***
— Иди с ним, Элли, — приказывает Марлин. Элли вспыхнула изнутри. С этим ублюдком с пистолетом? Внутренности скручивались и корчились, и она почувствовала себя ребенком. Элли размышляла, знает ли Марлин, что можно от него ожидать. Разве она не догадывалась, что взрослые мужчины делают с молоденькими девочками? Когда умерла Тесс, Элли начала задаваться вопросом, когда Джоэл начнет приставать к ней? Она держит нож матери в шве спального мешка пока спит.
***
Ночи проходят ни с чем. Она смотрит из-под одеяла, пытаясь как можно меньше замечать лес вокруг, но наблюдая за изгибом его плеча, когда он спит. Оно поднимается и опускается. Это то же плечо, на котором он носит винтовку. Джоэл спокойно спит, даже когда угли костра тускнеют, а воздух вокруг них становится холодным. Она боится его, но одна она не выжила бы. Под утро Элли притворяется спящей, пока он ворочается. — Ты выглядишь усталой, детка, — он широко вытягивает руки вверх и зевает. Она не хочет говорить ему правду, поэтому пожимает плечами.
***
Билл и Фрэнк — ее любимые люди в этом мире, так она решила. Она размывает горячей водой грязь на голове и стонет. Душ. Горячий душ. Сквозь густой пар она просматривает у стены кусок мыла. ДА. Она любит Билла и Фрэнка. Когда Джоэл стучит в дверь, она подпрыгивает. — Оставь мне горячей воды, — кричит он. — Нет, — кричит она в ответ, но вскоре после этого поворачивает кран и ощупывает стену в поисках полотенца. Не найдя его, она выходит из-за шторки. Мельком видит свое отражение в зеркале. Она выглядит иначе, чем в последний раз, когда видела себя. Тогда Элли была тоньше и бледнее, а теперь стала больше, словно ее кто-то ущипнул и растянул. Бедра теперь тоже выглядят по-другому. Она наклоняет голову, разглядывая себя, поворачивается в сторону и снова вперед. Они выглядят шире. — Хм, — удивляется она вслух. Он заставляет ее вздогнуть, когда стучит во второй раз. — Я вхожу! Она находит полотенце под раковиной и заворачивается в него. — Нашел тебе новую одежду, — кричит Джоэл. Грязная куча старой одежды действительно выглядит неприятно. Элли приоткрывает дверь на несколько сантиметров, и пар вырывается наружу. Он смотрит на нее сверху вниз и неуверенно протягивает одежду. Она случайно царапает его запястье, когда забирает стопку, сохраняя зазор как можно меньшим, и закрывает дверь. Спортивный бюстгальтер, маленькая рубашка, джинсы сорок второго размера — он каким-то образом знает ее. А поверх джинсов — нижнее белье, которое она сбрасывает и отшатывается от него, как от паука. Светло-фиолетовые трусики, отделанные кружевом, ей не понравились. Элли убирает мокрые волосы со лба и отворачивается от них. — Есть другая одежда? — спрашивает она его, когда выходит из ванной. — В подвале, — бормочет он через пар. — Можно посмотреть. Она ждет, когда он пойдет с ней в подвал. Когда мужчина выходит из душа, его волосы странно торчат, а футболка прилипает к влажной спине. Внизу щедро освещенная и хорошо обставленная стена с оружием, которого достаточно, чтобы вооружить небольшое ополчение, и компьютер, подключенный к радио, и стопки из тщательно маркированных вещей. — Охренеть. Джоэл ухмыляется ей взглядом, который говорит «Я знаю». Элли просматривает одну стопку с надписью «Мальчики» и засовывает несколько пар боксеров в рюкзак. Если Джоэл и замечает, то ничего не говорит. — Мы можем остаться на ночь? — она уже уверена в его ответе. — Нет. Джоэл даже не удостаивает ее объяснениями. Он не позволяет ей брать оружие. Он говорит ей куда двигаться и когда. Он вызывает у нее раздражение, заставляющее ее корчиться, спорить и бороться. И она делает это. Она двигается, когда он говорит двигаться. Она прячется в тени его твердой руки.***
— У тебя есть брат? — спрашивает Элли, снова и снова переворачивая и ломая корешок своего сборника анекдотов. Они катятся по пустой дороге, которая на многие километры окружена равнинами. Маленький металлический знак перед рулевым колесом указывает на ограничение в 90 миль в час. Элли делает вид, что не замечает выражения лица Джоэла, на котором читается типичное страдание от того, что с ней вообще приходится разговаривать. — Давай не будем заезжать туда. Вся машина пропахла кофе. Он сжимает термос коленями и отхлебывает горячий напиток. — Мы успеем, — противостоит ему Элли. Ей нравится это делать — добиваться своего. Таким образом, он становится предсказуемым и безопасным. — А как насчет тебя, у тебя есть семья? — Я не хочу об этом говорить. — Ладно, — он вновь притворяется серьезным. — Я знаю, как это бывает. Она улыбается, потому что не может контролировать нервы. Она прислоняется щекой к двери грузовика и смотрит, как колышется на ветру высокая трава.***
— Когда я скажу, беги и перелезай через стену, — приказывает ей Джоэл. Его учащенное дыхание пугает. Она практически может видеть, как бьется сердце внутри него. — Делай, как я говорю. — Они застрелят меня? — Элли попытается шептать, но слышит крик. — Нет. Забирайся на стену и не высовывайся, пока я не скажу. Давай, Элли, — он поднимается из-за ящика и начинает стрелять. Элли побежала, когда он сказал ей бежать. Ее телом управляет чистый страх, и момент простирается за пределы реального времени. Когда она, наконец, оказывается в безопасности, тело сжимается. Она от всего сердца старается не плакать. Что, если он умрет? Что, если он оставит ее одну в этом мире? Что, если эти люди найдут ее? Что тогда? Что тогда будет? Она пытается прислушаться, но не может понять, что происходит. Элли достает пистолет из рюкзака и держит его дрожащими руками. Девушка пытается приглядеться. Она не хочет этого делать, но внезапно слышит выстрел — чужой, — человек мертв. Она чувствует отвращение к пистолету и хочет, бросив все, побежать к Джоэлу. — Возвращайся обратно, — говорит Джоэл. Она двигается и закрывает уши, но понимает, что он знает, что делает. — Пойдем дальше, — говорит он. Никаких благодарностей? Как неприлично. Но она рада, что все прошло именно так. Элли думает, что он, должно быть, впечатлен ею. — Делай вот так, — говорит Джоэл. Его длинные мозолистые пальцы держатся за рукоятку пистолета поверх ее. Он аккуратно оборачивает ими ее ладонь, похоже, не заботясь о том, что она находится в опасной близости от спускового крючка, а дуло направлено ему в грудь. Это заставляет ее улыбнуться. Он дергает ее вперед, когда достает пистолет, и она смеется сумасшедшим смехом. — Мило, — говорит он. — Мило, — соглашается она.***
