Modern!Targaryen AU

      Раз в несколько недель в большой Таргариеновской усадьбе происходят семейные пиры, пропускать которые (естественно, без уважительной причины) считается большим оскорблением в сторону хозяина дома. Визерис, давно скучающий на своей преждевременной пенсии, завел весьма увеселительную для себя, и крайне раздражительную для некоторых особ привычку — внезапно собирать все свое большое семейство в главном коттедже, где он проживает со своей женой и младшими детьми. И как это постоянно происходит, Визерис, а следом за ним и Алисента, с годами привыкшая к неожиданным проявлениям семейной сплоченности у мужа, в тот же вечер распоряжаются о приготовлении стола и рассылают приглашения родственникам. Среди таких и Веларионы, давно ставшие династии Таргариен не только надежными бизнес-партнерами, но и членами семьи, и семья Деймона и Рейниры. Учитывая всех детей в этом большом семействе, трудно представить, чтобы такие сборища проходили спокойно и тихо.       Сегодня даже нашелся повод для очередного семейного вечера — конец учебного года, а значит все дети Таргариен-Стронг завершили очередной год в школе, а Эйгон, как старший среди них, второй курс университета. В общем, только завидев младших детей на пороге дома с годовыми оценками и залегшими под глазами тенями от усердной подготовки к прошедшим экзаменам, Визерис-старший незамедлительно написал Рейнире и оповестил, что вечером они будут праздновать столь важное событие для детей и внуков.       К вечеру, когда приготовления к ужину были завершены, и прислуга была распущена по домам, семейству Визериса и Алисенты оставалось только ожидать прихода гостей. Сегодня Веларионов не будет — Корлис и Рейнис в очередной раз отдыхают заграницей, а Лейнор проводил свое время в компании бойфренда и старого друга из университетской компании Рейниры (если Визерис правильно помнит, именно в его честь Рейнира неожиданно назвала своего третьего сына) — поэтому, ожидали лишь большое семейство Деймона и Рейниры, и Отто Хайтауэр, который тоже имел право отметить конец учебного года своих четверых внуков. И уж кто, а в отличие от супруга, Алисента менее всех восторгалась очередной семейной посиделке. Сама мысль о том, что за столом соберутся сразу и вражески настроенные против друг друга отец и деверь, и ее дети наверняка вновь что-то не поделят с детьми ее бывшей подруги, вызывала у женщины страшную мигрень. В такие моменты она по белому завидовала собственной дочери, что оставалась окрыленной собственными фантазиями и особых проблем с родственниками не имела.       — Опаздывают, — резко заключил появившийся в гостиной Эймонд, опустившийся на диван рядом с младшим братом, что уже несколько часов «тычется» в планшет. — С такой задержкой они могут вообще не приходить.       На эту фразу Алисенте ответить нечего. Хоть один из ее детей разделяет ее мнение на этот счет.       — Наверняка девочки дерутся за задние места с мальчиками, — предположил Дейрон, не отвлекаясь от экрана, демонстрирующего разноцветных персонажей в японском стиле. — Там меньше слышно рыданий Визериса.       — Столько маленьких орущих детей… на месте дяди Деймона, я бы утопил этот их мини-автобус, пропитавшийся запахом крекеров, памперсов и детского питания, — Эйгон, материализовавшийся рядом с братьями на диване и вальяжно сложивший ноги на Эймонда, как всегда оригинально присоединился к диалогу. Эймонд, что оказался прижатым грязными ногами брата, тут же отмахнулся от нежеланной ноши и показательно сморщил нос.       Игнорируя потенциальную перепалку между сыновьями, Алисента решила отыскать мужа. Минуя просторную столовую, где уже расположились Отто и Хелейна, активно обсуждающие какую-то предстоящую выставку бабочек, на которую Хелейна явно намеревалась подбить пойти дедушку, женщина вышла на задний дворик, что представлял собой ухоженный сад. Именно здесь часами могли проводить время члены семьи, зачастую по отдельности; но самым частым его посетителем, несомненно, являлся Визерис-старший. Как и обычно, мужчина сидел возле прудика, где нет-нет да плескались рыбешки. Через этот пруд открывался вид на открытый стеклянный тент. При установке предполагалось, что тент будет служить беседкой для застолий на природе, однако позже он стал укрытием для большого макета-конструктора древней Валирии — давнего увлечения и детища, собственноручно разработанным и улучшаемый со временем Визерисом. Частенько Алисенте (как и всем, кто бывал в доме Таргариенов) кажется, что своему хобби мужчина уделяет больше времени и внимания, чем собственным детям.       