Не возражаешь, если я сделаю тебе больно?
Пойми, что мне приходится.
Подобно дикой кошке Эва пыталась вырваться из его рук. В отчаянии царапала бледную кожу, пыталась ударить, вывернуться из железной хватки.Сделать все, чтобы не дать увидеть ее лицо, скрытое под маской Сета. Он не должен узнать правду! Не сейчас. Сердце, что так отчаянно билось в груди, сдавило от невыносимой боли. Реммао был прав. У нее не было сил противостоять ему, но неукротимое желание бросить себе вызов и спасти дорогих людей было выше всего. Эва проиграла в тот момент, когда позволила маленькой искре разрастись в пожар. Искре, что соединила их Ка. Она не смогла ее потушить. Эвтида—дарующая жизнь.Она не палач. Эва наивно полагала, что у нее много времени, но оно было так быстротечно.Так необходимо. Она ненавидела лгать, желая открыть ему свою тайну, но позже, когда наступит подходящий момент. Однако боги решили иначе. Мгновение — и маска летит на песок, поблескивая в свете луны. Все кончено. Верховный Эпистат разворачивает ее к себе, до боли сжимает плечи и пронзительно смотрит в глаза. Надеется увидеть в них ответ. Его лицо не выдает ни единой эмоции, лишь взгляд, чистый как воды голубого Нила, раскрывает всю его горечь и разочарование. Она ненавидела себя за это, ненавидела Амена, ненавидела сложившуюся ситуацию. По щеке Эвы медленно катятся слезы. Хотелось, чтобы все было иначе. «Хотелось, чтобы у меня был другой выход, чем причинить боль тому, кого я люблю.» — Прости меня, Амен, — лишь тихо срывается с губ Эвтиды. Он проводит ладонью по ее щеке. Смахивает слезы, соприкасается своим лбом с ее и шепчет. — Что ты наделала? Это прощание.Она знает, ей не суждено пережить эту ночь. «Что мы наделали?» Ей до жути не хотелось снова вспоминать всё то, через что они прошли, но мысли навязчиво заполняли голову, отдавая эхом в висках.***
Сердце стучало так громко, что казалось вот-вот выпрыгнет из груди. В звенящей ночной тишине это был единственный звук, что она слышала. Она с трепетом ждала. Отсчитывала минуты до встречи с ним. Он никогда не опаздывал. Всегда приходил, как только наступало три часа ночи. Однако сегодня всё было по-другому. Девушка сама не понимала, почему ее охватил лёгкий озноб. Каждый раз в глубине ее души поднимал голову страх, что она вскоре ему надоест, наскучит, и этим тайным ночным встречам наступит конец. За ее спиной внезапно раздался тихий шорох. Эва вздрогнула, поворачиваясь лицом к фигуре, что выступила из темноты. — Прости, что заставил тебя ждать. Надеюсь, этот скромный подарок немного оправдает мое непозволительное опоздание. Мужчина подошел к ней ближе. Аккуратно раскрыл ее ладонь, вкладывая в нее небольшой предмет. У Эвы на мгновения перехватило дыхание. В тусклом лунном сиянии поблескивало изумрудное колье. — Амен, я не могу его принять. Ты ведь… не обязан приходить сюда. Не обязан видеться со мной. Горло начало саднить от наполняющих ее эмоций. Он стал к ней вплотную, мягким жестом заправив за ухо пару темных косичек. — Не обязан. Но я хочу… Эва. Он наклонился к ее лицу, заглядывая в глаза. Он был так невыносимо близко, что девушка чувствовала его горячее дыхание на своих щеках. Ее тянуло к нему так сильно, что она не могла думать ни о чем другом в такие моменты. Где-то у нее внутри рациональная часть ее мышления вопила, что она самоубийца, если позволила себе потерять голову от того, кто безжалостно расправлялся с такими, как она. Но ей было все равно. Она каждый раз отчаянно жаждала снова ощутить тепло его рук, услышать приглушенный шепот на ухо и почувствовать душистый аромат мирта. Амен аккуратно обхватил ее подбородок, поднимая повыше. Прижался к губам, даря ей поцелуй. Такой долгий, жадный, одновременно полный нежности и жизни. Эва лихорадочно выдохнула, пытаясь унять участившееся сердцебиение. — Знаешь, ты первая, кто вызвал у меня такое желание искать встреч с тобой, Эва, — его низкий голос нарушил молчание. — Не думал, что когда-то мне будет так тяжело прожить почти неделю без одной конкретной