***
Позже об этом ему расскажут Рон и Гермиона, как и о том, что именно вредный Снейп отвел их всех в Больничное Крыло. Это навсегда изменит отношение Гарри к Снейпу. А тот и сам в момент клятвы сына Лили осознает, как легко тот мог умереть. И как-то не важно станет мрачному зельевару, что мальчик вообще-то Поттер. Он станет для него в первую очередь сыном Лили Эванс. Но это были дела далекого будущего. Доброму директору Дамблдору тоже только предстояло узнать, что все его планы на тело Поттера и получение в свою собственность всех Даров Смерти разрушены. И восстановить их хотя бы частично у него так и не выйдет. Его ждала впереди старость обычного, пусть и не обделенного властью, человека. И умрет он всего лишь через пять лет, оставшись для большинства магов Британии Великим Светочем и Победителем Гриндевальда. Может быть, это и к лучшему. И Томас Риддл еще не знал, что полученный из осколка философского камня эликсир не только возвращает телесную оболочку, но еще и лечит. От всего. В том числе и от безумия, и от раздробленной души. Это станет для него настоящим подарком судьбы. Шансом все изменить, начать все заново и поступить иначе. Больше всего возвращению адекватного лидера будут рады те Пожиратели Смерти, которых он посвятит в эту тайну. Таких, впрочем, будет совсем мало. А остальные никогда ничего не узнают. Просто однажды утром у всех слуг Волдеморта внезапно исчезнут метки. И Северус Снейп никогда не поймет, чему так усмехался его друг Люциус, когда он восхищался сначала перспективным политиком, а после и выдающимся министром Марвином Гонтом. Гарри Поттер проживет долгую и счастливую жизнь. Он найдет общий язык с Дурслями и продолжит с ними общение даже когда станет взрослым. Будет несколько лет профессионально играть в квиддич, принесет Британии Кубок Мира. А позже станет артефактором и будет создавать свои собственные гоночные метлы. И всегда будет говорить своим детям, — а после и внукам, — что он просто Гарри и совсем не герой. Они будут относиться к этому с пониманием, зная, что последняя спасенная папой волшебница, это их мама. И им совсем не будет важно, что их отец не герой аврората, как их крестный папа Рональд. Они просто будут любить его за то, что он их отец. И безмерно гордиться. О том, что все могло сложиться иначе, могла бы рассказать миру запись дежурного в Отделе Тайн, где говорилось о том, как внезапно разлетелось на осколки одно из пророчеств. Но маги Отдела Тайн в большинстве своем не верили в пророчества. Будучи учеными, они полагали, что маги и люди сами определяют свою судьбу. И, в конечном итоге, они оказались абсолютно правы.Часть 1
28 мая 2023 г. в 23:25
Несмотря на все слухи, которые гуляли о нем по Прайвет Драйв, Гарри Поттер был хорошим ребенком. Нелюбимым, да. Грубым и невоспитанным — нет. Да и нелюбовь у его родственников оказалась не такой всеобъемлющей, как он думал.
Это стало очевидно после того, как Гарри вернулся домой из первого похода по Косому переулку. Это не самое приятное приключение он помнил до сих пор.
Ему тогда пришлось самому нести тяжелый чемодан и клетку с совой. Сначала до остановки, где он осознал, что не знает маршрута до дома, а после — по родной улице до дома №4. Ему еще очень повезло, что миссис Полкинс увидела знакомого растерянного мальчишку и предложила подвезти. Гарри тогда ехал с замиранием сердца в блестящей, белой машине и старался не думать о том, что случилось бы, не встреть он соседку. У него ведь не было обычных денег, он не знал маршрута, да и внимания привлекал слишком много.
