Неприкасаемый

      На сборы нам понадобилось не так много времени, большую часть которого я потратил на поиски зажигалки и перекур, но возле стойки на первом этаже нас уже поджидал знакомый аллигатор с документами, пропуском и заверением, что пока готовится второй, проблем не возникнет. Пришлось вернуться, чтобы забросить в апартаменты плотный конверт с контрактом, устояв перед огромным соблазном тут же отправить его в урну. И только после мы наконец спустились в кафетерий.       Порыв убраться с территории Института и поесть где-нибудь еще я тоже с трудом, но подавил — обещанный нормальный завтрак уже и без того плавно перетек в обед, да и взваливать свою нервозность на Гласа мне совершенно не хотелось.       Мальчишке хватало и своей.       И если мое состояние я мог списать на вмешательство Ткача, то в том, насколько Гласу тяжело дались эти несколько часов наедине с самим собой в месте, от которого он не понимал, что ожидать, виноват был только я. Отчего его искренняя улыбка в ответ на мои слова, что до конца дня я полностью в его распоряжении, особенно остро кольнула по совести.       Где ты ее у себя только нашел, Мор?       Размещенный в цоколе обеденный зал оказался довольно светлым и просторным. И, на нашу удачу, почти пустым. Только пару соседних столиков в самом углу заняла небольшая компания, которой, впрочем, не было до нас никакого дела. Предпочла бы нас игнорировать и скучающая за стойкой немолодая дама, кажется, одна из тех, кого я встретил утром, но без ее участия еда, увы, не продавалась.       В этот раз для Гласа я выбрал то, что можно назвать здоровым питанием, у самого же с аппетитом явно начались проблемы, поэтому я соблазнился лишь очередной порцией кофеина.       — Получается, вы совсем ничего не нашли? — спросил Глас, быстро расправившись с половиной порции то ли омлета, то ли салата.       — Не сказал бы, что совсем ничего, — я слабо представлял, насколько неприятно для него будет звучать добываемая информация, но и отмалчиваться не считал правильным. — Ищейка почувствовала, что до нас там покопались другие неприкасаемые.       — Из плохих парней? — робко уточнил Глас.       — Пока не знаю, — пожал я плечами. — Но есть одна мыслишка, которую стоит проверить.       Придумать бы только как.       — А это не опасно?       Я повертел в воздухе ладонью, надеясь, что такой ответ выглядит, как «не особо», а не «мои шансы выжить — пятьдесят на пятьдесят».       Что, конечно, было ближе к правде.       Глас насупился, но промолчал, вернувшись к завтраку.       — Не против, если прогуляемся пешком? — предложил я. Черт его знает, какой информацией владеют мои недоброжелатели, так что лучше не рисковать и не светить своей посудиной на дорогах лишний раз.       — Я только за, — закивал Глас, торопливо дожевывая.       Мы оставили поднос в стойке для грязной посуды, поблагодарили скучающую даму и вышли на улицу. Наличие только одного пропуска в кармане откровенно напрягало, и, приближаясь к проходной, я успел настроиться на подвох, но охрана, как и обещал аллигатор, выпустила нас без проблем.       Путь от Института к благам цивилизации по большей части лежал по приятной глазу околопарковой территории. Глас заметно расслабился и, осматривая ландшафт сквера, с неизменно искрящим любопытством впитывал все новое для себя. В то время как я — с подозрением пялился в лица прохожих. Нет, я не ждал, что сразу же за воротами на нас набросится орава наемников. Просто слишком уж отвык так долго находиться на виду у случайной толпы. Но я, болван, совершенно не подумал, что Глас вообще никогда к подобному не привыкал, так что когда мы добрались до оживленного торгового центра, мальчишка буквально оцепенел.       — Как много людей, — прошептал он и, кажется, сам не заметил, как прижался ко мне.       — Все хорошо, — я осторожно приобнял Гласа. С языка едва не сорвался совет просто не выделяться, но я одернул себя. Про места, где таких, как мы, не пускают даже на порог, он еще успеет узнать. Здесь же, в такой близости от Института, настолько категоричное отношение мы вряд ли встретим. — Мы ненадолго. Прикупим тебе все необходимое и уйдем.       Глас поднял на меня полный смущенной растерянности взгляд.       — Не надо только на меня много тратить. Я же не смогу вернуть.       — На этот счет можешь не переживать, — я успокаивающе сжал его напряженное плечо. Все же от вмешательства Ткача нашлась польза: теперь я мог не переживать, что своими тактильными порывами причиняю Гласу дискомфорт. — Два дня назад я получил хорошую оплату за заказ, так что гуляем, напарник.       — А что за задание у тебя было? — оживившись, сразу же переключился Глас.       