***
Первый поцелуй произошёл за сценой. Были лишь они, громкая музыка и толпа людей, подпевающая под песню, которую Акито ни разу и не слышал. Место проведения выступления отличалось от обычного — оно больше, здесь гораздо больше людей, и тут настолько просторно, что пристроили целый ресторан. «Ну прям бар, если так посмотреть», — думает Акито, запуская руку в свои рыжие волосы. Басы гулко отдаются прямиком в теле, от чего у парня слегка начинает кружиться голова. Пытаясь пританцовывать ногой в ритм, он смотрит на Тойю, у которого сбоку стекает капелька пота. Тот весь раскрасневшийся, с порозовевшими щеками и слегка приоткрытыми губами. На нём его обычная одежда, за исключением толстовки Акито, от чего последний пялится на него чуть дольше. И Акито так чертовски сильно хочется притянуть его за талию и поцеловать, что от этого больно. «Ты в общественном месте, тупой идиот!» — кричит воображаемая Эна, и парень может представить, как она трясёт его за плечи, называя самым бестолковым младшим братом во всём мире. Но когда они с Тойей встречаются взглядом, всё его естество повторяет раз за разом: «Ты так сильно хочешь поцеловать его, что выглядишь как дурак». Воображаемая Эна, летающая в воздухе, испаряется полностью. Акито чувствует, как от лёгкого головокружения пропадает чувство всякого смысла, биты играющей на фоне песни чуть ли не опьяняют, и соображать не получается уже совсем. Сердце бьётся так сильно, ладони потеют, а волосы все спутались, но Акито может думать лишь об одном: «Поцелуй Тойю Аояги в его чёртовы губы», и хочется провалиться под землю от того, насколько смущает эта мысль. Ему кажется, что его мозг может взорваться. Он открывает рот, чтобы что-то сказать — и что конкретно? У него нет ни малейшего понятия. Тойя вопросительно смотрит на него, расплываясь в маленькой неловкой улыбке, как бы беззвучно спрашивая, и боже, как же красиво он улыбается. Его серебряные глаза сверкают под лучами света, словно крохотные звёздочки, и Акито в жизни не видел ничего более прекрасного, и это всё происходит, и Тойя заглядывает ему прямо в душу, и твою мать. Его напарник подаётся вперёд. Акито точно умрёт. Их лица так близко, и Тойя целует его, а вокруг Акито всё замедляется. Музыка в ушах звучит всё громче, и он может думать лишь о том, чтобы целовать Тойю в ответ, чувствуя его тёплое дыхание на своих губах. И вот они так по-глупому целуются за сценой. Акито может пожалеть об этом позже, а может и не пожалеть, но опять же — его разум сейчас сосредоточен на Тойе, на том, как хорошо его собственные руки ощущаются на шее партнёра, и как хорошо, совсем немного, быть в его объятиях.***
Лофт-студия Эны совсем небольшая, но в ней, всё же, достаточно места для того, чтобы помещение ощущалось гораздо комфортнее, чем оно есть. У старшей Шинономе удалось заполучить это местечко для себя и своих друзей, компенсируя расходы на настоящую музыкальную студию, которую они уж точно не могли себе позволить. Они все скинулись, чтобы оплатить счета… Если так посмотреть, то это была одновременно и их совместная студия, и дом Эны. Но прямо сейчас это был кабинет бесплатной терапии для Акито. — Окей. То есть, если натурально… — В том-то и дело, Эна, не натурально это было! — Акито падает на стол лицом вниз, стуча кулаками от стыда. Эна хмыкает. — Точно. В любом случае, ты поцеловал своего лучшего друга и тебе это понравилось. Безнадёжен как всегда, Акито. — Хватит называть меня безнадёжным. — Но мы оба знаем, что это правда. Что случилось-то? Акито в ответ пожимает плечами. — Да не знаю я. Мы поцеловались. Было реально классно. Но. Это было между нами как партнёрами. По крайней мере, я так думаю. Девушка вдумчиво кивает и отпивает воды из стакана. — Классно? Ты думаешь, это было классно? — повторяет она, игриво дразня своего младшего брата. — О-о-о, уверена, так и было. Ты в него уже сто лет по уши влюблён. Акито страдальчески стонет и прячет лицо в руках. — Я никогда не был влюблён в Тойю! Могу