Весна, мусор, романтика...

- Федя… А ты что здесь делаешь? - Да я тут… случайно… Так вышло, уже ухожу... Кать, а ты? Неужели в первый же день на посту президента тебе приходится такими вещами заниматься? - Да понимаешь, Федь… Просто я один очень важный документ выкинула по ошибке… А когда спохватилась - уборщица уже все на свалку унесла. - Как? И ты тоже? - Что значит тоже? - Эээ… Катя… - Федя! - Катя! - Федя! - Ох, не сносить мне головы… Только чур я тебе ничего не говорил. - Ну? Не тяни. - Понимаешь… Там просто Андрей Палыч… - Что? - Кать, да ты только не волнуйся так. В общем, он тоже документ какой-то ищет. Всех прогнал, клятву о молчании взял. Вот. - И... давно? - Что давно? - Ну… Ищет. - Да вот партнёры из Киева уже битый час дозвониться не могут… Меня отправили...На разведку боем, так сказать… - Как странно… - Да уж. И у тебя документ, и у него документ. Магнитные бури, не иначе… - Но зачем он сам ищет? - Не знаю. Я помощь предлагал. Но у богатых свои причуды… Тебе, как я понимаю, моя помощь тоже не нужна? - Нет, Федь, спасибо тебе. И ещё. Насчёт того, о чем я тебе говорила. Ты там на Машку не сердись, не со зла она. - Понимаешь, Кать… Не могу я с ней. Не верю до конца. Но и без нее не могу. Вот и болтаюсь рядом, как… - Ну ладно тебе, Федь, ты что. Маша тебя любит. Это же видно. - Мне что-то не очень видно. Ну ладно, пойду я. Спасибо тебе. Раньше я думал, когда ты, помнишь, с Николаем на новой машине ездила, что ты зазналась, а сейчас вижу - нет, ты все такая же, наш человек, своя в доску, и президентство тебя не испортило. Ты чего смеёшься? - А мы с Колей сегодня опять машину купили! Для меня. - А, ну так и молодцы, дело хорошее. Тебе по статусу положено. Ладно, Катюш, пошел я. Только, чур, меня не закладывай. Как документ найдёте, пусть Андрей Палыч не забудет партнёрам в Киев позвонить. - Федя! - Все, нет меня, арриведерчи! - Так, а где…Добрый день… - Здравствуйте-здравствуйте. Вы тоже за мусором? - Я...э… - Понятно. Поменяюсь с напарником навсегда, больше сюда ни ногой. Здесь одни психопаты работают. Тут один уже в пакетах роется, наорал на меня. И вы туда же, а с виду приличная женщина… - Я, между прочим, президент компании! - А он - акционер. А мне велено проваливать отсюда. Счастливо оставаться! Если что - я знаю номер бесплатной психиатрической скорой. - Вы с ума сошли? - Я - пока нет. До свидания, госпожа президент. - Постойте, куда вы? - Андрей… Палыч? - Катя? Екатерина Валерьевна? - Что вы здесь делаете? - Ищу один очень важный документ. - Насколько важный? - Вопрос жизни и смерти. - А почему же он оказался здесь? - Цепочка злополучных событий. - Понятно, вы, как всегда, ни при чём. - Да нет, Екатерина Валерьевна, я, конечно, во всем виноват, и только я… - Послушайте, но если вы решили искупить свою вину, лазая по помойкам, то… - Формально рабочий день уже закончился, так что я могу в свободное от работы время лазить там, где хочу. - Ах, так? Ну тогда я, как временно исполняющая обязанности президента компании, приказываю вам немедленно прекратить поиски! - Увы! Я не могу вам подчиниться. - Конечно, кто бы сомневался. Вы, Андрей Палыч, всегда поступаете так, как вам вздумается, не считаясь ни с кем и ни с чем. - Да, я таков. Зачем вам, Екатерина Валерьевна, проводить время в обществе такого подонка и ничтожества, как я? Оставьте меня наедине с моим мусором. - У вас мания величия, весь мусор вам не принадлежит. - Да мне вообще тут ничего не принадлежит… но я должен найти то, что принадлежит вам, и вернуть. - Мне? - Ну конечно. Кать… - … - А могу я спросить… а зачем ты… простите… вы… здесь? - Да я тоже избавилась от одного важного документа… по ошибке. - По ошибке? - Дда… Я бы хотела… его вернуть. - И что, вы готовы… ты готова рыться в мусорных пакетах в его поиске? - Когда б