Визерис сидел, укутанный в теплый уличный плед, предусмотрительно оставленный женой на случай вот таких посиделок в плохую погоду, и кажется дочитывал что-то из домашней библиотеки. Алисента молча примостилась рядом, разглядывая тех рыбок, которым удалось прижиться в пруду при переселении из магазинного аквариума. Взгляд ее упал дальше, на макет, что с годами увеличился до невероятных размеров и практически занимал все пространство под тентом. В мысли женщины тут же пришли воспоминания о том, какой маленькой конструкция была двадцать с лишним лет назад — тогда Алисента еще дружила с Рейнирой и была наивно, скорее даже по-детски влюблена в отца своей лучшей подруги. Тогда Визерис был в самом расцвете лет для мужчины и еще не боролся с различными болячками, донимающими его сейчас, и очень скоро односторонняя симпатия переросла во взаимный интерес и желание. Теперь, вместе с долговечным конструктором выросла и семья Визериса, в которую вошла и Алисента, подарив ему еще четверых детей ценой собственной молодости и дружбы с Рейнирой Таргариен.       — Как тебе вид? — Визерис спрашивает о том, что остается неизменным уже несколько лет. — Не думала, что тент с макетом можно отодвинуть подальше к ограждению?       — Хорошая идея, дорогой, — Хайтауэр прищурилась, визуально оценивая будущее расположение громадного макета. — Зато здесь, к пруду, будет больше проходить солнечного света.       Мужчина удовлетворенно хмыкнул и отложил книгу на плетеный столик, — Как дети? Спустились к ужину?       — Уже ожидают гостей. Они задерживаются.       — В духе Деймона. Если бы не дети, я бы думал, что он вновь готовит драматичное появление.       Сбоку на террасе показалась голова Дейрона; волосы его были взъерошены, будто бы он только что выбрался из шутливой драки с остальными братьями, а воротник рубашки под изумрудным свитером был безнадежно смят. Младший из сыновей громко окликнул родителей, сообщая о приезде гостей. Визерис, подскочивший с дивана, с необычайной для своего возраста и проблем с суставами скоростью устремился в дом, хватая под руку сына, а Алисенте, глубоко вздохнувшей, только и оставалось сложить снесенный мужем плед и отправиться следом встречать родственников.       В проходе между гостиной и столовой растянулась толпа из дюжины с лишним человек. Две разные семьи, объединенные общей фамилией, бизнесом и собственно главой фирмы и большой династии Таргариен. Черные макушки смешались с серебряно-золотистыми: тихая Хелейна оказалась втянута в круг к Бейле, Рейне и Висенье, которые давно не видели родственницу и подругу; Дейрон и Люцерис стояли в стороне, показывая друг другу что-то из популярных игрушек в своих телефонах; Джекейрис и Джоффри протискивались к столу, где с противоположной стороны уже сидели Отто и Эйгон; Визерис обменивался родственными приветствиями с дочерью и братом. В последнее время два семейства собирались достаточно редко, особенно в первые месяцы после того, как Рейнира родила Визериса-младшего. Появление восьмого ребенка в доме Деймона и Рейниры сильно загрузило и без того занятых домочадцев, потому времени на семейные сборища или поездки практически не оставалось. Ситуация улучшилась, когда малыш подрос, и полугодовалого Визериса стали оставлять с няней и трехлетним Эйгоном.       