Доктор пришёл

Хотя Ганнибала никогда нельзя было обвинить в спешке, всё же он быстро перемещался между пациентами. Тихое негодование по поводу унижения, которое он испытал, получив работу в клинике «Омега», скрывалось глубоко под его невозмутимой поверхностью. Он знал, что будет хирургом, ведь Ганнибал не только первым в своём классе окончил медицинскую школу, но и удостоился чести быть самым молодым человеком, когда-либо окончившим медицинскую школу во Франции. Университет Джона Хопкинса с радостью принял его в весьма престижную и высококонкурентную программу интернатуры по хирургии. Однако почему они вдруг решили потратить часть первого года его четырёхлетней стажировки на должность, чередуя хирургию с другими областями, оставалось для Лектера загадкой. Он явно был не из тех, кто мог бы передумать и вдруг решить стать стипендиатом чего-то столь грязного и омерзительного, как акушерство и гинекология. Ганнибал добрался до смотрового кабинета №7 и пролистал карту пациента на двери. Имя — Уилл Грэм. Возраст — 22 года. Омега. Далее смотреть примечания! Смотреть примечания?! А это уже интересно! Ганнибал просмотрел оставшуюся часть файла: рост пять футов одиннадцать дюймов, вес сто шестьдесят фунтов, предыдущие упоминания о слабых или ненаступающих течках, никаких других проблем со здоровьем, никаких прописанных или принимаемых лекарств. Он продолжал листать страницы, пока не нашёл причину для назначения лечения: «Неспособность обеспечить естественную гладкость во время спаривания, и два случая неудачного завязывания во время теплового цикла». Ганнибал поднял бровь. Неудачное спаривание было крайне редким, если, конечно, оно не было принудительным. Лектер глубоко вдохнул через нос, игнорируя антисептический запах больницы, и сосредоточился на комнате перед собой. Набрав полные лёгкие воздуха, он так и не почувствовал резкого запаха страха. О, а это ещё интересней. Ганнибал вежливо постучал в дверь смотровой палаты, прежде чем войти. Он уже был на полпути к тому, чтобы поскорее представиться и начать опрос: — Здравствуйте, я ваш лечащий… — Лектер неожиданно замолчал, когда его взгляд наконец упал на Уилла Грэма, этого чертовски экстраординарного Омегу. Мужчина был болезненно красив. Он был воплощённым портретом жизни и плоти, дышащим, совершенным изображением ангела Боттичелли или святого Себастьяна, пронзённого рядом с деревом. Тёмные волосы спадали взлохмаченными и нечёсаными локонами, обрамляя идеальную фарфоровую кожу лица. Огромные сапфирово-голубые глаза, которые напоминали Ганнибалу о небе Миконоса в сумерках, подозрительно взглянули на него, тем временем, как дугообразные, идеально полные и очерченные розовые губы недовольно поджались, скрывая раздражение. У Уилла Грэма под кожей явно закружилась тьма, в ответ на которую сердце Ганнибала чуть не затрепетало, срываясь на опасную скорость. Мысли Лектера начали сменять друг друга слишком быстро; как удачно, что угрюмому и невыразительному Альфе, находящемуся рядом с Уиллом, не удалось повязать его, и как чертовски имело смысл, что их связь потерпела неудачу, потому что было ясно как день, что этот Омега должен был принадлежать ему и только ему. Казалось, что Ганнибалу было просто жизненно необходимо убедиться в том, что Уилл Грэм свяжет себя с ним в самые кратчайшие сроки, ведь оставлять что-то настолько красивое и изысканное на волю случая — было бы просто кощунством с его стороны. — … врач. Доктор Ганнибал Лектер. — он всё же смог закончить начатую им фразу, лишь на мгновение позволив себе эту красноречивую заминку. — Что привело вас сюда? — Он не становится скользким. Совсем. Даже во время течки. Он у меня уже год, и за это время у Уилла была лишь одна течка, и то закончилась двумя неудачными попытками его завязать, — Альфа вызвался добровольцем. «Он у меня уже год» — какой безличный и красноречивый оборот речи. Ганнибал быстро заглянул в папку Уилла — «Родился в Луизиане». Был ли этот прекрасный Омега просто-напросто куплен? Это была отвратительная и ужасно устаревшая практика, которая давно отошла на второй план, и, всё же, этот факт совершенно не исключал того, что ей безусловно всё ещё могли воспользоваться. Что ж, это могло бы многое объяснить. — Уилл, — мягко спросил Ганнибал, обращаясь непосредственно к Омеге, чей подбородок тут же удивлённо вздёрнулся от того, что с ним заговорили напрямую, умело проигнорировав присутствие его предполагаемого Альфы рядом с ним. — С вашего позволения, я бы хотел провести тестирование, а для этого мне потребуется попросить мистера… — Мэттью Браун, — мужчина с опозданием представился. — … мистера Брауна, покинуть смотровую палату. Вы не будете возражать против данных мер? Ганнибал буквально почувствовал на себе вес тяжёлого пристального внимания. Уилл явно обдумывал свои варианты, как будто каким-то неведомым образом мог уловить истинные намерения Ганнибала, разыгрывающиеся перед ним красочными перспективами, после чего всё же медленно кивнул в знак согласия. Это было смешно, ведь если действительно предположить, что Уилл мог догадаться об истинных мотивах Ганнибала, то наверняка бы Омега просто вылетел бы из комнаты в ту же секунду, заставив этого низшего Альфу ошарашенно следовать за ним. Мэтью нахмурился, тут же защитно двинув плечом в сторону этого прекрасного создания, которого он, по всей видимости, ошибочно принял за своего Омегу. — Всё в порядке, Мэтью. Не сто́ит переживать, — ласковым голосом поспешил успокоить Уилл. Он явно умел использовать свой вторичный пол как оружие; носил его как плащ, который можно было надеть или снять по мере