Змеиная молния

      Алкоголь прожигал горло, разливаясь по внутренностям, сворачивая их. А после было пусто. Пустота в голове, пустота в словах, пустота в действиях. И каждый справлялся со стрессом по-своему. Именно поэтому Фарха́д никогда никого не обвинял в зависимостях. Потому что он сам был таким. Мир вокруг него был таким.       Мышление оставалось таким, пока фары не ослепили, и капот машины не разлетелся вдребезги. Вряд ли теперь удастся отремонтировать отцовскую тачку. Вождение под алкоголем опасно, — все знают, знают с детства; эти простые слова внедряют в разум чуть ли не каждый раз, когда повторяют технику безопасности. Но когда в последний раз Фархад заботился о самом себе, а не убаюкивал свои страхи и тревоги?       Ответ на этот вопрос он пытался найти в больнице, когда уже пришел в себя и понял, что отделался лишь некоторыми порезами, растяжением связок и парой вывихов. Каждый раз друзья говорили о том, как ему повезло, что его берегли высшие силы. А сам Фархад решил, что эти высшие силы дали ему второй шанс, заставив одуматься. Жизнь давно потеряла смысл и прежние краски, но теперь она заново расцветала в глазах Фархада, как бутон лотоса.       Когда тоненькая ниточка — это единственное, что не дает человеку получить прощальный поцелуй смерти, мир перед глазами сразу трансформируется во что-то большее, во что-то более невероятное.       Фархад потихоньку начал ценить жизнь, но пришлось пересесть с одной иглы на другую. Менее неблагоприятную, но все же опасную, рисковую. Ездить на машинах Фархад не желал, да и большую сумму ему отец не дал, а передвигаться на корыте не хотелось. Поэтому он, как «истинный альфа», потратил последние деньги на мотоцикл. Он еще три года после аварии боялся превышать скорость, да и в городе не разгонишься, но в какой-то момент укол от «иглы» напомнил о себе.       Личная жизнь не строилась: омеги вокруг Фархада интересовались лишь его достатком, а тому не хватало искренней влюбленности. Хотелось, чтобы сначала увидели в нем личность, а не альфу с тяжелым кошельком. Хотелось отбросить все повседневные проблемы на задний план, забыться, забыть все сразу: себя, семью, окружающих, весь мир.       — Поехали со мной на мой собственный мотодром, попробуешь что-то кроме скучного катания по городу, — как-то раз предложил Вит, друг Фархада, закуривая сигарету.       Двое альф стояли на трассе. Мимо пролетали машины, каждый раз рискуя сорваться.       — Предлагаешь затусить с вами?       — Там и альфы, и беты. Ты ведь встречался с бетами? Так найдешь себе кого-нибудь, — Вит помахал руками, как бы показывая возможности для Фархада.       Потом они стояли молча. Вит, как настоящий друг, предложил сигарету, но Фархад отказался. Теперь у него другой вид наркотика. И именно поэтому он согласился поехать с Витом — чтобы сменить обстановку.       Чтобы почувствовать вновь тот сладкий глоток жизни.       На мотодроме было всего два мотоциклиста: они соревновались в скорости между собой. Взгляд Фархада приковал мальчишка в черной защите для мотокросса с красными вставками на такого же цвета байке. На спине красовалась надпись: «serpentine lightning». И именно он финишировал первым.       Вит подъехал к мотоциклистам, и Фархад за ним. Мальчишка снял шлем, встряхнув головой: он оказался обладателем каре цвета глубокой ночи. Лицо усыпали веснушки, а кожа белая-белая, бледная, почти как кость. Губы сиреневого оттенка, а под глазами только-только зарождавшиеся синяки. Когда Фархад снял шлем и мимо него прошел мальчишка, то альфа почувствовал слабый запах пота и едкого дезодоранта, предназначавшегося для альф. Но у мальчишки телосложение не было как у альфы: уж слишком мелкий с крупными бедрами, поэтому Фархад предположил, что это бета. Однако от того исходил тоненький аромат цитрусовых, и Фархад не смог скрыть искорку удивления, блеснувшую в его глазах.       Единственное, что он мог сказать: это были не духи.       — Серафим, опять Рамиза унижаешь? — засмеялся Вит, обращаясь к мальчишке, предположительно бете.       Тот скривился.       — И тебе привет, Вит, ты чет опоздал маленько.       — А сказать «привет» моему другу?       Тут мальчишка, названный Серафимом, перевел взгляд голубых глаз на Фархада. Нет, это не был грязный серый с крупицами-алмазами. Это было чистое озеро, сиявшее на солнце, обещавшее поглотить любого, не отпустить его, приласкать, а уже после — утопить, убить, безжалостно лишить жизни. Казалось, будто Серафим смотрел не на Фархада, а прямиком в его душу, как бы поглаживая ее, изучая в мельчайших подробностях.       Альфа сглотнул, улыбнулся криво и протянул руку для рукопожатия.       — Фархад, — больше он и не стал представляться.       — Серафим, — большего и не требовалось произносить.       Парни пожали друг другу руки. Фархад опустил взгляд, отмечая, что руки, несмотря на перчатки, у мальчишки хоть и длинные, но тонкие.       Фархад смотрел на Серафима достаточно долго, чтобы окружающие обратили на это внимание. Мальчишка нахмурил свои неухоженные тонкие брови, поджал потрескавшиеся губы: казалось, вот — сейчас он улыбнется, искривит рот, и хлынет кровь из ранки. Серафим отнял руку и чихнул. Громко.       — Мда уж, пыль да грязь, — кисло заметил Вит, окидывая взглядом Фархада, а тот глупо улыбнулся в ответ, дескать, ты для меня не сделал исключения, когда сказал, что тут можно бету подмять под себя.       Но Фархад сомневался, что Серафим — бета. Пытаясь не привлекать и так обращенное в его сторону внимание, альфа осмотрел мельком мальчишку, отметив, что бедра у того действительно крупные, а плечи слишком худые. Мальчуган не был скелетом, это было видно по его округлому, мягкому лицу. Но самое главное, что заставило усомниться внутреннего альфу, — запах. Чем ближе Серафим, тем отчетливее нотки цитрусовых. Фархаду хотелось уткнуться тому в шею и принюхиваться каждый раз, чтобы ощутить себя ближе к данному совершенству. А может, это были специальные духи, привлекающие запахом альф, но зачем таким пользоваться бете?       