what if...

— Вставай. Цзин Юань сдавленно мычит, носом потираясь о подушку, словно бы планируя протереть в ней дыру и в нее же спрятать свою голову, чтобы не слышать настойчивого голоса над собой. Он ведет свободной рукой — второй держит подушку под головой поудобнее — в поисках чего-то на соседней половине кровати. Пустота отзывается легкой прохладой и является лучшим подтверждением тому, что мужчине вовсе не чудится. Блэйд проснулся раньше него и теперь намерен высосать из него душу, не иначе, если Цзин Юань не встанет с кровати. Тем не менее, пока это не является достаточной причиной для столь раннего подъёма. Ранним для него является любое время, еще не дошедшее до обеда — а Блэйд чаще всего подскакивал так и вовсе с утра пораньше. И словно бы он жить не мог без своего любовника, подлец будил светловолосого каждый чертов день, стоило ему самому открыть глаза. — Это последнее предупреждение, Цзин Юань. Подушка заглушает и без того еле слышный стон, дающий знать, что обладатель серебристой гривы, занимающей добрую площадь той самой подушки и прячущей его лицо, все же не спит. Блэйду этого явно недостаточно. Цзин Юань не успевает поднять голову — его за волосы тянут вверх. Не так сильно, как обычно темноволосый делает это, пытаясь хоть как-то повлиять на старшего. Можно сказать, что сейчас в этом жесте даже крылась какая-то незримая, полупрозрачная нежность. Цзин Юань все-таки приоткрывает глаза, встречаясь с раздраженным, горящим недобрым огнем взглядом Блэйда. — М-м? — Я пытаюсь поднять тебя уже около сорока минут. Оторви свою очаровательную рожу от подушки, пока она не пропиталась твоими слюнями окончательно, и встань, — каждая фраза, слетающая с губ Блэйда, пропитана уже привычной язвительностью. И даже так, вся его грубость не влияет на Цзин Юаня ровным счетом никак. Слишком долго они вместе и слишком уж хорошо они друг друга знают. Цзин Юань знает Блэйда наизусть — знает на самом деле в точности до минут время его пробуждения в конкретный день недели, даже если окружающие люди никогда бы не подумали, что этот грубиян настолько пунктуальный, в отличие от более любимого людьми Цзин Юаня. Знает, что Блэйд пьет отвратительный кофе за завтраком, напрочь игнорируя существование сахара, который мог бы хотя бы немного смягчить горечь растворимого дешевого напитка. Прекрасно знает, что даже окруженный всеми удобствами и способный пить кофе из отборных зерен, Блэйд выбирает то, что некоторые называют чуть ли не отравой из ближайшего супермаркета. Он уж точно знает, насколько Блэйд может быть одержим своими идеями и целями. Помнит то, как он по обыкновению груб — со всеми, включая и самого Цзин Юаня. Конечно, помня об этом, мужчина лучше всех отличает, когда грубость как никогда серьезна, а когда произнесена по привычке. Блэйд знает Цзин Юаня лучше, чем сам Цзин Юань знает себя — прекрасно осведомлен о его извращенном виде ответственности под названием «сделай мелкие дела заранее, чтобы в будущем они не стали большими проблемами». Он давно понял, насколько сильно этот мужчина, вполне способный выглядеть в нужный момент грозно, дорожит своим отдыхом и сном — настолько, что готов жертвовать рабочими совещаниями, позволяя себе задремать на каждом втором. Блэйд лучше всех знает его ненависть в отношении раннего пробуждения, но вместе с тем именно он служит для Цзин Юаня сборником полезных заметок и привычек. Вряд ли кто-то мог бы сказать, посмотрев на них, что Цзин Юань до ужасного забывчив, а вечно недовольный, зачастую и пассивно-агрессивный Блэйд держится к нему как можно ближе, чтобы напомнить о чем-то. Их отношения всегда были для окружающих чем-то непонятным. Сначала о «них» никто не знал, если не учитывать вечно что-то подозревавшего Яньцина — названного сына Цзин Юаня, которого мужчина вырастил с особыми любовью