***
Брюс успел отойти довольно далеко, когда наконец заметил оленя. Тот был большим, как раз то, что нужно и кровь охотника практически вскипела от азарта, с которыми он принялся за дело. К сожалению, какой-то сторонний шум вспугнул животное, которое моментально бросилось в сторону, но Брюс не отчаялся. Он был хорош в своём деле, а главное, крайне заинтересован в том, чтобы наконец вернуться домой не с пустыми руками, поэтому добыча была обречена. Догоняя оленя сквозь лес, который уже начал редеть, Брюс так увлекся, что не сразу почувствовал опасность. Бревно было настолько неожиданным, что охотник пусть и успел увернуться, все равно не удержался на ногах из-за сильно резкого ухода в сторону и кубарем свалился на землю, неудачно приземляясь на плечо. Мужчина практически сразу встал, собираясь продолжить погоню, но тут же чуть не свалился обратно. Кажется, при падении он умудрился зацепить и ногу. Брюс злобно рыкнул вслед убегающему оленю и огляделся, практически сразу находя источник своей неудачи и тут же принимая боевую стойку. Чужак из-за Солнечных Холмов. Они и племя Брюса не вели открытой войны, но недолюбливали друг друга. Территория между поселениями была довольно мала, охотники часто пересекались, уводили друг у друга добычу, злились, но никто уходить не собирался, и первыми начинать открытый конфликт тоже. Брюс не знал, чем руководствовались вожди обоих племен, но его это и не особо волновало. Сейчас тем более, ведь перед ним стояла куда более серьёзная проблема. Его звали... как-то непонятно, каким-то мяукающими звуками, поэтому просто прозвали "Кларк". Это было удобнее, хоть и проходило на крик какой-то птицы. Брюсу эти птицы не нравились. И этот Кларк тоже не нравился. А вот племя Солнечных Холмов страшно того любило, считая чуть ли не божьим сыном, ведь тот был просто невероятно силен. Брюс с некоторым ехидством подумал: "Сильный, но неудачник, раз там не удержался и сюда свалился". Обычно оба охотника избегали друг друга, поэтому, что заставило соперника мало того, что спугнуть ему добычу, так ещё и напасть, Брюс не понимал. Ещё сильнее он удивился, когда чужак кинулся на него и постарался уронить на землю. Охотник резко ушел в сторону, гибко изворачиваясь и делая выпад копьем. Если Кларк и сильнее, то Брюс куда более гибкий, изворотливый и хитрый, он умел оборачиваять возможности врагов против них же. Однако, сейчас травмы делали его уязвимие, а Кларк стал каким-то неистовым, словно бился с тигром. Он не использовал оружие, пытаясь дотянуться до чужой шеи и все это набирало крайне скверные обороты. Особенно, когда копье вырвали из рук Брюса и швырнули так далеко, что не смотря на опасность ситуации, охотник успел испытать зависть. Это его и сгубило. Отвлекшегося Брюса сбили с ног тяжелым ударом в грудь и добавили ещё пару в голову, отчего перед глазами потемнело, а реальность словно схлопнулась.***
Брюс приходил в себя тяжело, даже как-то неохотно и совершенно не понимал, где находится, что случилось, который день. Хотел было встать, но обнаружил, что связан. Резко распахнув глаза, Брюс осмотрелся, вспоминая недавние события, одновременно чувствуя тупую боль в вывернутом плече и ноге. Он лежал на боку, в сумерках и холоде. Рядом никого, но снаружи слышались радостные голоса и крики. Как-то это все скверно. Он неизвестно где, связан, а последние воспоминания - крепкий кулак. Надо выбираться. Брюс завозился, перебирая ногами, попытался выпутать руки, но стало только больнее. Плечо заломило так сильно, что он чуть не всхлипнул. Либо, падая во второй раз, он снова его задел, либо ему добавили, чтобы не дергался. Долго валяться не пришлось, входная занавеска отдернулась, впуская двоих. Это были Кларк и какое-то тощее растрепанное нечто. Оно махало руками, быстро тараторило, дергалось, Брюс никак не мог понять, кто это и что говорит. Нечто подошло к пленнику, бесцеремонно схватило за волосы и принялось в свете факела рассматривать хмурое лицо. Брюс скорчил гримассу и