Хорошие новости, молодой господин умер

"Произошло трагическое событие — известный тиктокер Шэнь Лунхуа выпал из окна при съёмке видео для своего канала в тиктоке." Дверь со скрипом открылась, и широплечий мужчина в костюме тройке, сжавшись от ужаса, заглянул в комнату. В углу, на просторной кровати, покрытой красными шелками, сидел беловолосый парень, с ненавистью глядя на включённую плазму, на которой светилось скорбное лицо репортёра. Да какого черта?! Это не может быть правдой. Его руки сжимались в кулаки, но кожа больше не могла побелеть от напряжения. Тело будто бы принадлежало фарфоровой кукле, выполненной в человеческий рост каким-то извращенцем. Казалось, стоит присмотреться чуть лучше — и под бледной кожей мелькнет контур шарниров. Или, быть может, вместо тела положили восковую фигуру! Как бы там не было, то, что видел сейчас молодой господин, опуская голову вниз, было не его телом — прижизненный слепок, какая-то жалкая подделка. Его замечательное, прекрасное тело было на первом этаже. В расшитым красным бархатом резном гробу. Он просил родителей не устраивать весь этот спектакль, какого черта? Какие, к дьяволу, похороны?! Шэнь Лунхуа — владелец самого популярного аккуанта в доуинь и первоклассный юрист (на обучении! ) — не может умереть! И вовсе не собирается этого делать. Традиционные часы с котёнком тикают, отсчитывая время, которого у него больше не было. Как глупо он провел последнюю минуту. — Молодой господин.. Три дня уже прошли. Сегодня вы должны покинуть наш мир. — пролепетал зашедший. Ответом ему служила тишина. По крайней мере, он так думал. На деле же, Шэнь Лунхуа подорвался с кровати с криком: — Да черта с два я умер! Мао, не притворяйся, что не слышишь меня! К сожалению, Мао в самом деле мог только в беспомощном ужасе смотреть в роскошную пустоту комнаты, в которой всего три дня назад жил сын его работодателей. На самом деле, Мао даже сомневался, что дух парня все ещё тут — что же, разговаривать с пустотой было правда очень неловко! — Простите, молодой господин, они не могут больше ждать. — извиняющимся тоном пробормотал здоровяк. Мао со скрипящим сердцем отошёл от двери прямо под возмущенным взглядом ненатурально фиолетовых глаз Лунхуа, который от злости встал ногами на роскошные перины, поправляя белую меховую накидку. Вместо костюмчика в проходе появились люди в белых похоронных ханьфу, лица которых были скрыты под масками белых тигров с чёрными провалами глазниц. Лунхуа недовольно поджал губы — последним тиктоком, который он посмотрел, было видео косплеера, одетого в практически идентичное ханьфу, изображавшего героя очередной сянься и обогнавшего в количестве просмотров его последний ролик! Именно оно и послужило мотивацией для нового видео.. Можно ли считать этого злодея убийцей?! — Господин Лунхуа, нам очень жаль, что так вышло, но мы вынуждены попросить вас следовать за нами. Недвижимые маски смотрели прямо на Лунхуа, и по телу того пробежала дрожь — он успел привыкнуть к тому, что люди смотрели сквозь него, как будто бы его правда.. Больше не существовало. Это в самом деле чертовски изматывало. Ему не составило бы труда сбежать, что он уже проделывал, но... Бродить по улицам, полным людей, которые не могут тебя увидеть — опыт не из приятных. Другого выбора, кроме как пойти с Ними у него не было. — Вы ведь понимаете, что я это так не оставлю? — молодой господин не был до конца уверен в том, что он конкретно сможет предпринять. Он ни на секунду не сомневался, что умрёт в глубокой старости, и юридические стороны споров со смертью отпрокрастинировал на далёкое, светлое будущее. Однако.. Это не значило, что он собирался сдаваться! Три дня, наполненные звенящей пустотой и абсолютным одиночеством — если не считать тюфяка Мао — это самая страшная пытка для такого активного молодого человека, как он! — Мы все понимаем, но закон есть закон. Мы не можем сделать для вас исключение. Шэнь Лунхуа усмехнулся и сошёл с кровати с плавностью царя, покидающего трон. Уж так и не могут, конечно. Чтобы он — первоклассный студент юридического факультета не нашёл решения такой глупой проблемы, как смерть? Не может быть. Камеры поблескивали в прорезях для глаз. Как бы Лунхуа не хорохорился, а от этого зрелища по телу назойливыми мухами ползали мурашки. Разве может быть такое.. Его видят только с помощью этих глупых