Мальчишка поспешил удалиться от Фархада и повел байк в сторону, громко разговаривая с двумя альфами: Витом и Рамизом. И вот так Фархад засмотрелся на круглые ягодицы Серафима: все-таки гормоны заиграли, зашалили, защекотали, потянули всю совесть разом в штаны. Но насмотреться не дал Вит, который вечно оглядывался, проверяя, трусил ли за ним следом его друг. Альфа одернул себя.       — Приму-ка я душ, а то с обеда гоняю, — потянулся Серафим, отходя от парней. Те попросили его после вернуться к ним в гараж.       Уже в гараже парни уселись кто куда и открыли банки пива.       — Ну, рассказывай, какими судьбами, — спросил Рамиз, обращаясь к Фархаду.       — Хочу по-нормальному погонять на байке, — ответил тот, неохотно взяв банку, но отпив из нее.       Рамиз разом обрадовался и пообещал лично обучить Фархада новым приколюхам и трюкам. Альфы быстро сблизились: Рамиз оказался добрым, ярким, как солнце. Он то начинал, то поддерживал разговор, вечно улыбаясь и смеясь. Вит хоть и пытался скрыть, но было видно, что он смотрел за Фархадом.       Рамиз заметил это и выгнул бровь.       — Вит, словами, а не взглядом.       — Фархад первый.       Фархад же усмехнулся и отпил из банки, оставшуюся часть вручив Рамизу.       — Ты говорил, что здесь только альфы и беты гоняют.       — Да, я так и сказал.       Рамиз округлил глаза и засвистел, закинув руки за голову, не влезая больше в разговор.       — Серафим обладает характерным запахом, так что он не бета, вот хоть убейте меня, но то были не духи.       Вит закатил глаза, а Рамиз подавил так и лезший наружу смешок.       — Да ну, друг, послушай, — Вит наклонился чуть вперед. — Мало кто чувствует его запах, поэтому он назвался бетой, тем более не омеге же по треку гонять, так что не прикапывайся к словам. Ты, считай, исключение.       — Знает он, что Серафим-то омега, и что? — начал Рамиз, но того заткнули жестом.       — А то. Фархад с него глаз не спускал, все оглядывал, осматривал, — усмехнулся Вит, но вот вновь стал серьезным. — Наклонись поближе.       Фархаду стало интересно, и он придвинулся ближе, как ему и сказали. Вит говорил почти шепотом, а Рамиз отвернулся.       — Друг, ты же говорил, что хочешь постоянных отношений, но можно Серафима просто трахнуть раз, ну два, ну вот три, не больше.       Тут настала очередь Фархада приподнять бровь.       — Потому что он омега на байке?       — Нет, потому что он омега-шлюха. Репутация у него нехорошая. Трахается со всеми подряд в барах, каждый раз новый ебырь. Он даже аборт делал, — вздохнул Вит. — Причем получает удовольствие исключительно от грубого обращения. Ну вот натуральная шлюха.       — Мы любим его как брата, уважаем его, тусуемся вместе, все-таки все мы трахаемся, но у него никогда не было долгих отношений, поэтому не меть в его сторону, — заметил уже Рамиз, прикусив губу.       — Как залетел-то?       — Слава всем богам, он во время течки обычно дома сидит и жопу не подставляет. А как та хрень вышла — лучше не спрашивай.       После такого альфы сидели, не проронив ни слова. Не сказать, что Фархада сильно травмировало сказанное — он теперь, как минимум, хотел сблизиться с Серафимом, как с другом, чтобы поговорить с ним по душам.       Разговор вернулся к прежней, веселой, расслабленной атмосфере, лишь когда Серафим с размаху открыл дверь и уселся с парнями параллельно Фархаду. На того он вообще старался не смотреть, а сам Фархад — не нюхать, не вдыхать ядовитый аромат.       Если бы в комнате сидел стереотипный старый хрен, то он бы точно заметил, что мальчишка ведет себя как альфа, двигается как альфа, говорит как альфа. У него даже походка была альфы: быстрая, огромными и тяжелыми шагами. Но Фархад давно снял черные очки, затруднявшие обзор: теперь он не делил никого на альф, омег, бет. И таким образом ему стало проще жить в этом гребаном, ужасном мире, не исправляя ни других, ни семью, ни себя. И он оценивал Серафима с точки зрения прогнившей морали, уже иссохшей на обжигавшем солнце современности. А не как омегу.       Но если придраться к гендерным установкам, то от омеги в мальчишке были только биологические факторы. Но именно они составляли омежью сущность, а психологические барьеры придумали уже сами люди. Простыми словами, Фархаду нравилось то, что Серафим был обычным и до ужаса вопиющим в одно и то же время. В нем была своя изюминка, гвоздем впившаяся в Фархада, но сам мальчишка всем своим внешним видом олицетворял пощечину общественному вкусу.       И Фархаду это нравилось. Даже если Серафим и вправду шлюха. Он был до чертиков привлекательным, и эти самые чертики уже во всю восседали на плечах Фархада, шепча самые безумные вещи. Но он не слушал. А слушал он омегу, так яро рассказывавшего про мотоциклы, скорые гонки и повседневные проблемы.       Пива выпили много. Больше всех Вит и Рамиз. Потом Серафим. А Фархад не пил. Так, чтобы не перебрать. Все-таки обратно домой ехать на мотоцикле. Но, как оказалось, не ему одному.       — Серафим! Ты хлебал вместе с нами, пьяная рожа, — прошипел Вит, поднимая на ноги мальчишку. Тот ухмыльнулся.       — И что с того? Я доеду сам.       — Ты обещал остаться на ночь здесь. Лишь поэтому я разрешил тебе выпить.       — А если тебя остановят? А если авария? — Рамиз тоже выглядел обеспокоенным.       — Я не буду твои останки с дороги соскребать, — добавил Вит.       — Не беспокойся, это не твоя забота будет, — отмахнулся Серафим, чуть покачнувшись и направившись на выход. — А если тебе беспокоится, то пусть этот новенький меня проводит, как раз трезвенник.       