Главный не/герой

Ж Л. С утра на работе снова затишье, больше нас не пихают в самое пекло, как барашков на убой. И на том спасибо. Планерку перед сменой я уже собирался благополучно прогулять, но меня поймал наставник, когда я шёл прятаться в курилку. Поймал буквально за шкирку и развернул назад к зданию, будто ткнул котёнка носом в лужу. Чего он тут делает вообще, если не курит? -Куда собрался? -Да блин! Покурю и догоню, ну чего вы, а? Что я, школьник что ли, чтоб за мной следить? -Ты дитё переросток, вымахал вон, тридцать лет – ума нет. Мне пока ещё не тридцать, хотел сказать я, но отвлёкся, заметив вдалеке на парковке Акимова в сопровождении одного из следователей, чемоданчик в руках, собираются куда-то на вызов. На секунду даже завидно стало, у них там что-то более интересное, чем белки у алкашей или сбрендившие скандальные старухи. Сели в машину и пропали из виду. -С сегодняшнего дня вводим усиление, всем получить дополнительное обмундирование. Так, что ещё… Из серьёзных случаев хотелось бы обратить ваше внимание… хм, - Терентьев копается в бумажках, выискивая что-то. -Знаете, что я хочу вам сказать. Все уже должны быть в курсе, что у нас в городе неспокойно, возможны стихийные митинги, будьте готовы, что росгвардии понадобится подмога, слушайте диспетчера. Коллеги из ФСБ прорабатывают версии с этими вирусными видео, ищут подстрекателей и уже на полпути к личности того, кто их публикует. Возможны экстренные ситуации и введение ЧС. Просто будьте готовы. Приказы на отзыв из отпусков дополнительных сотрудников я тоже постараюсь сегодня подготовить, нам понадобятся дополнительные патрули. Есть информация, что планируется нечто… - он вздыхает, подбирая слова. -В общем, мы не можем пока предсказать, куда прийдется удар. Сегодня утром коллеги уже взяли трёх товарищей, готовивших нападение или теракт, пока не говорят, что было их целью. Но вы должны быть готовы к любому развитию событий. Не могу пока раскрывать лишней информации, просто имейте в виду. По залу пошли шёпотки, люди принялись обсуждать новые вводные и непонятные слухи. А страшнее всего как обычно именно слухи. Я смотрю на Пташкина и пытаюсь понять, знает ли он что-то большее, чем нам сейчас рассказал начальник, удастся ли мне выудить из него эту информацию. Он не подаёт виду. Он вообще кажется таким несерьёзным человеком, что я не могу понять его реальное отношение к ситуации, что бы там ни происходило вокруг нас. Прирождённый дипломат, всех уболтает, пошутит и отвлечет. -Лебедев, тебя генерал хочет видеть, - крикнул дежурный, когда я проходил мимо. -Зато я не хочу его видеть, - буркнул я в ответ, задержавшись в дверях – то ли уйти и послать отца к черту, то ли повиноваться в очередной раз. Можно конечно выкобениваться, но он всё равно возьмёт своё. Эх, а как хорошо и спокойно жилось без общения с родителями, успел подумать я перед тем как постучать в дверь его кабинета. -Войдите, - ответили из-за двери. Делать этого мне категорически не хотелось. -Евгений, - заметил он, подняв взгляд от экрана компьютера. -Здравия желаю, товарищ генерал, - нарочито официально поприветствовал я. -Разрешите войти? -Заходи. Вольно. После этого он опять вернулся к своим делам, будто меня тут и не было в кабинете. Я пустое место и мне стараются почаще напоминать об этом. Как на это реагировать спокойно? -Вы хотели меня видеть? – напомнил я о своём присутствии. -Не я. Мать. Говорит, не может дозвониться до тебя. Ты номер сменил? -Нет, просто заблокировал её. – пожал плечами я и опёрся руками на спинку одного из стульев. -Так разблокируй, позвони, приедь. – посоветовал отец всё также не поднимая взгляд на меня. -Не хочу. -Что значит – не хочу? – удивился отец и наконец-то посмотрел на меня. Удивлённо – а что, так можно было, игнорировать, объясняя простым «не хочу»? -Она твоя мать! -Факт того, что эта женщина родила меня, не