Миссис Полкинс сетовала по дороге о том, как же «милая Пет» могла допустить, что ребенок потерялся в Лондоне. Про сову тактичная женщина вопросов не задавала, хотя и следила за ней любопытным взглядом. Гарри только представил, что будет если тетушку начнут обсуждать любимые соседки и тут же принялся вдохновенно рассказывать о том, как прошел его день. Конечно, о волшебстве он и словом не обмолвился. Просто сказал, что они во время отдыха встретили папиного друга, который увел его на прогулку по городу. И что дядя с тетей не особо хотели его отпускать, но Гарри их сам уговорил. Якобы ему очень интересно было поговорить с кем-то кто знал его родителей. Но друг оказался немного странным — совсем не рассказывал о Поттерах, больше о себе. Ругал дядю и тетю последними словами, а сам ни разу до этого не встречался с ним. Подарил зачем-то сову — будто бы его отец увлекался орнитологией — наукой о птицах. И что Гарри совсем не представляет, что теперь делать с птицей. Миссис Полкинс выслушала его с живым интересом, но вопросов не задавала. А мальчик всю дорогу обмирал от ужаса. Он не представлял, что будет, если тетушке потом зададут об этом его рассказе какие-либо вопросы. Когда они подъехали к Тисовой улице, спина у Гарри взмокла от пота. Он давно уже не врал так много и вдохновенно.
Поэтому, когда миссис Полкинс высадила его в самом начале улицы, он был этому даже рад. И пускай чемодан и клетку с совой пришлось нести самому — зато никаких больше разговоров. И больше никакого вранья.
Уже подходя к дому, Гарри подумал о том, а вернулись ли Дурсли домой. Ведь Хагрид оставил их на острове без лодки. Сейчас это казалось Гарри неправильным. Хватило тех 10 минут на остановке в Лондоне, когда он не знал куда двигаться и что делать. В той хижине на острове было что-то похожее. Если дяде Вернону не удалось ни с кем связаться, то они просто могли застрять там на долгое время. Без еды. Не то чтобы Гарри считал, что Вернону или Дадли повредит хорошая голодовка, но он отлично понимал, что трепка за это достанется ему. Ему вообще за многое должно было достаться. И в первую очередь за свиной хвост у Дадли. Гарри совсем не было жалко жирного кузена — на самом деле Дадли заслужил быть свиньей, как никто другой из знакомых Гарри людей. Но теперь это, вероятно, было проблемой. Обиды любимого сыночки Дурсли ему не простили бы никогда.
Они и летом не простили. Казалось бы, Хагрид хорошо показал этим людям, что может сотворить с ними волшебник. Но нелюбимый мальчишка, похоже, с опасностью у них не ассоциировался. Ведь иначе, они не рискнули бы наказать его и запереть на весь август в комнате. Он на самом деле ожидал большего — побоев, может быть — но ничего подобного не было. Дурсли вообще почти никогда его не били. Максимум давали подзатыльники, да дядя пару раз задавал ему трепку. Он раньше думал незаслуженно, а теперь понимал, что наказывали его за магию. За парик учительницы в школе, за то, что залез на крышу, отрастил волосы, поджег занавески в доме. Это действительно были не лучшие поступки. Но он ведь даже не знал, что действительно виноват в этом. Возможно, расскажи они ему о волшебстве раньше, он бы смог с этим справиться. Не колдовать и не портить вещи. Но они не рассказали. А потому, по мнению Гарри, во всем были виноваты сами.
И все же он захотел им помочь. Рискнул за пару дней до отъезда предложить им отправиться к волшебным докторам. Он прочитал в учебниках, что такие существуют. Наверняка, они могли справиться с хвостом гораздо проще обычных людей. Так он и заявил Дурслям. Рассказал о врачах и о том, что магические деньги можно получить в банке. Умолчал только, что у него там есть свой сейф и деньги.
Наверное, они никогда не согласились бы отправиться в мир магов при другой ситуации. Но они очень любили Дадли. А тот мучился с хвостом и очень боялся, что о нем кто-то узнает. Дядя Вернон искал врачей, но никак не мог найти нужного. Никаких гарантий, что врач будет молчать, увидев такое, у него не было. И тетя Петунья уговорила дядю Вернона попробовать. Адрес клиники ему предстояло узнать самому. Дядя готов был отвезти его в Лондон и дождаться где-нибудь поблизости пока он сходит на улицу к этим «ненормальным». С обменом денег и явкой к колдомедику — так называли волшебных врачей — предстояло разобраться в будущем.