Фархад даже не сразу понял, что речь о нем. Мальчишка нагло улыбнулся, полностью одевшись и выйдя на улицу. Вит недоверчиво оглядел Фархада и обратился к нему:       — Проводи его, а то ненароком на фуру вылетит.       — Конечно.       Фархад натянул на себя снаряжение и направился за мальчишкой. Тот уже восседал на байке.       — Может, лучше такси? Ты недалеко живешь?       — Недалеко живу — доедем.       Серафим уже хотел надеть шлем, но Фархад положил руку ему на плечо.       — При употреблении алкоголя отупляется реакция. Проще простого попасть в аварию. Лучше такси.       Мальчишка потянулся, а после устало глянул на собеседника.       — Медленно поедем. Я не хочу оставлять Змéя здесь.       Нет, альфа конечно знал, что кто-то любит давать имена своим мотоциклам, но чтобы встретиться с такими вживую — это другое дело. Выглядело немного странно. Парни надели шлемы. Фархад оставил попытки уговорить Серафима, а Серафим оставил попытки поговорить с Фархадом.       Вечером еще не было темно, но Фархад волновался из-за количества алкоголя, что выпил мальчишка. Альфа сглотнул, попытавшись согнать с себя дымку. Он хвостиком ехал за Серафимом, постепенно с ним поравнявшись, чтобы быть ближе к проезжающим мимо машинам, сосредоточенно наблюдая за дорогой, дабы в случае опасности сразу сообразить, куда ему податься. Но они доехали без происшествий, остановившись около многоэтажек.       — Без аварий обошлись, ну, — ухмыльнулся Серафим, сняв шлем. Его глаза были ясными, а движения плавными, не столь рваными, как ранее.       Фархад сообразил, что мальчишка обманул всех своим жалким видом, чтобы ему поверили в том, что ему и правда нужен попутчик. Так альфу просто хотели проверить. Фархад напрягся.       — Давай, поведай, что обо мне тебе успели рассказать, как тебя… — запнулся Серафим.       — Фархад.       — Да, Фархад. Так что там Вит рассказал?       — Ничего особенного.       — Правда? А он разве не обратил внимание на то, как ты без стыда и совести пялился на мой зад, м? — мальчишка наклонился чуть в сторону собеседника.       — Даже если и рассказали, то ты явно ждешь моего вердикта, я прав?       — Мне искренне поебать на то, что думает альфа обо мне, — бросил мальчишка, отвернувшись.       — Но Вит и Рамиз тоже альфы.       — Так я про всех вас вместе взятых.       Они замолчали. Фархад не находил нужных слов — он не знал, что именно волнует мальчишку.       — Ты один или с кем-то живешь?       — Решил меня в коридоре подкараулить, пока я один? — съехидничал Серафим, поехав на парковку на первом этаже.       Фархад почувствовал, будто поговорил только что со стеной. То ли мальчишка так реагировал на незнакомцев, то ли алкоголь все-таки повлиял, то ли у него такой стиль общения.       — Но все-таки ты и правда волновался, так что спасибо за твои нервы, уничтоженные тобою же! — крикнул напоследок Серафим, скрывшись из вида.       Теперь Фархад заинтересовался не только мотоциклами, но и наглым, холодным омегой. Который, кстати, после решил первую недельку просто не замечать Фархада, закрывая нос каждый раз, когда тот был рядом. Зато альфа различил из коктейля цитрусовых явный аромат лимона.       В один из солнечных дней Фархад зашел в гараж, заметив там Рамиза, который ремонтировал свой байк. А рядом с ним был Серафим, который полноценно помогал, в одних штанах и топе. И тут Фархад не удержался и засмотрелся: у мальчишки было обыкновенное телосложение, но по-своему привлекательное, как минимум, с россыпью веснушек на спине, плечах, боках. Омега в форме, но на проступающем животе образовалась складка. Ляжки крупные — заметно и через ткань штанов. Шея и руки были забиты татуировками: на правой руке змея с ликорисами и проволокой, а на левой сколопендра, — вместе они перетекали в узор на шее. Серафим заметил вошедшего альфу и подошел к нему, скрестив руки на груди. На его лице осели частички пыли.       — Я покушать принес, — мило улыбнулся Фархад, выставив перед собой пакеты.       Мальчишка просто махнул рукой, вернувшись к Рамизу, который теперь не мог сосредоточиться на ремонте из-за присутствия еды совсем рядом. Поэтому пришлось сделать передышку. Фархаду до головной боли хотелось дотронуться до оголенных участков тела мальчишки. Но он каждый раз себя одергивал, бил внутренним кнутом. Можно было бы хоть сейчас уложить Серафима на лопатки и трахнуть прямо-таки здесь — омега вряд ли возразил бы, но Фархад так хотел увидеть его внутренний мир, что приходилось сдерживать член в штанах, забыв про его существование на некоторое время.       Время признаться: Фархад уже встречал достаточно милых омежек, которые готовы были быть с ним, но потом нежный секс надоедал, хотелось разнообразия в сексуальной жизни. Но все омеги текли исключительно от нежных ласк. А у Фархада были свои предпочтения. Приходилось ходить на специальные БДСМ вечеринки, но там получалось лишь найти партнера на одну ночь, ну на две максимум. А те, кто искал постоянных отношений, обладал еще бо́льшим количеством предпочитаемых извращений, чем Фархад. А он тоже иногда уставал. Хотелось просто вновь забыться, уткнуться в плечо возлюбленного, вдыхать его аромат и ощущать нежный бархат кожи под пальцами. Но таких глубоких чувств не получалось достичь ни с кем.       Фархад и не был уверен, что Серафим ему подойдет, но тот его явно зацепил.       Однажды, в один из дней Фархад столкнулся с бетой, который выглядел слегка потеряно и спешил куда-то. Сам Фархад особо не обратил на него внимания: все-таки Вит много с кем общался. Но тут альфа увидел этого бету рядом с Серафимом.       — Ты действительно сел на мотоцикл, будучи пьяным? — бета не говорил холодно или же строго, но его безэмоциональность страшила, окуная в холодную прорубь.       Мальчишка не стал язвить и просто пожал плечами:       — Да не таким уж я был пьяным, тем более меня сопровождали, — Серафим мельком глянул на Фархада, но от беты и это не укрылось.       — Он? — спросил уже с неким беспокойством бета.       — Да, это Фархад, знакомься, — мальчишка зевнул. — Фархад, это Руслан.       Альфа подошел к бете пожать руку. Тот насторожился.       — Серафим…       — Руслан, он не знает, где я живу, — вздохнул мальчишка, закатывая глаза. — Тем более Рамиз ему в очко его же хер запихает, если тронет меня.       Фархад улыбнулся, не решаясь доказывать обратное или свою безгрешность. Руслан еще какое-то время колебался, а потом потрепал Серафима по волосам, нервно приподняв уголки губ наподобие улыбки.       После такого Фархад держался на расстоянии, изучая поведение мальчишки в присутствии беты. Они еще какое-то время беседовали, прерываясь: Руслан рассказывал о своей поездке в другой город, но ничего более. Иногда Серафим даже отмахивался, а Руслан тяжело вздыхал. Лишь когда тот ушел, Фархад осмелился подойти к мальчишке: все-таки этот бета его насторожил. Тот так сильно волновался о Серафиме, и омега даже его ни разу не послал.       — Кто это?       — Он мне как старший брат.       — Я спросил: «кто это», а не «это твой парень?»       — Тебе этой информации достаточно.       После кислых и односложных ответов Серафим обычно уходил в полной экипировке наматывать круги на мотоцикле, иногда переключаясь на разные трюки. Казалось, будто он и байк — единое целое. Мальчишка рисковал, гнал, срезал, но выглядел уверенно, даже величественно. Фархад каждый раз вдохновлялся, восхищался ударившей в него «молнией».       — Что за надпись на твоей куртке?       — Это один из вариантов перевода моего имени. Менее популярный, но он мне нравится. Есть еще: «огненный ангел», «крылья» там, но слишком клишировано.       Фархад постоянно засматривался, как будто его лишили возможности оторвать взгляд от мальчишки, который всякий раз был на волоске от не вписавшегося поворота. Серафим же обычно после езды чувствовал себя прекрасно: он улыбался, и Фархад даже заметил, что один его передний зуб налез на другой. И это было до онемения сердца красиво.       Всегда, когда слезал с мотоцикла, Серафим был возбужденным, шумным, везде затыкающим дыру в общении своим присутствием. Где-то на подкорке сознания Фархад глупо осознавал, что езда на байке, как для него, так и для омеги — отдушина от этого гнусного мира.       Фархад давно уже приручил своего железного зверя: тот с ревом, но покорно вез его навстречу столь желанной свободе. Даже возникало желание снять шлем, почувствовать, как ветер бьет по лицу, развевает волосы, вдохнуть полной грудью, отбросить все страхи и сомнения, закрыть глаза. Но Фархад терялся, когда думал об этом, и вмиг останавливался. Он боялся. Просто глупо, по-детски страшась той самой аварии, глубоко влетевшей в самый лоб, в мозг, растекшись в извилинах, обнимая их. И именно поэтому Фархад уважал Серафима: тот всегда ездил в полной экипировке. Смотря на него, на душе становилось спокойнее. Как любит поговаривать Вит: «Хотя бы с асфальта заберут бездыханной тело, а не будут ножичком внутренности отковыривать и вымывать». Но запах крови бы остался. Как ощущение отчаяния и страха внутри Фархада.       — Почему именно мотоцикл?       Серафим долго и пристально смотрел на Фархада, а тот терпеливо, немножко лукаво ожидал ответа. Но вот он тяжело дышал после отжиманий. Фархаду до иголочек в члене нравилось раскрасневшееся лицо напротив.       — Ты потом на свой же вопрос ответишь.       — Да, отвечу.       — Я не спрашивал, а утверждал.       Мальчишка взял бутылку воды, но злобная крышка не поддалась. Фархад даже не рыпнулся — за пару недель, проведенных на мотодроме Вита, он усвоил один простой урок, а именно: Серафим приходил в бешенство, когда тому помогали без спроса. Фархад решил, что у того были гиперопекающие родители, и вот результат: он хер пойми где, хер пойми с кем, хер пойми что делает, хер пойми почему на всех злится. У Серафима явно не было работы: тот мог кататься на мотодроме целый день, да и график его посещения ни разу не повторился. Либо он фрилансер. Фархад больше склонялся к этому варианту, ведь мальчишка жил один, и денег ему никто не давал, по крайней мере сейчас, а мотоцикл точно был недешевым удовольствием.       Из раздумий Фархада вытащил щелчок: Серафим отсоединил крепления крышки ногтем, а после сам открыл бутылку.       — Машин боюсь — может, табу от общества в мозги въелось, — почти бурча, ответил парень, но после вздоха вернулся к нормальному темпу и громкости голоса. — Помимо своих увлечений и более-менее стабильного заработка мне чего-то все время не хватало. Как будто так и не расправились крылья после сепарации от родителей. Мне нужно было что-то, что заставило бы забыть про окружающий мир, про ворох мыслей в голове, — Серафим указал пальцем на наушник в одном ухе. — Без музыки существовать не могу — думаю, отдаляюсь от реальности. А сидя на мотоцикле и разгоняясь до запредельной для обывателя скорости, я забываю абсолютно про все: мысли сосредоточены только тогда, когда забиты страхом превратиться в кашу на асфальте, вечно анализируя обстановку, чтобы ненароком не налететь на какого-то нерасторопного водителя или внезапную кочку.       Тут у Фархада зазвонил телефон. Он пожал плечами, будто извиняясь, и глянул на экран: «Отец». Альфа поморщился, быстрым движением отключив звук, хоть ему и было стыдно так поступать. Отец уже не раз звонил, наверное, был разгневан поступком старшего сына, на которого уже был переписан бизнес. Но Фархад успокаивал себя тем, что он просто взял отпуск без предупреждения.       Мальчишка зевнул, не прикрывая рта.       Фархад отложил телефон, повернувшись обратно и тяжело вздохнув.       — У меня такая же цель — получить свободу, — звучало иронично после звонка отца. — Но три года назад по пьяни я попал в аварию. И тогда я понял, что пора менять свою жизнь. Практически отказался от алкоголя, больше не перебирал до такой кондиции, когда лежишь, и в голове только две мысли: «как же мне, сука, хорошо» и «как же хочу сдохнуть». За руль я так и не сел, выбрав мотоцикл. В машине я чувствовал себя взаперти, как будто засунули в душную коробку, заставляя как-то существовать в ней. Против твоей воли.       Фархаду показалось, будто он сломал свои ребра и вытащил наружу внутренности за ними. Неужели искренность этого паршивца помогла ему наконец рассказать кому-то о том инциденте?       В глазах Серафима что-то промелькнуло, и он отвернулся, делая шаг в сторону.       — Видно, как ты боишься.       Фархад хотел задать вопрос, но Серафим вышел из комнаты. За это время альфа смог различить еще нотки в запахе омеги: за ним потянулся шлейф сливы, яблока и бергамота. Как роскошные духи. Потерев переносицу, Фархад решил не отчаиваться, принимая этот маленький, бедненький, но достаточно удачный разговор, как стимул двигаться дальше и, возможно, сблизиться.       По внешнему виду Серафима нельзя было определить его достаток. Если, конечно, вы не изучали некоторые вещи и полностью не осмотрели мальчишку: татуировки не оказались партаками, пирсинг в губах и в брови не был дешевой побрякушкой. Хоть и не айфон, но Фархад силой великого подбора смог вычислить, что это приличный флагман. Интересно для парня без высшего образования в традиционном университете.       Именно поэтому в следующий раз Фархад поинтересовался его личной жизнью. Серафим сначала отвел взгляд, и на его бледной коже проступил едва различимый румянец, но вскоре расслабился и начал с энтузиазмом рассказывать:       — Я цифровой художник-самоучка, но не буду врать — брал некоторые курсы, однако больше времени трачу на саморазвитие. Но я изучал английский язык, поэтому в основном работаю с иностранцами — у них кошелек потолще, и они не столь жадные. Но и на наших площадках можно за круглую сумму продать.       Фархад не разбирался в современном искусстве и в его терминологии, и уж тем более он не совсем понял, откуда такие цены на рисунки выдуманных персонажей. А потом Серафим стал пролистывать альбомы на телефоне, показывая свои работы. Тут и без дополнительных знаний было видно, что тот — профессиональный художник.       — Но все же я очень часто откладываю деньги на свои хотелки. На байк собирал несколько месяцев, потом решил добавить деньги, которые родители положили на мой счет. В моем случае заработок непостоянный, но мне хотелось чего-то большего, — мальчишка очередной раз закусил нижнюю губу. От постоянных прикосновений та побагровела, и Фархад в очередной раз невольно засмотрелся. — Также делаю лого на заказ. Платят прилично.       — А остальное время?       — Просто сижу дома или гоняю здесь, — Серафим наклонил голову.       Фархад в основном слушал того о его времяпровождении. О чем-то более личном расспрашивать не хотелось — был страх спугнуть. Вглядываясь в лицо Серафима, Фархад заметил, как блестят у того глаза. Омега сразу веселел, делясь своей историей. И альфа понимал, что отвечает правильно, ведь Серафим просто не затыкался. Чтобы еще раз что-то показать в телефоне, он придвинулся к Фархаду, коснувшись его плечом. Его бы запаху подошло бы такое прилагательное, как «задорный». Нос защекотало, но Фархад сглотнул, сдерживая внутренние порывы чихнуть или уложить омегу на лопатки.       После этого Серафим написал Фархаду в социальных сетях, чтобы быть на связи. Это обозначало лишь одно: тот начал ему доверять. Поначалу альфа писал первым, пытаясь разогнать разговор, как будто подкидывая дров в костер. Иногда Серафим ловился на крючок и даже записывал гневные голосовые по поводу очередной глупой истории, но инициатива от него не шла. Фархад дал ему время привыкнуть к своему присутствию в его жизни, а после начал аккуратно показывать, что готов выслушать любой каприз. Потихоньку мальчишка стал писать раз в день, а потом отправлять всякую бестолковую чепуху, даже вплоть до философских размышлений, имеющих под собой твердые обоснования. Фархаду уже не приходилось воскрешать разговор: Серафим привык и расписывал почти каждый свой шаг. Но то были мемы, шутки или сплетни, фрагменты его работ или вырезки из книг. Ничего серьезного. Ничего личного. На самом деле Фархад сам не совсем до конца понимал, кто именно должен перешагнуть линию, да и должен ли вообще?       Наблюдая за парнем, Фархад понял, что они похожи. Хотя бы в том, что тот испытывал трудности в понимании окружающих. Было ощущение, будто у Серафима отличное от других мышление. Он быстро соображал, анализировал любую ситуацию, плевал на человеческие эмоции, выбирая горькую правду, нежели сладкую ложь. И Фархад видел себя в нем. Очень многие упрекали его в отсутствии эмоций, хотя какой смысл делать что-то, если в этом нет выгоды? Отвратительно врать себе, будто человек хоть раз способен сделать что-то без задней мысли, не считая за редким исключением благотворительность.       Но открытием для Фархада стало то, что Серафим, как и он, запоминает общественные стандарты, такие, как правила этикета, пытаясь им следовать, ведь сам не догадывался до этого. Поэтому парень очень часто ссорился с Рамизом и Витом из-за простых вещей, которые оказывались для него сложными: Серафим оправдывался, что его мозг просто не работает в этом направлении, поэтому ему нужно лишний раз повторять. Как же его Фархад понимал. Было легко рассуждать о смысле жизни, своем предназначении, никчемности человеческой расы, но как сложно учесть буквально все в социальных отношениях, никого не задев.       