сделал резкий выпад головой, надеясь откусить наглые тонкие пальцы. Визитер (кажется, оно все таки было мужского пола) с визгом кинулся назад, но врезался в стоящего как скала Кларка и свалился на колени. Брюс думал, что ему сейчас прилетит с ноги в бок за то, что он посмел угрожать жрецу, но... вражеский воин кажется... улыбнулся? Очень быстро и мелко, да ещё и темень такая, но Брюс был уверен, его действия позабавили хотя бы одного из этой страной парочки. Жрец, понявший, что никто не собирается за него мстить, вскочил на ноги и, задыхаясь от гнева, что-то заговорил, тыча в охотника. Кларк, вроде как, попытался возразить, но не смог перебороть поток недовольства, поэтому решил забить. Впихнул факел жрецу, закинул Брюса на плечо и куда-то понес. Оказавшись на улице, охотник яростно задергался. Он не добыча, чтобы его победно несли на плече через все племя. Раз уж он тут пленник, то в состоянии и сам дойти, с достоинством. Если бы ещё кто-то думал так же. Кларк на его трепыхания и внимания особо не обращал, просто прижал покрепче к себе и зашёл в какое-то строение, похоже на множество других. Видимо, в этом племени строили свои жилища сами. В Долине такого почти не случалось, они жили в гористой местности, где было много вполне удобных пещер. Зайдя, Кларк бесцеремонно сбросил свою ношу у огня, тут же разворачиваясь и уходя прочь. Ему совсем не хотелось следить за чужаком, которого он сам же и приволок по настойчивой просьбе вождя. Того, в свою очередь, уговорил Лекс, их самый молодой и способный жрец. Он часто приходил с каким-то странными идеями, но обычно они срабатывали, так что к ему прислушивались, как и сейчас, когда он вкинул идею забрать всю силу и удачу у их прямых соперников. Племя Плачущей Долины, несмотря на все сложности, жило довольно неплохо и немало досаждало им, поэтому когда Лекс в очередной раз прибежал к вождю рано утром с криками, что боги дали знать, как устранить проблему, все тут же за нее схватились. Жрец вещал, что нужно провести ритуал, который включал в себя убийство лучшего воина их врагов. Если сделать все правильно и в нужный день, то боги даруют им великую силу. Может даже это позволит завоевать и гораздо больше земель. Последний аргумент стал решающим, вождь и старейшины дали добро, Лекс начал готовится к ритуалу. Оставалось самое главное - достать воина, что поручили Кларку, как самому лучшему добытчику. Это было странно. Вроде как, Кларк делал все это ради своего племени, дома, родных и любимых, но какая-то часть него считала это неправильным. И ещё больше неправильным было то, что пленника пришлось унести к себе. Мол, он самый сильный, сможет если что удержать. Кларк быть нянькой не собирался, оставил чужака у себя, а сам направился к маме. Лучше переночует у нее, чем будет всю ночь наблюдать незванного гостя.***
Брюс чувствовал, что дело дрянь. Его инстинкты просто вопили об этом и он всеми силами искать пути отступления, но его постоянно отталкивали назад. Надзиратель приходил, проверял веревки и, если обнаруживал их ослабление, вязал новые. А иногда хватал за полученные в недавней встрече травмы и резкими движениями усиливал их, не давая заживать. Брюс ненавидел это. Он огрызался на Кларка, пытался достать его хотя бы зубами и отказывался от еды. Его обычно не заставляли, просто уходили, снова оставляя одного. Охотник чувствовал, что это ужасное и неопределенное однообразие вредит ему сильнее издевательских тычков в поврежденные конечности. Он не понимал, чего от него хотят. Вроде как и не пытали, но и не отпускали. Что им надо? Зачем все это? А потом пришла она. Женщина, уже не молодая, с ласковой улыбкой и нежным голосом. В ее руках была тарелка, а в глазах что-то такое... мягкое, что Брюс поначалу даже испугался и попытался привычно схватить ее руку привычным в последнее время способом, но отразившаяся от этого на чужом лице грусть как-то странно расстроила его и он виновато опустил голову, одновременно сгорбившись и пытаясь выразить