приборов? — Следуйте за нами, пожалуйста. Тигры дождались, когда юноша, поджав тонкие губы, наконец покинет почивальню, и пошли следом за ним. При этом один обогнал, а второй остался сзади, как будто бы они боялись, что он убежит. Хотя бы наручники не напялили, и на том спасибо. Лунхуа ощущал себя заключённым, которого конвоиры ведут под суд — как будто бы он сделал что-то плохое, умерев, и теперь его — ужасного преступника, наконец-то поймали. В собственном, черт бы их побрал, доме, где он всегда ощущал себя по меньшей мере диктатором. И тут — такой позор. Мао — личный секретарь молодого господина, стоял, сложив руки и потупив взгляд, косясь в свободное пространство между тиграми. — Мао. Слюнтяй, только не думай устраиваться на другую работу! Если ты меня не дождёшься, я тебя из под земли достану, слышишь?! Конечно же, он не слышал. Глупые, глупые тигры! Глупые репортёры, которые решили поднять на нем популярность своего глупого канала! Глупые подписчики, которые в комментах к его последнему видео стали рассуждать про его смерть, вместо того, чтобы обсуждать само чёртово видео! Наиболее горестно было Лунхуа от того, что он не мог ничем себя занять — от безделия охота было умереть второй раз, но так, чтобы не быть этой жалкой формой жизни! Его сопровождающий шёл вниз по лестнице, и как бы Лунхуа не хотелось во второй раз выйти в окно, лишь бы не видеть того, что ожидает его внизу, он не мог себе этого позволить. А происходящее там стоило видеть — посередине просторной гостиной стоял гроб, вокруг которого столпились люди, выраженные в не менее традиционные, чем у тигров, одежды. Глаза молодого господина закатились с такой интенсивностью, что грозились больше никогда не выкатиться обратно. Родители стояли в смиренной позе монахов, сложив руки и опустив головы. За ними вторили и другие — члены семьи и ближайшие друзья. Возле стены стоял наиглупейший портрет Лунхуа, под ним стояла курильница для благовоний. Глаза покойного вернулись на орбиту, но нижнее веко при этом задергалось. Все присутствующие, разумеется, не оставили без внимания снисходящих по лестнице тигров, головы людей поднялись, словно большая волна, и так же быстро опустились. Собравшиеся потупились в пол, не желая смущать мертвеца — это противоречило похоронному этикету. Как хорошо, что хотя бы Мао хватило — или наоборот, не хватило мозгов, чтобы этого идиотского этикета не придерживаться! Проходя мимо собственного гроба, Лунхуа, достигнув в своей злости апогея, пнул его, что не возымело никакого эффекта ни на призрачную ногу, ни на резную древесину с его настоящим телом. Но только ему показалось, что испытание неуместной трагедией подошло к концу, как тигр открыл дверь на улицу, и мертвеца почти снесло шумом толпы и пиликаньем полицейской мигалки. По обе стороны от двери на протяжении нескольких метров, доходя прямо до белого автобуса, образовали ковровую дорожку полицейские машины. И было им чем заняться — с обеих сторон ломилась толпа людей с камерами и без, и этот человеческий напор едва умудрялись сдерживать доблестные полицейские. Как только тигр ступил за порог крыльца, он тут же привлёк внимание собравшихся. Как по команде, гул возрос на несколько порядков, напоминая по мощностям орду взбешенных ос. Шэнь Лунхуа устало потёр виски. Не хватало ещё из бытовой неурядицы делать такой инфоповод. Люди смотрели на него, и тиктокер, ведомый единственной надеждой, что хоть кто-то из репортёров окажется владельцем чудесной камеры, сродни тигриной, прошествовал до автобуса, как будто бы это был его последний выход на подиум. * — Позвольте поинтересоваться, куда мы направляемся? Шэнь Лунхуа сидел в автобусе под кодовым названием "труповоз". Давно же он не катался на общественном транспорте. — На поезд. Одна из тигриц осталась сидеть в пассиржском салоне вместе с остальными. Лунхуа не был уверен, раздражала ли его эта противная маска больше, чем пугала перспектива остаться в салоне труповоза без единого живого человека. Он вспомнил внезапно, как видел эти автобусы и раньше — такие же отвратительно белые, как тигры, они ездили по городу, напоминая о неизбежности кончины. Окна труповозов были покрыты тонировкой и никогда не открывались. Пытаться заглянуть в них считалось очень плохой приметой. Но он заглядывал — труповозы появились, когда он был ещё ребёнком — и не увидел тогда совсем