Конечно, с этим у Фархада было намного проще, все-таки он экстраверт, и его тянуло к людям; а Серафим оказался интровертом с младшей сестричкой — социофобией. Фархад сначала не поверил: мальчишка любил загулять в барах, послать кого-то, да вообще одевался он слишком вызывающе, хотя ходил исключительно в черном. Но Фархад все чаще стал замечать, как Серафим трясет ногой, как дрожат его руки после ссоры, как он искусывал всю кожу у ногтей. Мальчишка боялся общественного осуждения, при этом руководствовался исключительно логикой, когда все в мире уже давно спустили мозги в штаны при любой ситуации.       Серафим не красился, не умел готовить, не соблюдал порядок дома, не брил ноги, не соблюдал пагубные диеты. Да за такое простое пренебрежение гендерными стандартами его уже должны были «сжечь на костре». Фархад как-то раз уточнил у Руслана, что с родителями мальчишки, на что тот со вздохом ответил, что именно по той простой причине, что его папа до безумия желал сыночка-омежку, который бы носил платьица да розовый цвет, Серафим и сбежал из дома. Ему нечем было дышать, каждый его шаг ставился под сомнение. Фархад не совсем желал получать информацию из третьих лиц, поэтому не стал больше расспрашивать бету.       — Я так посмотрю, ты непробиваемый, — заметил как-то раз Вит, после того как Серафим поимел такую наглость, как потереться о плечо Фархада, а потом без объяснений уйти легкой походкой. — Ну что же, присматривай за этой маленькой бестией.       Фархад кивнул, переводя взгляд в сторону мальчишки, который направился к своему байку. Тот шел, качая бедрами. Фархад был осведомлен: у омег расстояние между местами соединения костей ног, больших берцовых, с костями таза больше, чем у альф, из-за чего такое «виляние» получается непроизвольно. Но именно сейчас Серафим нагло усилял данных эффект, и Фархад вдохнул через нос, прикрыв глаза.       Все-таки один раз произошел маленький казус, вследствие которого мотоцикл Фархада прокатился по асфальту, хоть сам альфа сильно и не пострадал. Вит заметил, что тут была возможность избежать падения, но Фархад ему ничего не ответил, тяжело дыша от испуга. Езда на байке — это обязательно провалы, но все произошло так молниеносно, что он просто потерял управление, даже не над мотоциклом, а над собой. Итак, альфа потрусил со сломанным байком в гараж, к Рамизу, чтобы вместе оценить степень ущерба. Там же был и Руслан, который, заметив Фархада с мотоциклом не в лучшем виде, сразу удалился. Альфа не стал тратить на него время и нервы.       Рамиз принялся изучать байк после того, как удостоверился в том, что Фархад в целом в порядке и отделался испугом средней тяжести. Сильных повреждений у мотоцикла так же не оказалось, но вмятины были существенными. Фархад сидел молча, рядом, изучая дальнюю точку в стене. Но потом решил задать вопрос, пухнувший в черепной коробке:       — Рамиз, ты же близко с Серафимом общаешься. Как ему нравится, чтобы лишний раз вопросами не теребить по пустякам, — вдох. — А потом, думаю, сам расскажет.       Рамиз застыл, размеренно дыша. Он крутил в руке гаечный ключ, присвистывая.       — В сексуальном плане?       — Ну не в дружеском же.       — А он позволит?       — Это уже на моей совести.       Рамиз явно знал что-то, что не совсем бы понравилось Фархаду, но достаточно осторожно выбрал слова для ответа.       — Допустим, ты выловил момент, — Рамиз отложил инструменты. — Серафим любит, когда проявляют инициативу в постели.       — С этим проблем нет.       — Да, это у тебя функция по дефолту. Знаешь, можешь просто даже целовать его, неважно куда. Начать стоит с этого. А потом… — Рамиз запнулся, когда в комнату ворвался Серафим, поэтому прошептал на ухо Фархаду, — Грубые движения, друг, властные. Вполне можешь полапать.       Мальчишка вмиг оказался рядом с альфами и оттолкнул Рамиза, осматривая Фархада.       — Тебе Вит рассказал?       — Нет, Руслан, — бросил мальчишка, переводя взгляд на мотоцикл.       Фархад нахмурился, прикусив губу. Все-таки Руслан ушел не потому, что терпеть альфу не мог?       — Я в полном порядке. Отделался легким испугом, а вот байк протащился по асфальту знатно.       — Я уже заметил.       Серафим взялся за ремонт вместе с Рамизом, зачастую его отталкивая. Фархад старался помочь, но в результате только мешался, поэтому отошел в сторону, взяв банку газировки. На самом деле ребятам повезло: у Вита точно такой же мотоцикл, и он уже покупал детали на черный день по выгодной цене, поэтому осталось только их перекрасить в нужный цвет. Серафим отошел от байка, подойдя к Фархаду, забирая из рук газировку и допивая. Альфа улыбнулся.       Тем не менее после пары месяцев Фархаду пришлось вернуться домой, к отцу, но от мотоцикла не отказался. С мальчишкой он поддерживал разговор в сети каждый день. Их отношения давно перетекли в близко-дружеские. Серафим даже проявлял симпатию по отношению к Фархаду. Тот уже предпочитал кататься вместе с парнем, постепенно набирая скорость. Полгода назад он бы никогда не посмел себе разогнаться до такого.       Серафим постепенно прощупывал Фархада на тему взаимоотношений альф и омег.       Оказалось, что мальчишка — чайлдфри, рожать или усыновлять не собирается. Фархад решил рискнуть и спросить: почему тот так решил. Не сказать, что сам альфа был в восторге от детей, желая создать огромную семью, но и категорической позиции еще не встречал. Серафим пожал плечами, ответив, что не ладит с детьми, да и не уверен, что сможет дать им достойное воспитание: не от него и не в этой стране. Фархад наклонил голову, обдумывая сказанное.       Все-таки ему нравилось русло, в которое текли мысли омеги.       Постепенно Фархад и Серафим начали гулять: сначала с ребятами, а потом, — иногда, конечно, — одни. Фархад стремился покупать всякие маленькие подарки мальчишке, а тот не сильно был против. Серафим предпочитал гулять по городу, заходить в магазины, постоянно покупая что-то на перекус. Фархад же решился позвать его в ресторан средней стоимости. Тот согласился, но предупредил, что строить из себя паиньку не собирается.       Фархад ожидал увидеть омегу в спортивках, но тот приятно его удивил.       