необходимости. Ганнибалу это понравилось. — Почему бы тебе не выпить чашечку кофе, а я как раз закончу к тому времени, когда ты вернёшься. У них всё равно не будет никаких результатов от обычных анализов даже через пару недель. — Действительно. Лабораторное тестирование может занять до недели. Но мы обязательно позвоним вам и сообщим о результатах, как что-то станет известно, — великодушно согласился Ганнибал. Вызов Альфы для получения результатов теста Омеги было практикой, которую Ганнибал считал особенно оскорбительной, но, тем не менее, внешне его лицо осталось полностью беспристрастным. Он наблюдал за Уиллом краем глаза и решил провести небольшой эксперимент… В ту же секунду Ганнибал позволил крошечной частичке недовольства всего на мгновение коснуться губ. Когда мистер Браун одобрительно кивнул, согласившись оставить их наедине, Уилл опустил голову и посмотрел на свои колени, чтобы скрыть ухмылку. Какой умный мальчик. — Я буду в «Бобровой хижине» прямо по дороге, — наконец ответил Мэтью. — Найди меня, когда закончишь. Уилл застенчиво кивнул и проводил взглядом спину мужчины, когда Мэтью схватил пальто и направился к выходу. Ганнибал с благоговением наблюдал, как Омега облегчённо выдохнул, стоило двери кабинета окончательно закрыться. — Теперь, когда мы остались более или менее одни, — начал Ганнибал, — расскажите мне немного о себе. Вы из Луизианы? Уилл чуть не закатил глаза. — Какое это имеет отношение к моей сексуальной дисфункции? Лучше скажите мне, доктор, почему Альфа работает в клинике «Омега»? Они хотели иметь волка, охраняющего овец? Ганнибал был в восторге от дерзкого духа этого прекрасного создания. — Волки — это лишь злобные существа, рождённые рвать и терзать плоть. Скажите мне, Уилл, вы когда-нибудь задумывались, что, возможно, у вас куда больше общего именно с волками, охраняющими стадо, нежели с овцами внутри загона? — Волк в овечьей шкуре? Да что вы, нет. — легкомысленно, но не без иронии ответил Уилл. — К сожалению, я всего лишь Омега. Ганнибал снисходительно улыбнулся и положил папку на стол возле раковины в комнате. — Знаете ли вы, что в прошлом Омеги считались представителями более могущественного пола? Чтобы обеспечить защиту щенят, Омегам всегда было полезно иметь в своём арсенале способность к насилию. — Вы называете меня старомодным, доктор Лектер? Да, внешне Уилл казался почти расстроенным, но Ганнибал всё же почувствовал запах удовольствия и скрытого веселья, которые буквально начали просачиваться через кожу мужчины. — Ирония судьбы, не так ли? Эти «старомодные» черты, которые и делают вас самим собой, заставляют вас яростно бунтовать против черт, которые вы, по идее, должны были принять перед тем как представиться и презентовать себя для Альфы. Да, они якобы тоже традиционные, но на самом деле — это ни что иное, как современные роли послушания и подчинения. Уилл почти усмехнулся: — Вы не можете ожидать, словно я поверю, будто вы действительно хотите что-то иное, кроме как иметь рядом с собой нежный цветочек, который будет служить вашим личным украшением, болтаясь на вашей руке, сохранять в безупречном порядке ваш кричащий своим позёрством дом, рожать вам ровно столько детей, сколько вы захотите — ни больше, ни меньше, и при этом в любое время дня и ночи будет доступным по вашему желанию. — Нисколько, — Ганнибал учтиво выразил своё несогласие. — Я не стал бы класть увядший цветок ни в свой дом, ни в букет, который бы мог послужить для меня изысканным подарком. Скажите мне, Уилл, по усмотрению вашего Альфы с вами сейчас именно так обращаются? Запрещают работать, запирают дома и используют когда захотят? — По усмотрению моего Альфы? — фыркнул Уилл с нескрываемым сарказмом. Ганнибал бросил многозначительный понимающий взгляд на изящный изгиб шеи Омеги, на котором не было ни малейшего признака брачной метки. Пока ещё не было. При этом упоминании на лице Уилла появилось кислое выражение. Без сомнения, это было источником большого количества раздоров в его доме. Ганнибал предположил, что между ними всё ещё это тлеет, грозясь превратиться в огромное пламя. Да, вероятнее всего, Мэтью Браун поначалу и соглашался, возможно, даже нашёптывал любовные заверения, которые с каждым месяцем стали звучать всё реже и реже. И, по всей видимости, визит в клинику как раз и был результатом этой резкой конфронтации — Мэтью яростно шипел, что Уилл был повреждён, словно Омега был каким-то образом виноват в том, что Альфа не мог сделать его как следует мокрым и восприимчивым к узлу. Как грубо со стороны мистера Брауна. — Он заплатил за меня выкуп, — понизив голос, произнёс Уилл. — Я уверен, что вы просто умирали от любопытства, как и все остальные, но не поинтересовались напрямую, потому что считаете себя слишком вежливым для такого агрессивного вопроса. Отец продал меня совершенно незнакомому Альфе, который обещал дать мне якобы лучшую жизнь. Мой отец верил, что люди лучше, чем они есть, да и, к тому же, понятия не имел, что делать с Омега-сыном на выданье. Наверное, он просто хотел поскорее оставить это позади. — А что насчёт вашей матери? Уилл покачал головой. — Никогда не знал её. Она бросила меня и моего отца, когда я был ещё совсем маленьким. — Признаюсь честно, я совершенно не удивлён, что претензия мистера Брауна на обладание вами была отклонена, и полноценной вязки не состоялось. Вы прошли довольно большой путь, — Ганнибал задумался, нахмурив брови. — Возможно, вам нужно название приюта, куда можно обратиться? Вы ещё не женаты, а значит, можете быть свободны. К тому же, у вас есть высшее образование — а уже это отличные шансы на