вы знали, из какого сора…. - Что? - Да так, не обращайте внимания. Вообще, Андрей Палыч, здесь нужен сугубо деловой подход. Как я уже говорила, не время выяснять обиды, время действовать. Засучив рукава. - А вот это по-вашему, так сказать, по-пушкаревски. Валерий Сергеевич вами гордился бы. - Он и так гордится. - Не сомневаюсь. - Ну что, за работу? - Кать… … - Ты же понимаешь, что мы ищем одно и то же… - И что? - А я, кажется, нашел! Уфф, слава Богу! - Андрей, ты так себя ведёшь, будто и правда рад. - А почему ты… впрочем, что это я. Конечно же, ты мне теперь не веришь. И не поверишь никогда. Потому что из одного источника не может течь одновременно и сладкая, и горькая вода… - Андрей, не знаю, что меня удивляет больше: что ты рылся на помойке в поисках пакета или что ты цитируешь Библию. - Ха-ха, ты плохо знаешь моего отца. Он все детство читал мне нравоучения, чередуя их с подзатыльниками. - При всем уважении к Павлу Олегычу, похоже, его методы воспитания оказались не слишком эффективными. - Меня ещё мама баловала. Ну и, как говорится, что выросло, то выросло. - Ну что ж, хорошо, раз пакет нашелся, я, пожалуй, пойду… Дел много, Кира Юрьевна ждёт, чтобы убить меня и уволить женсовет. - Кать, подожди. Я понимаю, что это я во всём виноват, и веры мне нет, и я создал вам с Кирой обеим невыносимые условия работы... - Что я слышу? Неужели и такие мысли приходят в твою голову? - Кать, подожди. Понимаешь, я действительно долгое время был этим грязным источником. - Нельзя ли как-то обойтись без вычурных метафор? - Извини. Я хочу сказать, что я то врал, то говорил правду. Долгое время. Причем так со всеми. Это же шизофрения, Кать. Совсем заигрался. Но этот пакет… - А кстати, а зачем ты его искал? Малиновский назад затребовал? Игрушки хочет кому-то передарить? - Кать, почему ты стала такой? - Как говорится, учителя хорошие были. - Так вот как раз про горькую и сладкую воду. Про правду и ложь. Про любовь и игру. Да, подарки покупал Рома, и мне очень стыдно за это, но часть открыток я писал сам. - Часть? - Да. И ты знаешь, какие именно. Вот смотри. - Андрей Палыч, вы предлагаете мне присесть на мешок с мусором? Какой же вы всё-таки галантный кавалер. - Ничего, я… в смысле стиральная машинка… все отстирает. - Но… - Смотри. Вот это Малиновский писал - назад в мусор, вот это - помнишь? Я… это на помойку, это я… Кать, что с тобой? - Нничего… - Кать, ну не плачь, слышишь? - Андрей, понимаешь, это покойники. - Кто? - Эти открытки. Это страшные призраки, трупы. Свидетельства моей казни… Когда ты тогда зашёл с открыткой и зайцем, мне показалось, что ты мой палач… И так стекла очков поблескивали… - Ну прости, прости меня… - Знаешь, Андрей, как бы было легко и просто: извиниться, принять извинения, отряхнуться и пойти дальше. В Египте я простила тебя, потому что поняла, что ты боялся за компанию. Но ты снова говоришь мне о любви, о твоих открытках… что же получается: эта любовь ползла украдкой сквозь ложь и игру, как сорняк? И я должна была ее разглядеть? И я должна - сейчас - в нее поверить? А мне, едва заслышав твои очередные признания, хочется только одного - бежать... - Ну вот, а мне ты высокий стиль использовать не разрешила. - Не смешно, Андрей. - Не смешно. Поехали отсюда. Что за странное место для разговоров. - Почему, зато тихо и никто не потревожит… - Правда, поедем. Нам надо обо всем поговорить. Даже если не поверишь, я просто хочу, чтобы ты знала одно: я действительно люблю тебя - и такую, какая ты сейчас, и такую, какая была тогда. С косичками… - Наивную и безотказную? - Мягкую, заботливую, понимающую. - Ну а теперь я жёсткая, холодная и равнодушная. - А я заслужил. - Андрей, ну правда, пора в офис возвращаться. Дел много. - Возьми пакет. - Нет, оставь себе. Слишком больно. - И мне тоже. - Значит, все