делает её моей матерью. Также, как и тебя – отцом. -Это ещё что за новости? – возмутился отец. -Ни для кого, кроме тебя, это не новость. – стоял на своём я. И как же, чёрт возьми, это было легко – сказать ему наконец это в лицо. Плюнуть бы ещё для закрепления эффекта. -Евгений, ты нарываешься, - предупредил отец. -На что? – насмешливо переспросил я, -Ты мне никто, я могу говорить тебе, что хочу. В то же время я старался учитывать, как вести себя, если он захочет ударить, куда отступать. Сейчас нас по крайней мере разделяет стол и стулья, я прячусь за ними, сжимая пальцами спинку. -Я что-то не пойму, с чего ты вдруг стал такой борзый? Я думал, новая работа с понижением должности, сделает тебя более сговорчивым. Отсутствие финансовой помощи и низкоквалифицированная работа заставят задуматься и прийти извиниться, но ты продолжаешь упрямиться. Мне кажется, пора с этим что-то делать. -Ты выбрал неправильные методы. – фыркнул я в ответ. -Присядь, - указал он на стул, на который я опирался. -Поговорим. -Постою, - мотнул головой я, -Не собираюсь тут долго задерживаться, работа ждёт. -Работа, - повторил отец. -Неужели ты наконец-то стал ответственнее к ней относиться? Мне пока что на тебя передают только отрицательные характеристики, другого с такими отзывами я бы давно уволил. -Так уволь! – повысил голос я. -Зачем ты меня тут держишь? Чтобы продолжать контролировать? Боже, мне скоро тридцать лет, как долго я ещё должен во всём тебя слушаться? Я давно не ребёнок! -А ведёшь себя, как ребёнок, - заметил отец. -У тебя какие-то комплексы, если ты не можешь отпустить от себя взрослых детей, я не знаю, чего ты этим добиваешься. Хочешь, чтобы мы зависели от вас с матерью до самой старости, пока вы не сдохнете? -Не понимаешь? – переспросил он. -Я хотел, чтобы к тому времени, как мы, как ты выразился, сдохнем, ты получил звание и стал моим преемником. Чтобы у тебя была стабильная и уверенная жизнь. -Пап, это не трон, его не передают по наследству, ты что-то перепутал, - я наклонился, уткнувшись в ладони лбом. Пока от него нет признаков агрессии, можно выдохнуть. И что это вообще? Мы впервые за несколько лет ведём спокойные разговоры без скандалов и он даже не хочет меня ударить? Мистика какая-то. -По крайней мере ты должен был стать начальником отдела, пойти на повышение. -Я не хочу, ну как ты не поймёшь? Не хочу сидеть в кабинете, перебирать бумажки и пылью дышать. Это не моё. -А что, что тогда твоё? Как обезьянка в цирке скакать, людей развлекать? В игрушки играть? Блогером, прости Господи, стать? Или, ещё скажи, художником, не дай бог? -А почему бы и нет? Почему я не могу быть художником или блогером? Разве важно не то, чтобы я был собой и получал удовольствие от того, что делаю? -Нет, Жень, это херня полная! Это не приносит пользы обществу, это одно баловство сплошное! Ты будешь детсадовские картиночки малевать, а жить в это время на что? Это не серьёзно, это не призвание! – разошёлся он и наконец начал на меня орать. Вот теперь всё нормально и привычно, узнаю своего отца. -Ты не поверишь, но это тоже призвание! Рисовать картиночки – тоже может быть целью и смыслом всей жизни, почему нет? -То есть, ты до сих пор обижен на нас, что мы тебя не пустили в художественную школу в детстве? -Да причём здесь это… я говорю, что есть другие профессии, помимо армии! У мамы, вон, салоны красоты – это по-твоему не баловство? -Она баба, её единственная цель – удачно выйти замуж. – отмахнулся он. -От неё не требуется ничего, кроме сидеть дома и варить борщи да рожать детей. А ты на армию почти всю жизнь потратил и теперь хочешь всё это похерить и бросить? Тебе до пенсии осталось – рукой подать, ну дослужи ты, получи звание хотя бы по выслуге лет, будут у тебя гарантированные стабильные деньги, тогда и занимайся своей ерундой! -К тому времени, когда я на пенсию выйду у меня уже вся