раскаяние. Женщина не обиделась, она снова улыбнулась, мягко потрепала его пыльные волосы и указала на тарелку с едой. Брюс замялся. Он не хотел брать то, что предлагал ему враг, но... ему было так тепло сейчас. Вспомнилось далёкое, размытое детство, когда его мама так же ласково смотрела на него, тискала за щеки и свирепо рычала на всех, кто пытался задеть. Эта женщина было похожа на дом. Какое-то наваждение, но противостоять дальше не хотелось и Брюс не стал продолжать, принимая чужую ласку. Женщина приходила к нему каждый день, ненадолго, но всегда. Ее тихая, пусть и не совсем понятная, речь успокаивала, усыпляла, тонкие руки прогоняли холодное чувство одиночества и жутковатую неизвестность. Было хорошо. А потом это нечто теплое оказалось сломано, когда хозяин дома неожиданно вернулся. В тот момент Брюс как раз ласково бодал плечо своей благодетельницы, выражая благодарность, отчего та слегка завалилась назад, как его вдруг отшвырнуло в стену. Кларк набросился на него с такой яростью, что Брюс только чудом увернулся от мощного кулака. Тот с силой прилетел в стену, отчего проломились доски и поползли трещины. Второй удар Кларку нанести не дали, женщина схватила его руку и со всех сил потянула назад, крича одно и то же слово. Мужчина развернулся к ней и принялся беспокойно осматривать, больше всего боясь, что пленник мог что-то сотворить с невероятно доброй и доверчивой Мартой. Та была цела, но ее лицо выражало такой гнев, что Кларк даже поежился. Они вернуличь в ее дом, где мать долго ругала своего непутевого сына, который, не дай боги, испортил все то, что она выстроила. А ещё обещала оттаскать Кларка за уши, если он не попросит прощения. Сын пытался возразить, но Марта отрезала все его пытытки твёрдым убеждением, что Брюс не заслуживает подобного обращения и уготованной участи. В ее глазах он был милым, одиноким ребенком, хотя выглядел и постарше Кларка. Она заставила пообещать ей, что Кларк попросит прощения и начнёт вести себя как подобает с гостями. Пусть и с такими необычными. Отправляя сына извиняться, Марта впихнула ему в руки большую шкуру, которую в свое время добыл ещё отец семейства. Она хотела, чтобы гостю стало удобнее. Поскольку спорить бесполезно, Кларк взял шкуру и направился в свой дом. Его встретили настороженно, напряжение так и витало в воздухе. Несмотря на незавидное положение, чужой охотник все ещё выгледел довольно опасным и явно мог покалечить даже связанным. Его плечо выглядело хуже всего, несколько слившихся в один синяков, небольшой отек. Это точно очень больно, но по чужому лицу и не скажешь. Брюс вообще не терял своего воинственного настроя, не впадал в истерику, не приковал. Оставался все таким же. Это было очень... Кларк ну мог подобрать слово. Может, привлекательно? Его обычно опасались все, не только чужие, но часто и свои, только несколько близких знали, что он никогда ничего не сделает, но остальные всегда держались подальше, боялись. Это скользило в их взглядах и движениях. А этот не боялся, никогда. Даже раненый он бросал ему вызов одним своим взглядом. Кларк встряхнулся, бросил шкуру и вышел, чтобы совсем скоро вернуться с мазью и длинной, тонкой полоской кожи. Сложив все рядом и расстелив мех, Кларк ухватил дернувшегося в сторону охотника и чуть ли не одним движением затащил на тёплую подстилку, тут же пытаясь уложить и указывая на неприятную травму. Но Брюс его не понял, подумав, что тот хочет снова навредить и начал выворачиваться. Завязалась возня и каждый словил от нее самые разные чувства, мысли и ощущения. Брюс чувствовал угрозу от своего положения, когда оказался практически ничком под сильным телом. Удерживая, его трогали в самых разных местах, что не только наводило на неприятные подозрения, но почему-то еще напомнило Дика и Джейсона. Те возились похожим образом, но всегда выглядели довольными. Брюс же сомневался, что от подобного тоже останется доволен. Кларк же не мог до конца понять собственные ощущения. Чужое тело под ним было