Воспоминание

Пеллеон внимательно смотрит на Трауна и с восхищением слушает. Траун, мечтательно прикрыв глаза, рассуждает о картине, чья точная голографическая копия висит между ними. Тот, кто нарисовал её, имел фасеточные глаза, и видел мир иначе, чем люди, и если Траун мог увидеть в ней что-то, включив своё воображение и прибегая к опыту, то для Пеллеона она представляла собой бессмысленную мешанину красок. Пеллеон смотрит на неё только из приличия, изредка и тайком переводя взгляд на адмирала. — Их мир – живой памятник гражданской войне, которая многие тысячи лет назад практически уничтожила его, — голос Трауна низко гудит, и каждое слово замирает в воздухе как невесомая изящная медуза, — поколениями они были вынуждены выживать в суровых условиях искалеченной экосистемы. Как ни парадоксально, в искусстве многих рас, находящихся в подобной ситуации, гораздо чаще, чем у остальных, раскрывается тема любви и тоски по родине. Их трагические сюжеты часто изображают потерю дома, изгнание из него и невозможность вернуться. Вот и данная картина о.. Пеллеон ловит себя на том, что уже как две минуты пристально пялится на Трауна и стыдливо переводит взгляд на картину. Адмирал рассказывает легенду о воине, который был изгнан из своего города-государства, и, кажется, голос его стал ниже и глуше. Капитан слушает внимательно, но когда Траун начинает вдаваться в детали, внимание его то и дело ускользает. Пеллеон задаётся вопросом о том, скучает ли сам адмирал о своей покинутой родине, и какой она была, а затем, не находя ответов и не решаясь задать вопросы вслух, вспоминает своё далёкое почти забытое детство на Кореллии. Иногда ему казалось, что это детство принадлежало не ему. Так сильно оно отличалось от всего того, что происходило с ним потом. Так сильно покрытые изумрудной травой холмы не похожи на дюрастальные переборки звёздных кораблей, а золотой свет солнца на тот холодный безжизненный свет, что льётся из ламп в коридорах Химеры. Капитан вспоминает запах влажной после дождя земли, и весенний дурманящий аромат цветущих кустов ягоды брибб. Вспоминает как холмы становятся золотыми осенью, и как это золото медленно тускнеет, пока однажды, выйдя на улицу, маленький Гилад не обнаруживал с изумлением и восторгом, что всё вокруг стало белым. Когда он в последний раз слышал хруст снега под ногами? А звон капели? Внезапно память извлекает из своих самых глубоких недр воспоминание и подбрасывает его так высоко вверх, что Пеллеон уже не слышит адмирала. Он изумлённо крутит воспоминание в сознании и не может понять, было это с ним в действительности или это сон или плод воображения. Он видит себя маленьким в заснеженном лесу. Высокие деревья с раскидистыми кронами окружили его со всех сторон и замерли в молчаливом ожидании, Гилад чувствует их напряжение, висящее в воздухе. Он видит впереди себя просвет, залитый золотым светом солнца и идёт вперёд, навстречу к заглядывающим под укрытие крон лучам. Слышит запах весны и тихие звонкие звуки. Чем ближе он к просвету, тем ярче этот звон, в нём угадывается музыка. Поразительная музыка, Пеллеон чувствует как её высокие ноты задевают тонкие струны в его груди, они звучат в унисон, и на глазах Капитана вот-вот появятся слёзы. Мелодия переливается тонкими струйками в нестройном безумном ритме, закручивается спиралями и распадается на сверкающие осколки. Гилад пробирается по снегу вперёд и гадает о том, кто этот удивительный музыкант и о чём он играет. Какое название он дал этой мелодии и кому посвятил? Маленький Гилад в паре шагов от просвета и в паре минут от того, чтобы расплакаться. Наконец, он выходит на свет и судорожно ищет взглядом прекрасного музыканта. Но на границе леса никого нет, только крайние деревья, и тонкие сосульки на их ветвях, в которых играет свет солнца, распадаясь на цвета радуги. С острия сосулек падают капли и, разбиваясь об образовашуюся под деревьями наледь, становятся нотами, вплетаясь в узор чудесной мелодии. Маленький Гилад таращит на них глаза, а сосульки будто посмеиваются над ним игрой света. Сложно сказать, что он испытал в тот момент, когда понял, что музыканта не существует. Разочарование, восхищение и что-то ещё, что Пеллеон не смог описать словами. Если бы его спросили об этом, он бы пожал плечами и сказал: "я хотел бы, чтобы музыкант существовал, я бы спросил его о том, как называется его мелодия". Капитан осторожно отстранил от себя воспоминание и посмотрел на Трауна. Тот сидел, в своём кресле напротив картины, изображающей мазки, хаотично разбросанные по ней. Гилад присмотрелся к ней внимательнее и улыбнулся. Возможно, художник не имел фасеточных глаз. Может быть даже художника никогда не существовало, а краска была нанесена случайно, брызгами, или он находился сейчас прямо напротив, задумчиво поглаживающий большим пальцем нижнюю губу, прикрыв глаза, с лёгким, едва заметным оттенком восхищения в его лице. Гиладу не нужен был художник. Кажется он только что узнал, какое название у той чудесной мелодии.