то же самое сказать о тебе и Мизуки. — Ой, заткнись, — отвечает Эна, толкая его локтём в бок. — Просто признай это уже, Акито! — Ни за что! С чего ты вообще взяла? Неосознанно это получилось. Старшая Шинономе усмехается. — Давай будем честны, вы двое были почти неразлучны ещё со старшей школы. Никто так друг к другу не привязан, как вы с Тойей. — Это ещё ничего не значит, потому что мы музыкальные партнёры. Это другое. Эна драматично закатывает глаза. — Да господи, Акито, когда ты уже подрастёшь? Кто тебе в голову вбил, что романтика — это неважно? — она опускает стакан и придвигается к брату, грубо хватая его за плечи и глядя прямо в глаза. — Слушай, если бы ты и правда не хотел, чтобы он тебя целовал, ты бы что-то сказал. Если ты не хотел, тогда нет никаких оправданий. Поэтому тебе надо просто пойти и поговорить с ним. Акито лишь хмурится. — Как будто я послушаю тебя. — Ну, ты только что это сделал, так что… Я права! — Эна победно садится обратно в своё кресло. — И раз уж мы всё решили, возвращайся в свою квартиру и иди поспи, ладно? У меня завтра целый день занят с Мизуки. — Спокойной ночи, «Энанан», — дразнит он в ответ, и Эна показывает ему язык, следом кидая ближайшую кисть ему в спину.***
Акито идёт домой в полной тишине. «Я облажался. По-крупному», — думает он, потому что он знал наверняка, что с ним точно покончено, ведь он попросил совета у Эны. Из всех возможных людей. «Даже если это было неосознанно, будет жесть как неловко видеться с Тойей у нас в квартире». Наконец добравшись до дома, Акито медленно отпирает дверь, надеясь, что не разбудил своего партнёра, когда после ужина он внезапно встал из-за стола и убежал к сестре. К счастью, Тойя всё так же спит, мирно посапывая в комнате. Акито облегчённо вздыхает и падает на свою кровать, зарываясь лицом в подушку. Наутро он просыпается уже после того, как Тойя ушёл на работу. На столе лежит маленькая записка от него, оповещающая о том, что он освободится чуть позже. «Так, Тойя уходит с работы около пятнадцати. Сейчас десять тридцать. Напишу ему в четырнадцать сорок и скажу, что хочу встретиться с ним в парке. Довольно просто». Как только наступает 14:40, Акито тут же принимается за дело. «Не смешите меня. Поговорить с Тойей? Это просто». Он разблокировал телефон и отправил сообщение с местом встречи — маленькая беседка в укромном уголке парка. «Вот и всё. Просто. Так просто. Всё будет в порядке». О-о-о, нет. Он был совсем, совсем, совсем не прав.***
Их второй поцелуй происходит в беседке. Свет вечерней зари нежными лучами освещал парней внутри сооружения, которое казалось слишком уж маленьким для Акито. На фоне слышались разговоры людей на пару с играющими детьми, пока они вдвоём сидели на краю лавочки, позволяя небольшому занавесу скрывать их от лишних глаз. Позади них мягко горят огни города, и Акито ощущает себя так спокойно. Скорее всего, если бы они задержались ещё ненадолго, то так бы и уснули в объятиях под тёплым солнцем, затерявшись во взглядах друг друга. Тойя протягивает руку и заправляет Акито прядку волос за ухо. Этот поцелуй был другим. Первый был быстрым и совсем неряшливым. В этот же раз он неторопливый и такой… сладостный. К тому времени, как туман в голове Акито наконец рассеивается, он понимает… Нет, знает, что как только он откроет глаза, ему придётся осознать, что они так ничего и не обсудили. Так что он оставляет их закрытыми. На всякий случай. Очевидно. И ещё обвивает шею Тойи своими руками. На всякий случай. Определённо. Потом ещё и наклоняется ближе, чтобы заключить его в очередные объятия. «Это только на всякий случай», — повторяет он мысленно. Они сидят так некоторое время. И когда Акито всё же открывает свои глаза, он замечает, что, похоже, прошло уже больше десяти минут. Он моргает, пытаясь прийти в себя. — Э-э… Я в круглосуточный зайду, потом дома встретимся, — говорит он, медленно вставая с лавочки. — Да, конечно, — кивает Тойя, поднимаясь вслед за Акито и выходя из беседки. Как