и вниманием. В прочем, быть может, им лучше было бы и далее скрывать свои отношения от любопытных. Сам факт того, что известный госслужащий находится в близких отношениях со своим бывшим коллегой, некогда уличенном в противоправных действиях и перешедшим в состав частной юридической компании, вызвал недовольство широкого круга людей. Не то чтобы это вообще было важно, однако… Тогда даже они сами заметили, насколько сильно друг рядом с другом они другие. Дополняющие друг друга. Блэйд до сих пор сочувственно усмехается на слова Яньцина отцу о том, что он выбрал ужасного партнера. Право, подросток был волен так думать — для окружающих Блэйд был антагонистом, сошедшим с книг романа. Его угрожающий взгляд и жутковатого вида ухмылка отталкивает окружающих, а язвительный сарказм так и вовсе зачастую служит причиной того, что люди и не желают начинать с ним разговор. В прочем, если Блэйд в этих отношениях становился мягче конкретно по отношению к Цзин Юаню, то тот позволял себе быть с любовником более искренним. Блэйд стал вторым человеком в жизни Цзин Юаня, который смог видеть его настоящего, не скрытого за идеальной обложкой. Откровенно ленивый, позволяющий себе лишние вольности — если не детские шалости, то порой и удивительные для него колкости. — Ты мог бы просто лечь рядом... — Цзин Юань широко зевает, часто моргая в попытках сбросить сонную пелену. У него это, как обычно, не выходит. — Ты мог бы просто поднять зад с кровати и уделить время чему-то важному. Я скоро перестану работать твоей секретаршей. Цзин Юань приподнимает уголки губ в мягкой улыбке. Знает, что Блэйд злится и угрожает совсем несерьезно. Каждое их утро начинается практически одинаково. За одним исключением. По обыкновению, светловолосый все же вздыхает и поднимается, соглашаясь с необходимостью заняться делами как можно скорее. Сейчас Цзин Юань приседает на постели и тянет к мужчине руку, под чужой вопросительный взгляд обхватывая шею Блэйда сзади и подтягивая его ближе к себе. — Я как-то хреново выразился, Цзин Юань? — Блэйд опасно щурится, но упирается ладонями в кровать по обе стороны от мужчины и тянется ближе к нему. — Брось, — выдыхает Цзин Юань, ласково касаясь губами его щеки, словно бы желая раздобрить внезапной нежностью. Сам знает, что у них так не выйдет, ведь нежность в их отношениях как проходная станция. Остановка на две минуты — не более. — Тебя? С радостью, — оскал Блэйда заставляет Цзин Юаня усмехнуться в ответ. — Промолчать — выше твоих сил, очевидно. Они сталкиваются не только взглядами. Блэйд, мысленно решивший что-то для себя, позволяет Цзин Юаню примкнуть к своим губам с осторожным поцелуем. Не таким диким и развязным, какие у них обычно. Блэйд даже сминает губы любовника в ответ, ослабляя хватку на его волосах. Без сбитого дыхания, без резкости. Настолько непривычно, что появляется ощущение неполноценности поцелуя. Повинуясь этому ощущению, Блэйд наконец прекращает этот утренний спектакль — кусает за губу Цзин Юаня, чувствуя металлический привкус его крови из маленькой ранки. — Ты как всегда жесток, Блэйд… — по-шутливому жалуется Цзин Юань, откидываясь головой обратно на подушку. — Зато теперь ты не впадешь обратно в спячку. Вставай, пока я не облил тебя ледяной водой. Этот мальчишка ждет тебя все это время. Цзин Юаню приходится самостоятельно вспомнить о необходимости сопровождения Яньцина на подачу заявки на соревнование по стрельбе из лука. Тяжелый вздох знаменует полное пробуждение, когда мужчина поднимается на ноги, проходя мимо Блэйда и мотая головой из стороны в сторону, чтобы сбросить с лица волосы. Вопреки своей упертости, Блэйд оставляет ему чашку подслащенного кофе на обеденном столе, кажется, параллельно проклиная их отношения за то, что он уподобился нежной домохозяйке. И пусть они оба знают, что это вовсе не так.