сильным, его можно было сжать без опаски сломать кость или оставить синяк. Последнее, конечно, если нет определенного намерения. С девушками такого не было, они слишком хрупкие, с ними нужно осторожно. Нельзя было действовать очень быстро, крепко обнимать, сжимать. Кларк ради интереса навалился на охотнтка всем весом, одновременно крепко обхватывая поперек груди и прижимая к себе. Тот в ответ глухо зарычал, задергался, выворачиваясь и трение кожи о кожу послало непонятные импултсы по телу Кларка. Очень приятные. Брюс был недоволен, но не начинал кричать и возмущаться, он пытался перехватить главенство. Это приятно волновало. Хотелось продолжить, но Кларк вовремя вспомнил о поврежденном плече. С травмой все это будет очень нечестно, да и цель неясна. Зачем Кларку вообще бороться с ним? Нужный день все ближе, того убьют, а он останется. Останется один. Странно это. Кларк не был одинок, так почему ему кажется, что со смертью пленника он потеряет какую-то важную часть своей жизни? Откинув мысли, мужчина решительно снял веревку, тут же перехватывая полетевший в него локоть и аккуратно выворачивая чужую здоровую конечность так, чтобы прижать ее коленом. К тому же, надо было перевернуть охотника хотя-бы набок, что превратилось в ещё одну будоражущую возню. Он только надеялся, что его намерения быстро поймут. Брюс понял. Замер телом, позволяя наносить липкую мазь и оборачивать вокруг плеча полоску кожи. Занятые делом, оба думали о своем. Брюс перебирал варианты, как по окончанию быстро спихнуть тяжеленное тело со своих бедер, распутать ноги и сбежать, а Кларк лихорадочно думал, как теперь удержать пленника. Он не мог снова вывернуть ему руки, иначе зачем он взялся его лечить. И почему он не подумал об этом сразу? Видимо, придётся его переселить. Кларк уже не хотел запирать охотника в клетке, но выбора не оставалось. О том, что лечить Брюса в общем-то бессмысленно, мужчина старался не думать. Лучше вообще об охотнике не думать, иначе Кларк перестаёт рассуждать правильно. Его почему-то начинает больше заботить жизнь и честь его врага, а не родное племя, которое гораздо более важно. Вождь и старейшины верили, что ритуал их жреца поможет обрести силу, они не дадут ничему и никому сорвать приготовления. Даже если эта идея звучит бредово. Нет, ну серьёзно, как силы одного воина может хватить на всех, чтобы сильными стали все? Непонятно.***
Кларк пытался и Кларк проиграл. Он обещал себе не думать о пленнике, не ходить к нему, не жалеть его. Но приходил, думал и активно сочувствовал, что выражалось в попытках устроить тому комфорт. Кларк притащил ему все ту шкуру, давал мазь, решив, что приближаться к разъеренному мужчине и помогать наносить лекарство плохая идея. Шкуру Брюс не то чтобы взял, она сиротливо валялась в углу, но кажется, была иногда примята. От мази благоразумно не отказывался, а когда к нему подходили с едой демонстративно уходил в противоположную сторону. Только Марта могла накормить его и исправно делала это. Кларк начал передавать свои угощения через маму, а сам сбегать куда-нибудь к ручью, чтобы охладиться и избавиться от непонятных мыслей. Он постоянно думал о том, как зажимал собой это гибкое, сильное и безумно горячее тело. Сначала эти воспоминания волновался только мысли, но постепенно начали беспокоить его куда более заметно для окружающих. Это так смущало. Почему он вообще смотрит на другого мужчину? Ему нужно так думать о девушке, желать ее, а не чужака и врага, которому и жить-то осталось недолго. Иногда неправильность мыслей и агрессия пленника поднимала что-то темное в Кларке. Он думал о том, что мог бы взять желаемое силой, хотя-бы потому, что уже победил и вполне имел право показать свое превосходство. Это была не частая практика, но случалось иногда. Сильный имел право сделать слабого своим. Вот только, Брюс слабым не был и проиграл только потому, что Кларк изначально ему подлянку подкинул, использовав ловушку для животных. Неправильно это всё. Вообще всё. А потом