерию в центре. Видимо, имперцы правильно оценили боевые качества андальской артиллерии. Даже если удастся прорваться через заградительный огонь, то конница увязнет в ловушках, недаром саперы буквально заставили все кольями и сокрытыми рвами. А за ними распадок между Рогами, со склонов которых наступающих будут поливать ружейным и артиллерийским огнем. Когда противник втянется в пространство между холмами, с тыла его атакует тяжелая кирасирская конница и завершит разгром. Тем временем тяжелая кавалерия стала разгоняться, набирая скорость, что, с учетом песчаной почвы и тем, что приходится скакать вверх, было нелегко. Сапёры заранее отрыли волчьи ямы, да и просто вбив заостренные колышки, тщательно замаскировав их. И теперь вся эта великолепная кавалерия с разгона влетела в ловушки. Падали кони, ломая ноги, вылетали из седел всадники, ржание лошадей и вопли раненых долетали даже до наблюдательного пункта, где расположился генерал со штабом. Вопли были такие, что подполковник Рейес поморщился — все-таки как кавалерист, он переживал за смерть лошадей, даже если это кони неприятеля. Атака захлебнулась, и всадники стали заворачивать коней. И в этот самый момент артиллерия открыла огонь, выкашивая рыцарей. Уолдер Саффолк педантично следовал инструкциям, согласно которым врагу следовало нанести максимальный урон, чтобы меньше пришлось провозиться со взятием Юнкая и Миэрина. Юнкайская пехота едва успела расступиться, пропуская через свои ряды совершенно расстроенную конницу, потерявшую не меньше трети своего состава. После некоторого замешательства, вызванного неудачной атакой кавалерии, юнкайцы произвели перестроение в колонну и стали наступать на левый фланг, рассчитывая прорваться вдоль берега моря. На левом фланге окопались 26-й пехотные и 17-й гренадерский полки соответственно. Из артиллерии их прикрывала одна 4-х орудийная батарея. Саффолк приказал полковнику Эндерсу усилить левый фланг конной батареей. Приданная экспедиционным силам 1-я кавалерийская бригада, костяком которой был 3-й эскадрон кирасир, под командованием подполковника Рейеса, также получила приказ на переброску. Но пока отдавались все эти распоряжения и приводились в движение войска, на левом фланге стало жарко. Убедившись в малом количестве пушек, юнкайцы (на самом деле в основном наемники из Вольных Городов, сражавшиеся скорее для поддержки своей репутации), несмотря на некоторые потери, прорвались до редутов и завязали ближний бой. Два передовых редута, обороняемых ротой гренадеров, были окружены, и противник делал бешеные попытки овладеть ими. Гренадеры отбивались штыками и гранатами, проредив ряды противника, но и сами понесли потери. Так, оборонявший первый редут 2-й взвод потерял дюжину убитыми и семерых ранеными. 4-й взвод потерял всего двоих убитыми, но один из них был командир взвода лейтенант Броун, тяжелая мушкетная пуля снесла ему буквально половину головы. К счастью, столпившиеся в узком проходе юнкайцы не смогли развернуться и были перебиты, едва не прорвавшись внутрь укрепления. На втором редуте ситуация оказалась опаснее. Тут легионеры Орла овладели частью вала и ворвались внутрь, вступив в рукопашную схватку с защитниками. Был убит командир 1-го взвода первый лейтенант Семмс, и тяжело ранен командир роты капитан Тейлор. Потеряв не менее половину взвода убитыми, удалось отбить участок вала, перебив прорвавшихся. В первом взводе неранеными осталось всего семеро. 