независимость. — Неужели вы думаете, что тот, кто заплатил за меня достаточно, чтобы выплатить все долги моего отца за всю жизнь, просто отпустит меня? Нет, доктор, я ему нравлюсь. Он даже, вроде как, любит меня. Ну, по крайней мере, он так думает, поэтому и позволял мне делать многое для своей жизни. — Думаю, вы хорошо позаботились об этом. — предположил Ганнибал. — Правильно думаете. Я продолжал говорить ему, что то, что сделало бы меня счастливым — это было продолжать работать над моей докторской степенью в области психологии, поскольку это имеет отношение к криминологии. Меня тогда даже приняли в пятилетнюю промежуточную программу прежде, чем я закончил обучение. Боже, у меня была полная стипендия, — Омега нахмурился. — Но, конечно же, они не могли удерживать это место вечно. В итоге Мэтью просто настоял на том, что мне это не нужно, ведь как только у нас будет ребёнок, точнее, как только я рожу ребёнка, я буду намного счастливее, чем может сделать меня работа. Что мне не нужно этим заниматься, не нужно смотреть в темноту. И я уверен, что у меня действительно была бы прекрасная жизнь, если бы я просто любил его так же сильно, как он любит меня. — Но ведь нельзя ожидать того, что вы влюбитесь в кого-то, кто не видит вас таким, какой вы есть, а вместо этого смотрит лишь на неподходящий костюм, который он сам же на вас и надел. Уилл на мгновение замолчал. Вместо того, чтобы сразу заговорить, он повернул голову, словно прокручивая в уме какую-то мысль, красиво и деликатно обнажив при этом шею. Затем он встретился с Ганнибалом взглядом, и Лектер не мог не задаться вопросом, смотрит ли этот человек прямо в его душу, исследует ли потаённые секреты внутри него? — А кто видит вас, доктор Лектер? — весьма буднично поинтересовался Грэм. Ответом, конечно же, был сам Уилл, и Ганнибал, честно, хотел броситься через всю комнату и просто взять этого гениального мальчика прямо здесь. Лектер даже не сомневался, что Омега каким-то образом мог увидеть его непристойное желание, поэтому телеграфировал это интимное знание в красиво искривлённой ухмылке. Это невероятное восприятие Уилла только заставило Ганнибала захотеть его ещё больше. Ни он, ни Ганнибал уж точно не были овцами. Возможно, даже не были волками. Они представляли собой что-то более тёмное, более опасное. — Я оставлю вас переодеться для осмотра в предоставленный медицинский халат, — любезно произнёс Ганнибал, прежде чем повернулся и направился в сторону выхода из смотровой части палаты. — А какой в этом смысл? — позабавленно поинтересовался Уилл, прежде чем Ганнибал успел выйти. — Вы всё равно всё это увидите, так какая разница — сейчас или позже? Ганнибал облизал нижнюю губу. — Я лишь не хотел ставить вас в неудобное положение. — Вы и не ставите, — ответил Уилл с полной уверенностью, а затем спрыгнул со стола и демонстративно начал расстёгивать рубашку. — Но если вы действительно беспокоитесь, почему бы вам не рассказать мне, какого чёрта будущий… психиатр? Нет… травматолог, я думаю. Нейрохирург? Хотя, слишком… вежливо. Для вас подходит что-то более твёрдое… Хирург неотложной помощи. Так вот, почему стажёр-хирург неотложки работает в клинике «Омега»? — Это месячная ротация. Требование вышестоящего руководства, обеспечивающего обучение в интернатуре, — мягко ответил Ганнибал. — Могу я поинтересоваться, как именно вы пришли к подобным выводам? В этот момент Уилл как раз стянул рубашку с плеч. Они были слишком широкими для Омеги, а руки на удивление мускулистыми, но, если не считать этого несоответствия типичной для его пола эстетике, Уилл был идеалом Омеги до самых мельчайших деталей: красивое безволосое тело, длинные стройные ноги, узкая талия, подтянутый торс, от которого у Ганнибала чуть не перехватило дыхание. Он хотел поклоняться алтарю этой совершенной формы. Он хотел лизнуть, проложив себе путь языком вверх по животу мужчины, благоговейно омывая эти дерзкие тёмно-розовые соски, а затем двигаться всё дальше вверх, пока, наконец, не почувствует изысканный запах изгиба шеи своего Омеги. Он будет повторять эту пытку снова и снова, до тех пор, пока не заставит это прекрасное декадентское существо дрожать под ним, умоляя его укусить. — У меня слишком живое воображение. Обычно выводы, к которым я прихожу, бывают верными. — Осмелюсь предположить, что дело не совсем в богатстве воображения, учитывая поражающую правдивость ваших мыслительных заключений, — Ганнибал поспешно сделал шаг назад, когда Уилл взмахнул руками, расстёгивая совсем нелестные для его фигуры брюки цвета хаки. Ганнибал тут же сделал мысленную пометку, что когда Уилл будет принадлежать ему, он приоденет его как полагается, избалуя мальчика изысканными вещами. Интересно, насколько его Омега позволит ему влиять на свой гардероб? Это прекрасное существо будет просто великолепно смотреться в смокинге, в этом Ганнибал был абсолютно уверен. Он подозревал, что Уилл будет возражать против шёлкового или кружевного нижнего белья, а жаль. Возможно, если бы Ганнибал подарил ему шёлковый набор прямо перед течкой, позволив мужчине почувствовать мягкое и ласкающее прикосновение нежной прохладной ткани к разгорячённой и сверхчувствительной коже, его можно было бы убедить принять и другие вещи чуть позже. — Тогда что это, доктор, если не моё воображение? Просветите, — почти игриво промурлыкал Омега, снимая туфли. Ганнибал почувствовал, как его член зашевелился. Более слабый человек откашлялся бы. Но Ганнибал был далеко не из слабых людей. — Избыток зеркальных нейронов. Дети рождаются с их огромным количеством в голове, однако теряют бо́льшую часть ещё до