Скопище родственников растворилось в столовой, и все семейство расселось по своим местам. Визерис, неизменно главный и самый уважаемый здесь человек, сидит по центру, где лучше всего видно всех сидящих за длинным мраморным столом. Все сели так, как привыкли: Алисента и Рейнира напротив друг друга, ближе всех к мужу и отцу, рядом с ними Отто и Деймон, то ли специально подстегивающие друг друга на частые скандалы, то ли непривыкшие уступать. Дети же сели так, чтобы было удобнее общаться с кем захочется. Последним в столовой показался Эймонд, пропустивший общее приветствие. Невольно каждый обратил внимание на вошедшего — и Алисента, до последнего не заметившая пропавшего из общей толпы сына, и семейство Рейниры, смотря на грозного родственника то ли с напряжением, то ли с опаской. В прочем, на вряд ли семнадцатилетний юноша действительно угрожал — то было виной черной повязки, прикрывающей старое увечье на лице блондина и добавляющий ему опасного шарма. Эймонд сухо поприветствовал всех и сел на единственное свободное место, напротив отца, меж сидящими по бокам от него Хелейной и Висеньей.       — Мы нечасто собираемся вместе в последнее время, — начал свою «стартовую» речь Визерис, поднявшийся со своего места. Тихие переговоры между группками прекратились, и более чем с десяток пар лиловых и черных глаз устремились на мужчину. — Но сегодня отличный повод — окончание учебного года у наших детей. Я горд сидеть в окружении стольких детей, племянниц и внуков, и встретить с вами очередное лето. Давайте выпьем за наших детей, за светлое будущее нашей большой, дружной семьи…!       Под прерывистый кашель Визериса, невольно окончившей его тост, были вскинуты руки и зазвенели бокалы друг о друга. Рейнира алкоголь по понятным причинам пока не пила, а несовершеннолетние члены семьи довольствовались соками по своему вкусу, а вот Визерис, Деймон, Отто с Алисентой и даже Эйгон распивали вино.       — Кое-кому еще нет двадцати одного, — зловеще пробормотал над ухом старшего внука Отто. Эйгон, чего доброго, со злым дедом спорить не стал; перед его лицом тут же показался стакан с яблочным соком. Сидящий напротив него Джейс злорадно захихикал — он давно знает из социальных сетей, какой образ жизни ведет Эйгон с университетскими друзьями, и что единственное, что по настоящему связывает его дядю и учебу, — это студенческие вечеринки.              — Итак, — прерывая общее молчание, Алисента обращается к Рейнире, поддерживая дружелюбную атмосферу вечера, устроенного ее мужем в первую очередь для него самого, — как дела у вас, Рейнира? Младшие дети не утомляют?       — Эйгон — спокойный малыш, но Визерис пока шумит за них двоих. Даже не знаю, что мы будем делать, когда он начнет ходить, — отшутилась женщина. Алисента натянула улыбку, в отличие от бывшей подруги, ее младшему ребенку уже четырнадцать, и она давно не знала забот о грудных детях.       — Подумать только, столько Таргариенов сразу учатся в старшей школе вместе, — рядом с ними Визерис вновь завел разговор о школе. Говоря о Таргариенах, он конечно же, имел ввиду и детей Рейниры от ее первого брака, что носили фамилию отца — Стронг. — Хелейна и Эймонд перейдут в выпускной класс. Деймон, кажется твои девочки на год младше близнецов Рейниры?       — Они одногодки, — поправил его младший брат. — Учатся вчетвером в одном классе.       — Точно, вчетвером в одном классе, ну надо же. И всего на класс ниже Эймонда с Хелейной.       — В новом учебном году их будет еще больше, — уточняюще заявила Рейнира. Она оглядела стол и остановилась на своем втором сыне. — Люк и Дейрон закончили среднюю школу. Присоединятся к остальным в старших классах.       До сих пор молчавший Эйгон, угрюмо уставившийся на дедовское вино, ехидно посмотрел на Эймонда исподлобья: взгляд его говорил что-то вроде понимающего «держись, брат» и все в таком духе. Юноша на это лишь неодобрительно фыркнул и уткнулся в свою тарелку. Еще один Стронг будет мозолить ему глаза в стенах школы.       Ужин продолжался спокойно, за исключением одного: Эймонда раздражало все в этом вечере, начиная от присутствия за столом нелюбимой ему семьи единокровной сестры, заканчивая местом, что ему досталось как опоздавшему к столу. Он не имел ничего лично против Хелейны или Висеньи, что сидели к нему ближе всех, но их «щебетание» за столом с Бейлой, Рейной и Джоффри, что сидел сразу за старшей сестрой, изрядно надоели ему. Эймонд проклинал себя за то, что решил уйти в свою комнату как раз в тот момент, когда приехали родственники, и он, опоздавший, оказался среди девчонок. Хотя, может это было лучшим вариантом, так как дальше за ними сидели Джейс и Люк, самые нелюбимые его племянники.       