жизнь пройдёт, уже поздно будет. -Ну, хорошо, ну а что ты хочешь? Если не в кабинете сидеть, то что? Малевать? -Да почему сразу малевать? Просто не сидеть в кабинете, потому что эта скука хуже смерти. Я лучше на войне сдохну, но как герой, чем буду бумажки перебирать. Там по крайней мере всё настоящее и люди живые, а не пустышки, зомби. Там – настоящая жизнь, а не эти ваши интрижки, кто с кем кому изменяет. Не алкоголики и магазинные воришки, это всё мелочь и шелуха. Я жить хочу, полноценно, а не как калека. -То есть ты хочешь в горячую точку по контракту уехать? Ты понимаешь, что именно оттуда калеками и возвращаются, а то и вообще в ящике? Ты этого хочешь? У меня один сын и я не хочу, чтобы он так глупо погиб! Я хочу, чтобы он достойной жизнью жил, чтобы я мог им гордиться! -А до этого ты ни разу мной не гордился? – грустно усмехнулся я. -Пап, к чёрту такую гордость. Мне от тебя одобрение не нужно, ты сам то чего добился, кроме звания? Ты даже не был ни разу на войне и не понимаешь, о чём я говорю. -Да зачем? Там же опасно! -Конечно, опасно, потому кабинетные генералы, такие, как ты, и прячутся за нашими спинами, трясутся от страха. -Да как ты смеешь! Тебе не стыдно такое отцу говорить?! - рявкнул он, стукнув по столу. -Это тебе, тебе должно быть стыдно прятаться за спинами рядовых. Звёздочки он себе нацепил, поглядите-ка, кроме этого за всю жизнь и гордиться нечем. Мразь с погонами или без – одна херня. -Как ты смеешь пасть свою разевать, щенок! Не тебе меня судить! Пошёл вон отсюда! – заорал он, подскочив со своего мягкого кресла. -Вон! – для верности ещё и пальцем на дверь указал, -Глаза бы мои тебя не видели, ничтожество! Я всю жизнь в твоё воспитание вложил, а оказывается недостаточно! Недостаточно строг был, что воспитал такого выродка! Я вообще не уверен, что ты мой сын, может эта шлюха тебя на стороне нагуляла и мне подсунула! Мой сын не сказал бы таких гадостей, а ты мне никто, неважно, кто по крови, ты мне никто! Пошёл вон! Ты мне не сын! Я едва успел выскочить за дверь, как в неё что-то с грохотом прилетело. Не попал, злорадно подумал я. Когда я говорил, что отец любит поорать на меня, я подразумевал нечто подобное. Ты мне не сын. Больно режет по мыслям. Ты мне никто. Спокойно, спокойно. Я сжимаю кулаки и несусь мимо дежурного на улицу. Шлюха. На стороне нагуляла. Зубы стиснуть, не поддаваться эмоциям. Ничтожество. Недостаточно. Всё, что я делаю, - для него недостаточно. Вдох выдох. Не поддаваться эмоциям. Если меня это задело, то я проиграл. То он выиграл. Это он никто. Почему его слова должны меня задевать? Он никто! -Ну что там, Лебедь? Едем? – выглядывает из машины Пташкин. -Мутит что ли? Заболел? – настораживается он. Я уже пару минут стою возле нашей патрульки, наклонившись вперёд и уперевшись ладонями в колени, будто блевать собрался. Наверное поэтому у него такие вопросы. -Нет, - только и могу ответить я. -Воды может? – предлагает он. -А есть? -Сходишь – будет, - усмехается прапор. Понятно. Шуточки. -Ты где был то? -У отца. То есть у генерала. – Тут же поправляю я сам себя. -Так вот оно чё, - присвистнул наставник. -А то мы все тут гадаем, однофамильцы или родственники. Хотя чего тут гадать, ты ж Леонидыч? Леонидычей у нас не так уж много. -Ну да, Шерлоки. -Ишь, какая честь выпала, генеральского сына мне в стажёры дали! Прошу, присаживайтесь, товарищ сын генерала, прокачу с ветерком, карета не превратится в тыкву, - он взмахнул рукой на манер лакея. -Товарищ прапорщик, не ёрничайте над моим уязвимым положением, - попросил я, садясь в машину. Сегодня даже привычные матерные песни не играли из магнитолы, даже Пташкин не болтал всякую ерунду. -Что-то ты не весел, Лебедь. – заметил он. Я промолчал. Поехали к своим привычным клиентам алкашам, магазинным воришкам, психам и прочим. Я пытался не думать о словах отца всё это время. Я бесполезный, он