ничего. Пустой салон, пустые сиденья. Толстый дракон за водительским креслом. Радостное предвкушение чего-то необычного сменилось разочарованием. Лунхуа тогда расстроился, что никого не увидел, и пытался заглянуть ещё несколько раз — но всегда безрезультатно. И только сейчас дрожь сковала его тело от осознания этих воспоминаний. Это только он ничего не видел. А Они — видели его. Смотрели своими пустыми, кукольными глазами. Такие же несчастные и такие же мёртвые как он, смотрели на глупого мальчишку, глядящего сквозь них. Шэнь Лунхуа поежился, водя своими-чужими искуственными руками по неправильным плечам. Тигрица покосилась на него, но ничего не сказала. Скука, ставшая родной сестрой, подкрадывалась, и Лунхуа вдруг решил осмотреться. Когда он зашёл, то сразу же уселся на переднее сиденье, поближе к водителю, не обратив внимания на тени, наполнявшие автобус. Он был слишком зол и расстроен, чтобы созерцать, но теперь.. Может быть, его детская навязчивая фантазия наконец сбудется. И у уже не настолько молодого, но все ещё господина, наконец будет шанс лицезреть внутренности автобуса для мёртвых. Набрав воздуха в отсутствие лёгких, Шэнь Лунхуа наконец-то обернулся назад. Зрение рябило, тени ползли по белесым сиденьям, как тысячи червей, извивались, корежились, сплетаясь в дребезжащие, словно телевизионные помехи, фигуры. Он сморгнул. И как будто бы оказался в совсем другом месте — автобус был наполнен обычными людьми. Не густо — половина мест пустовала. Лунхуа опасался пялиться на пассажиров, хотя в нем ещё и оставалось чисто детское любопытство. Или, может, вполне взрослая тяга к ужасному. Он никогда не страшился смотреть людям в глаза при жизни — в конце концов, он был сыном влиятельных людей и не испытывал той неловкости, которая присуща тем, кто считает окружающих лучше себя. Но теперь — страх пригрелся в мёртвом теле. Другие мертвецы казались чем-то ужасающим, несмотря на то, что теперь он был одним из них. Ненадолго — но все же. В конце концов, Шэнь Лунхуа смог сосредоточить от чего-то расфокусирующийся, то и дело разбивающийся на отдельные фрагменты взгляд на маленьком ребенке. Тот сидел, опустив голову. Черные волосы шторками прикрывали лицо. На первый взгляд — ничего необычного, но стоило посмотреть чуть ниже, как новобранца в мертвецы подбросило на сиденье, и отнюдь не от плохой езды. Абсолютно вся обнажённая кожа ребёнка вздулась мелкими желтоватыми пузырями, кое-где испещряясь нарывами, чернеющими лунными кратерами в белой каемке из остатков кожи. Нечто внутри Шэнь Лунхуа сжалось от ужаса, и если бы он был жив, к горлу тотчас бы подкатила бы тошнота. — Чт.. — невнятным звуком выпалил он, не будучи в состоянии вымолвить полноценное цензурно-вопросительное предложение. — Он упал в канализационный люк. — скучающий тоном, будто бы соженные дети были абсолютно обычным делом, пояснила тигрица. Медленно, будто бы на его глазах лежало по тяжёлому булыжнику, парень отвёл взгляд от несчастного мальчонки, чтобы посмотреть на сотрудницу. В голове назревал вопрос, который тот пока не мог нащупать. На языке крутился,но выудить его из восковых (или все-таки фарфоровых) извилин не представлялось возможным. — Тётушка Тигр, мы скоро приедем? — ребёнок поднял голову, и Шэнь Лунхуа увидел чистые детские глаза, незатуманенные болью, и лишь немного подтухшие от скуки. Казалось, он совсем не ощущал этих ужасающих нарывов. Впрочем, и сам Лунхуа ведь тоже не ощущал боли. Но справедливости ради, он не выглядел как то помятое нечто, что было в гробу. Зато, по какой-то причине, на глазах красовались кислотные фиолетовые линзы, надетые исключительно ради того злополучного видео. — Ещё немного, Ци Лянь. — лица тигрицы по-прежнему не было видно, но её голос звучал так, как будто она улыбалась, что казалось абсолютно неуместным. Все-таки.. Ребёнок —тоже мертвец. Что вообще заставляет людей выбирать такую ужасную работу? Может быть, у неё кто-то умер? — Бай Лаоху, поступил новый вызов. — послышался голос другого тигра, вклиниваясь в новый поток размышлений. — Хорошо. Но дай им знать, что мы под завязку уже. Лунхуа приподнял бровь. Автобус был практически свободен. Больше рассматривать пассажиров парень не решился, попеременно полядывая то в окно, то на тигрицу. Он учился на криминалиста — и видел всякое, проходя практику в суде и запоем листая дела об