наступления раннего подросткового возраста. Но не вы. Я предполагаю, что сохранение их подавляющего количества привело к избытку эмпатии в вашем сознании. Ганнибал старался говорить спокойно, несмотря на то, что его глаза пировали на теле Уилла, прослеживая каждый открывшийся его взору участок обнажённой кожи в тот момент, когда мужчина неспешно спускал с себя брюки, а затем и боксеры, находящиеся под ними. Теперь Омега был полностью обнажён; каждый дюйм этого волшебного создания олицетворял собой Морфеуса, когда Герин сотворил его с Иридой, каждый участок его прекрасного тела был ничем иным, как смесью нежной плоти с безудержной и смертоносной силой, лежащей прямо под ней. Ганнибал вполне мог провести остаток своей жизни, рисуя эту точёную форму снова и снова. Он мог поклясться, что готов посвятить всего себя кормлению своего Омеги только самыми сочными, богатыми кусочками мяса, которые он бы с любовью добыл собственноручно специально для Уилла. Он с лёгкостью мог бы жить исключительно лишь ради удовольствия этой прекрасной нимфы перед ним и ни о чём не жалеть. — Мм, я слышал эту теорию, — хмыкнул Уилл. — Как вы меня предпочитаете, доктор Лектер? — Я думаю, на столе. Пожалуйста, — Ганнибал приподнял заднюю половину смотрового стола таким образом, чтобы она была немного наклонена, и отошёл в сторону, освобождая доступ. Уилл вполне мог видеть игру, в которую они играли, в этом Ганнибал был уверен. Он вымыл руки в раковине, но не надел латексные перчатки, как это было положено. Лектер до безумия хотел чувствовать кожу своего Омеги, его тепло и потрясающую гладкость; он уже решил, что это явно не будет обычным медосмотром. Ганнибал мог учуять раннее пробуждение возбуждения в комнате, эту лихорадочную сладость, которую он почти мог ощутить на кончике языка. Лектер не сомневался, что весьма быстро сделает Уилла мокрым, чего никогда не смог бы сделать такой некомпетентный Альфа, как Мэтью Браун. — Я собираюсь обнюхать вас, чтобы найти какие-либо нарушения. — Ганнибал вежливо предупредил Омегу, прежде чем сделать к нему несколько шагов. Уилл выглядел слегка удивлённым, но, тем не менее, ничего не сказал. Он больше не обнажал шею, однако позволил Ганнибалу подойти достаточно близко к смотровому столу, чтобы затем занять место между его раздвинутыми бёдрами. Оказавшись в такой интимной близости, Лектер наклонился ближе к Омеге, закрыл глаза и деликатно провёл носом по горлу мужчины, после чего начал принюхиваться. Уилл издавал еле слышные звуки каждый раз, когда губы Ганнибала слегка касались его горла. Лектер не торопился, нет, он придирчиво проверял нежную кожу дюйм за дюймом, пока не очутился носом прямо над прекрасно неповрежденной брачной железой Уилла. Прижавшись к ней чуть сильнее, чем следовало бы, Ганнибал почувствовал, как Омега неконтролируемо выпустил пьянящий букет аппетитных ароматов, составляющих его изысканный запах. Как же Лектеру было приятно видеть, что руки Уилла бездумно сжимались в кулаки по краям стола, пока он изо всех сил старался удержаться на месте от сводящих с ума ощущений. — Поскольку у вас имеется достаточно нетипичная для Омег симптоматика, я также подключу свои вкусовые рецепторы для диагностических целей. Вы не будете возражать, Уилл? — ласково спросил Ганнибал, заинтересованно наклонив голову. — Не буду, — ответил Омега, и в его голосе прозвучала характерная хрипотца, которой раньше не было. Ганнибал мог видеть эти тёмно-розовые соски с периферии и с нетерпением ждал, когда он сможет добраться до них и заставить затвердеть в ответ на его отнюдь не врачебные касания. Но это позже. Тем не менее, ему всё же надо было с чего-то начинать, и поэтому Ганнибал с энтузиазмом отведал кончиком языка первые ощущения неповторимого вкуса своей будущей пары. Это было даже лучше, чем все самые высокие ожидания, которые Лектер питал с мгновения их первой встречи. Аромат Уилла буквально заискрил на его языке, как самое лучшее игристое вино. Это был горячий шоколад, ваниль и что-то ещё, что-то тёплое, похожее на знойную летнюю ночь, сменяемую прохладным осенним утром. Ганнибал не удержался и лизнул второй раз. Он уже чувствовал, что стал жаден до этого, когда Уилл неожиданно издал самый восхитительный звук, стоило Лектеру коснуться его шеи в третий раз, прежде чем понюхать весь путь, оставленный своим языком, ошпарив чуть влажную кожу Омеги горячим дыханием, чтобы повторить все эти действия на противоположной стороне его горла. — Вы такой тщательный, — не удержав сарказма, прокомментировал Уилл. Ганнибал увидел, как Омега еле заметно двинул бёдрами от ощущения, стоило его языку впервые лизнуть ароматическую железу Уилла на другой стороне шеи. Щёки Грэма слегка порозовели, окутывая Ганнибала пленительным ароматом довольной Омеги, от ощущения, что рядом находится такой умелый Альфа. Лектер был уверен, что Мэтью Браун никогда не производил на это прекрасное создание такого сильного драматического впечатления. Соски Уилла напряглись и стали дерзко топорщиться, поэтому Ганнибал не смог отказать себе в удовольствии и задел один из них «чисто случайным образом», когда в очередной раз дегустировал шею Уилла на вкус. — Мой куратор учил меня, что настоящему врачу всегда нужно быть дотошным. Лучше не спешить и исследовать всё с особой тщательностью, чем что-то упустить, — с забавляющейся снисходительностью заверил Омегу Ганнибал, прежде чем оторваться от его горла. — А теперь, Уилл, мы должны приступить к более деликатному исследованию, которое может стать для вас не совсем удобным. Поскольку мы ищем причину вашей возможной сексуальной дисфункции, мне