В Канзас-Сити они скрываются в одном из случайных зданий. Джоэл посмеялся над шуткой перед тем, как заснуть. Она не может перестать улыбаться в холодный спальный мешок, постеленный на голый бетон. — Мужчины берут то, что хотят, — сказала ей подруга из FEDRA. Почему он этого не сделал? Элли представила это. Любопытные руки и настойчивость в том месте, куда она никогда никого не пускала. Она кусала его, била и толкала, а он, непоколебимый, спокойно делал то, что делают мужчины. Мысль об этом заставила внутренности сжаться до основания бедер. Она подумала о Райли, о ее мягких губах и тонких руках, тепле и устойчивости сердца. Джоэл полностью противоположен, кроме одного — внутреннего притяжения. Для Элли они — небесные тела, постоянные и уверенные в себе, а она — маленький спутник, разделяющий пространство их существования. Может быть, Джоэл был хорошим, и именно поэтому он не изнасиловал ее. Хотя она всегда была рядом, и он мог. Но тогда почему он убивал с такой готовностью и безжалостностью? Возможно, Элли была слишком глупой, или слишком страшной, или слишком молодой. Она поняла, что улыбка исчезла с губ. Девушка тихо переоделась в фиолетовое нижнее белье, которое по необъяснимой причине засунула в рюкзак раньше.***
Сэм ловко пишет в своем блокноте. «ОН МИЛЫЙ?» — говорится в нем, и он указывает на Джоэла. Элли натягивает на себя простыню и на мгновение задумывается. «Да», — пишет она, а затем. «Он просто застенчивый» Джоэл разозлился, если бы узнал, что она так о нем думает, но ей нравится это. Сэм кивает. «ОТКУДА ты ЕГО ЗНАЕШЬ?» Он показывает ей на него. Она драматично закатывает глаза, чтобы показать ему, и произносит. — Фу! «Длинная история», — пишет она. Сэм улыбается и пожимает плечами, а она натягивает на себя простыню. «Он ведет меня к маминой подруге» Сэм выглядит смущенным. «У ТЕБЯ НЕТ СЕМЬИ?» Элли отрицательно качает головой. Сэм пытается что-то надписать, но Элли не может понять буквы. Она прищуривается, глядя на него, и он выглядит раздраженным. Он переворачивает лист, показывая какую-то мазню. «ОН ЗАЩИЩАЕТ тебя» Рядом с подписью рисунок маски супергероя. Элли кивает.***
Джоэл одет в украденное пальто и найденные перчатки, которые сейчас у него в зубах. Он обвязывает ветку веревкой и зацепляет ее. На другом конце он фиксирует лодыжки небольшого оленя. Желудок Элли переворачивается от радости. Мясо кролика лучше, чем консервы, но олень намного лучше кролика. Со старым мешком риса, который они подобрали из заброшенного каравана, сегодня вечером они будут питаться по-королевски. — Иди внутрь. Холодно, — говорит ей Джоэл. Они заняли чью-то хижину, чтобы переждать несколько недель и поохотиться. Но вместо охоты она хочет смотреть на него. Мужчина рассеянно качает головой. — Неважно, — ворчит он. Джоэл тянет за веревку, используя большую часть своего веса, и олень тянется за веткой, пока не зависает над землей. — Дай я помогу тебе, — бубнит Элли и встает на цыпочки. — Будет быстрее, если я сделаю сам. Скоро стемнеет. Из-за гигантских деревьев вокруг дневной свет исчезает быстрее, чем следовало бы. — Но я хочу научиться. — В следующий раз, — говорит он, кряхтя, вспарывая ножом плоть на брюхе оленя. У Элли текут слюнки. Он приготовит мясо на огне в жире, как всегда это делает. Будет вкусно. Она ожидала, что через несколько секунд мужчина подобреет. — Давай, Джоэл. Он игнорирует ее. — Почему здесь нет зараженных? — Ты уже спрашивала. — Разве? — одной ногой она вырисовывает фигуры на снегу. Джоэл вздыхает. Он бросает нож, сбрасывает пальто и закатывает рукава фланели до локтей. — Потому что раньше эта область была пустынной. Люди здесь не жили, и некому было заражаться. — Так почему бы нам просто здесь не остаться? Навсегда. — Ты хочешь есть мясо оленя вечно? И жить у черта на куличках? — Да, — Элли закрывает глаза. — Может быть, ты сможешь, когда все это закончится. — Мы не сможем, потому что ты не учишь меня, как разделывать оленя. Он смеется с ножом в зубах, разрывая плоть пальцами. Элли часто думает по ночам. Он уничтожает все, кроме нее. Бесчисленное множество людей. Разрывает оленя. Почему она неприкасаемая? Когда она, возможно, единственное, что хочет быть изнасилованным им? Она зажмуривает глаза и кладет руку на теплый живот. В нем много хорошо просоленной оленины и риса, поджаренного в сале. Рука опускается ниже, к кружевному подолу нижнего белья, и она дергает за него. Девушка держит глаза закрытыми. Он в другой комнате, крепко спит. Огонь потрескивает и отбрасывает тени по всему помещению. Джоэл рядом, теплый и сильный, и полностью принадлежит ей. Никто в мире не узнал бы, если бы она подползла к нему и попросила кое о чем. Она слишком громко вздыхает и краснеет, открывает глаза и проверяет, слышит ли он. Он все еще спит. Элли опускает руку еще дальше. Она не делала этого месяцами, с тех пор, как ушла из FEDRA. Девушка ощущает ткань трусиков и полностью выдыхает. Она не может этого вынести. Она думает о нем с ножом в зубах, вспарывающем плоть. Она воображает, что она олень. Она трогает себя и прикрывает рот рукавом. В животе у Элли что-то бурлит, чего она не может определить. Это желание? Голод? Ей все равно. Что бы это ни было, это реальное и сильное, и это заставляет кончить от собственных пальцев. Она кусает плоть своего предплечья. Элли думает о том, как он широко раздвигает ее ноги, разрушая ее плоть. Она должна двигаться, когда он ей говорит. Он приказывает: «Делай вот так.» Она кончает, всхлипывая в рукав.***