только его напарник скрывается из виду, всё в голове Шинономе наконец встаёт на свои места. Что за чертовщина. Он издаёт короткий крик, приглушая всё своей толстовкой, а затем валится спиной на траву. В мыслях начинает медленно выстраиваться последовательность того, что происходило за последнее время. В первый раз они поцеловались за сценой. Во второй раз Акито пригласил Тойю прогуляться в парке, надеясь на то, что они смогут поговорить об их отношениях, как посоветовала Эна. А что произошло в итоге? И близко ничего из того, что подразумевал Акито. Когда они вообще начали целоваться в беседке? «Этот идиотский концерт и чёртов поцелуй. Уж не думал, что я настолько тупой и одинокий, что лезу целоваться к тому, с кем даже не встречаюсь», — думает он. Он так и продолжает лежать на земле. Даже вставать не хочется. Вместо этого он делает несколько глубоких вздохов, а затем возле головы вновь появляется воображаемая Эна: — Ты всегда был одиноким и тупым, идиот. — Ну и ладно, ЭНАНАН! — Акито рычит себе под нос. — Давай уже перестанем говорить о моих чувствах, умоляю! Они тут не главное! Воображаемая Эна только ехидно ухмыляется. — Да какая разница, я просто говорю! Ты бы хоть попытался понять чувства Тойи, ну «хрена ради», как бы ты выразился. Акито громко стонет и ударяется головой о траву, совершенно не обращая внимания на то, что люди вокруг вполне себе могут услышать как он спорит сам с собой. Сутулясь, он наконец идёт обратно домой, всем своим видом так и крича: «Я поцеловал своего лучшего друга дважды, хотя за три года общения между нами совершенно ничего не происходило!», и Шинономе так, так сильно влип, ведь второй поцелуй был гораздо романтичнее, и явно не выглядел как что-то, что он бы сделал неосознанно. Он добирается до квартиры, заходит в комнату, плюхается на свою кровать и тупо смотрит на потолок в течение нескольких часов. Он не спит.***
— О, неужели наш Акито наконец открыл глаза? — говорит Ан, уставившись прямо на парня и явно потешаясь над его отрицанием очевидного. — Ты дальше своего носа уже больше трёх лет не можешь увидеть. Акито сидит с растрёпанными волосами и в неопрятной рубашке, которой жутко требуется глажка. Пристальный взгляд Ан заставляет его ощущать себя ещё более жалким. — Я не одинокий, не импульсивный и не тупой! Я не настолько циничен, — повторяет он вслух несколько раз, словно пытался воплотить свои же слова в реальность. — Ты именно такой, — невозмутимо отвечает Шираиши. — Ты буквально только что сказал мне, что дважды поцеловал своего лучшего друга «без всяких обязательств», но при этом сам же зацикливаешься на этих случаях с поцелуями! Ты с ним ходишь на свидания. Вы живёте вместе. Вы даже делаете всё вместе! Ты называешь его «партнёр», Акито. Если бы ты сказал, что вы встречаетесь, то я бы даже не удивилась. Шинономе раздражённо стискивает зубы и отводит взгляд от стыда. — Мы просто музыкальные партнёры. Друзья. Реально, вот и всё, Ан. Ты опять себе всё надумываешь. Девушка фыркает. — А ты всё продолжаешь повторять себе это. — Но мы реально просто друзья. — То есть все друзья целуются друг с другом каждую неделю? — лукаво спрашивает она. — Естественно нет! — Ну-у-у? Я права или права? — она победно отвечает, постукивая ногтями по стойке. — Мы ещё и музыкальные партнёры. Так что это другое, — Акито озлобленно выдыхает. — Чёрта с два я влюблюсь в кого-то. Тем более в моего партнёра и друга, — добавляет он, направляясь к выходу из кафе. — Акито, — окликает его Ан. — М? — Если ты действительно заботишься о Тойе и себе самом, то тебе бы лучше разобраться с этим до тех пор, пока это не превратилось во вредную привычку. Это только погубит вас обоих, просто прими это. Может ещё и встречаться начнёте наконец, — она вздыхает. — И ещё ты идиот. Не причиняй боль ни Тойе, ни себе. — Да-да, Ан, — Акито улыбается и машет ей рукой.***