убийствах, пока никто не видит. Но фотографии были лишь картинками, плоским, безликим отражением реальности. Сами по себе уродства не пугали Лунхуа — страшно было видеть, как то, что должно лежать недвижимо — разговаривало. Страшно было видеть ясные голубые глаза и ямочки на изъязвленных щеках. Чем дольше они ехали, тем больше вылизанная картинка идеального города, как к нему привык Лунхуа, шла трещинами. Здания становились всё ниже, электронных табло — все меньше, а те, что были, и вовсе мигали с такой скоростью, что тикток бы поставил предупреждение об эпилептических припадках. Казалось, ужасы по ту сторону окна планировали сравняться в своей нелицеприятности с ужасами внутри труповоза. Праздничные гирлянды сменились развешанной тут и там сушащейся одеждой, яркие вывески — зелёным мхом на потрескавшихся, пожелтевших стенах. Широкая трасса превратилась в убогонькую улочку, на которой лощеный труповоз едва помещался. Лицо Шэнь Лунхуа всё больше вытягивалось, а уголки его губ опускались. Куда, куда, скажите на милость, мы все едем?! Что же это за общественный транспорт такой, что катается по всяким развалинам? Как будто бы нельзя было выделить по труповозу на район... Неужели в их роскошном районе помирало мало людей?! Шэнь Лунхуа готов был поклясться, что среди всех неосмотренных им пассажиров воскруглялась фигура тучного друга его родителей, какого-то там чиновника. Но то ли он ещё от смерти не отошёл, то ли разговаривать с ним не хотел — а здороваться первым парень точно не собирался! Как и присматриваться к мертвецу, чтобы уточнить информацию. Хватило уже.. Впрочем, стоило взять его на заметку. Сомнительно, что такой видный человек захочет остаться жалким трупом! — А что мы тут делаем? — не выдержал Лунхуа. — Мы слишком далеко уехали, теперь точно не успеем на поезд. — тыкнул он пальцем в небо. Небо оказалось и без того дырявым. — Поезд уходит в 4:44 ночи. Времени — вагон. — бодро скаламбурила тигрица и вдруг поднялась с места. Оказалось, что абсолютно незаметно, плавно, будто бы лебедь, автобус остановился. Всю жизнь Шэнь Лунхуа ругался на то, как водит Мао. Он делал это то слишком медленно, то слишком быстро, тормозя настолько резко, насколько это вообще возможно, но теперь парень абсолютно искренне скучал по своему незадачливому помощнику. Мао, можешь возить меня как мешок картошки, только забери меня отсюда! — Дальше мы не проедем. Слишком узко. — отрапортовал дракон, и Шэнь Лунхуа облегчённо вздохнул. Улица, посреди которой, точно неповоротливый майский жук в муравейнике, застрял труповоз, как будто бы сужалась к концу, давя на мозг своими расходящимися стенами, очевидно сделанными из смеси картона, грязи, и слёз эстетов. — А ты что вздыхаешь, принцесса? — вдруг взъерепенилась тигрица. Лунхуа аж опешил от такой наглости. Да как ты смеешь, мелкая зараза?! — Пойдёшь с нами. А то ещё не выдержишь местной красоты и сбежишь любоваться. — иронично заметила она, и Лунхуа поднялся с сиденья, окинув тигрицу абсолютно леденящим взглядом. В его голове промелькнули, словно во сне, строчки из административного кодекса. Шэнь Лунхуа любил ставить на место тех, кто абсолютно неоправданно со своего места пытался сбежать. — Уважаемая, позвольте напомнить... Но тигр, каким-то чудом оказавшихся в салоне, залил водой разом вспыхнувший пожар. — Бай Лаоху, тебе ещё один выговор остался. Не начинай. Господин Лунхуа, прошу прощения за свою коллегу, она немного не в себе. Вам действительно будет лучше пройти с нами. — ... Шэнь Лунхуа ещё пару секунд сверлил нарушительницу порядка презрительным, леденящим взглядом чисто для профилактики, а затем принял вид удовлетворенный и гордо задрал подбородок. Всего один грозный взгляд — и он победил. Да, вот так дела делаются. — Я бы предпочёл.. — начал было он, но его тигр-защитник неожиданно проявил настойчивость. — Это не предложение. Мы отвечаем за передвижение вас в целости и сохранности, и с нашей точки зрения, наиболее безопасно вам будет пойти с нами. — Э... — красноречие вновь покинуло Шэнь Лунхуа, когда он перевёл взгляд с тигров на развалины города за окном, не внушающие ничего, кроме желания закрыть глаза. Он пытался вспомнить законы, запрещавшие ему покидать труповоз или хотя бы слушаться тигров, но всё тщетно. То ли ту пару он благостно провел дома, то ли в законах не было для него никакого спасения.