— Искупайся, детка, — говорит Джоэл. — Я, Джоэл, не говорю по-королевски. Элли чешет подмышки, как обезьянка, и косит глазами. Он смотрит на нее сквозь темные ресницы, совершенно серьезно и без энтузиазма. Затем, кривляясь, повторяет. — Элли, не хотели бы вы принять ванну с горячей водой, которую я только что налил, прямо перед… Дайте подумать, примерно на час, Ваше величество? Так лучше? — Намного, — улыбается она. Она заметила, что он не принимает ванну, не ест и ничего не делает до того, как она это не сделает. Об этом они не говорят. Это не совсем доброта. У него очень уникальный набор моральных принципов, которых он придерживается и ожидает, что она не будет подвергать их сомнению. Она рисовала его день за днем. Но Элли знает черту, за которую ей не следует заступать. Она срывает толстовку и скидывает обувь с носками в гостиной. Элли чувствует прохладный воздух обнаженным животом, когда футболка задирается. Девушка притворяется, что рассеянно отводит взгляд, в то время как вытаскивает ленту для волос и встряхивает ими, отросшими до середины спины. Она разочарована тем, что он не смотрит. — Хочешь отрежем? — спрашивает он, уставившись на столешницу, на которую кладет ладони. — Что? — Твои волосы. Он поднимает ножницы. Он смотрел? — Да, — отвечает она. Мужчина подходит сзади, возвышаясь над ней. Она не смеет дышать, но должна. Ножницы прорезаются, и голове становится намного легче. Он держит пучок срезанных волос и щекочет ими шею, заставляя ее дрожать. Джоэл кладет руку ей на талию и снова говорит. — В ванну. Он мягко подталкивает ее к двери. — Пошел ты, — говорит она, сама не зная почему. Она двигается, когда он говорит.***
— Я не твоя дочь! — кричит Элли. Все, что она не может сказать, говорит внутри нее: «Перестань меня отталкивать. Разорви меня. Возьми меня.» Мысли не звучат, но она чувствует их отчаянной тоской. — Ты права. Ты не моя дочь, — говорит он ей, когда на его лице читается отвращение, а внутри все горит. Она на грани. Если бы он просто поднажал сейчас, если бы сделал то, что должен сделать, она бы отдала все. Но когда Джоэл уходит, она скукоживается. Они говорят на разных языках. — Утром ты уезжаешь с Томми. Когда он хлопает дверью, она чувствует, что вот-вот упадет в обморок. Утром, когда он ждет ее в конюшне, она хочет причинить ему боль. Элли хочет пинаться, кричать и стрелять. «Пошел ты, тупой ублюдок! Ты бросил меня. Тебе было все равно, пошел ты, пошел ты, пошел ты», — хочет она ему прокричать. Но Элли просто нагружает седло лошади и велит садиться. Когда они вместе выезжают из Джексона, она зарывается носом в его куртку, пока маленькие ручки едва обхватывают его талию.***
Элли вводит иглу в рану Джоэла и нажимает на поршень. Она приоткрывает его рот мокрыми пальцами. Она разговаривает с ним, как с ребенком. В школе FEDRA этому не учили, и все кажется неправильным. Она чувствует себя сумасшедшей, когда рядом никого нет. Не зная, вернет ли она его. Все Серебряное озеро охотится на них. Она сдерживает слезы, но они текут тихо, без разрешения, и солят ее губы. — Проснись, Джоэл, — говорит она ему. Он не сдвинулся с места.***
Дэвид тянет ее за воротник так сильно, что ее шея отрывается от пола. — Разве ты не знаешь, что борьба — это та часть, которая мне нравится больше всего? — он смеется ей в лицо, его тело обрамлено огнем. Она кричит так сильно, что кажется, будто ее горло разрывается надвое. Не так она себе это представляла. Это неправильно. «Не допусти, Господь, чтобы это случилось,» — молится она в этом доме Божьем. Дэвид навис и срывает с нее одежду. Она тянется за ножом. «Я одна,» — думает она, снова и снова, нанося удары. Он снова завладел ею, и она брыкается, и дерется, и кричит, но затем слышит. — Все в порядке, детка. Я держу тебя. Я держу тебя, — говорит Джоэл ей в волосы. Он заключает ее в объятия. — Это я. Элли оглядывается на нетронутый белый снег. Она чувствует себя ничем не примечательной и бесконечно маленькой. — У меня есть ты. Джоэл нежно гладит ее по плечу, прижимаясь носом к ее щеке.***
Затем: сингулярность. Элли ничего не чувствует. Может быть, безразличие. Все это? Для чего? Почти потерять его, почти быть потерянным, и ни разу за все время не добиться, чтобы он понял ее. Несмотря на то, что они были поодиночке вместе в течение нескольких месяцев. Они идут по шоссе в Солт-Лейк-Сити вдоль пандуса, который Джоэл всегда называет «съездом», а Элли — просто пандусом. Они могут видеть здание, к которому они направляются. — Как долго ты был с Тесс? Элли знает, что он на минуту остановится, посмотрит вокруг на землю и небо, как будто очень напряженно думает, а затем наградит ее затянутым, несколько поверхностным ответом. Он делает именно это. — Около десяти лет. Знал ее дольше, хотя… — Как ты с ней познакомился? — В карантинной зоне. Контрабандист познакомился с контрабандисткой. Настоящая история любви. Элли смотрит на него через плечо, и он подмигивает. — Почему ты… — она обдумывает этот вопрос. — Почему она тебе нравилась? — Черт возьми, Элли. Я на интервью? — Думаю, да. Она пинает выбеленную солнцем, ржавую банку из-под газировки. — Мне нравилось, что никто не мог сделать ее жертвой. Она была жестче, чем кто-либо. Но она могла быть и по-настоящему нежной. Она осталась… Я не знаю. Нетронутой, пройдя через все. Элли ничего не говорит. Ей интересно, как он оценивает ее по шкале от нетронутой до шлюхи. — Почему? — Не знаю.***