В третий раз это происходит в их собственной комнате. В квартире тихо. Гостиная почти пустая: лишь пара барных стульев с какого-то благотворительного магазина, шкаф с компакт-дисками, кофейный столик, один диван, и небольшой проигрыватель для тех самых дисков, вмонтированный в стену. Большинство вещей принадлежит самому Акито, потому что Тойя не очень уж заинтересован во всякой моде и дизайне. Почти всё убранство перекочевало сюда из дома Шинономе, включая картину над диваном, как раз от его сестры. Когда они только въехали в квартиру, Акито думал, что был готов. Ведь они настолько долго и тщательно планировали переезд, что в конечном счёте он занял совсем немного времени. И, о боже, как же он был не прав. Чего он уж точно не ожидал, так это того, что Тойя будет нависать над ним, пока Акито спиной вжимается в кровать. Вся комната расплывается перед глазами, и всё, на чём он мог сфокусироваться — его партнёр. Но пиком удивления стал тот момент, когда Акито почувствовал его губы на своих. К этому он никак не мог быть готов. Акито прикусывает нижнюю губу, крепче хватаясь за рубашку Тойи. По спине проходят мурашки от ощущения нежной кожи Тойи сквозь футболку и шорты. Они впервые настолько близко друг к другу. Акито ненадолго задумывается над тем, значит ли это что-то для него. Если да, то это, скорее всего, величайшая ошибка всей его жизни, но даже несмотря на это он вновь впивается в чужие губы. Воздух в комнате с каждой секундой становится всё раскалённей, а кровь приливает к щекам, заставляя кожу гореть, от чего даже тональный крем, которым Акито прикрывал тёмные круги под глазами, начинает расплавляться. Он дрожащими пальцами тянется к одной из пуговиц на рубашке партнёра, чтобы расстегнуть её, а в голове крутится лишь одна мысль: «Как же сейчас хорошо». Казалось, он всю жизнь нуждался только в этом: снова оказаться в объятиях Тойи. Сквозь затуманенный разум пробирается тихий шёпот подсознания, задающийся вопросом: а чувствовал ли Тойя что-то, когда целовал его? Крошечные частички оставшейся логики кричат, давя на стенки мозга: «Это и впрямь самая твоя худшая так называемая вредная привычка. Ан была права — ты настолько туп, что это даже грустно». И ладно. Может, для Тойи это было чем-то обыденным, и он делал это, разве что, из интереса — глянуть, насколько далеко всё может зайти. Если так, то это даже хорошо, ведь не придётся придавать их проделкам особого смысла или как-то глубоко задумываться. Но у Акито всё равно оставалось какое-то неприятное чувство внутри. Скорее всего, он и правда лишь накручивает себя, думая об этом как о чём-то более важном, чем есть на самом деле. Хотя сейчас это уже не имеет значения. Не тогда, когда Тойя обхватывает его за талию и притягивает его к себе. И точно не тогда, когда другой рукой он хватает его запястья и прижимает их к кровати над головой Акито, заставляя последнего забыть обо всём, будь то тревога, страх или беспокойство, поселившиеся у него в груди, или даже тот факт, что он лежит на той же постели, что и его друг. Акито чувствует только биение своего сердца, слышит своё учащённое дыхание, а в нутре всё скручивается в тугой клубок. Хочется насладиться этим чувством ещё чуть дольше, запомнить его навсегда, выжечь его в памяти, чтобы его было попросту невозможно забыть. Тойя отстраняется, неторопливо отпуская Акито. Тот же не позволяет ему уйти, обхватывая его руками и притягивая к себе. Тойя остаётся на месте, продолжая лежать на нём. Совсем скоро он так и засыпает, не сдвинувшись с места, и несмотря на чертовскую усталость после подработки, Акито совсем ничего не волновало, ведь Тойя мирно спит рядом, и он может полюбоваться на его расслабленное лицо. Именно по этой причине он просто лежит, наслаждаясь моментом, в конечном счёте засыпая вслед за своим партнёром. Впервые в своей жизни он спит так крепко, и вряд ли в ближайшие ночи он сможет засыпать, не вспоминая об этом случае. Когда Акито просыпается в измятой футболке и сонно оглядывает комнату, замечая галстук Тойи на полу, в голову приходит чёткое осознание — вчерашнее не было сном. Тойя в душе — это становится понятно по звуку бегущей воды. Акито нехотя встаёт с кровати, чтобы позавтракать. Берёт панкейки из холодильника, чтобы подогреть их в микроволновке, а затем включает кофемашину. Тойя выходит из ванной комнаты в большой футболке, которая, возможно, могла принадлежать Акито. Он прижимает к затылку полотенце, не позволяя падающим каплям намочить одежду. Акито хорошенько рассмотрел его, снизу доверху. — Кофе? — Кофе, — отвечает Акито, внезапно чувствуя напряжение во всëм теле. — И панкейки. В микроволновке подогрел. С сиропом.***
