Самые счастливые братья в мире

Том остался на каникулы в школе, узнав, что Малфой сделал тоже самое. Оба альфы были заинтересованы Гарри Мраксом, который был омегой, шестикурсником Хогвартса и младшим братом Тома Мракса — старосты школы. — Куда собрался на ночь глядя? — Мракс в упор смотрел на побледневшего Малфоя. — Погулять. — Погулять? С моим братом? — блондин сглотнул от страха. — Я же говорил, чтобы ты не приближался к моему брату! — закричал Том. — Вы братья, Мракс! Братья! Не быть вам вместе! Вы не Блэки! — Мраксы много лет смешивали кровь друг с другом. — Поэтому твои дед и дядя поцелованы дементорами? — Заткнись! — зашипел на парселтанге, заставляя альфу напротив побледнеть. — Ты с братом не разговариваешь с четвёртого курса, с тех пор, как в нём проснулась омега! Хочешь его? А он тебя нет? Том зарычал и по-маггловски ударил кулаком в челюсть Малфоя, тот тут же ударил в ответ. Палочки выпали из карманов штанов. Они были единственными слизеринцами на зимних каникулах в Хогвартсе, поэтому драка закончилась, когда у обоих не осталось сил. Костяшки обоих рук у парней были сбиты. Тому разбили нос, а Малфою губу. Сидя на полу и переводя дыхание, Том заговорил первым. — У вас свидание? — Да какое! — фыркнул Драко. — Буду опять слушать, какой ты красивый, недоступный и любимый. Мракс удивлённо посмотрел на серьёзного Малфоя и улыбнулся ему. Тот не разделял оптимизма. — Может, тебя тянет к Гарри, потому что его ребёнок твой истинный омега? — То есть, ваш будущий ребёнок? И ты не будешь против? — Уж лучше ты, чем какой-то придурок. Так он любит меня? — О да! Часто плачет от неразделённой любви на моём плече. Ладно. У него скоро течка, будь осторожен с феромонами. И каждый вечер наш капитан сидит в ванной старост ровно с 21:45. Ублажает себя. Вот только не пальцами, а дрочкой. Сам мне признался. Ему кажется, что если будет сам себя трахать, то предаст тебя. — Я виноват перед ним, ведь в течку он себя трахает, да? — Да. А после снова долго плачет. Где-то у меня была заживляющая мазь, тебе дать? Не пойдёшь же ты разукрашенный к ненаглядному? Мракс засмеялся и протянул руку Малфою для того, что закопать топор войны и стать друзьями. — Чур, я крёстный. — А если ребёнок будет твоим истинным? — Вы вообще братья! — напомнил Малфой, смеясь. Том был с этим согласен. Он не собирался скрываться, если Гарри ответит. У него был козырь в рукаве, которым он собирался поделиться с братишкой.

*****

Придя ровно в 22:00, слизеринец тихонько вошёл и застал сцену, где Гарри сидит в воде, где пены осталось немного, и дрочит себе. Глаза закрыты, губы искусаны, и с них слетает заветное имя: «Том». Мракс тихо разделся догола, будучи довольный картиной, и склонился к уху брата: — Ты звал, милый? Гарри дёрнулся и ушёл от удивления под воду, а когда вынырнул, закашлялся, ведь Том уже сидел в воде на месте брата, раскинув руки по сторонам, чтобы держаться за бортики. — Что ты здесь делаешь? — Пришёл помыться, — игриво ответил брюнет, — а застал самую прекрасную картину в мире. — Смеёшься? — обиженно спросил гриффиндорец, из чьих глаз потекли слёзы. — Мальчик мой, любименький, я ведь ревную тебя к Малфою, драку с ним устроил, — Гарри смотрел в ужасе на брата, который подплыл и обнял его, прижимаясь к животу гриффиндорца стояком, после чего младший улыбнулся, — затем мы помирились, и я узнал, что всё взаимно. — Том, нам нельзя… Мы братья… — Омежка мой, твой стояк говорит об обратном, — Том сжал член под водой, заставляя из уст Гарри вылететь стону. — Стони для меня, омежка мой! Кончай для меня! Будь моим! Том накрыл губы Гарри в нежном и любящем поцелуе, который быстро сменила страсть. Влюблённые братья желали принадлежать друг другу, стать ближе. Том посадил Гарри в воде себе на колени и, не отрываясь от вылизывания шеи, начал расстягивать омежку. Первый палец заставил испугаться парня, но стоило понять, чей палец внутри, он расслабился. Простата была задета почти сразу, и Том наслаждался стоном брата. Ему нравилось, как тот открывается ему, как становится его. Гарри прижимался к желанному телу, наслаждался пальцами внутри, а когда они исчезли, он всё понял без слов. Том желал, чтобы омежка оседлал его. — Я не умею двигаться… — Тогда слезай и повернись спиной. Я затрахаю тебя не только сегодня, а и в течку. Твой запах стал резче, омежка мой. Гарри и хотел сказать, что не любит, когда ему напоминают о его природе, но когда это хрипит Том, не хотелось, чтобы тот замолкал. Оттопырив зад, приготовился к проникновению, которое было медленным, нежным и заботливым. Как только Том почувствовал боль брата, ведь отверстие было невинным, он начал целовать его спину, а после покусывать шею. — Том… не ставь меткиии… О, как приятно! Том толкался рвано, пытаясь заставить брата забыть о том, что он умеет дышать. Реддла не волновало общество, но метку он поставит тогда, когда разрешит младший. Гарри задыхался. Гарри кричал. Гарри стонал. Гарри отдавался любимому без остатка. Кончая, он прижимался спиной к надёжной груди брата, который и сам излился внутрь. — Сцепка… Я боюсь её во время течки, — признался Гарри. — Я выпью противозачаточное зелье, и ты тоже. Всё будет хорошо. — Спасибо. Прижимаясь к Тому, Гарри повернул голову и был награждён поцелуем. — Драко рассказал, что я тебя люблю, но, что нам делать, Том? — Оу, не беспокойся, я нашёл Тайную комнату и пробудил василиска, который убьёт всех, кого я прикажу. — Отныне, ты его хозяин? — восхитился братом Гарри. — Да. И мы единственные, кто не умрёт от его взгляда. — Познакомишь с нашим стражем? — Конечно. — Теперь я согласен на метку, зная, что нас не разлучат. — Значит, сегодня мы оба станем меченными, но как только сможем разлепиться, милый мой, а сейчас я закончу то, что ты начал. Том начал водить по члену брата, который почти сразу же возбудился. Который стонал для Тома. Который кончал от ласк Тома. Он был зависим от Тома, как и Том от Гарри, поэтому они были самыми счастливыми братьями в мире.