***
— Так сделай это! Убей! Убей меня наконец, чертов ублюдок! — в сильной горячке кричал Егор, наблюдая за яростью, вскипающей жидким металлом в глазах Верховного. — А знаешь что? Ты слабак, и всегда им был! Был, есть и будешь! Каменные стены логова, кольцом сомкнувшиеся вокруг двух фигур, казалось, сотрясались от ругательств пленника, искренне не понимающего, почему его сердце ещё исправно бьется в груди, а не лежит где-нибудь в паре метрах от окровавленного тела. — Ты слышишь? Мать твою, не я здесь предатель! Это ты меня предал, — скованные руки вовсе не мешали парню ринуться на Короля зомби, остолбеневшего от ядовитых слов, повисших в атмосфере густым смогом. Линч думал, что столкнёт Алекса на пол, но как же он ошибался… Рот начал припадочно, с беспомощными хрипами хватать воздух, который не проходил ниже — крепкая рука тугим захватом обвила шею, чувствуя вздувающиеся под пальцами сосуды. Мутный взор Линча уже ничего не выражал, сознание цеплялось слабыми лапками за повисшее в воздухе тело. Глухой стук. Человеческое тело сползло с холодной стены вниз. — Я не слышу сердцебиения, — Стивен отстранился от обездвиженного Линча, на автомате поправил очки и снова с тяжестью в груди взглянул на друга: подсохшая бордовая струйка под носом все не переставала мусолить глаза.***
Он сделал это. Он ведь грезил об этом дне слишком долго, однако почему на душе скребут ищейки, лихорадочно разыскивающие для него хоть какую-то призрачную причину, чтобы жить дальше? И почему-то Верховный каждый день приходит проведать его телесную оболочку, на глазах усыхающую, но совсем не подающую признаков жизни. Спустя несколько дней после отключки Линча Чудику в голову приходит интересная мысль, которой он спешит обрадовать Верховного: — Я думаю, что Линч… не умер. Он жив, но… он спит, очень глубоко спит. В глазах Алекса тут же загорается огонёк надежды. — Он погрузился в летаргический сон.***
Массивные деревянные двери церемонно отворяются, постепенно расширяя полоску тусклого света из коридора. Однако сумрачная тьма ни капельки не рассеивается, а наоборот, кажется, становится гуще и окаменелей. Зелёная рука, обмотанная расползающейся нитками тканью, привычным движением тянется к углу, откуда достаёт самодельный факел. Быстрый чирк — пламенный свет озаряет обезображенное лицо, на большую половину закрытое привычной чёрной маской. Рассекая несколькими осторожными шагами комнату, зомби останавливается у небольшой кровати, на которой лежит человек, заботливо прикрытый одеялом. Языки пламени начинают плясать на лице спящего, но он никак не реагирует, поэтому Алекс как всегда грустно вздыхает — уже который месяц — и стоит так ещё несколько минут. Ему все кажется, что тёмные ресницы вздрогнут, волнительно затрепещут, выпуская скупую мужскую слезу, полную боли и страха, какая не успела даже появиться тогда — сердце ведь остановилось на секунды раньше, но и этого хватило, чтобы навсегда запечатлеть в памяти мгновенную перемену, сокрушительной волной проходящую в лице Короля зомби. Он ведь вовсе не этого хотел… Алекс рассеянно изучает белёсые черты, угнетающие своим спокойствием и безмятежностью. Смотрит, будто в первый раз, пристально исследуя каждый мягкий изгиб: ему постоянно чудится движение в членах, он в моменте ловит, как представляется, еле тёплую руку, тут же понимая, что это очередная больная галлюцинация. И эти губы, совсем не нежные и мягкие — подсохшие, изборожденные мелкими трещинками. Они предальски часто вынуждают остановить блуждающий взор на себе. В голове Король в шутку вспоминает одну сказку, где принц поцелуем пробуждает Белоснежку от мертвого сна. «Но я не принц, а мы далеко не в детской сказке», — Алекс пускает отчаянный истерический смешок, сотрясающий тягучую тишину. — Просыпайся поскорее, моя Белоснежка, — насмешливо прошептал он у самого уха, заодно поправляя подушку и ненароком касаясь щеки, чтобы на считанные секунды будто случайно задержать на ней волнующуюся ладонь. На лбу остывает след от вздрогнувших в робком поцелуе губ. Дверь со скрипом затворяется, оставляя за собой беспроглядную тьму. Внезапно Линч распахивает глаза — он слишком долго спал, выспался.