же надо его выкинуть? - Невозможно. - Тогда возьми… что ты дергаешь? Ай! - Чуть не порвался. А у меня идея. - Неужели? - Если мы помиримся и будем вместе, то пакет не понадобится делить. Мы переложим из него в старинный сундук все игрушки и настоящие открытки и будем доставать и смотреть, вспоминать… - Какой ещё сундук? - А у меня дома как раз есть подходящий, хочешь, покажу? - А как быть с горькой водой, Андрей? - Она утечет со временем. Вся вытечет и не вернётся. - А если я не могу? - Что, Кать? - Не могу поверить? - А что мне сделать, чтобы ты поверила? - Ну не знаю. Для начала - ты несвободен. Да и я вчера дала Кире обещание, чтобы она не увольнялась… - Какое обещание???? - Что у нас ничего не будет… - Как ты могла обещать за другого человека, Катя? - Знаешь, Андрей, одно неизменно - твои вопли. Можно бесконечно смотреть на три вещи: на огонь, воду и на то, как орет Андрей Жданов. - Черт… Извини… но как я должен на это реагировать? - Да? Интересно, а как я должна реагировать, когда сначала тебя Кира целует в коридоре, потом ты приезжаешь в клуб и признаешься мне в любви, а потом что? Молчишь? Поехал к Кире, угадала? - Кать, я всего лишь слабый человек… решил, что ты меня не простишь никогда… Да и ты, наверное, не одна… - В каком смысле? - Я… Знаю про этого ресторатора. - Про Мишу? Откуда? - Долгая история. Юлиана нас знакомила. Он мне дал визитку. Потом Зорькин сказал, что у тебя новый молодой человек… И я приехал к ресторану… - Мармеладофф? - Он самый. Видел, как вы танцуете. Но Елена Александровна и этот твой… Михаил меня не пустили. - Я ничего об этом не знала… - Кать, не бери в голову, все равно бы ты тогда меня прогнала… Верно же? - Не знаю… Наверное… - А сейчас прогонишь? - Не знаю, Андрей. Но Михаил тут ни при чем. А вот пока там, наверху, Кира рвет и мечет, я опять чувствую себя, как раньше… - Прости. - Этого не заслужили ни я, ни она. - Значит, мне предстоит в этом разобраться. - Это решать только тебе. Но сначала позвони в Киев. Они ждут. - Да, дело в том, что… У меня намечается командировка… Я бы хотел реализовать идею франшиз, которую ты когда-то предлагала. - Да, но тогда вы с Малиновским отнеслись к ней довольно скептически. - Кать, потому что мы идиоты и мерзавцы. И я тогда выпил. - Хорошее объяснение. - Так что ты думаешь насчёт командировки? - Так, я понимаю, мы от личных вопросов перешли к производственным. Что ж, пожалуй, следующий совет директоров я проведу прямо здесь, на помойке. Воропаев будет в восторге. - А что скажет Милко, подумать страшно… - Андрей, знаешь, что меня пугает? Ты продолжаешь шутить как ни в чем не бывало, несмотря на то что натворил. - Когда ты уехала, мне было не до смеха, спроси женсовет. А вообще… я не могу без юмора. Это моя вторая натура. - Знаю… - Кать, я поторопился вернуться к Кире. - Вот это меня тоже беспокоит. Ты вообще знаешь, чего хочешь? - Знаю, Кать. Знаю. Я просто уже потерял всякую надежду. Чувство вины меня придавило, и я решил, что мое место у Киры - возмездие за грехи. - Тебе возмездие, а ей это за что? - Кать… - Ты понимаешь, что она сейчас, если ты с ней поговоришь, скорее всего, уволится? Как компанию вытягивать будем? - Не уволится. - Почему? - Я ее отговорю. И еще. Послушай, я же послезавтра собираюсь в командировку на месяц. За это время страсти улягутся. Потом показ. Дела встанут на нужные рельсы, согласно нашему плану… - Так надолго? В твое отсутствие Кира меня съест. - Я думаю, ей будет не до этого. Слишком много дел. - Ты правда так думаешь? - Кать, я люблю тебя, и это главное. - А я не могу поверить, что ты говоришь правду… - А ты? - Что я? - Ты, наверное, меня разлюбила? - Увы, это оказалось невозможно... Чему ты улыбаешься? - И как нам быть? - Для начала - закончить сортировать открытки. Ведь мы так этого и не