придётся провести гораздо более личный осмотр. Вы не против? — Конечно, доктор Лектер, это же необходимо, — согласился Уилл, прислонившись спиной к смотровому столу и немного раздвинув бёдра. Его большие голубые глаза просто искрились абсолютной невинностью, когда он бросил на Ганнибала взгляд из-под пушистых длинных ресниц. Это однозначно была достаточно наглая презентация. Омега представлялся. Что ж, весьма нетрадиционный способ презентации, прекрасно соответствующий столь же нетрадиционному Омеге. Ганнибал придвинулся ещё ближе в личное пространство мужчины со всей присущей ему грацией и уравновешенностью ведущего танцора в балете. Он легонько провёл пальцами по остроконечному соску и увидел, как спина Уилла автоматически выгнулась дугой, восторженно встречая это прикосновение. Лектер сделал шаг ещё ближе, так близко, что эрекция Уилла была всего в нескольких дюймах от выпуклости, скрытой под брюками костюма самого доктора. Ганнибал вновь повторил движение умелых пальцев теперь на другом соске, заставив Уилла снова выгнуться под этой незамысловатой лаской, но на этот раз уже достаточно близко, чтобы потереться приподнятым членом о костюм Лектера. Ганнибалу должно было быть неприятно, что костюм был безвозвратно запачкан, но вместо этого доктор мог думать лишь о невероятном голоде, который он испытывал к своему Омеге. — Каково это? — максимально клинически, насколько это вообще было возможно, спросил Ганнибал. — Хорошо… — ответил Уилл, сорвавшись на слабый стон. Его Омега выглядел прекрасно, постепенно охватываемый растущим румянцем желания. Ганнибал легко учуял его возбуждение и знал, что это лишь вопрос времени, когда за запахом последует мокрое пятно под его ягодицами. Доктор обхватил один из затвердевших сосков ладонью, тем временем, как другой рукой ущипнул второй возбуждённый сосок своего Омеги. Уилл задохнулся, на этот раз гораздо громче, размазав красноречиво выступившую каплю предэякулята на кончике своего члена о рубашку Лектера. — А сейчас? — снова спросил Ганнибал. — Очень, — на этот раз Уиллу удалось произнести хоть что-то, более напоминающее слово, нежели стон. Ганнибал не смог сдержать ухмылку, но его лицо было слишком близко к коже Уилла, чтобы Омега мог это увидеть. — А если так? После этих слов он обхватил губами смуглую чувствительную плоть ореолов и провёл по ней языком. Еще один отчаянный удар чужих бёдер о его костюм послужил Лектеру прекрасной наградой. Поначалу Ганнибал очень медленно и нежно посасывал грудь мужчины, радуясь тому, как Уилл вздрагивает от каждого нового прикосновения. Его Омега на удивление был очень милым и отзывчивым созданием. Ганнибал рассеянно задавался вопросом, сможет ли он заставить Уилла прижаться к нему целиком. Медленно он оторвал губы от первого соска, восполнив потерю контакта рукой, а затем плавно и немного подразнивая перешёл ртом ко второму. На этот раз он сосал сильнее, царапая чувствительный выступ зубами, когда его свободная рука обхватила талию Уилла, притянув их тела друг к другу. Его будущий супруг теперь не на шутку извивался под ним, раз за разом пачкая густым предэякулятом одежду Ганнибала, и, как оказалось, этого всё ещё было недостаточно доктору — Ганнибал хотел почувствовать эти липкие следы удовольствия на собственной коже, быть полностью обнажённым, готовым взять своего Омегу в любом положении, которое он пожелает, до тех пор, пока они оба будут живы. Не церемонясь, Лектер оторвался от покрасневшего под ласками соска и неспешно провёл длинным пальцем по расщелине Омеги. — Ха-Ннг! — наконец Уилл издал настоящий, наполненный потребностью звук. Это уже куда откровенней, чем хриплые вздохи, которые мужчина выстанывал до этого. Да, пусть это не было полноценным именем, чтобы умолять своего Альфу о большем, однако, это всё, что требовалось услышать Ганнибалу, чтобы продолжать усиливать свои сладостные пытки. Но перед этим Лектер отстранился и сделал два маленьких шага назад. — Кажется, то, чего я касался — в идеальном рабочем состоянии, — не без нотки самодовольства объявил Ганнибал. Уилл смущённо кивнул, всё ещё краснея от удовольствия, его грудь тяжело вздымалась, а дыхание отказывалось восстанавливать более стабильный темп. — Я не хотел упоминать о подобном ранее, ведь эта методика ещё более… неортодоксальна, чем та, которой мы доверились до этого, однако мы можем провести ещё один небольшой тест, чтобы проверить вашу восприимчивость к Альфа-феромонам. Только если вы захотите, конечно. Омега приятно мурлыкал, потягиваясь длинным и вялым движением от кончиков пальцев рук до самых мизинчиков на ногах. Ганнибал мог видеть, что Уилл только притворялся, что обдумывает его слова. На самом деле мужчина воспользовался возможностью, чтобы нанести ответный удар, демонстрируя во всей красе свои гибкие конечности, точёную фигуру и набухший от желания член, чтобы показать свою более чем очевидную заинтересованность. Омега одновременно давал Ганнибалу понять, что он может приобрести, и напоминал о том, что можно было потерять. — Я думаю, что вам действительно нужно быть тщательным, доктор, чтобы точно ничего не упустить из виду, — Уилл ответил с очевидной демонстрацией себя, дав Лектеру время полюбоваться, чтобы всё разглядеть, оценить. Возжелать. Ганнибал был рад подчиниться. — Недавно было проведено несколько исследований, которые обнаружили, что лучшим показателем выработки и плодовитости омежьего слика является способность ощущать запах и вкус феромонов своего партнёра. Если вас это устраивает, то обнюхивания в области паховой железы будет достаточно. Уилл облизал губы, когда встал