— Мы так счастливы, что ты здесь, Элли, — Марлин потирает тыльную сторону ее руки. — Где Джоэл? — Он в комнате дальше по коридору. С ним все будет в порядке. — Могу я увидеть его? Медсестра оборачивает вокруг нее манжету, и манжета надувается, становясь очень тугой. Марлин качает головой. -! Ты наша лучшая надежда. Люди здесь… — Могу я просто… — Элли задерживает дыхание. — Могу я увидеть его? Марлин вздыхает. Она хватает Элли за руку, как маленькую девочку, и помогает ей спуститься с кровати. Она ведет ее по залам лабиринта. У входа в комнату выставлена вооруженная охрана. При виде Марлин они отходят. Джоэла беспорядочно бросили на кровать. Ео тело лежит так, как будто его просто кинули туда. — С ним все будет в порядке, Элли, — Марлин смотрит на нее и ищет в ней подтверждения. Элли наблюдает за медленным и уверенным подъемом его груди. Да, он выглядит прекрасно. Они возвращаются в ее комнату. Марлин не отпускает руку Элли. — Доктора не могут поверить, что есть кто-то вроде тебя, — смеется Марлин. — Я имею в виду, ты чудо. Элли улыбается ей. — Что должно произойти? — Что ж, мы дадим тебе лекарство, которое поможет тебе уснуть, чтобы для тебя все прошло незаметно. А когда проснешься, мы разместим вас с Джоэлом в жилых помещениях, пока вы не решите уйти. Ты согласна? Элли кивает. Марлин крепко держит ее за руку, когда они укладывают ее обратно на больничную койку. Доктор с ней не разговаривает. Он надевает ей на лицо противогаз. Сердце Элли сильно бьется в груди. Она увидит Джоэла, когда проснется. Вероятно, он будет рядом с ней. — Подождите, — говорит Элли в противогаз, но звучит приглушенно. — Подождите.***
Она просыпается в незнакомой машине. В маленьком свисающем зеркале девушка видит Джоэла, его строгий взгляд, осматривающий дорогу впереди. У нее пульсирует в голове. — Все в порядке. Ты со мной, — говорит Джоэлс нежным голосом. — Не торопись. Действие наркотиков заканчивается. — Я была с цикадами, а затем… Какие наркотики? — Они проводили над тобой какие-то тесты. И некоторые другие. Оказывается, есть намного больше таких, как ты, людей с иммунитетом. Их десятки. Врачи не смогли ничего из этого сделать. Они на самом деле… Они перестали искать лекарство. Элли все еще слышит, как Марлин говорит это: — Врачи не могут поверить, что есть кто-то вроде тебя. Почему Джоэл лжет ей? — Где моя одежда? Она чувствует, как голая спина прижимается к сиденью. — Рейдеры напали на больницу, мы едва вытащили тебя оттуда. По пути найдем новую. Его тон тихий, нежный, незнакомый. Она не может поверить, что он считает ее такой глупой. — Кто-нибудь пострадал? Он делает паузу. — Да. — С Марлин все в порядке? — Я везу нас домой.***
— Когда ты хорошо выполняешь какую-то работу, тебе говорят, что у тебя золотые руки, — он показывает ей свою ладонь, а затем проводит большим пальцем по круглому кончику ее подбородка. — Что случилось, детка? — Ничего, — говорит она. Он толкает ее плечо своим. — Почему бы нам не начать? Он встает и вытирает руки о заднюю часть джинсов. — Почему бы нам не отказаться, — говорит она, твердо стоя на ногах. Она знает, что он больше не попросит. Неважно, как далеко она зайдет. Он не хочет знать, о чем она думает. Она может лишь чувствовать его трепет. Джоэл протягивает руку. Элли смотрит на это с презрением. Зачем они зашли так далеко? Было столько моментов, когда они могли остановиться. Дом Билла и Фрэнка, Хижина, Джексон. Зачем он вел ее туда только для того, чтобы забрать обратно? Просто чтобы все переделать. Чтобы лишить ее шанса иметь хоть что-то. Он садится на корточки перед ней. Она чувствует себя как ребенок в школе, который сидит в углу за то, что не ходит в спортзал и получает от своего учителя. Его темно-карие глаза умоляют ее. Он гладит ее колено рукой. Он не будет спрашивать, и она это знает. Она смотрит на него, бросая ему вызов. — Давай, Эл, — говорит он голосом, который когда-либо дарил только ей. Это их вид битвы. Танец, которому они научились: один отступает, а другой устремляется навстречу. Она так зла на него, что у нее горят глаза и выступают слезы. Он снова протягивает руку. — Пойдем со мной, детка. Она двигается, потому что он говорит двигаться.***
Они взбираются на холм и видят Джексон. Город выглядит великолепно, живо и безопасно. Патруль объезжает горную базу через долину, их лошади — маленькие, медленные точки на зеленой траве. — Поклянись мне, — говорит она так яростно, как только может, что горло горит, — Что все, что ты сказал о цикадах, правда. Джоэл изучает ее. Она знает все его маленькие движения. Она может читать мысли, когда они воздействуют на его тело. Его пальцы подергиваются, и он напряженно стоит. — Клянусь. Это ударяет ее в живот. Она почти плачет. — Хорошо.***
