Падение

      «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», — думал Ганнибал, когда объект его несчастья пожелал спокойной ночи с лукавой улыбкой на устах и неторопливо удалился в свою комнату. Ни долгий взгляд, ни вспышка грусти в карих глазах не смогли задержать его. Нельзя сказать, что Ганнибал чувствовал себя несчастным, но в последнее время начал испытывать что-то сродни боли.              Которую неделю Уилл совершенно неприкрыто флиртовал с ним и без зазрения совести уходил к себе, словно так было заведено. Впрочем, Ганнибал уже не был уверен, как у них заведено на самом деле. Меньше года совместной жизни — ничто по меркам достопочтенных мужей, ценящих стабильность. Первый год знакомства и три в заключении не считаются. Ганнибал уже заранее готовился ко всему, наметил стратегию поведения и развития отношений, с его-то паранойяльной тягой к контролю, но то, что происходило в последнее время, сбивало с толку.              Началось всё с иронического «Дорогой, я дома!», что нисколечки не смутило Ганнибала, а наоборот развеселило — юмор всегда был важной частью Уилла, оттеняя его душевные терзания. Продолжилось весьма театральной прогулкой по одному очень известному мебельному салону, где Уилл на глазах смущённого консультанта проверял кровать на предмет “бурных ночных действий” и даже упросил Ганнибала прилечь рядом, взяв за руку. Кто же воспротивится такому?! Но сегодня, когда тактильность и милые прозвища вроде как вошли у него в привычку, Уилл выдал нечто, отчего даже хладнокровный в прошлом Чесапикский Потрошитель растерялся.              Пока Ганнибал по обыкновению своему готовил ужин, Уилл обнял его сзади, положив подбородок на плечо.              — Вкусно пахнет! — проговорил он, заглядывая в сковороду. — Что у нас на ужин?              Ганнибал не сразу нашёлся с ответом. Всё это мгновение он стоял замерев на месте, держа сковороду одной рукой, а кухонные щипцы — другой. Впитывал приятное тепло, растекающееся по спине, и изумлённо приоткрыв рот, косился вниз, где чужие руки мягко покоились на его животе.              — Эм… Твоя любимая паста под соусом Болоньезе.              — Всё, что ты готовишь — моё любимое! — заверил Уилл и хохотнул. — Ну, кроме мармелада с рыбой.              — Вообще-то это был холодец, — педантично поправил его Ганнибал, не прекращая пялиться вниз.              — У тебя подгорает, — с этими словами Уилл отстранился и пошёл накрывать на стол, словно ничего не случилось.              Ганнибал печально вздохнул. Находиться в кольце крепких рук Уилла, ощущать его тепло и нежность оказалось слишком прекрасным чувством. Прекраснее оно могло быть только кожей о кожу, но Ганнибал и мечтать о таком не мог. Вернее, всячески пытался заглушить все мысли и фантазии, пробуждающие плотские желания.              Ужин стал апофеозом этих непростых четырёх недель. Уилл вёл себя ужасно бесстыдно: кидал кокетливые взгляды, поглощал пищу медленно, облизывая при этом пальцы и постанывая от удовольствия, а речи затевал весьма и весьма двусмысленные. Стоит ли говорить, что сам Ганнибал к еде почти не притронулся? Он осознавал, что его жестокий мальчик затеял с ним какую-то хитрую игру, но никак не мог её прервать. Не хотел. Стоило ему проявить инициативу или ответную реакцию, как Уилл тут же скрывался в недрах их двухэтажного дома, словно испуганная лань. Стоило же Ганнибалу игнорировать все его уловки, как тот подбирался ближе. К сожалению, ничем это не заканчивалось, кроме как очередным горьким разочарованием. Прежде Ганнибал был бы не прочь продолжать подобные игрища сколь угодно долго, однако после падения осознал, что изменился так же сильно, как и сам Уилл. Игры перестали радовать его.              — Хэй, ты чего? — раздался голос из коридора, и Ганнибал повернул голову. Уилл стоял в одной футболке и трусах, сонно потирая глаза. — Уже второй час ночи. Не спится?              Вздохнув, Ганнибал поднялся с кресла. Прошествовал к бару, налил бокал вина и выпил половину.              — Красное помогает расслабиться, — произнёс он, повернувшись.              Сон слетел с лица Уилла. В его глазах отразилось понимание, а затем и озорная хитринка. Подойдя к Ганнибалу, он отобрал у него бокал и осушил.              — Я знаю, что поможет тебе расслабиться, — улыбка коснулась его губ, которые он тут же облизал под пристальным взглядом Ганнибала. — Старый добрый виски!              — Что?              Опять попался на удочку! Уилла, по всей видимости, забавляла его реакция и искреннее недоумение. Налив в бокал янтарного напитка, он протянул Ганнибалу, который впрочем не принял его, предпочитая опереться ладонями на барную столешницу, чуть завалившись назад.              — Или же, — Уилл шагнул ещё ближе, — тебя интересуют другие вещи?              Улыбка промелькнула на его лице, когда он проследил пальцем по груди Ганнибала, вниз по животу, а достигнув паха, крепко схватил его рукой.              — Ага! Попался! — хохотнул Уилл, и его глаза вдруг расширились от удивления. — Твою ж мать!              С диким возгласом он резко отдёрнул руку, словно обжёгшись, и отпрыгнул на несколько шагов.              — Что тебя так удивило? — Ганнибал вскинул брови и деловито скрестил руки на груди в ожидании ответа. — Моя эрекция или осознание, что у меня тоже есть пенис?              — П-прости! — залепетал Уилл, прикусывая губу. — Я не знал, что…              — Разве не этого ты добивался весь последний месяц?              — Э-э… Нет! Я просто пошутил! Прости, по-дурацки вышло…              — Не могу не согласиться. Но позволь узнать, чего ты ожидал?              — Честно говоря, сам не знаю.              — А я думаю, знаешь. Ты уже давно вырос из того костюма растерянного мальчика, потерявшегося в своих кошмарах наяву и в реальности.              — Я… — последовал шумный вздох. — Ты прав. Я слишком заигрался, — Уилл прошёл к дивану и устало упал на него, запрокинув голову. Ганнибал сел в кресло напротив, внимательно слушая. Прошла минута, прежде чем Уилл продолжил. — Все эти “мужья-убийцы”, коими пестрели заголовки новостей, подтрунивания наших здешних “друзей”, слова Беделии… — всё это засело во мне. Я знаю, наши отношения совершенно иные — они на другом уровне, вне стереотипов и ярлыков, но… Я хотел примерить на нас что-то менее эфемерное. Обыденное. Признаю, сперва мне хотелось просто подшутить над тобой, над нами, над тем, что мы живём вместе, что совершенно не вяжется с понятием двух цисгендерных гетеронормативных мужчин, — на этом моменте он закатил глаза, раздражённо взмахнув рукой, и шумно выдохнул. — Но потом… я просто втянулся. Мне понравилась эта игра в семью.              — Для меня это не было игрой, Уилл.              — Я понимаю. Теперь понимаю. И хочу извиниться, ведь я не знал, что ты… — Уилл поднял голову и помотал ею, будто не найдя слов. Поднявшись с дивана, забрал бокал виски и подошёл к окну, где наливающийся месяц зазывно блестел на иссиня-чёрном небе, проливая молочный свет на виноградники. — Не знал, что эта картина настолько понравится мне.              Ганнибал встал и подошёл к нему, едва сдерживая порыв обнять и никогда не отпускать.              — И что же тебя останавливало?              — Страх, — Уилл обернулся и встретился с ним взглядом, — что могу разрушить всё, что у нас есть. Нашу дружбу.              — Посмотри на меня, мой дорогой мальчик, — попросил Ганнибал. Взял его за подбородок и нежно погладил по щеке. Глаза Уилла закрылись. Он льнул к руке невольно, совсем слегка. Ганнибал улыбнулся, взяв его за руку. — Всё, что у нас есть, это мы. И я готов прыгнуть с тобой в любую пучину, какой бы тёмной и холодной она ни была. Ты мне доверяешь?              — Да, — донёсся шёпот.              Один шаг — довольно много, чтобы преодолеть его в одиночку, но это всего полшага для каждого.              Незримая сила притянула их, словно магнитом. Не договариваясь, они прижались друг к другу. Руки Уилла обвились вокруг его шеи, уверенно и крепко, а Ганнибал обнял его за талию, привлекая к себе. Поцелуй — сначала нежный, затем со стремительно нарастающей страстью, заставившей их тела прижаться ещё сильнее, как к своему единственному спасению. В этом хмельном, качающемся мире жадный рот раздвинул сомкнутые губы Ганнибала, по нервам побежал ток, будя в нём ощущения, которых он раньше не знал и не думал, что способен познать. И прежде чем отдаться во власть закрутившего их над обрывом вихря, он понял, что целует Уилла и падает с ним в бездну, вновь и вновь.