Куда делись пузырьки? / Where Have the Bubbles Gone?

Элейн вздрогнула, когда руки Люсьена стали гладить ее по бедрам, его ленивая, довольная улыбка приобрела озорной оттенок, который она знала слишком хорошо. — Знаешь, — поддразнила она, слегка ерзая на его коленях, — смысл ванны в том, чтобы стать чистым. Его смех был низким и порочным, и Элейн прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Она потянулась к своему бокалу с пузырящимся вином и сделала глоток, хотя бы для того, чтобы охладить бурлящую кровь. Пузырьки взорвались на ее языке, такие же роскошные и пьянящие, как руки Люсьена, блуждающие по ее телу. — Можешь ли ты винить меня? Трудно мыслить здраво, когда ты сидишь на мне верхом в таком виде. — Он поднял руку и заправил прядку ее волос за ухо. — В каком виде? — невинно спросила она, склонив голову набок. Она медленно провела руками по его груди, впиваясь ногтями в кожу настолько, что из его горла вырвался стон. Люсьен сел, вода заплескалась в ванне, когда он опустил губы к ее уху. Элейн снова зажмурилась, пульс участился. — Мокрая, — прошептал он. — Эй! — Он вскинул руку, усмехаясь, защищая лицо от пузырьков с запахом лаванды. — За что это? — За бездоказательные предположения, — чопорно ответила Элейн. Даже сказав это, она переместилась к нему на колени, устроившись на одном из его мускулистых бедер. Ей потребовалось немало самообладания, чтобы не потереться об него, для снятия нарастающего зуда между ног. Еще больше усилий потребовалось, чтобы не податься вперед на его коленях и не почувствовать, как его собственное возбуждение прижимается к ней. Запах лаванды тяжело витал в распаренном воздухе, но не настолько, чтобы скрыть изменившийся на солоноватый, мускусный аромат его тела. — Ох? — Он приподнял бровь, его руки теперь легко скользили по ее бокам. — У кого теперь грязные мысли? — Его большие пальцы слегка коснулись нижней части ее груди, и ее соски запульсировали от прикосновения. Он опустил глаза, его пламенный, разномастный взгляд стал голодным при виде этого зрелища. Элейн на мгновение залюбовалась им: его рубиновые волосы сияли, как пламя в свете свечи, золотистая кожа блестела, губы кривились в безумной ухмылке. — Ну, можешь ли ты меня винить? — спросила она. — Когда ты сидишь здесь и так выглядишь? Люсьен снова засмеялся, его пальцы поднимались все выше, пока большие пальцы не обхватили ее соски. — Как? Элейн качнула бедрами один раз, достаточно, чтобы ее дыхание участилось. Сердце Люсьена билось так же быстро, как и ее, но он по-прежнему ухмылялся ей. Черт бы побрал этого мужчину и его самообладание. Неважно. Она тоже могла играть в эту игру. — Будто знаешь, что не только пузыри будут выдуваться сегодня вечером. — Чёрт. Настала очередь Элейн рассмеяться, когда Люсьен рванулся вперед и выдернул пробку из ванны. Вода зажурчала вокруг них, оставшиеся пузырьки исчезли, пока она не увидела то, что ждало ее под водой. Люсьен склонил голову к ее шее, протянул руку и схватил ее задницу, чтобы приподнять ее бедра. — Неужели? — пробормотал он. Его дыхание было теплым у ее уха. На ее коже выступили капельки пота, даже несмотря на стекающую из ванны воду. Его рука опустилась между ее ног, и они оба застонали, когда его пальцы скользнули по ее гладким складочкам, лениво кружась. — Вот мое доказательство, — прошептал он. Элейн обвила руками его шею и зарылась в него лицом, отбросив притворную застенчивость, пока его пальцы работали над ней безумно медленно. Когда один из его пальцев скользнул в нее, она прикусила изгиб его шеи, чтобы сдержать свой сладострастный стон. Люсьен прошипел, игриво шлепая ее по заднице. — Шалунья. Она запечатлела поцелуй на его покрасневшей коже, а затем еще один, до самого горла. Люсьен застонал, и этот звук вибрировал на ее губах, пока она целовала его до самого уха. Она впилась зубами в мягкую плоть мочки его уха и захихикала, когда у него перехватило дыхание. — Думаю, после этого нам просто придется принять еще одну ванну, — поддразнила она. Ее поддразнивания возымели желаемый эффект - пальцы Люсьена увеличили темп, посылая тепло в глубоко в ее живот. Его пальцы запутались в ее волосах, приподняв ее голову настолько, что он смог прижаться губами к ее губам. Он целовал ее, медленно, лениво, пока ее бедра не задрожали от усилия удержаться на