Мы всегда рядом...

В комнате полная тишина. Только изредка доносятся стуки стрелок часов. Но сейчас он даже их не слышит. Капюшон надет на голову, полностью закрывая лицо. Он хочет спрятаться ото всех, чтобы никто его не видел. Да, в эту комнату может зайти кто угодно. И тогда тот, кто зайдёт, увидит его в таком состоянии. Впервые увидит в таком состоянии. Но пока он надеется, что за десять минут до начала съёмок он никому не будет нужен. Странно на это надеяться… И вообще всё это странно. Разве так он представлял свою жизнь? Чтобы вдали от родного дома по телефону узнать о том, что его брат и сестра скончались в автокатастрофе? Нет, сестра ещё жива. Пока что жива. Ему должны позвонить из скорой с минуты на минуту и сообщить о её состоянии. Позвонили минуты через три. Сообщили. Мертва. Ну вот. Два близких ему человека уже никогда его не увидят, также, как и он их никогда больше не увидит. — Да черт знает, где этот Матвиенко! Стас! Мы все места обыскали! Антон и Дима были на взводе. Арсений до сих пор не пришёл с гримёрки. Пришёл. — Да нет его там! Хруст пальцев неплохо так отрезвляет. И снова поиски. — Вы опаздываете уже… — Мы знаем, Оксан. Обыщем оставшиеся места. Мы же не можем без него начать. Что-то точно случилось. Дрожащими руками он поднимает телефон и смотрит на экран. Снова звонок? «Тамара Васильевна»? Ах да… Соседка матери. Стоп. Она ему уже сто лет не звонила. С чего бы вдруг? — Д-да? — он сам испугался своего голоса. Однако голос Тамары был не лучше. Такой же дрожащий, но не безнадежный. — Алло, Серёженька? Ты как? Только не волнуйся! У неё сердце, кажется…- хоть она и не назвала имя, но он понимает, о ком идет речь. — Скорую я вызвала, сейчас пришлю тебе телефон. Они сказали, чтобы ты был на связи. Мне так жаль, что так произошло… — кажется, она тоже на грани. — Ей как только сообщили, так она сразу и это… Не переживай, всё обязательно будет хорошо! Слышишь? Конечно слышит. Только не отвечает. Не хочет отвечать. Просто бросает трубку. Кладёт телефон рядом и ожидает хотя бы одного хорошего звонка. По щеке скатывается одинокая слеза. Он сам боится остаться совсем одним. Очень сильно боится этого. Его худший кошмар. — Мы не проверили вторую гримёрку!!! — Шаст бежит на всех парах к ребятам. — Это последнее место!!! Быстрее!!! Ребята побежали один за другим на второй этаж. Его худший кошмар сбылся только что, после ещё одного звонка скорой помощи. Не успели. Произошло две остановки сердца. После второй остановки не смогли завести. Им очень жаль. Они приносят свои соболезнования. А на что эти соболезнования Серёже? Правильно, они ему не нужны. Как и, видимо, телефон тоже. Больше телефон ему не нужен. Поэтому тот летит в стену, и стекло бьётся с характерным треском. Это уже катиться не первая одинокая слеза. Теперь даже слеза не одинокая, а Сергей одинокий. Он утыкается в свои колени уже мокрым от рыданий лицом. Мокрым от бесшумных рыданий лицом. Конечно, бесшумных. Не дай Бог их ещё кто-нибудь услышит. Пусть лучше он раскусает губы в кровь или захлебнётся собственными слезами. За один вечер погибла вся его семья. За что ему это? Момент — и в комнату вбегают запыхавшиеся Антон, Арс, Дима, Стас и Оксана. Первым делом они видят довольно уютную комнату, освещённую лампами на потолке. Затем они начинают прислушиваться. Их настораживают тихие всхлипы, доносящиеся из-за перегородки дивана. Ребята проходят дальше в комнату, и Арсений наступает на стекло, а затем они находят разбитый к чёрту телефон. — Серёж, ты чего… Наконец они замечают дрожащий комочек, который издаёт сдавленные всхлипы. Они сразу же бросаются к нему, но он не видит их… Он не видит и не чувствует совершенно ничего, что происходит вокруг него. Из глаз продолжают течь горячие слёзы, обжигая лицо. — Серёж, что случилось? Окси берёт его в охапку, прижимая к себе. Пытается его успокоить. — Серёж, успокойся… Это не помогает. Он не чувствует себя. Не чувствует ничего, кроме одиночества и ненужности. — Серёженька, мы рядом…- ласково шепчет Оксана. У неё у самой наворачиваются слёзы при виде такого беспомощного Серёжи. Она его никогда таким не видела. Никто и никогда его таким не видел до этого момента… Серёжа наконец открывает глаза. Чёрный капюшон загораживает всю видимость. Но он начинает ощущать нежные поглаживания и тихие, успокаивающие шёпоты своих друзей. — Серёжа, всё хорошо. Мы здесь… Ребята до сих пор находятся в шоке от такой картины, но они быстро привыкают к тишине и поддерживают её. Они просто сидят вокруг Серёжи и каждый старается хоть как-то успокоить, хоть как-то помочь… Меньше чем через 7 минут плач стихает, как и всхлипы. Серёжа рукавом чёрной кофты вытирает с щёк оставшиеся слёзы. И все продолжают сидеть и понимать, что сейчас ни о каких съёмках не может идти и речи. Тишина продолжается, и ни один не осмеливается её прервать. Сидят на полу рядом с Серёжей ещё 3 минуты. Наконец, Дима тихо и аккуратно спрашивает: — Может ты расскажешь…? Серёжа продолжает смотреть в пол. Однако он всё же решает, что правильным решением будет всё рассказать, иначе они от него не отстанут. Но горло его болит от рыданий, и поэтому голос его продолжает быть охрипшим, и Серёжа начинает говорить, но отрывисто. — Сначала брат и сестра разбились на машине… Брат сразу погиб, сестра потом уже… Потом мамина соседка позвонила… Сказала, что маму на скорой увезли… Тоже не успели спасти… Глаза вновь слезятся, а голос сильно дрожит. И только сейчас ребята понимают всю суть происходящего. Оксана тоже уже не может сдержать слёз. Она только прижимает его крепче к себе и тихо всхлипывает. — Серёж, мы всегда рядом… — Не бойся нам всё рассказывать… — Мы ведь твои друзья… — Ты не представляешь, как мы все тебя любим… — Ты нам очень нужен… Ребята обнимают его со всех сторон. И сейчас он понимает, что хоть и одна его семья уже умерла, он обретает новую семью, такую же любящую, тёплую, незаменимую… Он потихоньку приходит в себя. Наверное, зря он хотел ото всех спрятаться. Он понимает, что хоть горе и ни куда не делось и ему придётся с ним ещё свыкнуться, но он не будет один. Теперь никогда не будет один. У него отобрали одну семью, теперь пусть хоть кто-то попробует отобрать у него вторую семью. Заживо закопает того, кто это сделает.