Проходят недели. Среди сотен людей Элли чувствует себя более одинокой, чем когда-либо. Они отдали ее в среднюю школу. Теперь она изучает искусство, строительство и кузнечное дело. Она говорит им «Ни хрена себе» на уроке математики, и они подчиняются ей, воспринимая это с юмором. — Дети, — говорит Джоэл, как будто она ещё ребенок. Томми поселяет их в доме на своей улице, и Джоэл позволяет ей выбрать, какую спальню она хочет. Из трех она выбирает ту, что выходит окнами во двор. Среди других детей она чувствует себя мертвой женщиной. Они наивны и полны надежд, и их волнуют такие вещи, как-то, кто кому нравится и чьи родители что делают. Джоэл задает ей глупые вопросы типа: «Тебе здесь нравится? Как дела в школе? Заводишь друзей?» и она чувствуетбвесь этот дешёвый спектакль. Как бы близко они ни были к тому, кем должны быть, их больше нет. Она играет роль его хорошей дочери. Он ее заботливый папа. Веселая, блядь, семейка.***
Должно быть, Джоэл считает это достаточно невинным, потому что однажды утром он будит ее, положив руку ей на спину под рубашку. Его рука холодная, он нежно поглаживает ее. — Я беспокоюсь о тебе. Элли привыкает к свету и смотрит на него, ее лицо наполовину вдавлено в подушку. На стене этой комнаты нарисованы цветы. Отделка темно-зеленая, а стены светло-лаймовые. Занавески розовые. На самом деле все они видят в ней маленькую девочку. Внутри она совсем другая. — Почему, — хрипит она не пробудившимся голосом. — Ты… Ты просто, — Джоэл качает головой. — Отдалилась. Она полностью зарывается лицом в подушку, выгибает спину под его рукой, как кошка. — Ух-х-х, — стонет она в подушку. — Что я могу сделать, детка? Нежность смягчает ее, накрывает ее всю, как одеяло. Она вскакивает на кровати. Хвост едва держится на прядях. — Скажи мне правду. Она чувствует, что ее сейчас вырвет. Он смотрит на нее со страхом в глазах, чего он не должен чувствовать. — Скажи мне правду, — она произносит слова медленно, каждой частью своего языка. Джоэл качает головой, глядя на нее. Он выглядит испуганным. Он складывает руки на коленях, скрежещет зубами, изо всех сил пытается взглянуть на нее. — Скажи мне, черт возьми, Джоэл. Элли встает на колени. Ее сердце стучит в ушах. — Просто, блядь, скажи мне! — Элли… — Нет, Джоэл! Нет! Не говори, что все это было впустую, чтобы потом про просто развернулись и… Он встает, протягивает к ней руки, как будто может сдержать ее голос. — Неужели все зря? — она придерживает лицо руками. — Зря? — Элли. Он кладет руки ей на плечи. Девушка шлепает по ним и спрыгивает с кровати. Джоэл возвышается над ней, но она приподнимается к его подбородку и указывает пальцем, стиснув зубы. — Ты, блядь, тащил меня всю дорогу туда, только для того, чтобы все это проебать, развернуться и быть таким? «Элли, иди в школу. Элли, заводи друзей.» Джоэл пытается успокоить ее, как ребенка. Это приводит ее в еще большую ярость. Она пытается донести до него свои чувства. — Элли, будь моим гребаным ребенком. Ты меня совсем не понимаешь, Джоэл. Он беспомощно смотрит на нее сверху вниз. Мужчина заключает ее в объятия, и она борется с ним. Она брыкается. Она кричит. Она бьется с ним, но он непоколебим. — Обними меня, — требует он от нее. Элли замирает. Она прижимается лбом к его ключицам и позволяет ему обнять ее. Она тяжело дышит в рубашку. Его запах знаком. Джоэл держит ее, пока дыхание не замедляется. Она прижата к нему, а руки плотно прижаты к бокам. Она делает глубокий вдох, заикаясь, и выдыхает ему в лицо, сложив губы в форме буквы «о». — Я не гребаный ребенок, — бормочет она в ткань и закрывает глаза. — Ты меня совсем не понимаешь. — Я понимаю тебя, — говорит Джоэл. Он запускает пальцы под волосы у нее на шее. — Я понимаю.***
Джоэл берется за несколько работ, и новый график отрывает его от дома на большую часть дня. Он присоединяется к патрульной смене по четвергам и воскресеньям. Элли иногда получает дом в свое распоряжение. Когда она просыпается, Джоэла уже нет. Он оставил для нее приготовленный завтрак. Будет он дома ближе к вечеру. Элли высовывается навстречу солнечным лучам, льющихся в окно. Ее пальцы горят. Он учит ее играть на гитаре, и на них образуются мозоли. В конце концов она слезает с кровати. Когда он уходит, она принимает ванну, потому что та находится в его ванной, и она слишком смущена, чтобы принимать ее, пока он поблизости. Она сбрасывает пижаму и оставляет ее на полу. Дверь закрыта. Он повесил шторы, которые затемняют его спальню, чтобы она всегда выглядела как ночью. Его кровать не заправлена с одной стороны, а простынь скомкана. Вся комната пахнет им. Кровать кажется вуайеристом, когда она проходит мимо. Элли получает то, чего она хочет, но не может иметь. Ходить голышом по его комнате — это акт бунта, и она осознает это. Девушка толкает дверь ванной, но оглядывается. Кровать все еще могла быть теплой. Простыни смяты там, где лежало его тело. Заметил бы он, если бы она легла? Почувствовал бы он ее запах, почувствовал бы ее? Она слишком долго стоит у двери ванной, и свет проникает сквозь щель. Кровать смотрит на нее. Элли на цыпочках подходит к ней. Она проводит кончиками пальцев по поверхности, отодвигает занавеску на окне, чтобы посмотреть, не идет ли он, что не совсем логично. Сердце быстро бьется. Из всех ужасающих мест это кажется ей самым страшным. И все же, она не может отойти. Элли проводит рукой по одеялу, натянутому на кровать. Она медленно и методично поднимает ногу и прижимает колено к матрасу. Он не отвергает ее. Он опускается, чтобы встретиться с телом. Она выдыхает и продвигается вперед, забираясь на покинутое место. Ее дыхания — это что-то ревущее. Скрип твердой древесины слышен за мили. Джоэл точно услышит. Она практически бросает ему вызов. Металлический каркас кровати скрипит и гремит, сдвигаясь под весом. Голая задница прижимается к простыням, на которых он спит. Через дверное проем она может видеть изножье собственной кровати. После такой кропотливой работы она ложится