ногах. — Используй свои слова, —прошептал он ей в губы, его губы скривились в ухмылке, даже когда он целовал ее. — Скажи мне, чего ты хочешь. Элейн заскулила, и Люсьен тихонько смеялся. — Ты знаешь, чего я хочу, дерзкий ублюдок. — Она обхватила пальцами основание его члена, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, и крепко сжала его. Он застонал в ответ, его пальцы слегка дрогнули, когда его бедра дернулись. Она прижималась к его груди, пока он не лег спиной на бортик ванны, грудь вздымалась, глаза отяжелели от вожделения. Его пальцы выскользнули из нее и крепко обхватили бедра, удерживая ее над собой. — Оу? И чего же? Она опустилась на дюйм, пока набухшая головка его члена не потерлась о ее намокшую, чувствительную плоть. — Это. Еще один низкий, рокочущий смех. — Понятно. Моя пара хочет мой член. Элейн застонала от его слов. Золотая струна, обвивавшая ее ребра, запела в ответ, натянулась так же туго, как и нарастающее внутри нее удовольствие. Она покачивала бедрами, потираясь об его уже истекающий член, дрожа от предвкушения. — Да. — Ей становилось трудно сохранять связность мыслей, когда мозги вытекали у нее из ушей. Будь проклят он сам и его самоконтроль. Она заставит его умолять позже. Своим ртом. Эта мысль заставила ее мрачно усмехнуться. — Тогда, возьми его, любовь моя. Элейн медленно опускалась, шипя от сладкой и острой боли, пока она растягивалась, чтобы приспособиться к его размерам. Руки Люсьена были повсюду, поглаживали ее бедра, груди, задницу, словно он хотел прикоснуться к ней везде и сразу. Поток непристойных похвал сорвался с его губ, пока она медленно покачивала бедрами, нащупывая свой ритм. — Вот так, — пробормотал он, откидывая голову на бортик ванны. — Поступай как знаешь со мной. Используй мой член. Его слова подстегнули ее, и она задвигалась быстрее, его руки направляли ее, когда ее бедра поднимались и опускались. Она откинула голову назад, уперлась руками в его грудь, наслаждаясь тем, что он вот так, под ее контролем. — Блядь, ты богиня. — Его голос был прерывистым, как будто он наконец-то терял самообладание, и хихиканье сорвалось с ее губ. Она все равно заставит его умолять позже. Просто для развлечения. Ванна была скользкой от остатков пузырьков, мокрые шлепки их кожи отдавался эхом вокруг них, когда она скакала на его члене, жестко и быстро. Ее ритм сбился, когда его пальцы скользнули между ними, чтобы потереть ее клитор. — Люсьен, — его имя сорвалось с ее губ сдавленным стоном. Возможно, сейчас она умоляла, но это было прекрасно. Люсьен притянул ее к себе, крепко обхватив руками ее спину и упираясь ногами в ванну, когда входил в нее. Элейн прижалась к нему, крепко обняв его руками, когда на краю ее зрения начало мерцать от предвкушения экстаза. — Вот так, любимая, — простонал он. — Будь хорошей девочкой и кончи на мой член. — Его глубокий голос был хриплым и надтреснутым, пронизывая ее до костей, и этого было достаточно, чтобы подвести ее к краю. Она прижалась к нему, снова укусив его за плечо, чтобы заглушить свои крики, когда удовольствие прокатилось по ней горячей приливной волной. Ее рот наполнился медным привкусом крови, когда ее зубы вонзились в его кожу. Этот вкус заставил ее чувствовать себя дикой, пробуждая внутри нее какой-то первобытный инстинкт, продлевая удовольствие. Моя пара, взревел зверь в ее груди. Мой. — Твой, — простонал Люсьен в знак согласия, как будто она произнесла это вслух. Она почувствовала, как он напрягся под ней, сильно входя в нее, а затем замер, выкрикивая ее имя, когда его тело содрогнулось от собственного освобождения. Она так и лежала, прижавшись к нему, пока биение их сердец замедлялось, и тела обоих все еще слегка дрожали. В конце концов Люсьен сел, прижимая ее к себе, и открыл кран. Элейн зевнула, уткнувшись ему в шею, теплая вода убаюкала ее и погрузила в мирное, сонное оцепенение. — Я с тобой еще не закончила. — Ее слова были слегка невнятными от усталости, приглушенными, когда она уткнулась лицом в изгиб его шеи. — Я заставлю тебя умолять. — Ш-ш-ш. Конечно заставишь, любимая. — Хотя, может быть, завтра утром, — согласилась она, крепче обнимая его за шею и вновь зевая. Люсьен тихонько хихикнул, осторожно вытирая ее. — Как скажешь, ангел. Элейн удовлетворенно вздохнула, чувствуя себя в тепле и безопасности в объятиях своей пары.