Он обвел взглядом каждого из племянников и кузин: Джекейрис, гордый тем, что его команда обошла команду дяди в последних дебатах (справедливости ради, у его команды был сильный лидер, и Эймонд был очень рад, что он выпускается в этом году), не боялся ни угрожающего холодного взгляда единственного лилового глаза, ни черной «пиратской» повязки на лице школьного соперника, и излишне уверенно бросал взгляды ему в ответ; Бейла и Рейна были ему безразличны, и это было взаимно, но учитывая их товарищество со сводными братом и сестрой, зачастую они принимали позицию молчаливой ненависти к кузену; Люцерис, по очевидным причинам, боялся и избегал своего дядю, испытывая глубокое чувство вины за инцидент, лишивший Эймонда глаза и вместе с тем спокойного детства, и Эймонда такой расклад вполне устраивал — зато ненавистный племянник меньше попадался ему на глаза и реже открывал рот в его присутствии; Висенья, единственная, с кем Эймонд имел какую-никакую дружбу в детстве, после инцидента встала в позицию защитницы своего младшего брата и отдалилась от приятеля, почему-то тоже решившая лишний раз не контактировать с ним (оттого, наверное, сейчас им было неловко сидеть почти бок о бок друг с другом); Джоффри же, в силу возраста, относился достаточно нейтрально к дяде, разве что он перенимал пугливое поведение Висеньи и Люка и сторонился пугающего родственника с не менее ужасающим шрамом на пол лица.       — Я наелся, — маленький Джофф, не выдержав взгляда дяди, застенчиво обратился к сестре, подергав ту за рукав. Эймонд обратил внимание на робость черноволосого мальчика. — Можно я пойду играть?       — Ты в чужом доме, одному неприлично уходить, — Висенья повернулась корпусом к брату, настойчиво пододвигая тарелку ближе к нему. — Ты и половины не съел, в чем дело?       Ребенок ничего не ответил и, смерив дядю нерешительным взглядом, уткнулся обратно в свою тарелку. Висенья повернулась к Эймонду, и тут же столкнулась с пронизывающим взглядом, холодным и выразительным. Так отравляюще, пристально умел смотреть только Эймонд Таргариен, и порой девушка задавалась вопросом, что было бы, если бы так на нее смотрела целая пара здоровых, сиреневых глаз. В конце концов, брюнетка не выдержала и постаралась максимально естественно вернуться к обсуждению своих дел с остальными девочками. Эймонд лениво усмехнулся.       На другой стороне стола Рейнира, до того участвовавшая в наигранно-любезном диалоге с Алисентой, обратила внимание на взволнованность своих детей. Поведение Эймонда, честно говоря, всегда беспокоило ее, как и тревожило его недоброе отношение к ее детям, особенно после инцидента с потерей глаза у ее младшего брата. Из всех детей Алисенты Эймонд казался Рейнире самым неуправляемым ребенком, ведь от подобных никогда не знаешь, чего ожидать. И хотя Рейнира совместно с бывшим мужем оплачивала терапевта для своего младшего брата, ей никогда не удавалось до конца понять этого подростка. Поэтому, единственное, что она могла сделать, как мать — это оберегать своих детей от таких, как Эймонд.       — Этой осенью и Джоффри пойдет в школу, — неожиданно громко произнесла женщина, обращая на себя внимание всего стола. — Джоффри, ты что, уже поел?       — Как летит время, Джоффу уже сколько, семь лет? — подхватил Визерис, смерив маленького внука одобрительным взглядом. — Ну-ка, подойди к дедушке.       Джофф тут же подскочил со своего места и направился к деду, обнимая его за руку и по-детски заигрывающе улыбался, отвечал на вопросы. Настроение у мальчика быстро поднялось, когда его облепили положительным вниманием, желали удачи как будущему первокласснику, ведь он давно мечтал ходить в школу как старшие братья и сестры.       — Этим летом вы остаетесь дома с младшими детьми? — Алисента вновь обратила внимание на бывшую подругу и ее мужа. Хотя Рейнира и Деймон в браке уже не первый год, небольшая нотка пренебрежения все равно проходила между диалогом, когда дело касалось их большого семейства. Хотя браки между родственниками были распространены среди Таргариенов, а несколько поколений назад, когда такие связи не были регулированы законом, это даже было обязательным и распространялось и на родных братьев и сестер, Хайтауэр никогда не могла привыкнуть к таким странным традициям. Наверное поэтому совсем неродственная симпатия Рейниры к своему собственному дяде в юношеские годы, выросшая в нечто большее лишь годы спустя, лишь увеличила пропасть между двумя некогда близкими подругами.       — Бейла и Рейна, вероятно, отправятся в круиз с Веларионами, — Деймон, кажется, впервые за сегодняшний вечер ответил невестке. Такое событие можно отнести к редким исключениям, когда зачастую эти двое либо демонстративно игнорируют друг друга, либо ругаются из-за бизнеса. — Дети моей жены проведут летние каникулы со своим отцом в Браавосе. Проведают одних родственников, отдохнут от других.       И как всегда, эта фирменная нахальная ухмылка. К счастью, Алисента достаточно долго — уже больше двадцати лет! — знает своего деверя и то, как он умеет провоцировать собеседника на нежелательную реакцию. И потому ограничилась сдержанной улыбкой в ответ. Ничто не сможет испортить этот вечер, думает женщина. Хотя-бы ради ее мужа, отца и дедушки этой семьи стоило сообразить подобие дружеской посиделки, и вновь расстаться на несколько недель.       Младшее поколение было иного мнения. Когда основные блюда были съедены, а выпившие взрослые отправили детей «поиграть», дабы те не грели уши и подслушивали их разговоры, основная масса подростков растворилась по своим компаниям: Дейрон взял Люцериса и увязавшегося за ними Джоффри играть в приставку в игровой на верхнем этаже, девочки заперлись в комнате Хелейны, а Эйгон потащил Джейса распивать припасенные им в закромах своей неопрятной спальни бутылки какого-то местного пива. Сказать, что Эйгон-старший и Джекейрис были друзьями, было сложно — их двоих с четырехлетней разницей в возрасте объединяло приятельство с однокурсником Эйгона, Криганом Старком, и общее детство, когда еще до травмы Эймонда они частенько задирали тихого родственника. Тогда маленький Джейс пытался произвести впечатление на старшего из дядей и оказывался вовлеченным в неприятности вместе с ним. Теперь же Стронг, выросший без влияния проказливого дяди, находил общение с ним скорее приятной ностальгией.       Эймонд, вновь оставшийся не у дел, сначала было думал отдохнуть после тяжелого дня в школе, завершившегося неприятным вечером в компании Рейнириной семьи. Прохлада его комнаты, самой просторной на втором этаже, успокаивала юношу и навевала желанное чувство уединения. Эймонд мог бы почитать, однако вечернее солнце давно скрылось за горизонтом, уступая сумеречному мраку, и он не мог напрягать зрение единственного глаза, читая с ночником. Черная кожаная повязка, которую другие в шутку называют парадной, была убрана в комод, и парень наконец мог отдохнуть от давящих на голову ремешков. В его комоде целый отсек был выделен специально под повязки и патчи, разных материалов и для разных выходов в свет — в основном черного и белого цвета. Зачем-то он хранил старые повязки, которые ему уже малы. Одна из таких, мягкая белая, украшенная разными стразами и разрисованная разноцветными маркерами от руки, была подарена ему Висеньей Стронг. Он не носил ее нигде, кроме как дома — в конце концов, по-девичьи раскрашенная повязка могла привлечь еще больше внимания и издевок, которых юноша получал в свое время сполна. Однако такой подарок не утратил своей ценности и по сей день, но Эймонд на вряд ли когда-нибудь в этом признается.       Несмотря на все надежды, спокойно посидеть в своей комнате ему на вряд ли удастся — уже через полчаса за дверью, в коридоре раздался шум топота ног и мальчишеский гогот. Кажется, пьяный брат и старший из Стронгов вышли из своей берлоги и захотели приключений. Эймонд вздохнул и, налепив мягкий белый патч вместо повязки, выглянул из комнаты.       — Девчонки! — Эйгон, чей зад торчал из двери сестринской комнаты на противоположном конце коридора, решил докопаться до соседней «тусовки». Джекейрис, хихикавший рядом, выглядел куда более трезвым, но его настроение очевидно было приподнято. — Чем занимаетесь? Впустите двух скучающих джентльменов?       За дверью послышалось грубое «вали!» от Бейлы, но парня мало останавливал резкий тон кузины и он, распахнув дверь так, что даже Эймонду с такого расстояния было все отлично видно, под руку с племянником ввалился в комнату. Эймонд, желающий то ли угомонить выпившего братца, то ли стать свидетелем потенциальной ругани между подростками, зашел следом за ними. Закрыв за собой дверь, блондин увидел следующую картину — девочки сидели на полу в импровизированном кругу из вороха подушек и одеял, скинутыми с кровати Хелейны. В центре всего бардака — ноутбук сестры с включенным на ней чат-рулеткой и пару крошечных бутылок с напитками гораздо более крепкими, чем пиво в комнате Эйгона. Такая картина удивила Эймонда, до сих пор не замечавший за женской частью их компании подобных развлечений. Эйгон и Джейс уже примостились к девочкам, расширяя круг.       — Отлично, все собрались! — раздраженно рукоплескала Рейна, вынужденная подвинуться от навалившегося между ней и Хелейной кузена.       — Откуда у вас это? — мысли Эймонда, молча присевшего напротив брата, между Бейлой и Висеньей, озвучил недоумевавший Стронг.       — Ты думал, мы в куклы тут играем, братец? — повеселевшая под градусом Висенья ткнула в бок близнеца. Неловкость и робость, заметил Эймонд, девчонка оставила за семейным столом, даже не заметившая подсевшего к ней дядю. — Бейла купила, Хелейна заранее спрятала. Но вам ничего не достанется!       — Племяшка, обижаешь! — Эйгон, которому уже хватило пару бутылок пива, наигранно надул губы и тут же выхватил из ее рук миниатюрную бутылочку с ликером. — Вы че вообще делаете?       — Это чат-рулетка. Мы кидаем собеседникам скримеры из какой-то старой игрушки, — пояснила Бейла, что держала чат на «стопе».       — Или, — Рейна выдержала игривую паузу, — ловим извращенцев.       Под заинтригованное «у-у-у» от Эйгона и Джейса, Эймонд закатил свой глаз. В такой обстановке ему казался удивительным неожиданно сложившийся тандем девочек и мальчиков, и даже то, что Хелейна, обычно игнорировавшая алкогольные вечеринки в стиле Эйгона и его университетской компании, баловалась спиртным (пускай и совсем чуть-чуть) в кругу девочек и необычно для самой себя хихикала и поддерживала общее настроение сложившейся в этой комнате группы. Казалось, он остался совсем один в своей трезвости и скептицизме, пускай и сам присоединился к этой компании.       Висенья перехватила у сестры ноутбук и отползла так, чтобы на фоне нее в камере не было видно остальных, а ребята могли незаметно видеть происходящее на экране. На вопрос Джейса, почему именно его близнец сейчас будет «созваниваться», Бейла шепотом отшутилась, что на ее детское лицо лучше «клюют». Эймонд с непонятным ему раздражением наблюдал, как поочередно Висенья болтала с новыми собеседниками, флиртуя. Видимо, с добавившимися в их круг парнями ей было неудобно совсем уж раскрепощенно вести себя в видео-чате, и к ней вернулось это стеснение, что так присуще ей рядом с бывшим другом.       — Привет, красавица, — очередной собеседник загрузился в чате, и по ту сторону экрана показался странный на вид тип; с первого же взгляда на его блестящее лицо с морщинами, выдающими немолодой возраст, неопрятную растительность на лице и блеск в глазах можно было подумать, что ничего хорошего из диалога с ним не выйдет. — Как тебя зовут?       — Лилит, — наигранно сладким голоском Висенья ответила мужчине, назвав первое попавшееся на ум имя.       — Лилит, такая роковое имя для такой милой девушки, — собеседник по ту сторону экрана вызывающе облизнулся; преодолевая отвращение, Висенья как могла, выдавила из себя обольстительную улыбку и легкий смешок.       