на его подушку и натягивает его одеяло. Элли закрывает глаза и представляет, что он спит рядом с ней. Его плечо поднимается и опускается. Представляет обнаженную кожу. Она притворяется, что в темноте видит линию горизонта его тела под одеялом, вне пределов досягаемости. Если он может притворяться, то и она будет. Запах, одеяло, атмосфера его спальни окутывают ее. Он стал оленем, и она проникает туда, куда не должна. Она прикасается к его плоти, а он даже не знает об этом. Элли чувствует исходящую влагу, и ужасающую тяжесть и тепло прямо под ней. Она чувствует себя дикой. Как будто могла повалиться на простыни и тут же кончить. Девушка представляет, как засыпает, и Джоэл находит ее в своей спальне. Она представляет, как он поднимает ее, держа за грудь и сжимая задницу, тянет за волосы, находит швы и режет, зажав нож в зубах. Она стонет. Она надавливает на свое самое чувствительное место тыльной стороной ладони. — Черт, — срывается с губ. Элли садится, чувствуя головокружение и опьянение. Она может чувствовать себя на простынях, оставляя след. Стыд переполняет, и она обнимает себя, босается в ванную и закрывает дверь.***
— С днем рождения, детка, — говорит Джоэл, поглаживая по спине, будя ее. — Испек тебе оладьи. У меня для тебя кое-что есть. Она поднимает голову и тянется, прижимаясь щекой к его колену. Он поглаживает волосы у ее уха. — Чем ты хочешь заняться сегодня? — Поохотиться — говорит она приглушенно, мечтая остаться в одиночкстве. — Ты уверена? Она кивает, и ткань джинсов трется о ее щеку. — Мы можем устроить вечеринку с Томми, Марией и малышом. И ты можешь пригласить кого угодно. — Фу. Нет. Пожалуйста. — Понял. Ворчунья. — Дурак. Джоэл проводит пальцами по ее руке и поднимает. Он играет с ней. Через некоторое время он целует кончики ее пальцев, едва заметно. Элли поднимает на него взгляд. — Я дурак. Она садится на колени, и он улыбается ей. — Что ты мне подаришь? Он вытаскивает прямоугольную коробку из заднего кармана, изо всех сил пытаясь сохранить равновесие, не упав на матрас. — Отвернись, — говорит он ей. Она двигается, когда он говорит двигаться. Элли смотрит в окно, утреннее солнце освещает зеленый весенний двор. По соседству находятся сады, а за ними — клиника. Джоэл поднимает ее волосы, накручивает их и говорит: — Подержи. Она задерживает дыхание и берет свои волосы из его руки. Он надевает ожерелье ей на шею. Это серебро и в нем есть очарование. После некоторой борьбы он застегивает застежку и снова распускает ее волосы по плечам, приглаживая выбившиеся пряди на макушке. Элли крутит украшение перед своим лицом. Пересмешник. — Что это значит? — Ты всегда недовольна. У нее пропадает дар речи. Она поворачивается, чтобы игриво ударить тыльной стороной кулака. — Мне нравится, — говорит она, крутя в пальцах кулон, задаваясь вопросом, где он это взял. — Спасибо. — Я знаю, что ты не любительница украшений, — оправдывается он, — Но я полагаю, кто-то должен дарить их тебе, и это могу быть я. Она снова смотрит вниз на кулон — маленькие крылья расправлены в полете.***
Он помогает ей завязывать шнурки. Элли наблюдает за завитком волос на его голове, когда Джоэл наклоняется и грубо завязывает их. — Думаю, мы поднимемся на восточную гору и найдем оленей. Слышал от охотников, что там 8-очковый ползает с оторванной ногой после неудачного выстрела. Избавишь его от страданий. Она кивает. Ей нравится видеть его с винтовкой за спиной. Родство с Томми дает особые привилегии. Они покидают территорию без особых проблем и направляются к горе. Их разделяет молчание. Джоэл указывает в сторону, чтобы показать, куда они направляются. Элли бесшумно ступает по перегною и кустарнику, как он ее учил. — Я знаю, что я хочу на день рождения, — говорит она через час. Он останавливается, кладет руки на бедра, не оглядываясь на нее. — Что? — Правду, — она говорит это просто, без злости. Только это. Правду. — Все в порядке. Пожалуйста, просто скажи мне. — Ты не можешь отпустить это? — говорит Джоэл. Он произносит это мягко, все еще не поворачивается, чтобы посмотреть на нее. — Нет. Он ничего ей не говорит, смотрит вниз, на землю. Элли осматривает его затылок, линию растрепанных волос, кожу за воротником. — Пожалуйста, Джоэл. — Я не собираюсь терять тебя снова. — Ты ни разу не терял, — отвечает она. Она готова — сколько раз уже воспроизводила этот разговор в голове. — Я подводил тебя все время. Я терял тебя постоянно. Я не хочу говорить об этом, Элли. — Ну, я верю, Джоэл, но я, черт, хочу… — Почему? Что-то изменится? Ты сможешь не ненавидеть меня за то, что я сделал? — спросил Джоэл, повернувшись. — Я ненавижу тебя за ложь, — последнее слово она произносит с сарказмом. Это окончательное предательство. — Ты поклялся, — она с отвращением качает головой. — Ты поклялся мне. И теперь я должна тебе доверять? — Да. Я сделал то, что должен был, чтобы уберечь тебя. Ты должна доверять только мне. — Почему только тебе? Ты убил всех из-за одного гребаного человека. Так что все мы можем умереть в любом случае, поэтому я могу прожить жалкую жизнь, не сделать ничего значимого и вечно жить в страхе. — Я никогда не говорил, что я другой. И наша жизнь не жалкая, — выплевывает Джоэл в ее сторону. — Мечта о спасении мира с помощью какого-нибудь лекарства жалка. Я не променяю тебя на остальных. — Променять меня? Это были просто какие-то тесты, Джоэл. Ты не дал мне выбора. — Они тебе это сказали? Тогда ты действительно наивный ребенок. — Пошел ты! — Элли плачет, бросая винтовку на землю. — Да, пошел я, — говорит Джоэл. — Но я бы убил их всех снова. — Пошел ты, — кричит она, подбегая к нему и