«Мне нужен совет. Позарез как нужен», — говорит себе Акито в час дня. И именно поэтому он решает вновь пойти к Эне в студию, что скорее всего окончится тем, что сама Эна вытолкнет его за порог. Ну, или же до головы засыплет его всеми существующими оскорблениями мира. Он сталкивался с куда более страшными ситуациями, если уж говорить об Эне. «Второй вариант не так уж и плох», — думает он. Старшие сёстры — самые ужасающие существа на планете, если вывести их из себя. Акито ловким движением вытаскивает запасные ключи из кармана, но как только он тянется к двери, она открывается сама по себе, и человек по ту сторону останавливается. — Мизуки? — гадает он. — …Это Мафую, — дверь открывается полностью. — Эна и Мизуки вышли, чтобы купить закусок. Акито виделся с ней всего два или три раза, но ничего кроме ворчания Эны о ней ещё со времён старшей школы он и не помнит, если честно. «Мафую выглядит не так уж и страшно», — думает он про себя. Раньше всегда казалось, что от неё исходит какая-то пугающая аура. «Может, она просто немного изменилась, как и все мы». — Я просто хотел переговорить с Эной насчёт одной проблемы, но всё в порядке. Пойду домой тогда. — Проблемы? — повторяет за ним Мафую, наклоняя голову. Она осторожно хватает его за рукав и затягивает внутрь, проводя к дивану. Прежде чем он успевает заговорить, сверху доносится тихий голос: — Мафую?.. Эна с Мизуки уже вернулись? — Канаде спускается вниз по лестнице, сонно потирая глаза. — Нет, это брат Эны. Он хочет поговорить о возникшей у него проблеме. С Тойей, если я правильно полагаю, — отвечает Мафую, и Акито наконец осознал, что имела в виду Эна, когда рассказывала о её личности. Она была более чуткой, и с лёгкостью могла прочувствовать ситуацию. — Э-э… Да, это связано с Тойей. Моим музыкальным партнёром, — начинает Акито. — В общем, мы выступаем вместе уже более трёх лет. Со старшей школы, можно сказать. Девушки молча слушают его. — Вот. Короче, мы вместе пели, потом пошли за сцену, и музыка была жесть громкая, и… — И вы поцеловались? — перебивает Мафую. — Ну… Да. И это уже несколько раз произошло. Теперь уже как три. И это уже превращается во вредную привычку, если что. — Ты и правда так считаешь? — спрашивает она со всё таким же пустым выражением лица. Канаде сидит рядом с ней, кивая в знак одобрения. — Я не знаю, серьёзно. Но все, кого я спрашиваю, говорят, что я его люблю и просто всё отрицаю. Но типо… Все эти… поцелуи, они такие обычные, что ли. Вряд ли они что-то значат. Да и может я себе всё просто надумываю. Только придётся же рано или поздно это как-то обозвать? — Вот как… Канаде наконец решает заговорить: — Акито, попробуй заменить поцелуи на сочинение музыки вместе, а затем подумай обо всех произошедших случаях. Он так и делает — задумывается о всех тех разах, когда они оба поддались искушению, и когда начала зарождаться эта «привычка». — Можешь ли сказать, что всё по-прежнему «обычно» и не так уж важно? — спрашивает она. — Ну… — начинает Акито. — Это же музыка с Тойей, поэтому естественно нет. Но это потому что, как бы… Музыка. Партнёры. Ты знаешь. — Получается, здесь главное то, что это музыка с Тойей, так? В ином случае ты бы о нём и не упоминал, — Йоисаки мягко качает головой. Мафую продолжает за неё: — Тебе следует хорошенько об этом подумать. Вы можете целоваться, в этом ничего такого нет. Но только после того, как вы поговорите, — она тихо