Раздавшееся хрюканье Эйгона быстро заглушили сидящие по бокам от него близняшки, но Эймонд, в отличие от остальных, это развлечение забавным не находил. Он сидел в напряжении, наблюдая, как Висенья общается с потенциальным извращенцем — совсем как ребенок (коим она, по сути, и была), пытающимся походить на взрослую женщину. Это невинное подражание играло на руку подобным тому мужику из чат-рулетки, и как же ему не повезло нарваться именно на их компанию, ищущих развлечение среди таких людей. Эймонда, тем не менее, поведение выпившей племянницы начало выводить из себя.       — Первое впечатление иногда бывает обманчивым, — загадочно произнесла брюнетка. — Чем занимаешься?       — Ищу интересного собеседника, — буднично ответил беседчик, тут же сменив тон разговора: — Может, мы могли бы пообщаться в более постоянном чате? Позависать в дискорде, посмотреть фильм?       — Ты часто приглашаешь девушек из этого чата? — Висенья сдержанно улыбнулась и облокотилась к ноутбуку поближе, игриво-ненавязчиво открывая лучший вид на свое неглубокое декольте в светло-розовом топике. Джекейрис на фоне что-то пробурчал, кажется просил сестру сесть приличнее, но Эйгон тут же демонстративно заткнул его рот ликером. Эймонд мысленно сокрушался на племянника, которому не хватало твердости, чтобы остановить собственную сестру.       — Таких, как ты, я еще не встречал, сладкая, — тихие смешки доносились из компании после сказанной фразы, которую негласно можно было бы обозначить как самую очевидную фразу извращенца из чат-рулетки, но мужчина ничего не заметил. Висенья едва сдержала собственный приступ смеха, и стоически продолжала соблазнять собеседника через экран ноутбука. Терпение Эймонда было на исходе, его так и распирало от непристойной выходки племянницы. — Сколько тебе лет?       — Восемнадцать, — ложь. Висенья была младше на два года, но правила сайта гласили о том, что регистрироваться на нем могут только совершеннолетние, но ни для кого не было секретом, что подростки обходили это правило, подделывая возраст при регистрации. Такие дешевые сайты, очевидно, не подвергаются жесткому контролю, именно это и делает их идеальным местом для развлечения у молодежи, и рассадником разных неприятных личностей, подобных этому мужчине.       — М-м-м, такая юная, — тем не менее, он все равно был чем-то недоволен. — Наверное, ты привираешь.       — Почему это? — непонимающе спросила Висенья.       — Может, ты чуть-чуть помладше? — как-бы невинно уточнил собеседник. По комнате прошлись мычания, выдающие отвращение всей компании.       Эймонд собрался уже подлететь к Висенье и вырвать у нее ноутбук, но видимо ее терпение тоже закончилось. Не скрывая неприязни, она нагло спросила:       — А у тебя что, только на малолеток встает?       Здесь группа подростков, не сдерживая себя, захохотала во весь голос. Даже Висенья, до последнего великолепно отыгрывая «мечту педофила», не сдержалась и откинулась от экрана, заходясь в смехе. Эймонд таки подполз к девчонке и хотел отключить чат с мужчиной, но он, видимо не спешил принимать поражение.       — Я не виноват, что ты в свои тринадцать ведешь себя, как маленькая шлюшка! — и после этого он отключился сам.       Висенья пораженно уставилась в ноутбук, и даже когда Эймонд уже отодвинул его в сторону, в опьяненном заблуждении и гневе потянулась через дядю, желая отыскать извращугу в чате вновь и высказать ему все, что она о нем думает: — Я не выгляжу на тринадцать, мне шестнадцать! Вот же урод!       Эймонд подхватил племянницу за подмышки и со скептическим «ага» оттащил ее от ноутбука, в котором уже сидела Хелейна, закрывая программу с чат-рулеткой. Она, как и все сидящие здесь не были сильно уж пьяными, но выпитый алкоголь стоило бы заесть чем-нибудь, и Эймонд всунул Висенье открытую пачку сладких крекеров из общей кучи закусок, заранее приготовленными девочками для своей посиделки. Висенья принимала «заботу» с нескрываемой неловкостью — она думала, что вообще прилично себя вела и вполне могла сама разобраться, что ей делать. Да и причина раздраженности Эймонда ей была непонятна, хотя потом она подумала, что ей так показалось из-за выпивки.       