сильно толкая в грудь. Он едва отшатывается назад. — Я бы сто раз променял их всех на тебя, — он произносит это сквозь зубы, его плечи расправлены и шире, внутри нет доброты. — Не было бы никакого обмена! — плачет Элли. Джоэл хватает ее за плечи своими крепкими руками, сжимая и надавливая на ребра. — Они собирались тебя, блядь, убить! — кричит он ей в лицо. — Я вытащил тебя с операционного стола. Я выстрелил доктору в гребаный череп, — о встряхивает ее, прижимает ее лицо к своему. — Они собирались убить тебя. — Ты должен был позволить им, — плачет она, и слезы стекают в уголки рта. Он еще раз сильно встряхивает ее, и голова начинает кружиться. — Нет. Не смей, блядь, так говорить, — он поднимает ее на руки. — Не смей, блядь, так говорить. Элли плачет у него на плече. Она кричит так сильно и громко, как только может, отдавая этому все силы. Мужчина прижимает ее ближе. Она хотела знать правду. И теперь она хочет повернуть время вспять. Джоэл держит ее. Он не говорит ей замолчать и перестать кричать. Он ждет, когда она остановится сама. — Так много людей погибло ни за что. Она смотрит на деревья вокруг, признаки животной жизни. Никто не знает и не заботится о ее затруднительном положении. — Лучше они, чем ты. — Это был не наш выбор, — говорит она, ее глаза и губы опухли от слез. — Мне все равно. Она поднимает голову и отстраняется, чтобы посмотреть на него. — А как насчет того, чего я хочу? — шепчет она, не в силах произнести слова громче. — Я знаю, чего ты хочешь. — Знаешь? Он кивает. — Но ты не спрашивала об этом меня. С тех пор, как были Солт-Лейк-Сити, с тех пор, как было все это, ты никогда не думала о том, чего я хотел. Он пристально смотрит на нее. — Ты меня вообще не понимаешь. Он просто смотрит. На ее лоб, подбородок, губы, воротник. — Я понимаю тебя, — говорит он. — Нет! Я была прямо перед тобой в течение нескольких месяцев, и… — она качает головой, глядя на него широко раскрытыми глазами. — Черт возьми, Джоэл. Ты не понимаешь. — Я стараюсь, — признается он и отстраняется. Это их танец. Одно тело тянется к другому. Она смотрит из-под ресниц, опустив голову. — Попробуй еще. Оленей не будет. После криков они, вероятно, убежали на другой склон горы. Элли хватает свою винтовку с земли. Она получила то, за чем пришла. Она отступает к Джексону, волнистой тропой прямо через широкую равнину.***
Элли ни разу не оглядывается назад. Охранник впускает ее без Джоэла. Она едет на грузовике по главной улице и оживленно улыбается однокласснику. Все странно смотрят на ее винтовку. Девушка захлопывает за собой входную дверь и запирает ее, зная, что у него есть ключ. Она скидывает ботинки и оставляет их посреди комнаты. Элли хопает своей дверью, падает на кровать, срывает куртку и падает без чувств. Эта комната. Розовые занавески. Блестящий плакат на стене. Джоэл однажды сказал ей: «Ты не девочка». Хотел ли он, чтобы она была ею? Нужно ли ей было быть кем-то большим? Она думает об ожерелье. Элли встает, чтобы посмотреться в зеркало. Ей приходится опустить воротник, чтобы увидеть его. Оно опускается чуть ниже впадинки между ключицами. Оно мягко поблескивает на свету. Оно выглядит безупречно. Девушка яростно вытирает глаза, прежде чем они выдадут ее. Затем она делает несколько шагов. Вперед и назад, вперед и назад. Она роется в своем комоде в поисках чего-нибудь еще, что можно было бы надеть, чего-нибудь другого. Чего-то, что ему могло бы понравиться. Она чувствует себя глупо и захлопывает ящик. Джексон не похож на деревню. Поэтому ей трудно оставаться с Джоэлом наедине. Ей приходится беспокоиться о том, что подумают другие люди. Здесь действуют социальные правила. Давление от этого ощутимо. Прежде она не чувствовала стыда, когда кончала себе на руки из-за мыслей о нем, находясь где-то поблизости. Здесь между ними был ощутимый барьер. Они видели в них отца и дочь, кем они никогда не были. Но он последовал их примеру. Почему у нее раньше не хватало смелости? Она расхаживает по комнате. Туда и обратно. Девушка слышит, как дверь внизу отпирается и он кричит ее имя. Джоэл взбегает по лестнице к ее двери, и она замирает. — Я не… — он дергает ручку двери, которую она заперла. — Послушай, я не собираюсь тебя беспокоить. Но если я тебе понадоблюсь, — замолкает он. — Я не знаю, чего ты хочешь, детка. Тебя сложно читать. Я просто подумал, что ты будешь счастлива здесь. Она рывком открывает дверь, за которой он стоит. — Перестань называть меня деткой. — Прости, Элли. Они сражаются лицом к лицу. Молча. — Просто позволь мне… — говорит Джоэл. Он опирается локтем на дверной косяк и подпирает лоб, пряча глаза. — Позволь мне понять то, чего я не понимаю. Когда он говорит двигаться, она двигается. Элли тянет его за руку, пока он снова не поднимает глаза на нее. Она напугана больше, чем когда-либо в своей жизни. Стоит ли потенциально полностью пожертвовать им, просто чтобы посмотреть, что еще она может получить от него? Внезапно она понимает его затруднительное положение. Элли обхватывает его руку вокруг своего тела, чтобы положить ее себе на талию. Она протискивается между ним и дверным косяком. Девушка смотрит ему прямо в глаза и пытается скрыть, как сильно она дрожит. Как сильно она этого хочет. Она чувствует головокружение и холод, пока мужчина изучает ее. Элли тянет ткань его рукава к себе, как ребенок. Она смотрит на его губы, на то, как он держит их открытыми, на то, как его темные брови сходятся с ресницами, и на морщинки у глаз. Их разделяют считанные дюймы. Ни один не двигается. — Я не знал, — говорит он ей и сглатывает. Она делает глубокий вдох. Они так близки, что делят