сделали. В конце концов, это вещественное доказательство, которое суд может принять к рассмотрению. - Как вы суровы, Екатерина Валерьевна! - Дочь военного… - Вот, я закончил, теперь точно все. Пакет твой. - Спасибо. Я рада, что нам обоим дороги эти воспоминания. - Кать, а что нас ждёт в настоящем? И в будущем? - Твой отец сказал мне по поводу работы в нашем "террариуме единомышленников" : "Все в ваших руках!" Наверное, это можно применить ко всему… - Если я смогу доказать тебе, что изменился… - И если я смогу поверить… - Меня всё ещё грызет чувство вины… - И ты не злишься на меня? - За что? - За совет? - Нет, совсем. А тогда, с твоим отцом… - Прости ещё раз, меня накрутили, и я сломался. Да ещё и Зорькин твой... - Коля? - Ладно, неважно. - Андрей, а что это? - Где? - Вот, в пакете. Я не помню такого. - Мда, странно. Прошлогодний календарь. Видимо, кто-то выбросил, вот он и попал в пакет. - Какой занятный… - Да, и дизайн необычный… Он не у Милко случайно висел? - Смотри, тут надпись на камне. Богатырь смотрит на нее и думает, ехать ли дальше. - "Никакое количество вины не изменит прошлое, никакое количество тревоги не изменит будущее". Хм. Глубоко, ничего не скажешь. - Напрасно иронизируешь. - Я сентенциями с детства сыт по горло. Отец закормил. Сплошное лицемерие, далёкое от жизни. - Но ведь это правда. Именно это и мешает нам жить в настоящем. Мы то переживаем из-за прошлого, то чего-то боимся в будущем. И упускаем момент… Сжираем себя… - Кать… - Андрей, поехали наверх. Сейчас за нами отправят поисковую партию. Роман Дмитрич вдоволь покуражится. - Кать, я должен был всегда сразу осаживать Ромку, а я не всегда… - Должен был. Да а что толку, он бы все равно не послушал. - Я врал тебе. - Врал. - Я заставлял тебя подделывать отчёты… - Я знала, на что шла, и согласилась. - Я навесил на тебя эту подставную фирму… - Я хотела тебе помочь… - Я о тебе совсем не заботился… - Андрей… - Что? - Никакое количество вины… - Не изменит прошлое? И как быть? - Отпустить его. Но не повторять. - Никогда. - И мне поверить? - Да! - Но в мире столько красоток, и все они ищут твоего внимания… - Ты не представляешь, как давно и до какой степени они меня не волнуют. - А вдруг… - Кать. - Что? - Никакое количество тревоги… - Не изменит наше будущее? И как быть? - Не бояться. Жить здесь и сейчас. - Ты так умеешь? - Нет. Но ты сама сказала мне, что это возможно. А я привык тебе верить. - Тогда сейчас мы вернёмся в офис… - Вместе. - А Кира? - С Кирой мне предстоит долго говорить. - И мне тоже. - Тебе не стоит. - Я виновата. Я обещала. - Кать, признайся. Ты в детстве любила рассказ Пантелеева "Честное слово"? - Очень. Настольная книга была! - Так я и думал. Послушай, перед Кирой я очень виноват, мне с ней и разбираться. - Но я должна буду попросить у нее прощения. - Разве я могу тебя остановить? - А ты попробуй. - А я очень хочу тебя поцеловать. Прямо сейчас. - Андрей! Там кто-то есть! - Точно. Поисковая партия. По ощущениям, тут половина "Зималетто". Пора сдаваться. - Выходим по одному. - Главное - с пакетом. Главным нашим сокровищем. - Я первая. Президент всё-таки. - Иди. Но я тебе позвоню. Уже скоро. - Я буду ждать. - Ура! Нашлась! Нашлась наша неуловимая Катерина! - Девочки, все за работу, срочно! Мне и так за вас от Киры Юрьевны достанется. - И Андрей Палыч здесь! И, главное, все улыбаются, прямо словно не на помойке побывали, а на шоу Максима Галкина! - А ты не завидуй, Сергеич, давай с тобой накатим по маленькой… Только немного, а то мне ещё Машку подвозить... - Ого, так вы помирились, когда успели-то? Давай, сейчас, запру помойку только. Пойдем сообразим. Заодно расскажешь, что здесь было-то, зачем они тут торчали битые два часа. - Что-что, Сергеич, неясно, что ли… Любовь… - Эх, Федька… Весна, мусор… Романтика… - А то!