И у Гарри все получилось. Он, правда немного схитрил с деньгами. Дядя совсем не хотел идти в банк и спросил нет ли у мальчишки своих денег. Гарри соврал, что у него есть немного денег с пособия для сирот. Кажется, эти его слова совсем не понравились дяде. Но Вернон в любом случае никак этого не показал. Сказал, что для начала попробуют обойтись деньгами мальчишки, а если их не хватит, тогда он сам оплатит сыну лечение. И что Гарри он траты возместит. Гарри узнал, как попасть в клинику им. святого Мунго у бармена «Дырявого Котла». Тому он сказал, что сам случайно отрастил кузену хвост. Бармен посмеялся и сказал, что целители обязательно помогут. И подробно расписал на листке пергамента, как туда попасть. В тот же день они отправились в больницу. Гарри провел свою семью в холл клиники за руку. Дурсли нервничали, но беспокойство за Дадли победило. Улыбчивая ведьмочка за стойкой, узнав об их проблеме, сама проводила их в нужный кабинет. А еще не переставая щебетала о том, какие Дурсли молодцы, что воспитали самого Гарри Поттера.
Дурсли на это хмурились, поджимали губы и отводили глаза. Лекарем оказался невысокий, полноватый дядечка, чем-то похожий на дядю Вернона. Он был очень вежливым и радостным. Предложил семье Гарри Поттера чай со сладостями, осмотрел Дадли и быстро удалил свиной хвостик. При этом он посмеивался над тем, что детское волшебство бывает совсем непокорным, но расстраиваться из-за этого не надо — дети почти никогда не контролируют свою магию. И что Гарри надо быть аккуратней и не обижать кузена. На этих словах Дадли, кажется, стало неловко. Уж он-то отлично знал, кто и кого обижал на самом деле. После лечения мистер Трейси проводил их до выхода из клиники и пожелал удачи. А также пригласил еще раз заглянуть к себе — за адаптированными зельями для похудения и витаминными настойками. Платы он не взял.
Дядя Вернон уже дома ненавязчиво расспросил племянника почему маги перед ним так лебезят. Узнав, что они считают его героем, дядюшка долго смеялся. По его мнению, Гарри никак не мог победить взрослого человека в возрасте меньше 2-х лет. Он назвал это забавным бредом. Но в тоже время как бы невзначай посоветовал Гарри получше выбирать себе друзей. Ведь к знаменитым всегда будут особые требования, вне зависимости от мира. А еще тетя Петунья купила ему несколько комплектов новой хорошей одежды. Это была своеобразная благодарность за помощь, как понял Гарри. И пусть они не говорили этого вслух, это было ясно по их действиям. Тетя даже рассказала, как попасть на волшебную платформу 9 и ¾. Он был ей очень за это благодарен — Хагрид ведь совсем об этом забыл. А еще они просили его писать им, только очень осторожно, чтобы соседи не увидели курсирующих туда-сюда сов. Это было почти как в нормальных семьях. Приятно.
Уже в поезде Гарри познакомился с Роном, Гермионой и Драко. Рон был хорошим парнем: добрым, шумным и веселым. А еще у него было целых 5 старших братьев и младшая сестра. Все волшебники. Гарри казалось это чем-то совершенно особенным. Он всегда был сам по себе, и большая семья восхищала его. Гермиона была из семьи обычных людей. Ее родители были дантистами. Она была ужасно скучной и занудной. И очень правильной. Даже слишком. Гарри разделял мнение Рона, что лучше держаться от нее подальше. Как и от Драко. Тот был откровенно противным и слишком кичился деньгами своей семьи. Этим он напоминал Дадли. Хотя даже тот так не хвастался дядей Верноном.
Но в остальном волшебный мир Гарри нравился. Он был действительно волшебным. Его здесь приняли, как своего. Он не был больше дрянным мальчишкой. Его все ценили, если не считать противного профессора Снейпа и его слизеринцев. К нему относились по-настоящему хорошо и его даже взяли в школьную спортивную команду в обход школьных правил. Это доказывало, что он не просто нормальный, а особенный. Что ему позволено больше, чем другим. И это было приятно, ведь раньше ему не позволяли вообще ничего.
Сегодня был совершенно особенный день — первый праздник в Хогвартсе. Хэллоуин. Рон уже несколько дней с нетерпением ждал праздничного ужина. Гарри разделял его предвкушение. И дело было не только во вкусной еде, но и в самой атмосфере старого замка. Хогвартс украшали повсеместно, а Большой зал вечером обещал быть особенно прекрасным. Вот только все не задалось с самого утра.