Верхнюю часть волос он заколол, а сережки были из черных камушков в форме змеи. Белый тонкий свитер, черное пальто, такие же темные классические брюки. Кремовые кроссовки чуть ли не сияли. У мальчишки также были украшения из настоящего серебра: браслеты и ожерелья.       Серафим улыбнулся, приобняв Фархада за руку.       Что же нравилось альфе в мальчишке, не считая столь яркого, чуть дерзкого запаха? В обычное время Серафим одевался стильно, напоминая рокерский стиль. По мнению окружающих он шутил просто ужасно, но Фархаду нравились ирония и сарказм в его тупых для общественности, а иногда и черных шутках. Мальчишка никому не верил просто так, каждый раз анализируя, находя подходящие аргументы. Он чувствовал себя скованно, когда речь заходила о незнакомой ему теме. Фархад влюбился в такое простое, невысокомерное поведение в данной области. Хоть иногда Серафим и действовал на нервы, но он старался учиться на своих, да и не только, ошибках. Также мальчишка старался быть ответственным и держал свое слово.       А больше всего Фархаду нравилось то, что Серафим был травмирован, так же, как он сам.       Солнце постепенно показывалось из-за горизонта, окрашивая небо в нежно-розовые и голубые оттенки. Легкий ветерок шелестел листвой, играя свою собственную музыку, делясь с прохожими своими переживаниями, идеями, мечтами. Еще утром было прохладно, и люди носили ветровки или плащи. Серафим стоял за углом, закуривая сигарету. Фархад уже давно размышлял о вечной проблеме вредных привычек, и пришел к такому выводу: все они обманывали человека, даруя ложные надежды на легкое «завтра». И Фархад медленно подошел к мальчишке, осторожно забирая сигарету из его пальцев, выкидывая ее в сторону. Серафим облизнул губы и прижался к груди Фархада, тяжело вздыхая.       Было безлюдно. Ни один заинтересованный взгляд не пришелся тяжелым кулаком по паре человек. Фархад отчетливо различал запах мальчишки сквозь дым сигарет: теперь альфа почувствовал фрезию и нежный ландыш. А аромат цитрусовых рассеивался, позволяя вдохнуть глубже. Серафим приобнял Фархада за шею, потянувшись и наконец поцеловав в губы.       Как же долго альфа ждал этого. Достаточно долго, чтобы начать лишний раз переживать, дергаться, метаться из стороны в сторону, думая о каждом сделанном шаге: то слово было ли подобрано, или другая фраза не все ли испортила.       Фархад нежно ответил на поцелуй мальчишки, зарываясь рукой в его волосы. В этом поцелуе не было ничего пошлого, лишь нежное прикосновение губ, томящее ожидание. Никто из них не решался надавить до того момента, как они отстранились друг от друга. Тогда Фархад глянул в глаза Серафима, замечая, как тот плавно перетек в зону шаловливости и желания. Одного взгляда было достаточно, чтобы парни вновь прижались друг к другу, вовлекаясь в новый поцелуй. Уже сейчас мальчишка впился ногтями в плечи Фархада, а альфа грубо прижал его к себе, одну руку положив на поясницу, а вторую чуть ниже, на ягодицу. Серафим провел языком по нижней губе Фархада, а после проник им в его рот. Действовал мальчишка слегка игриво, и столкновения одного языка с другим показались до мерзких мурашек по коже приятными.       Серафим первым сделал шаг в сторону, вырвавшись из хватки и выбежав на улицу. Фархад заметил мимо идущих людей и поспешил отряхнуться, сделать максимально деловой вид, чем только вызвал смех со стороны мальчишки.       Да, Фархаду также очень сильно нравился смех Серафима, хоть при сильных эмоциях тот и мог скрипеть или переходить в «ехидство».       Как только потеплело, мальчишка сразу же уверенным шагом пошел в магазин за мороженым. Фархад не стал сопротивляться и просто взял такое же, хоть и дешевое, но под предлогом, что оно тоже вкусное. Альфа был готов согласиться почти на что угодно, что бы ему предложил мальчишка, лишь бы тот продолжал веселой трелью рассказывать о чем-либо. Решением было остановиться в парке, заняв одну из скамеек поодаль от остальных. Серафим быстро управился и крутился рядом, предлагая новые места, которые он шутливо называл «дислокацией». Тут омега замер на секунду, а потом сел на корточки и заржал от души.       Шоколадное, мать его, мороженое. Прямо-таки пятном, как бельмом на глазу, на новые, только что купленные, белые джинсы.       К огромному сожалению, Фархад не заметил, как у вафельного стаканчика оказалось дырявое дно. Смех хоть у мальчишки и был громким, уже задыхающимся — видимо он до безумия любил смеяться над кем-то — и суперехидным, но Серафим поспешил достать влажные салфетки. Фархад, не проронив ни слова, стал оттирать джинсы, краем глаза замечая, как прохожие косятся.       Казалось, мальчишке все равно на окружающих, но он старался смотреть только на Фархада.       Тяжело вздыхая, альфа не реагировал на то, как Серафим находил все больше грязных пятен на белых джинсах.       — Сейчас пыли много, а ты нарядился, — ухмыльнулся мальчишка. — Смотри, я тоже ляпнул, но у меня джинсы темно-серые — не видно ничего.       Фархад щелкнул того по носу, а Серафим снова рассмеялся.       После столь неловкой истории альфа поцеловал мальчишку в щеку, а тот быстро чмокнул в губы. Они никогда не разговаривали о том, что между ними, но, наблюдая за своими действиями, они понимали, что дружба уже давно перетекла в новое, раннее неизведанное русло.       Серафим выражал свои чувства прикосновениями: всегда, абсолютно каждый раз, когда он проходил мимо Фархада, он касался его. Неважно, обычное это прикосновение к плечу, спине, руке или простое поглаживание, мальчишка всегда касался интересующего его объекта. Фархад же предпочитал помогать Серафиму, когда тот был в настроении: альфа любил готовить, и очень часто он приходил в гости к мальчишке, чтобы испробовать новое блюдо. Серафим поначалу стеснялся, но потом уже привык и был совсем не против даже помочь в чем-то. Также мальчишка стал больше рассказывать о своей жизни, делиться интересами, волнениями и сомнениями. Фархад ценил то, что Серафим посчитал его приятным собеседником для таких разговоров.       