3-й взвод потерял десятерых убитыми и десяток ранеными. Тейлор из последних сил приказал горнисту играть «Сигнал о помощи!», давая знать о критическом положении. Второй такой атаки редут мог не выдержать. Тем временем миэринцы уперлись во вторую линию укреплений, прямо в артиллерийскую батарею. Перезаряжавшие орудия в бешеном темпе пушкари в буквальном смысле прорезали целые просеки в рядах врага, а стрелки из 26-го пехотного не давали приблизиться к артиллеристам никому из врагов, понимая, что в этом случае их шансы на благополучный исход сильно уменьшаются. Не сумев пройти здесь, гискарцы решили прорваться между редутами второй линии, но, поражаемые мушкетным огнем из редутов, отхлынули, потеряв не меньше четырехсот человек. Передышка оказалась недолгой, имперцы решили оставить в покое мушкетёров, и сосредоточить усилия на гренадерах, для начала добив защитников в передовых редутах. У тех уже заканчивались гранаты, и пришлось отбиваться холодным оружием. Но пока валы удерживать получалось, так как все прекрасно осознавали, что стоит гискарцам прорваться внутрь и обратно их уже не выбить. В критический момент командир гренадеров полковник Редс контратаковал, прорвавшись к редутам и выведя их защитников на вторую линию. Поредевшие ряды гренадеров вновь атаковали, уже наемники, несмотря на то, что их потери были намного больше, но и численностью они превосходили в 3-4 раза. Мушкетёры в это время отбивали атаку кавалерии и не могли поддержать соседа. В этот момент наконец-то подоспела конная 5-ти орудийная батарея из резерва и с ходу открыла частый огонь, обратив противника в бегство. Наемники решили, что с них хватит, и поспешно отступили, предоставив самим гискарцам добывать победу. Тем, однако, не пришлось вступить в бой, так как оказались подвергнуты атаке с фланга со стороны 1-й кавалерийской бригады Рейеса. И тут окрестности огласил мощный гул, это на полном скаку неслась отборная андальская тяжелая конница. Рассеявшие юнкайскую кавалерию, кирасиры с ходу врубились в расстроенные ряды пехоты на марше. Этого удара противник не выдержал и рассыпался, ударившись в бегство. Всадники прошлись по юнкайцам как косой, разя своими большими палашами направо и налево, уничтожив большую часть неприятеля, но сохранив в этой атаке порядок, что для военного искусства этого мира было невероятно. А что же миэринцы и прочие союзники? Они тем временем вновь атаковали в центре, на сей раз пехотой, и увязли в под обстрелом картечи и мушкетов. Против андалов яростно стояли легионеры Второго Легиона, стоя по линии и ведя обстрел из своих ружей, но перевес был на стороне больших пушек. Лишь небольшая часть смогла в итоге уйти… Джогос-Нгайцы, вместе с отрядами из Толоса и Элирии еще раньше были разгромлены при попытке взять правый Рог. После же, 10-й пехотный полк вышел из своих траншей и четким, печатным шагом начал спускаться с холма, периодически останавливаясь, чтобы одним метким залпом даже одного батальона разогнать скучковавшийся отряд ополченцев. Вскоре, перед мушкетёрами встретил Пятый Легион. Его стрелки вели стрельбу не слишком прицельно, тем более, стреляли из фитильных ружей. Полк встал ровно по струнке на расстоянии в сто пятьдесят шагов. — Приготовились! — рявкнул офицер. Солдаты сняли ружья с плеч, щёлкнули замки. — Целься! — синяя линия пехотинцев, ощетенившаяся штыками ровно указала в сторону отстреливающихся легионеров. — Огонь! — свинцовый поток снёс часть первой линии легионеров, где слегка замешались, но потом все же заменили выбивших из задних рядов. К этому времени во второй раз прозвучала команда «Огонь!» и снова град пуль устроил опустошение в рядах доблестных сынов Гиса. Через непродолжительное время, легионеры дрогнули, к этому добавились несколько снарядов, прилетевших прямо в их плотный строй. Началось повальное бегство и мушкетёры тогда ударили в штыки. На плечах отступающих легионеров, 10-й полк ворвался в лагерь гискарцев, где началась повальная мясорубка. К полудню битва была закончена полным разгромом врага. Густой пороховой дым стелился по скалистым склонам Рогов. Генерал Саффолк используя свое подавляющее преимущество в огнестрельном оружии, нанес существенный урон врагу, уничтожив не менее пяти тысяч человек. Андалы потеряли менее пятиста человек убитыми и порядка тысячи ранеными. В плен сдалось больше трех тысяч. Было захвачено несколько вражеских знамен, в том числе и два штандарта Легионов. Армия юнкайского наместника практически перестала существовать. Императорская свита, совместно с самим правителем бежала в горы. Теперь надо было как можно скорее, не давая передышки, наступать на Юнкай и Миэрин, и брать их, лишив в будущем потенциальных врагов плацдарма на восточном берегу Залива.       