прав. Моя участь – ловить «белочников» и всякую мелкую шушеру, дебоширов и закладчиков. Чего я могу в этой жизни добиться? Через пару часов бессмысленного катания по городу рация шипит и призывает. -Девятая, ответьте. -Девятая на связи. – отвечает Пташкин. -Берите вызов, Университетская улица, здание института, слышны выстрелы, возможно вооружённое нападение. Я выныриваю из своих мыслей, прислушиваясь к голосу диспетчера. Это что-то интересное, это то, что мне нужно! Чёёёрт! Пташкин тянется к рации, но я хватаю его за руку. -Сбрендил? У меня оружия нет! Мне табельное до сих пор не выдали! – напомнил я ему. -Твою мать, Лебедь, ну какого фига? – бормочет он, качая головой, и уже в рацию отвечает, -Надежда, а почему мы? У меня стажёр безоружный в напарниках. Ты нас гонишь голой жопой на ежа? -Девятая, вы ближе всех, поезжайте и действуйте по обстоятельствам, подмога уже в пути. - Девятая. Принял Университетскую. – согласился прапор, оставив меня в недоумении. Диспетчер была права, нам ехать буквально две минуты, а там уж видно будет, вдруг вызов ложный? Нет, не похоже. Люди берут из здания в панике, кричат, вылезают из окон. На первом этаже видимо в одном из помещений был взрыв или пожар – стёкла вылетели, через них шёл дым, по стенам пошли трещины. Что-то серьёзное внутри творится. Я смотрю на Пташкина и требую. -Дай пистолет, у меня опыта больше и форма лучше. Сам иди помогай потерпевших эвакуировать, я на разведку пойду прикрывать. -Лебедь, ты ничего не попутал? Когда это тебе полномочия старшим по званию командовать выдали? Утром в кабинете генерала что ли? -Товарищ прапорщик, объективно оцениваю ситуацию и предлагаю наиболее эффективный способ решения! Дайте мне оружие! У меня две командировки в горячие точки и опыт городских боёв, а у вас? Молчит, смотрит на меня, думает. -Времени мало, товарищ прапорщик! Гражданскими рискуем! -Ладно, черт с тобой, Лебедь, держи, - он сдаётся и вытаскивает табельное из кобуры. То ли признал, что у меня реально больше опыта, то ли самому страшно стало. Я бегом выдвигаюсь к зданию, внутри пыль и дым, сложно рассмотреть, что происходит. Тут определённо нужны пожарные и возможно сапёры. Вдруг ещё где-то взрывное устройство. Не холодильник с кошкой, но мало ли. Кто это всё устроил? С какой целью? Эх, жаль рации нет даже сообщить не могу. Чуть дальше по коридору уже тише, кто смог, тот сам эвакуировался, если и остался кто, то сам уже не уйдёт. Раненый на полу, среди дыма едва заметил и чуть не запнулся за тело. Ладно, сперва зачистка здания, потом эвакуация. Я двигаюсь дальше, готовясь в любой момент столкнуться с вооружённым человеком. Диспетчер сказала, слышны выстрелы, а не взрыв. Странно это, странно. Нужно найти того, кто произвёл эти выстрелы. За угол длинного коридора. Выглядываю осторожно, там слышно присутствие человека, держу на прицеле, пока не понимаю, что это ещё один раненый. -Помогите, помогите, - просит молодой парнишка. Студент наверное. Я присаживаюсь на одно колено возле него, бегло осматриваю. Рана серьёзная на вид, перевязать мне нечем, на помощь позвать тоже некого. Сейчас важно не это. -Стрелок. Куда пошёл Стрелок? – спрашиваю я, парень тычет пальцем на дверь в конце коридора и снова стонет. -Помогите! Я оставляю его лежать на месте и иду в указанном направлении. Мы таких даже не пытались вытаскивать, без толку, он в перспективе двухсотый, очень велик шанс на это, чтобы тратить время и силы. Проходя мимо окна, я слышу, как что-то падает сверху, там, снаружи, приземляется во внутреннем дворике судя по всему. Я вздрагиваю и ищу источник звука, не видно нихрена. Может, кто-то выпрыгнул в окно со второго этажа, пытаясь спастись? От чего? Примечательно, кстати, что всё то время, пока я здесь, я ещё не слышал ни одного звука похожего на выстрел. Может, я и зря ищу источник опасности? Чёрт! Тупик! Этот пацан