Еще некоторое время, когда алкоголь был давно выпит, а еда съедена, компания провела за какой-то пустой болтовней, и на их памяти, это был первый раз за долгое время, когда они вот так собирались и вместе проводили время. До травмы среднего из братьев Таргариенов, и до смерти матери Бейлы и Рейны, близняшки Деймона росли с отцом и матерью в Пентосе, а остальные дети в разной мере впитывали презрение своих матерей друг к другу. Пьяные разговоры привели к собиранию общих старых воспоминаний по крупицам: Джейс подшучивал над тем, как все какое-то время привыкали к иностранному акценту сестер-близнецов; Висенья и Хелейна припомнили Эйгону угон им машины у матери лет в пятнадцать, и как потом он провел ночь в обезьяннике; даже Эймонд, в основном сидевший молчком, рассказал, как он перепугался помойного кота, которого Хелейна притащила ночевать домой лет семь назад. Говорили и про будущее: выпускной класс, в который пойдут этой осенью Хелейна и Эймонд, предстоящие уроки вождения у двух пар близнецов, что были на год младше Эймонда, и кто как проведет это лето.       — Кто как, а я собираюсь уйти в запой, — гордо провозгласил Эйгон, чьи глаза уже слипались от алкогольной сонливости, а голова тяжело опускалась на плечо рядом развалившегося Джейса.       У всей компании наверняка возник вопрос в голове по типу «а выходил ли ты из него?», но озвучивать его Эйгону было все равно, что кидать об стену горох.       — Мы к отцу на следующей неделе, — ответил и за себя, и за своих братьев и сестру, Джекейрис, получив одобрительный кивок от близняшки.       — Не представляю, какими изменившимися вы вернетесь в школу осенью, — вдруг ответил ему Эймонд, непривычно озорливо сверкнув глазом. — Станете умнее, сильнее…       На эту шутку, что за все годы жизни Джекейрис и его родня наслушались от дядей, брюнет лишь устало отмахнулся: не та была атмосфера и настроение, чтобы в очередной раз разводить ссору из-за привычной насмешки. Зато Висенья оценила игру слов и заливисто рассмеялась. Реакция племянницы Эймонду понравилась, но про себя он подумал, что этой девушке лучше не баловаться со спиртным.       — Через пару недель бабушка и дедушка приезжают, недельку-другую побудут в городе, решат рабочие вопросы и заберут нас в плавание, — мечтательно заговорила Бейла. — За два месяца мы должны побывать и на Летних островах, Гискаре, но главная цель поездки — И-Ти!       — Нам не сказали наверняка, но намекнули, что с нами отправятся в этот раз дядя-Лейнор и его парень, Джоффри, — Рейна заговорщицки произнесла это так, будто выдала какую-то тайну вселенного масштаба. — Бьюсь об заклад, дядя сделает ему предложение! Не в этой поездке, так до конца года точно.       — Почему бы и нет? Они давно вместе, Джоффри уже все равно что родной среди Веларионов, — заключила Хелейна, устало облокотившись о свою кровать. Немного повозившись, она решила перелезть через нее к окну, пропуская свежий воздух в душную комнату. — А то, что даже Рейнира назвала сына в честь него, говорит о том, какой он хороший друг и член семьи.       Размышлять о том, как это могут принять старшие Веларионы, молодые люди не стали. В конце концов, семейные сплетни перетекли в простые обсуждения каких-то недавно вышедших фильмов, школьных учителей и общих знакомых.       Когда к ним постучались младшие ребята, чтобы сообщить, что ужин закончился, и все гости едут домой, компания как-то неожиданно обменялась Инстаграм-аккаунтами. Девочки уже давно были подписаны друг на друга, Эйгон и Джекейрис тоже, а вот страница Эймонда, хоть и пустая и без какой-либо аватарки до сегодняшнего вечера оставалась скрытой. Тем не менее, каждый подписался друг на друга, пускай и без предложений о том, что можно было бы вновь собраться вот так всем вместе после летних каникул. Каждый знал наверняка: все они — члены одной большой, не самой дружной или сплоченной, но все-таки семьи. И иногда, как сегодня, могли найти общий язык.