Поцелуи и их значения

- Литературное воровство! - восклицает Иван, и в его голове играет динамичный хард, как ничто другое подходящий под ситуацию и настроение. А сам едва ли не подается вперед, чтобы повторить, продлить прикосновение губ к губам, самому руководить им. В самый последний миг осознает, хватает мысль за хвост и останавливает себя. Риффы сменяются шелестом фортепиано. - И пусть воровство, - бодро говорит Алеша, приподнимая проколотую бровь. У него пронзительный ясный взгляд. Гитарист берет не тот аккорд, фальшь режет слух, Иван говорит совсем не то, что хочет сказать, старается вести себя демонстративно весело: - Да что ты, Алешка, уж и Христом себя возомнил! Сам пугается своих слов, не верит, что и на этот раз не обидит Алешу. - Помилуй, брат, - спокойно и уверенно говорит Алеша, - благословением считай перед дальней дорогой. А сам смотрит вниз, лицо бледнеет, покрывается иссиня-белым гримом, черты становятся острее. Иван хватает брата за плечи: - Что с тобой, Алеша? - Не уезжай, Иван. Софиты гаснут, Иван на секунду пугается мрака, но Алешины глаза сияют одиночными прожекторами, приглашают погрузиться в свой свет. - Уеду, решено, - резко отвечает Иван, распрямляясь и делая шаг назад, но не отводит взгляда от печального лица Алеши. Усмехается, хлопает по плечу, - Тебе какое горе от того, Алешка? Сколько в жизни твоей, - едва не говорит "в сердце", - места для меня? Ты при старце своем, свое у тебя служение. Алеша выслушивает до конца и тихо говорит: - Умрет он. Завтра, наверное. - Кто? - сначала не понимает Иван и вздрагивает, в груди разворачивается тревога. - Старец твой? - А мне велел в мир идти, когда умрет, - Алеша не слышит его, шепчет, смотрит в одну точку. След нежданного поцелуя вновь обжигает губы Ивана, хочется притянуть к себе Алешу, укрыть. Не из сочувствия, а потому что невыносимо, неправильно видеть его таким потерянным. Иван протягивает руку, словно хочет стереть ранящие черные полосы потекшей туши со щек брата, но одергивает себя. Алеша перехватывает руку, цепляется слишком сильно. - Ты мне нужен в миру. - Сантименты, - вздыхает Иван, - коль нужен, приезжай ко мне. Вслед за мной поезжай. - Не могу, - Алеша смотрит на него как на неразумного, сам при этом кажется особенно серьезным, - я сам Мите сейчас нужен. И ты тоже, Иван. Иван выдергивает руку. - Ах, Мите... - Мы оба нужны ему, - просит Алеша, - он ведь пропадет. Иван отшатывается и разворачивается. - Стой же, - голос Алеши звучит внезапно повелительно, громко, в тон гитарам, - суетный какой! Мы не можем его оставить. Иван оборачивается: - Митя сам со всем справится, поверь. Алеша качает головой. Иван учтиво кивает: - Прощай, Алеша. *** На следующий день. Едва тарантас трогается, в голове Ивана включается легкий дорожный рок-н-ролл, хотя на сердце тягостно, а мысли непривычно путаются. "Прочь от всех, скорее прочь", - думает Иван, качая головой в такт музыке, убеждая себя в том, что все будет хорошо. Почти выдыхает на выезде из города, как вдруг к тарантасу бросается темная фигура. Музыка обрывается, вторя резкому торможению. Иван выскакивает, ощущая тяжесть в затылке. В нескольких шагах от него стоит Алеша с бегающим взглядом блестящих глаз и раскрасневшимися щеками. Блестки лака в волосах сияют на солнце. - Ты... - начинает настороженно Иван, но Алеша бросается к нему. В первый миг ему кажется, что брат плачет, но Алеша поднимает голову и крайне обеспокоенно смотрит совершенно сухими глазами. - Ну, чего хотел? - старается держать себя в руках Иван. - Попрощаться нормально хотел. Хоть и встретимся еще, знаю, а все равно увидеть тебя еще разочек до отъезда хотелось, - честно говорит Алеша. - Но это сперва так было. А теперь не знаю, зачем именно помешал тебе. Может, и правда уехать с тобой хочу. Иван окинул его вопросительным взглядом и сжал зубы. - А как же Митя? Алеша пожал плечами и отступил. - Вот что, друг Алеша, - Иван шагает к нему, - даст твой бог - и вправду свидимся еще, помолись об этом, коль хочешь. А сейчас к Мите ступай или по своим делам. - Даст бог... - повторяет Алеша, не смотря на брата, - ты ведь не веришь. Оставь красивые речи, со мной можно и прямо говорить. Каплями дождя минор ударяет по клавишам. Иван не представлял, что Алеша может быть таким. - Не уезжай, - вновь просит Алеша, - и мне, и мне верить больше не во что. В тебя верить буду. Науку твою изучу. Звон тарелок заглушает для Ивана мир, заполняет собой все, а когда затихает, в ослепляющем, злом свете рампы он видит только подведенные глаза и яркие губы Алеши. - Что ты говоришь такое, Алеша? - Иван приобнимает его, гладит по голове. - Как же, верить не во что? В глазах Алеши мелькает отчаяние, разочарование и... осуждение? - Алеша, - полушепотом произносит Иван, - давай я сделаю кое-что и поеду? Я уеду, а ты останешься. Тебе без меня лучше будет. Он осторожно