меня обманул! Я вышел через дверь, на которую он указал, поднялся по лестнице, в сторону шума сверху, и упёрся в запертую дверь! Подёргал, попинал, потолкал, всё безрезультатно. Если бы я бывал здесь раньше, я бы знал планировку здания, я бы знал, куда идти, а не тыкался, как слепой котёнок в поисках мамкиной сиськи. А так приходится возвращаться тем же путём, которым и пришёл, мимо лежащего без движения пацана, мимо дурацких непонятных коридоров. Я дёргаю другую дверь, но это не лестница наверх, это выход на улицу. Я выглядываю и понимаю, что это внутренний двор здания, туда вроде по звуку что-то упало. Но людей здесь нет. На улице уже слышно, как вопят сирены, приехала подмога. Нет, хрена с два я дам им опередить меня. Это я был первым, я заслужил стать героем. Следующий выход – то, что надо, открыта дверь на второй этаж, но тут лабиринт не хуже первого этажа. Слышу, что тут кто-то есть, иду на звук. Запертая дверь одного из кабинетов привлекает моё внимание, кажется, внутри кто-то есть. Я наваливаюсь плечом, выламывая её и готовясь встретить нападение, вваливаюсь внутрь. Кто-то орёт, визжит и прячется за перевёрнутыми партами. Нет, чёрт, это не то, просто какая-то парочка студентов. А девчонка однозначно дура, если крик подняла и выдала обоих. -Валите отсюда, быстро! – велю я им. Также шумно и с криками они бегут в коридор и вниз по лестнице. Я трачу время зря. Сколько уже прошло с момента принятия вызова? Как далеко мог уйти нападавший за это время, смешавшись с толпой? Уже минут пять, как не слышно выстрелов, может семь, может все десять. Пока я иду в одну сторону по коридору, у меня за спиной тоже кто-то спешно эвакуируется, подгоняя друг друга “быстрее, быстрее!”. Я только успеваю заметить мелькнувшие силуэты в другом конце коридора. Чёрт! До меня доходит – коридор-то закольцован! Куда бы ты ни пошёл, ты сделаешь полный круг по зданию. Идеальное место, чтобы вести отстрел убегающих от тебя, целясь им в спины. Получается, что лестницы как минимум две и расположены они напротив друг друга. Да, тут нужна меткость, но если так стоять мнжду ними, то можно добиться максимального числа жертв. Я иду по следу, вот ещё лужица крови, а чуть дальше лежит чьё-то тело. Вдалеке кто-то есть. И в этот раз он кажется мне странным, поэтому я подбираюсь ближе, не забывая держать человека на прицеле. Пацан в чёрном сидит примотанным к батарее, он похоже без сознания. Для школьного расстрела это очень странная жертва – зачем связывать кого-то, когда ты можешь его просто застрелить? Нет, нифига он не жертва. Оружия при нем нет, я ощупываю и осматриваю тело, но у меня всё больше сомнений. -Эй, - я хлопаю его по щеке, чтобы привести в чувства. -Ты один? – глаза вроде открыты, но ни на что не реагирует. -Отвечай. Ты один? – я бью его ощутимее. Не реагирует. Ладно. Что ж, он всё равно обезврежен, можно оставить его и идти дальше на поиски. Третий этаж – пуст. Вообще ни души, ни признаков атаки. Разрушений нет и жертв тоже. Четвёртый этаж то же самое. На втором, помнится, были следы от пуль и разбитые стёкла. Не взрыв, но тоже что-то там произошло. Кто бы это ни был, но похоже, он уже ушёл. Когда я спускаюсь снова на второй, туда уже добралась подмога в лице бойцов омона. Мы с ним столкнулись на выходе и в первую секунду я чуть не нажал на курок, он тоже напрягся. -Спокойно, свои, - заверил я, подняв руки вверх. -Ппс, девятая бригада, старший лейтенант Лебедев. – представился я по старой памяти. Он поверил, тоже опустил автомат. -Что там наверху? – спросил он. -Всё чисто. -Понятно, выходи ппс, будут работать профессионалы. Я кивнул и отправился на выход. Что ж, не получилось сегодня погеройствовать. Но какой же адреналин я испытал, как рад был снова держать в руках оружие и идти в бой. -Дааа, не герой, говорят, Лебедь, не герой сегодня, - цыкает Пташкин при встрече и тянет руку, прося