И тут я неожиданно осознал, что стесняться своей работы я все же могу. Глас видел, как я убиваю, и я искренне беспокоился, что он начнет считать это нормой. Да, это норма, но для таких, как я, как Хват, как Север, да для любого, кто разделил с нами тот кромешный ад, что устроили люди после Схождения. Но Глас избежал его, в нем не поселился разъедающий душу паразит по имени ненависть. Даже несмотря на все лишения, на отнятую у него жизнь, он не был озлоблен, он не тянулся к мести. Увидев это еще в коридорах лаборатории, я всем сердцем желал, чтобы так оно и оставалось. Но сейчас я думал даже не об этом, сейчас мне действительно хотелось выглядеть хоть немного лучше в лучащихся интересом ореховых глазах.       — Украл немного корпоративных данных, — ответил я, надеясь, что Глас не спросит, у хорошего или плохого парня, поскольку сам я этим вопросом, естественно, не задавался, принимая заказ.       — Тяжело было? — прошептал Глас.       — Нет, — мотнул я головой. — Моя скрытность в таких делах очень помогает.       — Здорово, — мальчишка улыбнулся и, вздохнув, опустил взгляд на снующих от витрины к витрине людей. — Ты сказал, что мне надо что-то купить. А что мне надо?       — А что ты хочешь? — усмехнулся я.       — Я не знаю, — прошептал Глас растерянно.       — Давай тогда начнем по порядку, — предложил я и кивнул в сторону магазина одежды.       Не без труда, поскольку Глас ужасно стеснялся и упорно считал меня транжирой, мы прикупили ему несколько футболок с длинными рукавами, пару классических, кеды, джинсы и джемпер по размеру на более прохладную погоду. Потом мы перебрались в аптеку за средствами гигиены, и там подвис уже я, глядя на совсем светлый невнятный пушок на щеках Гласа и гадая, нужна ли ему своя бритва. Оттуда мы заглянули в отдел с техникой, где мне пришлось унять свое беспокойство, покупая телефон и карту связи не у проверенных парней. А закончился наш променад в книжном магазине. И сказать, что в нем Глас расцвел — это ничего не сказать. Но от мук выбора его пришлось спасать, забрав все комиксы и книги, на которые он положил глаз. Дошлифовав покупки вместительным рюкзаком, мы обессиленные наконец выбрались из торгового центра, даже не дотянув до зоны с кафешками.       Пусть я и оказался прав: косых взглядов и откровенной недружелюбности мы не встретили — а по шепчущему мальчишке и парню, расхаживающему летом в помещении в перчатках и очках, можно было догадаться, что с нами не так — но от такого количества людей изрядно устали оба. Для моей паранойи оказалось слишком много лиц вокруг, вплоть до того, что мне начало казаться, что из магазина в магазин за нами ходят одни и те же люди, но присмотревшись, я понимал, что это не так.       Поэтому мы и решили, что поедим снова в Институте, а до этого просто отдохнем на скамейке в сквере.       — У меня уже был комикс про этого героя, — восторженно нашептывал Глас, сидя рядом. — Мне очень-очень нравился. Нарисовано как по-настоящему. И у него такие способности, ух, — парень перевел дыхание, а затем неожиданно поник: — Но после переездов у меня ничего не осталось.       — А книги, которые у тебя были на столе? — уточнил я, закуривая.       — Эти мне принесли потом. Хорошие, но их мало. Я каждую прочитал по несколько раз.       — Раньше, получается, было лучше? — аккуратно спросил я. Судя по тому, что он уже рассказывал, до того, как лаборатория начала перемещаться с места на место, условия у него выглядели не такими плачевными.       — Сейчас лучше, — широко улыбнулся Глас.       — Я рад, — усмехнулся я. — Но все же?       — До первого переезда у меня была большая комната. Было много книг. Учебники. Телевизор. Какие-то игры, но я не очень их любил.       — Почему?       — Смотритель говорил, что они нужны для развития. Даже показал, как играть. Но одному было уже не так. А еще были проверки, — Глас тут же весь втянулся, пряча ладони в длинных рукавах моей футболки, в которой он все еще остался. — Так что я не знаю. Вряд ли это лучше.       Я резко затушил сигарету об урну и прижал Гласа за плечи к себе.       Ничего, парень, мой-то паразит хорошо откормлен, когда мы найдем этих ублюдков, я не раздумывая возьму всю грязь на себя.       — Извини, что напоминаю.       — Не страшно, — прошептал Глас, уткнувшись макушкой мне в подбородок. — Теперь же этого нет.       Так бы мы и сидели, если бы моя паранойя не заявила, что я уже видел сегодня мужика в костюме, который прошел мимо нас. Вернее не так. Я видел костюм. Не похожий, не такой же, а именно этот. Но на ком-то другом.       — Пойдем-ка ужинать, — проговорил я, провожая взглядом подозрительную бежевую «двойку». — Нам с тобой еще фильм сегодня смотреть.       — Точно! — выдохнул Глас и вскочил со скамейки.       Я мог бы догнать типа в костюме, проследить за ним, прижать в конце концов. Но спокойствие Гласа мне сейчас оказалось куда важнее. Сомневаюсь, что следящие удовлетворили свое любопытство, а уж к следующему раунду этой игры я подготовлюсь.       