из-за стола только для того, чтобы безмолвно опуститься на колени. Он взглянул на Ганнибала из-под длинных чёрных ресниц, словно и правда был тем жаждущим омежьим созданием, которым умело притворялся. Единственное, что выдавало мужчину, это острый, пронзительный взгляд и малейший намёк на хитрую, самодовольную ухмылку, скрывающуюся в уголках его губ. Уилл играл с ним в многоуровневые шахматы, впервые в жизни Лектера представляя для него достойное соперничество. Ганнибал был очарован. Омега не спрашивал разрешения прежде чем подползти поближе на коленях или провести тёплыми ладонями по передней части брюк Ганнибала, когда его руки легли на бёдра мужчины, а большие пальцы деликатно прижались к его паховым железам. Он не спрашивал разрешения, когда наклонился и понюхал пах Ганнибала, тихонечко застонав от удовольствия, чтобы потом прижаться носом к внушительной эрекции очарованного этим зрелищем Альфы. Ганнибал слишком хорошо понимал, что Уилл испытывает его в ответ так же сильно, как и сам Лектер испытывал Уилла. Сколько свободы он готов ему позволить? Уилл снова внимательно посмотрел на лицо Ганнибала, медленно расстёгивая молнию на его брюках. Но Омега не удосужился даже снять их. Вместо этого Уилл протянул руку сквозь расстёгнутую ширинку и через прореху в шёлковых боксерах Ганнибала бесцеремонно высвободил его член. Какое-то время Уилл просто разглядывал его; эти блики на увлажнённой побагровевшей головке, более тёмный и насыщенный цвет у основания, огромный размер. Он провёл большим пальцем по всей длине эрекции, а затем сжал её в ладони, ощущая твёрдость и её поражающую толщину, учитывая широкий обхват, очевидно желая поскорее почувствовать это всё внутри себя. Ну… по крайней мере, Ганнибал на это надеялся. — Возможно, я не смогу уместить всё это в своем рту, — очарованно прошептал Уилл. — Я просто прошу вас сделать всё возможное, — отозвался Ганнибал с почти безмятежной скромностью. Уилл тщательно обнюхал всё ещё растущую головку члена и ласково потёрся щекой о разгоряченную плоть. Очевидная маркировка. Его будущий Омега заявлял о своих правах, и Ганнибалу ничего не оставалось, кроме как провести пальцами по его нежным каштановым кудрям в знак одобрения. Прекрасный розовый язык мужчины появился из-под изогнутых губ, чтобы неуверенно лизнуть длину ствола, при этом не касаясь головки, в погоне за ощущением призрачного вкуса. Лектеру понадобилось всё самообладание, чтобы не рвануться вперёд и не пометить это прекрасное изысканное создание в ответ. Это была сладкая агония, позволять Уиллу лизать себя, как котёнку молоко, пока Омега не будет готов взять всё, что он мог, от его внушающей эрекции. Всех благ тем, кто умеет ждать, напомнил себе Ганнибал. Уилл явно происходил от суккубов. Губы Омеги скользнули по всей длине его члена от основания до самого кончика, мягкая плоть на внутренней стороне губ лишь дразнила обещанием того, что должно было произойти, несмотря на то, что Грэм явно оттягивал этот момент. Но всё же Омега сдался, грубо и решительно втянув член Ганнибала не только в рот, но и глубоко в горло, пока Лектер не почувствовал, как мускулы мужчины напряглись от смущающего спазма, когда Уилл слегка поперхнулся от его щедрой длины. Красивый Омега, покорно стоящий на коленях, отстранился лишь на мгновение, чтобы перевести дыхание, накачивая кулаком набухшую плоть, до которой не мог дотянуться губами, а затем, глубоко вздохнув, снова проглотил все сантиметры, которые мог осилить. Ганнибал позволил довольному мурлыканью сорваться со своих губ, растворившись в этой приятной ласке, после чего почувствовал, что Уилл полностью расслабил протестующее горло и погрузил его ещё глубже. — Как же ты великолепен, Омега. Так чертовски хорош, — довольно урча, заверил Ганнибал, сорвавшись на неофициальное обращение. — Каким ты находишь вкус? Неохотно Уилл замедлил покачивания головой и позволил эрекции выскользнуть изо рта при следующем выдохе. Его губы потемнели от напряжения, а зрачки расширились от желания. Он был самым великолепным существом, которое когда-либо видел Ганнибал, и если он выглядел так красиво просто во время поглощения его члена, то как сверх всякой меры могла выглядеть его пара, сидящая на его узле и наполненная его спермой? — Это было вкусно. Очень… — Уилл на мгновение замолчал, не договорив последнее слово своего признания. — Очень по-альфьи. — По-альфьи? — довольным голосом переспросил Ганнибал. — Ну… Это то, что должно быть на вкус у всех Альф. Когда хочется попробовать больше, — уточнил Уилл облизнувшись. Предательский запах слика теперь стал сильнее, достаточно сильным, чтобы Ганнибал был уверен, что тело его Омеги благосклонно отреагирует на небольшое проникновение. Он снова нежно провёл рукой по этим непослушным кудрям, а затем помог Уиллу подняться с пола. — Не думаю, что это необходимо на данный момент. Пожалуйста, вернись на своё место на смотровом столе и откинься на спинку сиденья. Уилл кивнул в знак согласия, но не поспешил выполнять поручение, вместо этого наклонившись ближе к телу Ганнибала. Уголки губ Лектера тут же изогнулись в абсолютном удовольствии от красивого спектакля, который Уилл разыгрывал специально для него, с дерзким вызовом отвечая на игру, которую доктор устроил. Его Омега был абсолютным совершенством вне всякого сравнения. Ганнибал одной сильной рукой обвил мужчину за талию, а другой прижал их друг к другу. Большие голубые глаза продолжали смотреть на него с притворной невинностью, не желая останавливаться и не готовясь прервать действие. Возможно, Уилл хотел посмотреть, как далеко Ганнибал заведёт его