вернуть пистолет, пока никто не узнал, что он его кому-то постороннему доверил. -Ничего, в другой раз. Успею ещё, - улыбаюсь я ему. Рядом уже разворачивают оцепление и штаб, вдалеке на парковке виднеется машина отца. Мы пересекаемся взглядами на насколько секунд, он смотрит хмуро, а потом кивает мне и идёт работать. Может, это было первое одобрение от него, а может мне ещё грозит разбор полётов за сегодняшнее, за все совершенные ошибки. Вечером после смены мы сидим в ближайшем баре с Пташкиным над кружками пива, а у меня бесконечно звонит телефон. Женю уже хочется заблокировать, удалить, игнорировать, вычеркнуть из своей жизни. Как же она достала своей навязчивостью. Решила небось, что между нами теперь что-то есть и что обязана теперь беспокоиться обо мне. Что у этих баб в голове? На основании чего они вообще делают свои выводы? По какой логике? И ведь не сбросишь звонок, ещё больше начнёт докапываться. Ты с кем, ты где, чем занят, когда придёшь с работы. На этом все отношения обычно у меня и разваливались. Ненавижу, когда на меня одевают поводок. Почему нельзя просто доверять и ничего не требовать? Домой я добираюсь уже под ночь. И что я вижу – топчется возле подъезда. Замёрзла небось, а всё не уходит, настойчива. -Ты тут чего? -Жень, у тебя всё в порядке? Я так волновалась. Телефон не отвечает, новости страшные, вдруг с тобой случилось чего! У тебя же такая опасная работа. Работа-то у меня, а она-то чего волновалась? У неё всё тихо и спокойно. А за меня волноваться не требуется. Я смотрю на неё равнодушно, пожимаю плечами и иду мимо, в подъезд. -Почему ты так поздно? Ей-богу, как по шаблону. Их учат где-то вот так докапываться и скандалы закатывать? -Работал. -Ты был там сегодня, да? -Где? -В институте, где взрыв был! -А. Ну да. Взрывы правда все до моего приезда закончились, мне ничего не досталось. -Это какой-то ужас! Меня от нервов трясёт весь день! – она подходит ко мне и виснет на моей шее, обхватив её руками. Зачем мне эта ноша? Как камень для утопленника. -Ничего особенного, видал и поужаснее. – я пожал плечами и попытался её с себя снять, но она видать крепко уцепилась. -Я так за тебя боялась. Бросай ты эту работу! Ну, что нормальной нет что ли? -А эта чем ненормальная? Я впервые почуял адреналин на этой неделе, поверил, что не бесполезной ерундой занимаюсь, а она чушь какую-то несёт, бросить работу. Отец утром наоборот сказал, ты столько лет отдал армии, чтоб теперь всё бросить?! Вот и пойми этих людишек. -Ну так. Если мир такой страшный и опасный, то чего ж ты не дома в двенадцатом часу? -Тебя ждала! -Со мной ничего не случится, меня не надо караулить у дверей. А если что и случится – то это судьба такая, ничего не попишешь. -Зато с тобой – запросто. Пристанет опять кто-нибудь, пока по ночам по улице шастаешь, а меня рядом не будет, и что тогда, а? -Жень, ты чего такой? -Какой? -Нервный весь, огрызаешься, на телефон не отвечаешь. -Мне не до этого, я работаю. -Но я же волнуюсь, сам видишь, что в городе творится! Можно пять минут потратить и ответить хоть раз в день? – какая-то картинная истерика, заламывает руки, требует внимания, ищет поводы придраться. -Слушай, я устал, хочу в тишине побыть, в одиночестве. Это запрещено? -А я хочу с тобой побыть, а ты вечно занят! – опять лезет обниматься. Сама пришла, сама скинула куртку, не ждала приглашения остаться. У неё, похоже, уже был какой-то план. -Я устал, - повторяю я, пытаясь скинуть её с себя. Не отпускает, тянется поцеловать. Я отвечаю неохотно, отстраняюсь, но её это не останавливает, она суёт холодные ладошки мне под кофту. От этого холода – ничего приятного. Не знаю, какого эффекта она хотела добиться. -Тебе надо намного расслабиться, снять напряжение. У тебя столько стресса на работе. Я знаю отличный способ. – шёпотом рассказывает Женька, пока губами мусолит по моей шее, а ручонками