Вернулись мы без приключений, чего не могу сказать про лишнее сопровождение, поскольку я успел еще раз заметить этого же мужика на дальней скамье в сквере.       При условии, конечно, если я окончательно не помешался. Но подумаю об этом потом.       Забросив рюкзак с вещами и книгами в гостиную, мы снова спустились в кафетерий.       — Это, между прочим, было невежливо! — услышал я звонкий голос раньше, чем увидел его обладательницу.       Ищейка и ее подруга, Спичка, заняли один из центральных столиков. И, несмотря на свое возмущение, бойкая девчонка всячески жестикулировала мне, чтобы мы садились к ним. Что с одобрения Гласа мы и сделали, после того как заказали еду.       — Ищейка, — представилась она, протягивая Гласу руку, стоило ему сесть напротив. — А это Спичка. О, я же тебя сегодня чувствовала!       — Глас, — растерянно прошептал тот в ответ.       — Ой, а чего так скромно? — Ищейка расплылась в широкой улыбке.       — Глас по-другому не может, — заступился я, усаживаясь.       — В смысле не может? — не поняла Ищейка, но получив тычок в бок от Спички, спохватилась: — Оу, прости. Но ты, приятель, — она тут же переключилась на меня, — давай не делай снова вид, что меня не услышал. Какого черта ты сбежал?       — Я должен был убедиться, что у Гласа все в порядке, — спокойно ответил я.       — Не придумывай! Что с ним могло случиться?       — Мы в Институте первый день, — совершенно серьезно проговорил я, пожав плечами. — Понятия не имею, что от него ждать.       — А, ты в этом плане. Даже не заморачивайся, — отмахнулась Ищейка. — Айзек нормальный мужик, он наших в обиду не дает.       — Айзек, значит, нормальный мужик, а его приближенный — мудак? — не смог я не сопоставить ее характеристики.       — Да ты все схватываешь на лету! — хохотнула Ищейка, вскинув руки. — Ну а скажи, не мудак? Подожди-подожди, вот он вывернет тебе всю душу наизнанку, так, что сам себя не узнаешь, тогда посмотрим, как ты запоешь.       — Да он уже, — хмыкнул я, на деле искренне упиваясь ее болтливостью. От таких, как Ищейка, при желании можно очень многое выведать.       — Во-о-от, значит, ты понимаешь, о чем я! Но у него же все во имя идеи, все ради дела. А спросить, видимо, язык отвалится или лапы отсохнут.       — И часто он так?       — А кто его знает. Ты же никогда не поймешь, свои ты эмоции сейчас испытываешь, или он чего подсунул. И не смотри на меня так, — внезапно рыкнула Ищейка на Спичку. — Или ты мне так и не веришь?       — Верю-верю. — Спичка примирительно вскинула ладони, за которые я снова зацепился взглядом. Интересно, что именно она прятала под бинтами. — Просто считаю, что ты преувеличиваешь. Ткач с тактичностью, конечно, не дружит, но он, как и Айзек, за своих горой.       — Надо только для начала стать своим, — заключил я.       — Тут ты прав, — кивнула Спичка, улыбнувшись.       — Ничего я не преувеличиваю, — проворчала Ищейка. — Но я вас предупредила, а вы сами думайте. Я вообще чего хотела спросить. — Она отодвинула в сторону свой поднос и почти заговорщически склонилась в мою сторону над столом. — Ты сказал, что в этой всей мути с лабораторией могут быть замешаны наши. А я уже далеко не первую заброшку обнюхиваю, и никогда там не пахло неприкасаемыми. Вот тебя, — обратилась она к Гласу, — я, может, и чувствовала раньше, точно не скажу, мы никогда не нападали на такой свежий след. Но как сегодня точно не было. Расскажи, что ты знаешь. От Ткача же ничего не добьешься.       — Я думаю, ты почувствовала тех, кто тоже ищет эту лабораторию, — не стал скрывать я. — Мой заказчик говорил, что многие ей интересуются.       — А знаешь, кто именно? Или тоже только начальству будешь докладывать?       — Идея есть, но проверять буду сам.       — В твоем распоряжении целый Институт, а ты в одиночку полезешь на рожон? — вмешалась Спичка.       Ответить я не успел, поскольку между нами возник поднос с нашим ужином. А пока я помогал Гласу с приборами, в голове успела загореться довольно толковая, хоть и рискованная идея.       — Что ты имеешь в виду под моим распоряжением? — спросил я у Спички, не торопясь приступать к еде. — Не могу же я в обход Фейна подойти к кому-то и потребовать помощи.       — Потребовать, конечно, не можешь, а вот спросить — вполне. Ни язык, ни лапы не отсохнут, — усмехнулась она. — Ты никогда не работал в больших командах?       — Я и в маленьких, признаться, не особо много работал. Ну хорошо, — не отрывая взгляда от девушки напротив, я откинулся на спинку столового стула. — Спичка, могу я попросить тебя о помощи?       — Меня? — искренне удивилась она. — Ты ничего не перепутал?       — Тебя, — кивнул я. — Ищейка почувствовала сегодня запах газона. А я знаю, в чьем окружении работает особа, которая ассоциирует себя с ядовитой травой. Сходить бы, поговорить. Но хоть ты тресни, я не хочу уйти оттуда с обморожением...