девушки. Ты отказала мне во встрече вчера. Я могу спросить почему? Эва опустила взгляд. С неприятным ноющим чувством на сердце бросила: — Я… У меня дела были. У подруги беда случилась, попросила побыть с ней. Прости. Я правда дорожу этими часами, проведенными с тобой… Я бы не стала без веской причины… Амен приложил палец к ее губам. — Я знаю, Эва. Я верю тебе. Ты ведь не стала бы меня обманывать, правда же? Он с такой искренностью спрашивал ее об этом. А ей хотелось расплакаться от боли, что пронзила ее в тот момент. Если бы он только знал… Она ненавидела себя за свою тайну. Отчасти ненавидела себя ещё за то, что из всех жителей Египта она влюбилась в того, с кем отношения в любую минуту могли закончиться трагично. Но она усилием воли заставляет себя произнести: — Нет, не стала бы. Никогда. На губах мужчины мелькает слабая улыбка. — Я честен с тобой, Эва. Обещай, что и взамен будешь честна со мной. Я не требую большего. Ей кажется, будто земля уходит из-под ног, когда она каким-то чужим, не принадлежащим ей голосом, отвечает: — Обещаю.***
«Ты знаешь, что нельзя отказаться» Эва точно знает: он не изменит себе. Знает, что как бы он ее не любил, он не сможет отказаться от своих убеждений и обязанностей. Будто в подтверждение, Амен крепко сжимает ее в своих объятиях. Они точно несут смерть. Ей не страшно, самое худшее уже произошло. — Я не пощажу тебя,— твердо произносит он.Рука, сжимающая кинжал, дрожит.Прежде такого не было. «Я знаю, что нужно прекратить верить» «Не возражаешь, если я убью тебя?» «Не возражаешь, если я попытаюсь» Последний поцелуй обжигает губы. В этот же момент острие кинжала пронзает ее грудь. Эва жадно хватает ртом воздух, зажимая рану, медленно оседает на землю. Этого стоило ожидать. Изумруды на ее шее окрашиваются алым. «Проклятье между нами… Между тобой и мной» Амен все также укачивает ее в своих объятиях, целует в лоб. По его щеке скатывается одинокая слеза. Тут же исчезает, будто он никогда и не выдавал своих эмоций в этот миг. Что мы наделали? Он невидящим взглядом смотрел на окровавленный кинжал в своей руке. Просто неподвижно продолжал стоять над распростершимся на песке телом. Его жизнь на секунды остановилась, ровно в тот момент, когда перестало биться ее сердце. Впрочем, с этого дня его жизнь никогда не смогла бы уже стать прежней. И причина тому была она. Эва. Он не сможет уже забыть это имя. Но долг прежде всего. Святой долг, несмотря, как бы трудно ему не было. Он был охотником, а она шезму. Любовь, с самого начала обречённая на такой конец. Он опускается на колени, в последний раз окидывая взглядом ее лицо. — А помнишь, ты обещала?.. И не сдержала обещание. Боги это не прощают, Эвтида. Хоть ты это уже не услышишь, но я прощаю тебя. Прощаю потому, что за это короткое время ты все же успела стать для меня самым важным человеком. Он отстегнул с ее шеи ожерелье, крепко сжимая его в пальцах. Поднялся, и больше не оборачиваясь, пошел прочь. Изумруды обжигали ладонь. Красивое, но такое болезненное напоминание о той, кого Амен по-настоящему полюбил. Но он сберёг его, чтобы помнить… Чтобы всегда помнить о цене, которую он заплатил за слепую преданность долгу.***
Она стоит на старом арочном мосту, ей открывается потрясающий вид на далекие горные хребты и раскинувшиеся на много миль миндальные деревья, которые весной радуют глаз туристов нежно-белыми цветами. Совсем недалеко от моста виднеется соленое озеро.По его песчаному берегу важно ходят тонконогие фламинго. Иногда они зарывают клюв в песок и ищут что—то съестное. Рядом со взрослыми птицами вертятся птенцы, похожие на пушистые шарики. Сколько Эва себя помнит ее притягивали маленькие, живописные городки с узкими улочками. Большие города она не любила, в них было слишком шумно, некомфортно.