Взяв множество трофеев в захваченном лагере юнкайцев, в том числе и продовольствие, Саффолк ускоренным маршем отправил войска к Юнкаю. Легкие кавалерийские части отправились по окрестностям, для поиска дезертиров из разгромленной импермкой армии, которые тут же начали терроризировать округу, чтобы как-то прокормится. Пленных же, отправили в Астапор, заранее отправив при этом захваченное продовольствие под конвоем.       Неделю спустя, экспедиционный корпус оказался под стенами Юнкая, осадная артиллерия была вовремя доставлена грузовыми судами, позволяя армии держать высокий темп марша. В первые же четыре дня осады, в нескольких местах были пробиты стены, а одна башня и так развалилась, в результате подрыва заложенной саперами мины. Немалую роль сыграла и поддержка флота, уничтожевшего береговые укрепления Юнкая. В результате, разобщенное командование Юнкая, не знало, где андалы будут штурмовать — со стороны суши или высадятся в гавани. Поэтому они решили держать войска на всех угрожающих участках, совсем не обращая внимание на порядок внутри города.       А в это время, разведка уже начала подрывную деятельность внутри города. Был завербован один из офицеров городской стражи, поэтому Саффолк получил подробную карту города и точную численность гарнизона города и что из себя представляет командование юнкайцев. Благодаря карте, офицеры андалов точно знали где эффективнее ударить, а где им могут устроить засаду, в гарнизоне было около пяти тысяч человек — солдаты разгромленной армии, изначальный гарнизон Юнкая, городская стража, да прибежавшие наемники, на которых и не очень-то рассчитывали. Командование было сплошь из родственников наместника, отдававших одни приказы противоречивее других. Но сам наместник ещё очень расчитывал если не на помощь от Миэрина, то на помощь уже остальной Империи, на худой конец уже Коалиции. На восстановительных работах активно использовали труд невольников, но тут произошло невероятное, по мнению гискарцев. Рабы, подогреваемые агитаторами, да чувствуя конец власти ненавистного наместника, все больше проявляли неповиновения, вспоминая старые времена. Да еще и вылезли в очередной раз религиозные проблемы. Кто-то вновь заговорил о Сынах Гарпии. Один раз дошло до бунта, который быстро подавили. В ответ, юнкайцы развесили на стенах лидеров бунтовщиков и тех кто агитировал за восстание. В самом городе, на центральной площади за один день крайне изуверскими способами казнили больше сотни рабов-бунтовщиков. Перед тем как быть сваренным заживо, неизвестный раб прокричал на всю площадь, что сколько бы их не убивали, всех не уничтожат, за них отомстят андалы и месть будет страшна. Развеселившаяся толпа зевак, только насытившись страданиями казненных, неожиданно вернулась в ужасающую реальность происходящего и вскоре площадь опустела, оставшихся бунтовщиков вечером отправили в бойцовые ямы, сражаться с дикими животными, в угоду более состоятельной публике.       Несколько дней спустя, под покровом ночи в гавани высадился небольшой отряд андальских морпехов. Соединившись с отрядом рабов и стражников, под командованиев переметнувшегося юнкайца, незаметно добрались до Западных Ворот, так как Южные более плотно охранялись как место более вероятное для штурма. Перебив охрану, морпехи открыли ворота, перед этим смазав их, чтобы скрип их не выдал. В город тут же ворвались мушкетёры под прикрытием егерей.       