Гневный восход

Над Белериандом вставало солнце. После долгой и холодной ночи Ветреного месяца земля тянулась к ласковым лучам, согреваясь, потягиваясь со сна, расправляя каждую ветку, словно поигрывая затекшими мышцами. Он знал это, даже не видя, не открывая глаз, не выходя за пределы душной каморки без окон. Чувствовал, помнил. Спроси его сейчас, имя бы свое не назвал, а тут… солнце, ветви, которых не видел бессчетное число дней. В стороне раздался щелчок хлыста, и нолдо передернуло. За годы, проведенные в плену, так и не привык. Странно ли, что именно к этому? К ударам, рассекающим кожу на плечах и спине, – привык, к саднящим рубцам и стертой кандалами коже – привык. Да и летящими в глаза искрами его тоже уже было не удивить. С тех пор, как чуть не сгорел. То ли в сплав дрянь какая-то попала, то ли еще что, а как искра из горна выстрелила – дохнуло, вспыхнуло, охватило огнем. Вовремя водой окатили. Обожгло, да не сильно – волосы опалило, брови, ресницы, три дня ничего не видел, думал, что ослеп, но повезло. Говорили, он в тот миг он был как валарауко. Так и прозвали, для краткости – Рауко, а по-местному, еще проще – Рогом. Тогда это показалось нолдо даже забавным, а потом тоже – привык... А к звуку хлыста привыкнуть не мог. Вот и сейчас орочий бич вырвал Рога из грез. «Рано», – отметил про себя нолдо. Обычно пленников отправляли на отдых глубокой ночью, а поднимали через несколько часов после рассвета. Похоже, что-то случилось. Эльда неловко встал – тяжелые кандалы мешали свободно двигаться, к тому же стертая ими кожа после пробуждения отчаянно саднила. Это к концу дня он почти перестанет чувствовать, а пока…. Но лежа встречать таких гостей негоже. Орк-надсмотрщик загремел засовом каморки, которая служила карцером, хмуро покосился заплывшим глазом на поднявшегося нолдо. Рог мысленно улыбнулся, распрямляясь, насколько позволяли застывшие мышцы и низкий потолок, сжал в кулак пальцы со сбитыми костяшками. Он бы и лицом улыбнулся, да разбитая челюсть не позволяла. Тут не то, что гримасничать, даже ртом не шевельнуть. Глядя на орка, эльда ощупал языком десну, в которой после недавней потасовки не хватало верхнего зуба справа. Ничего необычного – мастера нолдор считались опасными пленниками, стремящимися сбежать при любой возможности, орков они ненавидели и те отвечали им полной взаимностью. А поскольку ценных рабов убивать было не желательно, разборки случались часто. Результат был, как правило, один, но раной больше – раной меньше, а разбитые морды надсмотрщиков все-таки радовали глаз. Наконец, неуклюжий орк одолел дверь. – На выход! – рыкнул он и кнутом указал направление. Нолдо поморщился от боли, когда пришлось наклониться, чтобы пройти в низкую дверь. Тяжелый железный ошейник натирал шею, как и кандалы – руки и ноги. Цепи звенели при ходьбе, и это был еще один звук, к которому пленник никак не мог привыкнуть. День встретил переменами, которые горняки предсказывали давно. Жилы совсем истощились, со складов все перетаскали, и надо было перебрасываться на новую разработку. Кузнецов и горняков соединили одной общей цепью, нагрузили инструментами и погнали подземным коридором в неизвестность. *** Солнце поднималось все выше и выше – для Рога это было так же очевидно, как если бы его лучи скользили по разбитому лицу, и их не отделяла бы стена земли и камней. Колонна пленников, подгоняемая ударами бичей, двигалась на северо-восток, где недавно открыли новое месторождение железной руды. Здесь было прохладнее, но это даже бодрило нолдор, прежде задыхавшихся в душных кузнях и забоях. Уставшим эльдар предстоял тяжелый подъем, как Рог вдруг почувствовал на своем лице порыв холодного ветра. Едва заметный, но спутать его с подземным сквозняком было невозможно. Сердце забилось быстрее, глаза лихорадочно зашарили вокруг, замечая, оценивая. Развилка, в одном ответвлении которой виднелся мелкий щебень и несколько булыжников крупнее – недавний обвал. Ветер дул как раз оттуда. И словно подтверждение – новый порыв. Шедший впереди Рог почувствовал, как сзади выдохнули, по-особенному. Шаг-другой.… И по голому, покрытому синяками плечу скользнул луч света. Кровь Рога зажглась, глаза застлало ослепительным светом, рывком, в который он вложил все силы, всю боль и отчаяние, Рог рванул цепи на руках, и они подались. Одно из звеньев лопнуло, обрывки цепей ударили по бедрам, общая железная змея – упала под ноги. Но еще прежде, чем она коснулась земли, нолдо оказался рядом с ближайшим орком, ударил его железным браслетом по морде, не щадя грязным ударом – по глазам. Брызнула кровь, орк ухватился за морду, по которой перемешанное с кровью стекало что-то прозрачно-белесое, Рог добавил ему в живот кулаком, валя с ног. Другого, успевшего подбежать, хлестнул более длинным обрывком цепи по шее, дробя кадык; вонючая тварь забилась, задыхаясь, горлом у неё пошла черная, пузырящаяся кровь. Удар бича обжег спину. Нолдо развернулся, перехватил окровавленную змею, дернул на себя, рыча, как разъяренный зверь. Орк не удержал равновесие, сделал неуклюжий шаг вперед, и разбитый кулак впечатал крючковатый нос в череп, вышиб несколько зубов, вдогонку Рог хлестнул его цепью по ребрам, обрывая дыхание, и добивающий удар – наручником по затылку. Свистнул болт, впиваясь в плечо, эльда зашипел, разворачиваясь, но обидчика уже свалили опомнившиеся товарищи, удушили цепями, смяли остальных, не страшась ни болтов, ни плетей. Кто-то упал, сраженный выстрелом в горло. Но Рог тут же отомстил за товарища, голыми руками свернув орочью голову. Шейные позвонки хрустнули, и тело рухнуло к ногам мятежников. Еще один бросился на нолдо, но тот успел увернуться и ответным ударом наручника разбил орку висок. Пронзительно хрустнуло, осколки кости брызнули в стороны, в ране на миг показался мозг, тут же скрывшийся под проступившей кровью. Везде нолдор и орки вели борьбу – душили цепями, разбивали кости наручниками, сворачивали шеи. Не всем удавалось победить, несколько изможденных тел легло рядом с трупами темных тварей. Но их оплачут позже. Когда выберутся, разобрав завал, поднимутся из-под земли, подобно солнцу на рассвете. Рог рванул ремни, стягивавшие тюк с инструментами. Первым оттуда показался тяжелый кузнечный молот. – Дробить орочьи черепа, – четко произнес он в наступившей тишине. Эльдар затихли: орки были мертвы, – таким будет сподручно. – Мы покажем Морготу наш гнев! – Он возвысил голос, и воздел молот над головой. Отныне свободные, нолдор ответили своему вождю боевым кличем.