вздыхает. — Ты чем-то напоминаешь Эну. Не стоит вести себя так, как она в арт-блоке. Почти как по команде, Эна и Мизуки возвращаются с покупками. — Младший братик! — удивлённо вдыхает Мизуки. Эна только поднимает бровь: — Акито? Асахина вновь говорит прежде Акито, забирая у того возможность объясниться перед сестрой: — Он хотел спросить нас кое о чём. — Да господи, только не говорите мне, что это опять про Тойю! Мизуки требуется всего три секунды, чтобы переварить услышанную информацию, и он оживлённо вмешивается: — Братик влюбился? Да не может быть! Мафую осторожно похлопывает его по плечу: — Просто будь честен с собой. — А-а-а, да ладно тебе, Мафую! — возмущается старшая Шинономе. — Не забирай мою роль классной старшей сестры! Акито мой брат… Хоть и такой глупый, — говорит она, подходя ближе и ероша его волосы.***
Акито вздыхает, сидя на краю своей кровати. Как бы он ни ненавидел думать об этом, возможно, все были правы. Даже та самая чересчур умная отличница считает, что он просто отрицает свои чувства. Он закрывает глаза и вспоминает тот вечер, когда Тойя уснул на нём. Акито, совсем не шевелившись, лежал до тех самых пор, пока сам не провалился в сон. Он был кошмарно уставшим, но всё равно позволил всему этому произойти, потому что Тойя выглядел слишком уж расслабленным. «Я всего лишь дал ему спокойно поспать. Это ведь совершенно обычные вещи между партнёрами и друзьями. Ну, не считая части с поцелуем», — он рассуждает про себя, продолжая воспроизводить произошедшее. Было темно, поэтому он толком не мог ничего разглядеть, а рубашка у Тойи была слегка расстёгнута, потому что сам Акито решил расстегнуть пару пуговиц, ведь у его партнёра был долгий рабочий день. И ещё, кажется, он притягивал его к себе за галстук, пока они целовались на кровати. «Погодите-ка. Вряд ли музыкальные партнёры или друзья такое делают», — он глубоко задумывается. «Но блин, разве не каждый сделал бы тоже самое? У него были так аккуратно уложены волосы, и он выглядел даже привлекательней, чем обычно, потому что он был в костюме, который я помог ему подобрать…». Боже. Какого чёрта? Ладно. Скорее всего, все были правы с самого начала, кроме самого Акито. Послышались звуки поворота дверной ручки и хлопка двери. — Я дома, — оповещает Тойя. Да вы шутите. — С возвращением, — Акито отвечает ему, выходя из комнаты. Тойя разулся и опустил сумку с ноутбуком на пол. — Слушай, — начинает Акито, стараясь не выдать своего волнения. — Мы можем поговорить? Буквально пару минут. — Конечно. Сейчас, только попью немного воды. Акито нервно наблюдает за тем, как Тойя проходится к холодильнику, доставая бутылку холодной воды. Каждая секунда казалась мучительно медленной. Наконец, они вдвоём сидят на кровати. — О чём ты хотел поговорить? Акито набирает воздуха и начинает: — Мы не могли бы обсудить наши… Ну… Отношения? — Конечно?.. — Тойя озадаченно отвечает. — Мы же друзья, так? — И музыкальные партнëры, — добавляет он. — Верно. Так вот. Ты… когда-нибудь думал о нас? О чëм-то большем? — Акито спрашивает, переводя взгляд на пол. — «Большем»? Ты имеешь в виду, в романтическом плане? — Да, — теперь Акито смотрит в сторону. По сути, сейчас он смотрит куда угодно, лишь бы не смотреть на своего партнёра. — Хм… Если честно, — начинает Тойя, и у Акито уже сжимается сердце. Пожалуйста, не говорите мне, что я всё себе надумал. — Я думал о тебе в таком плане ещё с той самой ночи, за сценой. Сначала я старался это всё отрицать, пробовал спрашивать совета у Тсукасы, Руи и Кохане. Я правда пытался, но… Это же ты, Акито. — Слава богу, а то было бы так неловко, если бы я один… Тойя не даёт ему договорить, осторожно хватая его за плечи и мягко целуя, от чего сразу становится так спокойно. Не остаётся ни капли неуверенности или тревоги, одно лишь только спокойствие, прямо как на выступлениях, когда их голоса сливаются воедино, разжигая друг в друге огонь. Ведь в некотором смысле, и правда… От вредных привычек совсем невозможно избавиться.