пытается то джинсы расстегнуть, то под кофтой всё обшарить. -Я же сказал, я устал. Ты не слышишь меня? -Так я тебя и не напрягаю, я всё могу сама сделать. – если она пытается изобразить из себя соблазнительницу, то у неё это очень убого выходит. Выглядит нелепо, а не сексуально. Почему в начале нашего знакомства я ещё её хотел, а, узнав получше, уже нет? -Пойдём на кровать, там удобнее будет, - предлагает она, сама уже попутно раздеваясь. Стянула свитер и футболку, осталась в лифчике. Раньше я хотел это увидеть, а теперь – скучно. -Не хочу, - ещё раз отталкиваю я её. -Ладно, можно и здесь. – соглашается она, продолжая пытаться сделать со мной хоть что-то, пока я стою столбом, не проявляя никакого интереса, отворачиваюсь, когда она тянется к моим губам. -Да что с тобой не так? Разговаривать со мной не хочешь, поцеловать не даёшь. Что не так? Ты можешь объяснить? Неужели до неё наконец дошло? Она вроде сообразительная девочка, я думал, раньше поймёт. -Я же сказал, я не хочу с тобой спать. -Что? Это ещё почему? -Я устал. Я просто не хочу. -Не в настроении? – уточняет, будто ещё на что-то надеется. -Вообще не хочу. Ни сегодня, ни когда буду в настроении. Она наконец отпускает меня, перестаёт прижиматься. -Это ещё почему? – переспрашивает Женя. -Потому что так бывает. Не все мужчины хотят всех женщин. Я тебя не хочу. – чеканю ей практически по слогам. Для неё это – откровение века. -В смысле, не хочу? Ты же сам ко мне приставал, руки распускал, как ты теперь можешь не хотеть? Я смотрю на неё и вздыхаю. Всё-таки не понимает, ничего не понимает. -Ты мне не нравишься. Я ничего к тебе не чувствую. Так понятно? Куда уж объяснить прямее? Я таким честным ни с одной из своих девушек не был. -То есть всё это время мы шли к тому, чтобы ты мне это только теперь сказал? Нет, это какой-то бред, я не верю. У тебя просто стресс, ты не понимаешь, что говоришь. – сама себе вслух делает выводы она, пока снова одевается, резкими движениями – видно, что раздражена. У неё были другие планы – остаться на ночь, а я их ей испортил. Ничего, что моего мнения никто даже не спросил, хочу ли я, чтобы она осталась. Чтобы оказалась в моей постели… воображение на пару секунд подвисает, то ли фантазии подкидывая, где это всё-таки между нами состоялось, то ли тот самый сон, от которого я проснулся на днях, как от кошмара. -Нет, всё-таки почему, а? – не унимается Женька. -Потому что ты меня не понимаешь. – пожимаю плечами я. -Отец не понимает, друзья не понимают. Все мои бывшие не понимали. Никто. Не понимает. Она смотрит на меня в недоумении пару секунд, типа, Лебедев, че ты несёшь? Потом поправляет волосы, забившиеся под кофту, гордо разворачивается, вздернув подбородок и уходит в коридор, одеваться дальше. -Я не понимаю, что с тобой происходит! – возмущается она уже оттуда. -Я об этом и говорю, - киваю я. -Ты ненормальный! – пыхтит, влезая в ботинки, резко сдергивает куртку с вешалки, попутно уронив какие-то другие вещи, судя по звуку. -И об этом тоже, - соглашаюсь я. -Кретин! – заключает Женька, хлопнув дверью. Я показываю большой палец темноте и радуюсь, что она наконец-то ушла. Почему им всегда так сложно объяснить? Нужно всегда врать, что-то додумывать или просто пускать на самотёк. Типа, сами когда-нибудь догадаются и уйдут от меня. Говорить прямым текстом и без того сложно. Тишина. Благословенная тишина. Утром, после планерки, на работе зам зама, имя которого я ещё не запомнил, отзывает меня к себе в кабинет и, недовольно ворча что-то про то, что я идиот, полез безоружным на вооружённого преступника, и вообще, почему раньше не сказал, что работаю без табельного и прочее, прочее, наконец вручил мне личный пистолет. -Только не вздумай потерять! – поучает он. Что ж, теперь у меня есть официальная лицензия на убийство. Потому что… если ружьё висит на стене, то оно должно однажды выстрелить, верно?