пришёл жрец и радостно заявил, что все готово, осталось подождать совсем немного дней и можно начинать. Кларк и Брюс как раз друг друга гипнотизировали, когда Лекс заявился к пленнику и дерганно затараторил, что всё, скоро останется от охотника из Долины только память. Когда он ушел, Брюс по-другому посмотрел на своего надзирателя и спросил, что нес этот безумец. Да, за это время он уже неплохо понимал этот язык, так похожий на его собственный. Кларк помялся, но ответил и Брюс, в который раз, убедился, что жрецы странные. А этот ещё и несчастный, такой молодой, а боги его разум уже забирают... Этот момент стал переломным в их взаимоотношениях. Брюс думал, почему Кларк, зная для чего охотник оказался здесь, начал пытаться наладить с ним отношения, лечить его. Разве не проще было-бы пустить все на самотёк и просто ждать? Решив, что домыслы много смысла не несут, охотник просто в лоб задал вопрос, надеясь застать Кларка врасплох. И застал так сильно, что аж испугался, чтосломал. Тот застыл, потом замялся, промычал что-то невразумительное, покраснел и сбежал. Больше в тот день его не было. А Брюс думал дальше. И вспоминал. Накануне столь ожидаемого в племени дня пришла печальная Марта. Она нежно гладила Брюса по голове и мягко напевала, отчего охотник почти уснул. Попрощавшись с единственным лучом света в этом противном месте, Брюс, поддавшись какому-то импульсу, развернул на полу шкуру и вытянулся на ней, чувствуя глухое раздражение, что сломать решётки не получилось. На совесть делали, сволочи. Визит Кларка стал большой неожиданностью. Тот прокрался к пленнику, поминутно озираясь и явно удивился, увидев Брюса на шкуре. А потом начал быстро открывать клетку. Брюс напрягся так сильно, что стало даже слегка больно. Неужели за ним уже пришли? Это его последний шанс попытаться избежать такой глупой и бесславной смерти? Если да, то без боя он не сдасться, заберёт с собой всех, кого сможет! Но нападать не пришлось. Кларк распахнул настежь дверь и отошел в сторону. Охотника долго уговаривать не пришлось, он, как тигр, быстро и изящно выпрыгнул из места заточения и замер напротив своего... теперь освободителя? Кларк его отпускал. Он нервно поглядывал на выход и переминался с ноги на ногу, а потом, схватив Брюса за руку, потянул за собой. Ночь уже полностью вступила в свои права, но от факелов было светло, как днем. Очень неудобно, только чудом они смогли незаметно ускользнуть. Уходили молча, быстро и не оглядываясь. Кларк крепко сжимал руку охотника, насладжаясь последними мгновениями. Ему сейчас было так все равно. На богов, на жрецов, вождей и людей. Он не хотел, чтобы этот ритуал совершился, поэтому пошёл почти на преступление, но был уверен - это правильно. Они ушли так далеко, как смогли. Дальше Брюс должен был идти один, а Кларку следовало вернуться и активно делать вид, что он не при чем и вообще ничего не знает. Очень хотелось сказать что-нибудь на прощание, но слов не было. Что он скажет? О своих чувствах? Пожелает удачи? Мыслей много, но он не мог произнести и одной, поэтому отпустил чужую руку и слегка пихнул охотника в спину. Брюс вздрогнул и обернулся. Он тоже хотел что-то сказать, что-то важное. В чужих глазах отражалось взаимное желание, но они оба молчали, застыв друг напротив друга. Казалось, так могла пойти и вечность, которой, увы, не было и Кларк первым нарушил это хрупкое между ними. Он отвел взгляд и отступил. Брюс понял, встряхнулся и вот он уже идет через отдаленно знакомые места, ускорясь с каждой минутой, пока не переходит на бег. Его путь лежит домой, к его странной, но любимой семье. И, кто знает, может быть скоро она станет чуть больше? Но это будет потом, после того, как он вернётся домой, окунется в холодную реку, пересчитает детей, с надеждой, что тех не стало больше, отдохнет под крылом Альфреда и снова отправится на охоту. Возможно, теперь встреча с выходцем из-за Солнечных Холмов привнесёт в его жизнь нечто более лучшее. Им надо просто правильно начать.