Появлялись ощущения, что кто—то ее преследует. Она не знала даже, откуда они появлялись. Паранойя, которую она не могла логически объяснить. Ларнака—еще не дом, но место, что могло им стать. У нее никогда его не было. Было лишь место, где она родилась—Сан—Франциско. Но оно никогда не приносило ей желанного умиротворения. Солнечный Кипр со своей жаркой погодой стал отличным вариантом для начала чего—то нового. Эва достала из потрепанной сумки фотоаппарат и, взглянув в видоискатель, сделала пару фотографий алого заката над озером. Улыбаясь, она рассматривала их и не спеша спускалась по лестнице. По бокам улочки, к которой она вышла, тянулись многочисленные лавки, магазинчики, набитые сувенирной продукцией. Девушка без особого интереса шла мимо, не обращая на настойчивые и громкие голоса зазывал — владельцев. Это всё было ориентировано на туристов, которые приезжали в большинстве ради того, чтобы сфотографироваться с местными достопримечательностями, и которые непременно хотели забрать домой на память магнитики и нечто подобное. Но в какой-то момент ее взгляд зацепился за небольшую статую возле довольно неприметной лавочки. Она замедлила шаг, подошла ближе, рассматривая с интересом фигуру. Вырезанная из черного дерева, с янтарными глазами, она выглядела на редкость реалистично. Эва наклонилась ниже, присматриваясь к ней. На секунды ей показалось, что глаза божества вспыхнули жёлтым отблеском. Девушка встряхнула головой. Статуя выглядела вполне обыкновенно. «Это был просто солнечный блик, не выдумывай» — убедила она сама себя. Девушка протянула пальцы, почти коснувшись ее, как внезапно что-то ее толкнуло. Не удержав равновесия, она упала. — Прошу прощения, я не заметил Вас. Вы в порядке? Эва подняла голову на голос. Молодой человек вежливо протянул ей ладонь, предлагая помощь. Девушка поймала себя на том, что слишком пристально рассматривает его светлую кожу и непривычные для местных жителей светлые волосы. Она даже не сразу сообразила, что он обращается к ней, слишком уж внимательно окидывала его взглядом. Спохватилась, мысленно ругая себя за созданную неловкость. —Да… Простите, я сама виновата. Засмотрелась. —Интересуетесь Древним Египтом? Мужчина помог ей подняться, скользя по ней не менее любопытствующим взглядом. Эва смущённо кивнула. —Можно и так сказать. Вы…тоже? Она не знала, что дернуло ее задать этот вопрос. Однако незнакомец легко улыбнулся, кивнул. — Моя семья уже давно занимается продажей антиквариата и украшений. Даже эта лавка у нас переходит из поколения в поколение. Любовь к истории древнего мира у нас в крови, если можно так сказать. Эва молчала, не зная, что сказать. Ее не отпускало странное чувство, будто бы она знала собеседника. Знала будто много лет. Это было нелогично, непонятно, ведь она видела его впервые в жизни. Торговец протянул руку. —Амен. —Эва. Девушка с неловкостью пожала ее. —Зайдете? Мне кажется, Вам будет интересно. Мужчина взялся за ручку двери. Эва скользнула за ним. Восхищенным взглядом окинула полочки со старинными предметами и витрину с ювелирными изделиями. Это невероятно… —выдохнула она, разглядывая старинные золотые браслеты. —Нравится? Не хотите и себе подобрать что-нибудь? Я думаю, Вам подойдёт….сейчас-сейчас… Амен склонился над прилавком, что-то разыскивая. Через пару минут выпрямился, бережно протягивая Эве украшение. Она приглушенно ахнула. В свете тусклой лампы сверкнули изумруды. —Оно…изумительно, однако я не думаю, что смогу себе его позволить. Девушка с сожалением опустила колье обратно на витрину. Амен смотрел на нее с каким-то странным выражением во взгляде. Встряхнул головой, неожиданно произнося: —Берите. Считайте, это в качестве извинений за то, что я вас толкнул. —Но…постойте. Это такой дорогой подарок… Вы ведь меня совсем не знаете. —Не знаю…—мужчина ответил с непонятной заминкой и после паузы добавил: — Мне кажется, это колье будто само выбрало Вас хозяйкой. Повисло натянутое молчание. Эва позволила себе нарушить его первой: —Ну, может быть я могу оплатить вашу щедрость хоть чем-то? Мужчина кашлянул, будто скрывая свои эмоции. Неожиданно предложил: —Вы ведь недавно здесь? Я могу Вам показать город? Девушка отвернулась в сторону, скрывая румянец на щеках, но тихо ответила: —Была бы признательна.