в их маленькой игре. Драгоценный Омега, видимо, даже не подозревал, что Лектер готов завести его очень далеко, куда дальше, чем жаждало его сердце. Ганнибал с легкостью поднял свою Омегу на руки и сделал всего два шага, необходимых для того, чтобы положить его на стол для осмотра. Но на этот раз он не отошел; вместо этого Лектер остался рядом, с благоговением наблюдая, как ноги Уилла обвились вокруг его талии, так что его большая альфа-эрекция навязчиво прижалась к промежности мужчины под ним. Он почувствовал первую каплю смазки на головке члена и чуть не зарычал от желания. Да, Ганнибал всегда был человеком почти безграничного терпения, но в первую очередь он был Альфой, существом, рождённым, чтобы рвать плоть соперников зубами и присваивать себе прекрасных голубоглазых Омег, чья слизь так вызывающе пахла тающей карамелью, приготовленной на открытом огне в тёплую летнюю ночь. Лектер более не стал ждать и решительно переместил руку с бока Уилла на его вход. Горячий. Влажный. Приглашающий. — О, пожалуйста, — Уилл чуть не заскулил. Его торс приятно покраснел от желания, соски напряглись, а шея обнажилась в блаженстве. — Пожалуйста. Ганнибал осторожно позволил своему первому пальцу медленно скользнуть внутрь, наблюдая, как мужчина начал извиваться на его руке. — Каково это? Уилл тяжело дышал, запрокинув голову и пытаясь отчаянно потереться о единственный палец. — Это так приятно. Я не знал… что это может ощущаться так приятно. Ганнибал облизал губы, слегка провернув палец внутри, чтобы коснуться простаты своего Омеги. Эрекция Уилла заинтересованно напряглась, когда низкий стон вырвался из его горла. — Чего ты хочешь, Уилл? — Прикоснись ко мне, — потребовал мужчина, затаив дыхание. — Мне… мне нужно почувствовать твою кожу. Расстегни рубашку. — Так сделай это для меня, — властным голосом скомандовал Ганнибал. Ему было интересно, как Уилл отреагирует на его лёгкий приказ. И Грэм не дал ему долго гадать. В тот момент, когда ему было позволено прикоснуться — он был таким послушным Омегой, каким только мог быть, моментально начав исполнять просьбу своего Альфы. Его руки нашли первую пуговицу на рубашке Ганнибала и ловко расстегнули её. Пока умелые пальцы проворно перемещались с пуговицы на пуговицу, Ганнибал задавался вопросом, какие увлечения Уилла отточили такую ловкость? Возможно, он мог бы так же играть на пианино. Не успев подумать о чём-то ещё, чтобы развить свою мысль чуточку шире, Лектер вернулся в реальность, когда Омега уткнулся лицом в его грудь и активно начал метить её своим запахом. Вида этого прекрасного лица, прижимающегося к его коже, вдыхающего его запах и жадно трущегося о тело, было достаточно, чтобы остановить все мелькавшие в голове мысли. Чем ближе и интенсивнее Уилл притирался к телу Ганнибала, тем более скользким становился Омега, обильно подтекая на кресло и твёрдость Лектера перед собой. Не долго думая, Ганнибал вдавил в мужчину второй палец и легонько развёл их ножницами. Уилл тут же задохнулся и уткнулся носом в его шею, одновременно обнюхивая Альфу в поисках утешения и обозначая его своим запахом, утверждая свои права для любого другого, кто осмелится прикоснуться к нему. В этот момент Ганнибал добавил третий палец, хотя был уверен, что Уилл уже более чем готов к его размеру. Такой скользкий. Так хорошо открыт. Настолько совершенен. Омега на мгновение вцепился в его спину от ощущения такой восхитительной растяжки, а затем притянул его ближе к столу, откинувшись на спинку и тем самым предоставив Ганнибалу полный доступ к своему телу. Его стройные ноги были широко и приглашающе расставлены, презентуя себя для Альфы. Слика скопилось уже настолько много, что он просто капал из его растянутого входа, ожидая, когда им воспользуются по назначению. — Я хочу тебя, — Уилл вздохнул. Его зрачки были буквально взорваны в центре радужки, практически полностью перекрывая синеву его глаз, а тело дрожало от разрушительного желания. — Всего тебя. Сейчас. — Ты уверен? — спросил Ганнибал, слегка потираясь головкой о край входа мужчины. Уилл издал короткий отчаянный стон. Он выглядел так красиво и завораживающе, как покорный Омега в мольбе. Горячий и такой жаждущий, просящий о том, чтобы Ганнибал женился на нём, такой сильный, не то что уступающий ему меньший Альфа, который хотел от Уилла всего, но при этом не готов был предложить весь мир взамен. — Да, Альфа. Слова были слаще всего, что могли бы спеть крылатые серафимы небес. Уилл уже не просто продолжал их маленькую игру, он подчинялся. Его великолепная Пара готова была принять Ганнибала полностью и предлагала себя взамен. Омега подставил шею, когда Ганнибал прижал широкую головку своего члена к его влажному входу. Доктор не отказался от угощения и тут же ткнулся носом в любезно предложенную ароматическую железу, а затем погрузился глубже в тело своего Омеги, которое так охотно вбирало его в себя сантиметр за сантиметром. С победным рыком Ганнибал резко двинул бёдрами вперёд, пока не погрузился в Уилла до самого основания. Он оказался прав в своей теории. Уилл так чудесно скользил для него и только для него. Он лизнул брачную железу, немного оцарапав её зубами, словно намечая область, определяя, где именно сто́ит укусить. — Сегодня вечером, — поклялся Ганнибал, высвобождаясь из тела мужчины практически полностью, пока самая широкая часть головки его члена не зацепилась за обод Уилла, а затем резко вжался обратно на всю длину, ощущая, как его совершенная Пара сжимается вокруг него. — Сегодня вечером я присвою тебя себе. Сделаю тебя своим. Полностью. — Сейчас, — прошептал Уилл. Разгорячённая