воздух. — Да, — выдыхает она, воздушно, с придыханием, легко. Джоэл наклоняется вперед, соприкасаясь носом с ее носом. Он прижимается своим лбом к ее лбу, пока она не оказывается вплотную к стене. Она закрывает глаза. Нет. Она должна быть храброй, чтобы позволить ему понять. Девушка открывает их и пристально смотрит. Он испытывает ее. Он кладет руки ей на бока и наблюдает за ее реакцией. Мужчина обвивает ее руками и притягивает к себе всем телом. Элли обвивает руками его шею и хватает за запястье, удерживая его. — Ты уверена? – он дышит ей в губы. Его дыхание горячее, влажное, знакомое. Она кивает. — Скажи «да» или «нет». — Да. Да, я уверена. Джоэл целует ее. Ее грудь переполняет желание. Это должно было произойти давным-давно, хотя это неправильно. Она отвечает на поцелуй. Он хватает ее сзади за бедро и приподнимает. Элли карабкается по нему всеми своими конечностями, как будто он дерево. Он крепко целует ее, раздвигает языком ее губы и облизывает зубы. Мужчина снова опускает ее, наклоняясь навстречу ее рту, запуская пальцы под рубашку. Он хватает гладкую кожу ее боков в своих руках. Джоэл раздвигает ноги коленом и сильно прижимается к ней бедром. Ее спина прижимается к дверному косяку. Она трётся о его колено и стонет. Мужчина отстраняется, чтобы посмотреть на нее, его глаза голодные, темные, ищущие, нацеленные на достижение. — Продолжай, — шепчет он ей. — Продолжай говорить «да». — Да, — говорит она и срывается на стон. Она переносит весь свой вес на его бедро. — Джоэл. — Да, детка, — говорит он, используя изгиб ее бедра, чтобы схватить. Он подхватывает ее на руки и несет на кровать. — Нет, не здесь, — говорит она. – На твою. Джоэл кивает, держа ее на руках, как ребенка. Он использует ее тело, чтобы открыть дверь в темную комнату. Он осторожно кладет ее на кровать, как раз туда, где этим утром лежал сам, целует обнаженную часть живота, стаскивая один носок, затем другой. В темноте ни один из седых волос не блестит. Его волосы выглядят абсолютно темными, как у Томми. Элли хватает его за рукава и тянет, и он позволяет, поэтому она дрожащими руками стягивает рубашку и бросает фланель на пол. Джоэл склоняется над ней, тепло тела исходит от него через футболку и накрывает ее. — Как долго? — Как долго что? — спрашивает она, чувствуя себя глупо. — Ты чувствовала что-то подобное? Она думает соврать. Девушка задается вопросом, какое время будет подходящим, чтобы это не было слишком странным. Но выбирает правду. — Канзас-Сити. Он обхватывает ее щеку ладонью, проводит большим пальцем по губе. — Почему ты никогда не говорила мне? — Мне было страшно, — шепчет она почти так, чтобы он не услышал. — Не бойся меня, — шепчет он в ответ. Элли чувствует, как он прижимается к ее ноге. У нее кружится голова. Она хочет лежать здесь и быть поглощенной им, быть захваченной, быть сломленной. Джоэл перекатывает цепочку ожерелья между большим и указательным пальцами. Она не может отдышаться. Он такой близкий, такой реальный и теплый, такой знакомый и чужой одновременно. — Мне нравится, — выдыхает она. — Красивое. Он приближается близко к ее лицу и улыбается. — Красивая ты. Это заставляет ее хихикать. Мужчина утыкается носом в шею и оставляет легкие поцелуи на коже. — «Да» или «нет»? — шепчет он, расстегивая пуговицу на ее джинсах. — Да, — говорит она на этот раз громче. Джоэл тянет язычок молнии, чтобы подчеркнуть подтверждение. Он стягивает с нее джинсы. — Быстрее, — говорит она. — Да, мэм, — говорит он, ухмыляясь ей в темноте. Элли приподнимает бедра для него, и когда джинсы оказываются на полу, она стаскивает его рубашку, а затем свою. Девушка поднимается на колени, чтобы встретиться с ним взглядом. Она берет его лицо в свои маленькие ручки и чувствует себя взрослой, когда он смотрит на нее. Чувствует себя на равных с ним. Джоэл смотрит на нее, пока руки расстегивают ремень и ширинку. Они абсолютно голые. Это невозможно остановить, и она наслаждается этой мыслью. Он толкает ее на кровать, нависает и смотрит на нее, ожидая разрешения. — Да, — она решительно кивает. — Пожалуйста. Мужчина раздвигает ее ноги в стороны, и устраивается между ними. Он касается ее пальцами и внезапно опускает голову ей на грудь. — Черт, — стонет он. Элли ерзает бедрами от его прикосновений. — Давай. Он трет ее, распространяя влагу, а рука касается очень многого сразу. — Да. Она не смотрит на его тело, потому что оно казалось слишком большим, чтобы воспринять его сразу, но она может чувствовать его и его тяжесть. Элли напугана, но вызов возбуждает ее. «Посмотри, — хочет сказать она. — Видишь, насколько я хороша в этом.» Джоэл входит в нее. Его наполненние интенсивно. Она полностью готова для него. Он проникает в нее, словно разрывает оленя. Элли отчаянно держится за его плечи и стонет. Мужчина зарывается в ее грудь, целует ключицы, плечо. Его волосы щекочут ее лицо. Он трахает ее, вдавливая в кровать, которая скрипит и покачивается у стены. Джоэл хватает сжимае ее задницу, чтобы прижать ближе к себе. — Скажи мне, — выдыхает он в нее, от чего по коже бегут мурашки. — Скажи мне, что тебе нравится. — Это… — скулит она. — Глубже. Он толкается всем своим весом. — Да, — говорит она. Она кивает, и он кивает тоже. Есть линия, за которую она с ним не заступает. Никто никогда не говорил ей «Я люблю тебя». Почему она сказала это ему? Но «Я люблю тебя» — это то, что вырывается, когда она вцепляется в его волосы, а он беззастенчиво трахает ее под одеялами в своей кровати в этой темной комнате. Он не пропускает ни одного удара, сохраняя такт. — Я люблю тебя, — говорит он ей прямо в ухо, так что ошибки быть не может.