Ярость

      Иногда Кёниг пугал. Даже такого закалённого и опытного бойца, как Соуп.       На участившихся совместных миссиях Соупу довелось пару раз лицезреть Кёнига в ярости, и этих пару раз хватило с лихвой.       Блядское животное. Соуп не сомневался, что австриец упивался мучениями убитых с особой жестокостью противников. МакТавиш знал, что тот мог делать это быстро и безболезненно, но осознанно выбирал иной путь.       Его блядский нож. Хотя это было скорее больше похоже на клинок. Не суть. Орудие одного удара — не столько режущее, сколько колющее — три режущих кромки и сквозные отверстия не оставляли противникам и шанса. Одним ударом уничтожались мышцы и дробились кости с наимерзейшими звуками рвущейся плоти, когда Кёниг с особым садизмом проворачивал нож, превращая рану в кровавое месиво. Даже если бы тем бедолагам не повезло умереть сразу, вряд ли бы их плоть смогла восстановиться — края раны тупо никак не стягивались, и чаще всего противники погибали именно от кровотечения. Долго и мучительно.       И всё может было бы ничего, если бы не полные самодовольства и наслаждения глаза Кёнига. Возможно, не будь лицо австрийца скрыто снайперским капюшоном, он бы смог увидеть некое выражение эйфории на его лице.       Сражаться в ближнем бою тому было намного интереснее. За счёт своего роста и веса тот наверняка чувствовал абсолютное доминирование над противником. Блядский медведь.        Соупу особенно запомнился один случай.       Они втроём были отправлены на разведку и в последствии чистку склада оружия какой-то местной банды, каждому был выделен свой сектор.       МакТавиш отчитался об окончании зачистки своего сектора, услышав тоже самое от Гоуста. Кёниг молчал, из-за чего Гоусту пришлось вызвать того на связь.       — Кёниг, как слышно? — привычным тоном послышалось в наушнике.       — Ох, лейтенант, это снова Вы? — голос Кёнига лился патокой, Соупу даже стало не по себе от такого приторного тона.       — Доложи о своём статусе, сейчас, — однако, Гоуст был непреклонен и пока что игнорировал словно заигрывающего Кёнига.       — С вами никакого веселья, mein Herr. Мой сектор чист, — в его голосе отчётливо можно было услышать нотки самолюбования.       — Принято, встречаемся в секторе A, — Соуп удивлён, как спокойно на это реагирует Гоуст, его вообще словно не волнует несколько фамильярное поведение оперативника.       Однако Соупу всё же удалось заметить, как по телу Гоуста словно пробежал холодок, когда они пересеклись с Кёнигом в его секторе.       — Ебучий ад… — сорвалось с его губ.       Действительно, ебучий ад. Перед ними предстала впечатляющая фигура Кёнига в полусогнутом положении, тот тяжело дышал, крепка держа в руках свой нож-клинок, с которого в полной тишине капала густая кровь. На нём не было его привычного капюшона. Длинные пряди каштановых волос прятали его безумные глаза, однако, когда тот вскинул голову на звук их шагов, Соуп таки пересёкся с ним взглядом. Молниеносная реакция Гоуста остановила руку с этим блядским клинком, быстро вразумив солдата.       — Соберись, сержант! — Гаркнул на того лейтенант.       И только сейчас глаза Соупа зацепись за труп, лежащий неподалёку — вместо глотки у бедолаги было кровавое месиво, очевидно оставленное клинком Кёнига, судя по всему провернувшего свой нож не один раз. Соупу было страшно представить, сколько таких проворотов успела почувствовать жертва, прежде чем издать свой последний хрип.       Также рядом с трупом он обнаружил шлем Кёнига и его маску, которая выглядела не лучше, чем глотка ранее найденного солдата.       — Я нашёл твой шлем, однако твоему капюшону пиздец, — несколько неуверенно прозвучал Соуп, всё еще видя на непривычном лице Кёнига нотки ярости. На нём была кровь. Очевидно, правда, что не его. Тот что-то проворчал на немецком, наверняка ругательство.       — Тебе нужен снайперский капюшон или что-то, чтобы прикрыть лицо? — беспристрастно спросил Гоуст.       — В-второе… — Как-то не особенно уверено прозвучал Кёниг для того, кто буквально пару минут назад зверски разделался с очередным противником.       Гоуст молча протянул австрийцу свою запасную балаклаву, и тот также молча принял её, поблагодарив одним лишь взглядом.       — Теперь двигаем, нас уже ждут.       Соуп в последний раз посмотрел на бедолагу на полу, ему даже почти что стало его жалко. Сам МакТавиш предпочитал более быстрые и тихие техники, ровно также как и Гоуст, буквально оправдывая свой позывной.       Но, не смотря на всю жестокость Кёнига, неэффективным его назвать было нельзя — тот справлялся со своими задачами на пять с плюсом.       Но Соуп уж точно не мог позволить себе расслабиться, когда рядом был этот зверь.