кровь забурлила в жилах Ганнибала ещё сильнее, услышав ничем не прикрытую нужду в словах Омеги. — Укуси меня сейчас, чтобы мне никогда больше не пришлось возвращаться туда. Забери меня, чтобы я мог быть только твоим. Ганнибал начал двигаться уже всерьёз, задав медленный и глубокий ритм, который при желании мог бы сохранять часами. Да, у них не было этого времени, хотя он безумно мечтал о том, чтобы оно всё-таки было. И оно будет. Не сейчас. Позже. Он хотел долго любоваться, как его Пара распадается снова и снова, пока это прекрасное существо не забудет обо всём, кроме ощущения своего Альфы внутри него. — Лучше, если мы удалим его из уравнения прежде, чем я заявлю права на тебя, мой Омега. — пророкотал Ганнибал, наслаждаясь сладким и острым вкусом плоти запаховой железы мужчины под ним. Уилл резко выгнул спину и погрузил Ганнибала ещё глубже в себя, застонав, когда узел Альфы коснулся его расслабленного входа. — Он бросит тебе вызов. Ты убьёшь его. Думаю, легко. — Как традиционно. — ответил Ганнибал. — Скажи мне, Уилл, насколько ты хочешь, чтобы я был традиционен? Должен ли я после этого преподнести тебе его сердце в чистом виде, преклонив колени, разжечь твой первобытный жар, а затем наполнить тебя трофеями моей победы, моим семенем и моим потомством, забрав то, что я отвоевал в борьбе за господство? Омега зарычал в ответ, — Ты бы держал меня взаперти? Таким же связанным, как и он? — Никогда, — пообещал Ганнибал и провёл кончиком языка по горячей пульсации всё ещё обнаженного горла мужчины. — Я хотел бы, чтобы тебя восстановили в твоей программе. Я бы наслаждался, наблюдая, как ты процветаешь и становишься по истине блестящим существом, которого я вижу под твоей кожей, дремлющего и терпеливо ожидающего твоего освобождения от этой неудачной руки, с которой ты столкнулся. У нас будет столько лет до детей, сколько понадобится, если, конечно, ты вообще когда-либо захочешь их иметь. Уилл издал самый приятный звук где-то между отчаянным нытьём и мурлыканьем. — Я хочу. Я дам нам красивых детей. Двоих, я думаю, когда придёт время. — Значит, у нас будет двое, — тут же согласился Ганнибал. — Насколько Вы умны, доктор Лектер? Достаточно ли Вы умны, чтобы не кусать меня сейчас лишь для сохранения видимости, что я нахожусь здесь, на вашем попечении, исключительно в качестве пациента, чтобы всё же спасти свою карьеру? — Я действительно достаточно умён, — Ганнибал подтвердил это заявление внезапным грубым толчком, от которого Уилл буквально вцепился ему в плечи. — К тому же я подумал, что, возможно, ты должен как следует повеселиться, проведя время с мистером Брауном наедине. Может, ты всё же предпочтёшь, чтобы я присвоил тебя после того, как именно ты уничтожишь человека, который осмелился купить и использовать тебя, как какую-то вещь, при этом отказываясь по-настоящему увидеть, какой прекрасный и порочный Омега был у него в плену? — Я заявлю о победе, а ты заявишь обо мне, — ответил Уилл, наклонив бёдра вперед, чтобы ещё глубже почувствовать Ганнибала в себе. Его голодному мальчику всегда будет хотеться больше. — Почти поэтично. Что лично ты получишь от этого? — Если я буду видеть тебя каждый день до конца своей жизни, я буду помнить время, когда моя прекрасная Пара убила низшего Альфу, чтобы выбрать меня для связи. Скажи мне, Уилл, что бы ты сделал, чтобы защитить меня? Чтобы защитить наших детей? Я подозреваю, что ответом станет: «что угодно». Ганнибал наклонился и пососал пульсирующую ароматическую железу на шее Омеги, после чего Уилл вскрикнул и перешагнул через край пропасти своего оргазма. Мужчина крепче обхватил ногами своего Альфу и издал восхитительный омежий вой, который отправил Ганнибала через край прямо сразу после него, когда он погрузился в свою Пару до самого основания. На мгновение Ганнибал пожалел, что у них не было времени, чтобы как следует завязать узел. Он хотел так полно погрузиться в мужчину под собой, чтобы они буквально не могли разлучиться, хотя бы в течение некоторого времени. Он хотел увидеть, как лицо Уилла будет выглядеть, когда он в первый раз возьмёт в себя узел, эту абсолютную эйфорию, которая преобразит его и без того ошеломляющие черты. Но для этого будет предостаточно времени вечером, после того, как они покончат с Мэтью Брауном и займутся совместным приготовлением ужина. Уилл прижался к нему с нежным мурлыканьем. Ганнибал погладил свою прекрасную Пару по щеке и запечатлел этот момент во Дворце Памяти, чтобы нарисовать его позже. Он не мог заставить себя позаботиться о костюме за четыре тысячи долларов, который они благополучно уничтожили различными биологическими жидкостями. Возможно, он наденет его позже, чтобы полюбоваться, как Уилл убивает Мэтью Брауна. Он хотел позволить, чтобы последним воспоминанием Мэтью о запахе его бывшего Омеги стал пьянящий запах слика, к которому он так и не успел прикоснуться, с ног до головы покрывающий другого человека. Лучшего Альфу. — Мой Альфа, — Уилл выдохнул эти слова так, словно и правда мог читать его мысли. — Мой Омега, — с благоговением подтвердил Ганнибал. Щёки Уилла слегка покраснели, но от секса или от удовольствия слышать эти слова, Лектер так и не мог сказать. — Иди прямиком домой. Скажи Мэтью, что вы встретитесь сразу там, а я вскоре приду с чистящими средствами. И, Уилл, постарайся не начинать веселье без меня. — О, я не могу дать таких обещаний, — ухмыляясь ответил Уилл. — Мне не терпится сделать это своими руками. Разорвать его на куски. — Так и будет, дорогой, — пообещал Ганнибал, снова поцеловав свою Пару и думая о том, какое кровавое, прекрасное будущее их ждёт впереди.