В городе началось настоящее побоище. Пробудившийся гарнизон пытался укрепится на главных улицах, но тогда андалы завозили пушки и картечь сразу же наносила страшный урон боевым построениям гискарцев или ядра уничтожали укрепления. В разных частях города рабы подняли восстание, что еще более осложнило задачу гарнизону, который всеми силами пытался сдержать штурм морпехов, приходилось отвлекать силы для подавления восставших. Рабы же, вместо прямых столкновений, избегали боев. Строили баррикады прямо на улицах, из всего что смогли найти в разграбленных домах, а затем поджигали их на посреди улиц, делая переброску войск юнкайцев на необходимые участки обороны невозможной.       К утру, над главной пирамидой Юнкая развевался Морское Знамя Республики — полотнище темно-синего цвета с красно-белой семиконечной зведой, с крыжей из бело-сине-красных горизонтальных полос, уже государственного флага. Бои прекратились и гарнизон сложил оружие. Генерал Саффолк, вице-адмирал Роггарт и полковник морской пехоты Которел и офицеры общего штаба стояли у входа в пирамиду наместника и принимали капитуляцию города от последнего оставшегося в городе должностного лица, Козраха мо Нала. По иронии судьбы, он отвечал за городскую стражу, и сейчас офицер-перебежчик со злорадством смотрел на своего недавнего начальника. Когда андальские офицеры принял капитуляцию, вспыхнула фотокамера — это старается военный корреспондент «Государственного Времени», главного новостного вестника Вестероса. Скоро весть об этой победе будет греметь по всему миру       В первые же дни прошли и первые казни. Расстреляли почти всех красных жрецов. Повесили почти всех рабовладельцев, крупных и мелких, тех кто участвовал в пытках пленных андальских солдат или нападал на суда Республики, а также хозяев борделей для мужчин и педофилов. Данный факт основной специализации для невольников в Юнкае, сильно поразил солдат. Многие из них — призывники из крестьян, даже не представляли что такое с людьми делать можно. Выросшие на догматах веры в Семерых, они яростного требовали закрыть все бордели, кроме женских.       Из записей второго лейтенанта 26-го пехотного полка, Петира Янга: 12 марта 398 года       Сегодня вышел со своей ротой в патрулирование улиц, некоторые из юнкайцев отказываются считаться с республиканской властью. Тупые, дикие язычники! Этот город отвратителен. Рабские бордели здесь на каждой улице и стоит мне пройти лишь пятьдесят метров, как очередная красавица или даже (да простят меня Семеро!) смазливый парнишка зазывали меня овладеть ими. Рабство в худшем из его проявлений. Я вижу их, совсем ещё девочки с потухшими глазами и женщины, что настолько помяты, что вызывают возбуждение только у совсем уж непритязательной публики. Тут даже мальчики (!), которые ходят в одежде, что с трудом скрывают их чресла и предлагают себя. Мальчики, юноши, мужчины. На любой вкус, любого народа. Даже если мы покончили с этой богопротивной мерзостью на основных улицах, то не знаю что происходит на самом городском дне. Сегодня надо пойти на службу к септону Эмметту, нужно как-то выгнать эти жуткие воспоминания. Когда-нибудь мы покончим со всем этим кошмаром. Здесь жарко даже сильнее, чем тогда когда мы сидели в Звездопаде. Как я скучаю по родному Эшмарку!       В Астапоре новость о разгроме армии Императора, а затем взятии Юнкая восприняли с восторгом. Сами астапорцы, редко когда любившие своих соседей, несмотря на чужую власть, немного позлорадствовали над юнкайцами. Очень обрадовались провизии, что доставили по приказу Саффолка. Приказом же Саффолка, как старшего по званию, комендантом Юнкая назначен полковник Эррон Таквел. В подкрепления Саффолку неожиданно пришли лхазарянские ополченцы, а также несколько рот андальских горных пехотинцев. Как оказалось, полковник Уодс на днях пошел на решительный штурм небольшой гискарской крепости в Кхизайском перевале и вышел к Заливу. По переданной информации, нынче лхазарянские союзные отряды контролировали весь Лхазар, окончательно выбив гискарского наместника и его войска в Красную пустыню. Сейчас, полковник остро нуждался в порохе, а провинция готова была поставлять продовольствие. Саффолк этому явно обрадовался, ведь теперь отсутствует угроза голода в разоренных прибрежных регионах Империи. Война продолжалась.