Драко противно-манерным голосом восхитился тем, как некоторые могут праздновать гибель собственной семьи. Гарри, совсем забывший об этом, привыкший жить без родителей и долгое время уверенный, что они погибли, как последние маргиналы, был раздавлен. Это напоминание довлело над ним весь день. Да еще и Рон на Чарах оскорбил Гермиону, и та изволила обидеться на них. Гарри и здесь чувствовал себя неловко. С одной стороны, Рон был неправ. С другой — а зачем Гермиона полезла со своими советами? Разве кто-то просил ее помогать? И все же она была девочкой. И она плакала. Долго и искренне. А они с Роном даже не извинились. Хотя он хотел. Но Рон упрямо говорил, что лично ему извиняться не о чем. И что с Грейнджер ничего не случится от пары часов рыданий.
Гарри был согласен с ним ровно до того момента пока не объявили о тролле. Это было действительно опасно. А Грейнджер об этой опасности не знала. Гарри правда не хотел сталкиваться с троллем. Не хотел побеждать его. Не хотел совершать очередной героический поступок или что-то подобное. Он просто хотел предупредить Гермиону. Но получилось то, что получилось. Они случайно заперли тролля в туалете с Гермионой и им пришлось с ним сразиться. У Гарри получилось отвлечь монстра, а Рон обрушил на голову тролля его же дубинку. Они одолели взрослого горного тролля. И теперь им никто не верил. Совсем.
— Это был крайне неразумный поступок, мистер Поттер! — отчитывала его профессор МакГонагалл, недовольно поджав губы.
Профессор Снейп довольно усмехался. Он уже излил на детей свою порцию яда. Высказал со всем присущим ему сарказмом, что он думает о самонадеянных и бестолковых первокурсниках. После его отповеди Гермиона, которая пыталась за них заступиться, вновь расплакалась. Рон пытался ее успокоить, а Гарри в одиночку выслушивал все недовольство профессоров. И ему это совсем не нравилось. Он был уставшим. И испуганным. Его мантия промокла — обдало из раковины, которую разнес тролль. В волосах его запуталась фаянсовая крошка, она прилипла к мелким царапинам на лице. Безумно болело левое плечо, руку он почти не чувствовал. Опираться на ногу тоже было больно. А еще во рту был неприятный вкус крови.
— Ваше поведение крайне разочаровывает меня! Вы слишком самонадеянны! Уверена, что ваши родители были бы крайне расстроены тем, как вы цените подаренную вам жизнь…
Минерва МакГонагалл, вероятно, еще многое хотела сказать. Но на деле она сказала уже достаточно. Гарри не слышал ничего после фразы про его родителей. Это был удар ниже пояса. Он никогда не знал их, но он любил их. Действительно любил. И совсем не понимал отчего его ругали за то, что он помог Гермионе. Девочке, однокурснице, ребенку. Разве спасать кого-то это плохо? Приходить друзьям на помощь неправильно? Они разве не считали, что он спас их всех от Волдеморта? Разве не были благодарны ему за это?
— Хватит! — выкрикнул Гарри, чувствуя, как его магия бурлит вокруг, — Прекратите немедленно! Не смейте меня обвинять! Я всего лишь… всего лишь хотел помочь.
Его речь оборвалась на полуслове он поднял голову вверх. Дыхания не хватало, и он просто не хотел сейчас здесь находиться. Даже школа для трудных подростков казалась лучшим вариантом.
— Да как вы смеете дерзить собственному декану, мистер Поттер? 30 баллов с Гриффиндора и месяц отработок у мистера Филча.
— Да хоть весь год, — бросил Гарри, — я руками убираться умею, спасибо тете. А у вас вообще-то ученики умереть могли! У-ме-реть! — на последних словах он обиженно хихикнул.
— А знаете, — удивительно спокойно продолжил он, — я больше никого спасать не буду! Никогда и ни за что! Пусть хоть всю вашу волшебную Британию убивают, я мимо пройду. И даже если этот ваш лорд Волдеморт вернется вдруг из мертвых, я против него не пойду. Даже если он снова убивать начнет. Не пойду против него. И не буду никого спасать. Клянусь!
Сам Гарри, говорящий это в состоянии сильнейшего шока, даже не понял, что произошло. Просто яркая вспышка света, нестерпимая боль где-то за грудиной и тишина. От всплеска собственной магии, среагировавшей на его слова, уставший и потерянный мальчик потерял сознание. Он даже не осознал, что его безвольное тело удивительно аккуратно и ловко поймал профессор Снейп.