Я помню тебя

       Прошло 10, а может 15 лет, как Альма-младшая вышла замуж , а затем и Дженни нашла себе жениха. Кажется, его звали Френк. А может, и Фред. Точно Эннис не помнил, потому что на свадьбу его не позвали. Хотя, она что-то говорила про август и храм Звёздной долины в прошлом году, когда приезжала.       Когда же это было? Он давно перестал заезжать к ним сам: далеко, долго, а может они уже и не живут там. Жаль, что этого не узнать — телефон давно отключили за неоплаченные счета, тем более он уже был сломан с месяц или два. Так что Эннис всё время сидел в своём полуразваленном трейлере, не видясь ни с кем, кроме как с изредка приезжавшими дочерьми. Он любил их, но на расстоянии, и их нечастые приезды только раздражали своей неловкостью, долгими паузами в попытке найти какую-либо тему и стандартными ответами:«Всё хорошо».       Лет 5 назад Альма младшая родила девочку и часто приезжала на попутках до дома отца, прерывая его спокойствие то рано утром, то уже под самую ночью после очередной ссоры с Куртом. Мужчина старался утешить её парой фраз, нарушая обет честности — наверняка та сама была виновата, вся в мать, такая же истеричка. Вблизи её ещё можно было принять за красавицу, особенно с прогрессирующей дальнозоркостью Энниса, но это вечно заплаканное, опухшее от слёз лицо, и эти синяки под глазами, и рано прорезавшиеся глубокие морщины только добавляли ей сходства с Альмой-старшей; и он, не желая дальше раздражаться её бесконечной жалкостью, уступал молодой женщине с ребёнком свою кровать и уходил на маленькую пародию кухни или в так называемый двор. Он даже пытался иногда заботиться о ребёнке, но словно забывал всё, что когда-то умел, и дитё мгновенно начинало плакать у него на руках. Тот быстро бросил эту затею, испытывая непонятный животный страх перед этим хрупким существом с маленькими ручками и ножками.       Прошло пару месяцев, ребёнок начал подрастать. Сон его стал коротким и чутким, ни хлопнуть дверью, ни включить воду. Курить нельзя! Выпивать опасно, как бы не придавить в темноте маленькое тельце, открывать окно — продует, а Эннис даже на ночь не закрывал его; ему все время было невыносимо душно, хоть дома, хоть на улице, хоть расстегни ворот, хоть разденься — всё время что-то давило на грудь и не давало вдохнуть полные лёгкие. Дочь не просила его ни о чём из этого, но он чувствовал какую-то ответственность, с которой не справляется.       Ребёнок и днём не спал, стал издавать разнообразные звуки, и он смотрел на это маленькое отродье, сравнивая. Сравнивая только свои ощущения, ведь маленьких девочек он едва держал в памяти, но ясно помнил, как готов был целовать эти пальчики, благодаря Бога. Теперь же он вызывал непонятное смущение и отвращение. А вскоре и пополз раньше срока, доставляя ещё больше неудобств. Альма не могла не заметить этого, но оставаться наедине с пьяным мужем не хотелось, да и отец всё-таки всегда был ближе, чем мать, и уж тем более Монро.       Затем маленькая Сара стала чаще болеть и выезжать за город с ней стало неудобно, а в доме было тепло, если заткнуть окна старыми тряпками.       В последний раз он видел внучку, когда та проезжала мимо с матерью и бабушкой по пути в Канаду на лечение. — Зайдём? А, у тебя открыто.. — Да, конечно,— сказал тогда Эннис выходя из-за открытой дверцы шкафа.       Он поставил чайник и две кружки, не сразу сообразив, что гостей было больше. Наконец, он обратил внимание и на ребёнка, потянувшегося к бутылке с золотистой жидкостью на столе, убрал её подальше и взглянул снова, отвыкнув от этого приятного чувства заинтересованности. Маленькая девочка выглядела то ли худенькой, то ли пухлой: руки у неё были тонкими даже для ребёнка, а живот, напротив, увеличенным, но румянец всё же проглядывал на детском бледном лице с заездами в уголках губ и старыми синяками, похожими на грязь. Ветер развевал её тоненькие волосы и придавал какого-то ангельского очарования маленькому образу, уже успевшему испытать все прелести этой жизни, но ещё не сумевшему это понять. — Чай давно вскипел, мы будем пить пар?— сказала Альма-старшая, или можно сказать «постаревшая», когда поняла, что поймать расфокусированный взгляд Энниса не получится.       Она пожирала его глазами, надеясь найти в нём хоть каплю сожаления. Но взор его скользил мимо, не заметив старательно собранной, хоть и неудавшейся, прически и этого макияжа, который ни капли ей не шёл. Она больше была похожа на уличную проститутку из Мексики или дешёвую актрису.       Эннис поставил две кружки с тёплой водой, — о том, что ребёнок мог опрокинуть их, он всё же помнил,— и сразу отошёл, не дав бывшей жене начать заготовленный монолог. — Возьми,— на стол упала внушительная пачка купюр, показавшаяся бы приличной и до разорения Монро. — Да что ты, пап, не надо.. — Возьми! Знаю, что нужно,— отрезал он и уселся за стол, собираясь отхлебнуть, но быстро понял, что себе ничего не налил, и молча скрестил руки, погрузившись в воспоминания. Середина осени. До новой поставки оставалось два дня, а припасы скряги-Агира заканчивались, как и виски с сигаретами. Оставалось жевать горячие бобы, так они казались безвкусными и не такими отвратительными. Дотлевающий костёр не помогал согреваться, и Эннис достал флягу спиртного, налив буквально на донышке, сделал короткий глоток. Убедившись, что ни капли не осталось, он разочарованно отбросил её в сторону Джека. — Ты что кидаешься? Чуть палец мне не сломал! — Да что ты? Больно? — Да нет, приятно,— ответил тот, потирая ушибленное место.       Делмар уставился на ногу Твиста, убеждаясь, что все действительно в порядке. — Да не больно! Видишь? — сказал брюнет, описав круг голеностопом и подтолкнув стоящий на земле стакан.— Бери! — Я думал, мы все выпили ещё в первый день..— ответил Эннис, глядя на то, как тот уже поднимает железную кружку ступнями. — Да, но я договорился на лишнюю бутылку раз в пару недель. — Давай прекращай, ты сейчас последнее проль..— не успел тот договорить, как содержимое опрокинулось на его штаны, заставив подскочить. Джек вытянул лицо и замолчал, ожидая какого-то ответа. Но тот только рассмеялся, заставляя улыбнуться и друга. — Спирт быстро испаряется.. Подвесь над костром! — Да это разве костёр?! Странно, что он не погас ещё час назад! Тем более запасных у меня нет. — А ты спи без них, чем смогу — помогу. Можешь забрать остатки.       Эннис вздохнул, поднял с земли кружку и разлил оставшееся виски ровно надвое. Джек достал сигарету и протянул вторую Эннису. Тот взял её и наклонился, пытаясь прикурить от сигары друга. — У тебя такое сосредоточенное лицо... Знаешь, когда ещё ты так выглядишь? — А..?— Эннис поднял взгляд и встретился с голубыми глазами Джека, расплывающимся в очаровательном помутнении, — Я понял.. Докуривай и идём сушиться..