Призрак бывшего

— Скучаешь по нему? — Сильно. — Любишь его? — До боли. — Больше, чем меня? — Намного. — Этого достаточно, Мафую. Нам нужно расстаться. Рицука вновь проворачивает диалог, выдуманный стремительно съезжающей крышей, однако никогда не позволяет глупым вопросам претворить его в жизнь. Потому что конечно же Мафую и скучает, и любит Юки, и совершенно точно больше, чем своего нового парня. Но как только Мафую признается в этом вслух, — расставание будет единственным выходом. Рицука не хочет этого. Смертельно не хочет. Мафую наверняка подумал, прежде чем признаться в чувствах, это выглядело так просто и ненавязчиво, мол, хочу быть искренним с тобой, лови факт и сам решай, что с этим делать. Рицука другой, он весь такой дохрена влюбленный и спонтанный, а потому «нравлюсь? вау, ты мне тоже, значит нужно встречаться» — казалось очень логичным исходом. Уэнояма не знал, во что ввязывается. А если б знал… Все равно бы ввязался. Потому что, сука, влюблен действительно дохрена, еще и впервые в жизни. В парня, который пытается, но не может двигаться дальше и не отпустил трагичное прошлое. Которому больно до ужаса — конечно же, блять, больнее, чем Рицуке, съедаемому ревностью и обидой, отчего тот не может по-нормальному, как настоящий друг, поддержать, разделить его боль и помочь идти дальше. Потому что он нихуя не хочет быть ему другом. Потому что сам загибается, когда придуманные картины со счастливыми моментами Мафую и его бывшего вторгаются в его мозг. Дать ему поплакаться о прошлом? Идея здравая, конечно, но… Юки был рядом с ним с самого детства. Юки был его первым во всем. Юки занимался с ним сексом. Как реагировало тело Мафую на его прикосновения? Как чувствовались его объятия и поцелуи? Как Мафую на него смотрел, о чем думал? Как и где его бывший возлюбленный «всегда рядом с ним», о чем он пел в своей песне? Бывший возлюбленный, ха. Нихуя не бывший. Если Мафую начнет об этом говорить, Рицуке снова захочется сдохнуть — больше, чем поддержать и утешить. Своему эгоизму так сложно сопротивляться. Делать, что правильно, — невыносимо, захотеть это делать — невозможно. Рицука чувствует вкус губ Мафую на себе, внутри — свое отборное, трехэтажное отчаяние. А вокруг них всегда он. Призрак его гребаного бывшего. Сато можно понять. Уэнояма пытается. По крайней мере, до него доходит, какой ад раскрывается перед Мафую каждый день. Он потерял своего любимого, с которым столько лет провел вместе. Наверняка, там были сильные, пылкие чувства, настоящая любовь, которая могла растянуться на всю жизнь. Возможно, и мечты о совместном будущем, хотя, скорее всего, Мафую даже не задумывался о том, что вообще может потерять его навсегда. Боль чувствуется в песне лучше, чем осознается как факт, сухое следствие трагедии прошлого. Чувствуется, как чужое сердце разрывается от горя, чувствуется, как Мафую невыносимо любит и скучает. Любит, блять. До сих пор. Скучает, блять. По своему гребаному бывшему. Заставляя Рицуку давиться ревностью, а после — виной и ощущением себя подонком. Если человек тебе дорог, помоги ему пережить трагедию. Так ведь? Если любишь, будь опорой. Твоя ревность к умершему — сопливая хуйня по сравнению с тем, что пережил твой парень, поэтому засунь ее себе в задницу и не будь эгоистичным мудаком. Уэнояма смертельно устал напоминать об этом себе, а ведь так хочется однажды послать все к чертям и на денек выпустить внутреннего демона на волю. Дать себе свободно вздохнуть. Насильно вырвать из рук Мафую потрясающую дорогую гитару, которая свята для него как память о сраном суициднике-эксе, схватить за гриф и с истерическим криком бить, бить, бить корпусом об асфальт, пока не разъебет ее в щепки. Ведь как бельмо на глазу это напоминание, что Мафую, его парень, морально любится с другим, а Рицука — морально сносит измены. Он не должен винить его за это. Не должен, не должен, не должен, но — Я ненавижу тебя, Мафую, за то, что ты любишь не меня. Я ведь живой, а он — нет. Когда мне захочется сдохнуть, я все равно буду жить. И я опять, как убожество, соревнуюсь с призраком. Ненавижу вас обоих. Я готов купить тебе новую, не менее дорогую, гитару, только, умоляю, избавься от этой… Слова, застревающие в глотке при каждой встрече на репетициях. Уэнояма лучше подавится насмерть, чем скажет это вслух. Нет, вместо этого он снова прижмет его к себе, когда тот вспомнит какую-нибудь болезненную ассоциацию с Юки. Позволит уткнуться носом себе в плечо и прорыдаться так, чтобы ему стало легче. Не будет говорить ничего, иначе голосом сразу выдаст, насколько сильно ему хочется пожалеть не его, а себя. Не столкнется с ним взглядом, чтоб Мафую не увидел в его глазах обреченность. Ведь Рицука обречен. На то, чтобы быть для любимого спасательным кругом. На то, чтобы всегда задвигать свое разбитое сердце на второй план. На эти непредвиденные нервные срывы, после которых их свидания становятся больше похожи на дружеские недо-утешения. Его роль — быть чужим обезболом, играть правдоподобно — значит запереть в себе собственную боль. Потому что она ничтожна и осуждаема, по большей части им самим. Потому что ну не может он прийти к ребятам и сказать, мол, я тоже решил поделиться своими чувствами, зацените мою песню. И запеть о том, как ненавидит человека, который останется навечно в сердце его возлюбленного. Как давится от обиды, зная, что этот человек значит для Мафую куда больше. И как больно от осознания, что, какими бы ни стали чувства со временем, Юки застолбил место первой любви, поэтому всегда будет слишком важным для Сато, с кем бы он ни встречался. Агрх. Как же Рицука зол из-за того, что вообще влюбился в человека с таким бременем на плечах, как же бесит быть по большей части убежищем от одиночества. Хреновым, кстати говоря, убежищем. Разве это не выглядит, как нытье эгоцентричного уебана? И пусть для музыканта дело чести — выразить чувства в песнях, везде есть жирное «но», такое правильное и ханжеское, от которого Рицука совершенно точно выберет переживать свою боль в одиночку. Да, в одиночку, пусть и находится в отношениях. Максимум, что он сможет для себя сделать, это эгоистично не пытаться залезть в душу Мафую, не провоцировать очередное пробуждение призрака Юки, портящего их свидания. Отвлекаться на музыку — которая, вообще говоря, должна быть на первом месте. И опять, опять убегать от мысли: его любят не за то, что он есть, а за ту роль, что он согласен играть.