приподнимает за подбородок голову брата и коротко целует его, после чего запрыгивает в тарантас и подает знак трогать. Алеша облизывает губы, медленно, тщательно пробуя на вкус то, что считает предательством. *** Тем же вечером. - Для чего я вернулся, ты можешь мне сказать? - со всей серьезностью спрашивает Иван у брата. - Значит так нужно, - без тени сомнения отвечает Алеша. - Нужно кому? - Иван пытается не столько услышать, сколько по выражению лица брата понять, почувствовать ответ. - Наверное, нам всем, - Алеша отводит глаза. Иван поражается переменам в нем. Алеша совсем не такой, как раньше. Не такой потерянный, как утром, более угрюмый. Светлая пудра лежит неровно, под глазами серые тени. Иван смахивает наваждение и говорит громче, чем требуется, чтобы перекричать хор, исполняющий что-то напоминающее реквием. - Так задумано богом? - Может и так. - Ты хотел помочь Мите, но тратишь время на меня. - Я не трачу время! - спорит, возмущается Алеша, чем удивляет брата еще сильнее. Вступает ритм-гитара. - Я делаю то, что должен. Что считаю правильным. - Не понимаю тебя, - тихо говорит Иван. - Сейчас я должен быть с тобой, а Митя, - он бросает на Ивана укоряющий взгляд, - нет, он не справится сам. Но мы не должны мешать ему в его беседе с богом, к которому он готов прийти. - А что же ты? - спрашивает Иван, но Алеша не дает ему закончить. - Прошу тебя. Не сейчас. Иван взволнованно смотрит на него, подавляя желание взять его за руку. Алеша пристыженно молчит. - Я теперь не знаю, кто прав, - пытается объяснить он. - Вдруг ты. - Право, Алеша, если ты сомневаешься, что же мне, грешному, делать? Визг гитары доходит до кульминации, замирает, распадается ровным, предвещающим предфинальную, самую важную часть, тоном. - Со мной будь, - шепчет Алеша, попадая ровно в ноты, - со мной будь, Иван. Я с тобой сильнее становлюсь, собой становлюсь настоящим. Не обижайся, но когда ты ведешь себя как заблудшее дитя, я... я точно знаю, что мне надо делать. Глядишь, вытащу нас обоих. Во взгляде прожигающая уверенность и неоспоримое убеждение. Иван подскакивает, задевая стол, расплескивая чай, сминая скатерть. В два шага оказывается рядом с братом, дергает его к себе и порывисто обнимает. Алеша со вздохом утыкается в его плечо, успокаивается в руках. - Алеша, маленький, милый, - Иван поворачивает к себе его голову, стремится заглянуть в глаза. В его голове - тишина. Лишь сердца колотятся, заменяя барабаны. - В этом и есть твоя вера, слышишь? Где бы мне столько сил взять? Целует умытые щеки, преданные, утешающие глаза. Алеша зажмуривается и сжимается: - Страшно, Иван. Страшно и... Иван не дает договорить, задевает губы и на вдохе впивается в них, стискивает плечи, чтобы Алеша не смог отстраниться. Но Алеша лишь ближе прижимается, отвечает на поцелуй, охотно предоставляет губы во власть Ивана, почти по-детски всхлипывает, погружается в ощущения. В голове Ивана звучит торжественный гимн. *** Спустя несколько месяцев. Алеша сидит в ногах на кровати Ивана и смотрит ласково. Его галстук сбился, но он не обращает внимание. Он выглядит очень уютно, Иван, согреваясь чаем и нежным взглядом, любуется им. - Новое письмо пришло от Аграфены Александровны с дороги. Слава богу, что она с Митей. Она за ним присмотрит. Иван кашляет, отставляет чашку и хмурится. - А ты, получается, за мной присматриваешь? - А я и присматриваю, - подтверждает Алеша и слегка улыбается. Иван отводит взгляд в сторону и меняет тему: - Нужно скорее другим Митиным делом заняться. Продолжить заниматься. Завтра встану, сам в город пойду. Алеша наклоняется и касается рукой его груди: - Подожди еще пару дней, брат. Позволь себе восстановить силы полностью. Иван осторожно отстраняет его. - Как няня со мной возишься. Алеша смущенно улыбается и молчит. Иван ему за это благодарен. Оба молчат несколько минут. - А потом ты все равно уедешь? - решительно спрашивает Алеша. - Потом уеду, - с некоторым недовольством отвечает брат. - А мне все еще можно с тобой? Иван удивленно глядит на него. Алеша ловит его взгляд. - Ты говорил, что я могу поехать, - напоминает он. Иван задумчиво опускает глаза. - Если хочешь. - Ты говорил не всерьез, я понял, - без обиды усмехается Алеша. Иван хватает его за руки и тянет к себе. - Абсолютно всерьез. Поедем со мной. Правда, я еще не знаю, куда. - Куда угодно, - пожимает плечами Алеша. - Только, - Иван растерянно моргает и обдумывает фразу, - тебе больше не страшно? - Больше нет, - улыбается Алеша. - Я понял, что тогда, когда остановил тебя на околице, тогда я все неправильно подумал и понял. А теперь я правильно понимаю, я уверен. И ты тогда неправильно понимал и сам испугался. - А как правильно? Алеша подвигается ближе и целует Ивана. У того учащается пульс. - Понимаешь? - Да, - отвечает Иван, закрывает глаза, опускает голову на его плечо и расслабляется в надежных объятиях.