Мальчишка даже пригласил того с собою в клуб.       Фархад с сомнением осматривал пьяные, качающиеся тела на танцполе, морщась от этого зрелища. Серафим ухватил того за рукав и потащил в глубь здания.       — Я не пью, я же уже говорил тебе, — заметил Фархад, остановив мальчишку и притянув его к себе.       — Меня не берет, так что я тоже не пьющий.       Фархад с явным непониманием глянул на него, и Серафим, заметив это, пояснил:       — Мне, чтобы дойти до нужной кондиции, нужно выпить достаточно, а тогда я просто упущу этот момент и потеряюсь где-нибудь, а это опасно, сам понимаешь.       — Если ты еще и пить будешь, — начал Фархад, но мальчишка заткнул его рот рукой и потом уверенным шагом направился в одну из комнат.       — Куришь же кальян.       — Ты забронировал, да?       — Да, выбирай.       Они вдвоем выбрали сладкий, тропический вкус. По рассказам Серафима стало понятно: вот что, а курить и пить ему не запрещали. Фархаду показалось это достаточно странным, но он не первый раз слышал о дурацких идеях, сгенерированные чьими-то родителями, поэтому просто отмахнулся. Альфа и омега сидели рядышком.       — Зачем ты перед выходом побрызгался специальной водой, маскирующей запах? — поинтересовался Фархад, касаясь носом волос мальчишки.       Серафим попытался пустить кольца дыма, что вышло с горем пополам.       — Мало ли еще одного альфу встречу, который заинтересуется моей задницей.       — На тебе не осталось моего запаха?       Мальчишка затянулся с округлившимися глазами.       — С чего бы вдруг? Мы даже не трахались.       Фархад фыркнул, забрав мундштук, чтобы тоже сделать затяжку. Серафим принюхался к альфе.       — А что, у тебя сильный запах?       — Вообще обычно говорят, что от меня разит за километр и забивает нос.       Мальчишка моргнул пару раз, а потом, зевнув, ответил:       — В принципе логично, что я ощущаю твой запах приятно томящим, мой же ты как-то унюхал. Возможно, на мне и могло что-то осесть, но проверять не хочу.       Как оказалось, Серафима не только выпивка не брала, но и кальян. Фархад чувствовал себя просто прекрасно, развалившись на диване, уже лениво потягивая. Мальчишка как будто и не курил. Хотя так-то был чистый табак.       — Вообще ничего не чувствуешь?       — Чувствую, но меня, как тебя, не уносит, — усмехнулся Серафим, заваливаясь на Фархада.       Они еще долго разговаривали о всяких не столь важных вещах, касаясь и насущных проблем. Мальчишка давно уселся на коленях Фархада, теревшись о его плечо, тихо вздыхая. Альфа даже сразу не заметил, как Серафим периодически касался своего живота, скручиваясь калачиком. Мальчишка отсел на диван, делая последнюю затяжку. Фархад увидел, как тот все равно стал смотреть уже шальным взглядом.       — Пойдем на танцпол, необязательно в центр.       В голове было слишком пусто, чтобы Фархад отказался.       Из колонок играла какая-то попсовая музыка, так популярная среди молодежи и долбящая по ушам. Серафим зашел на танцпол, сразу вливаясь в поток тел. Фархад последовал за ним, и вскоре они вдвоем танцевали, почти вплотную, чтобы не потерять друг друга из виду. Мальчишка сразу отказался от всякого стеснения, открыто, легко, завораживающе двигаясь. Фархад придерживал его за талию, и Серафим позволял себе закрыть глаза. Постепенно руки альфы спустились на ягодицы, начиная их мять. Мальчишка улыбнулся и обнял Фархада за шею. Альфа сосредоточился исключительно на Серафиме, поэтому ему уже было все равно, что дальше будет. Он хотел целоваться. И он получил это. Мальчишка жадно впился в губы Фархада, прижимаясь к нему всем телом. Кажется, оба начали возбуждаться, но это продлилось недолго.       Серафим отпрянул от Фархада. Тот заметил в его глазах легкий испуг, и жуткая неуверенность быстро вернулась на свое место, сковав мальчишку. Фархад вытащил того к барной стойке. Серафим сразу попросил бутылочку пива из холодильника. Была бы его воля, он бы осушил ее залпом, но для того за раз это был мерзкий вкус и резкие газы. Фархад терпеливо ждал, когда мальчишка соизволит объясниться.       Серафим стал двигать ногами, виляя задницей и каждый раз переступая, будто что-то проверяя. Фархад сразу понял, в чем дело.       — Серафим, блядь, Сима, как так можно, — выдохнул альфа, кладя руку тому на плечо.       — Вызови такси. Проводи меня до дома, пожалуйста, — попросил мальчишка, дыша сквозь стиснутые зубы.       — В аптеку не нужно? — спросил Фархад, уже забивая адрес в телефон.       — Все дома есть, давай, пошли, — Серафим попытался выпрямиться, но по нему было видно, что он испытывал боль.       Фархад вывел того на улицу, дожидаясь такси.       — У тебя же есть специальный календарь. Почему ты вообще куда-то потащился в таком состоянии?       — Извини, матка не стучится и не предупреждает, что именно сейчас она хочет испустить водопад крови.       Дальше они молча ждали такси. Фархад уже сотни раз проверил, точно ли он указал водителя-бету. Когда наконец подъехало такси, альфа сел первым, помогая Серафиму. Водитель просто сказал «Здравствуйте» и поехал по нужному адресу. Фархад вздохнул с облегчением.       Уже в лифте по бледному лицу мальчишки альфа понял, что у того болезненный первый период течки. Однако запах стал проявляться еще сильнее, да и сам омега становился к нему восприимчивее. Серафим затащил Фархада в квартиру. Получив указание поискать обезболивающее в аптечке, альфа направился на кухню.       — Не сильно протек?       — Нет, — бросил в ответ мальчишка, скрывшись за дверью.       Фархад долго копался в хаосе двух аптечек, но выудил нужные таблетки. Альфа также успел разложить постель. Серафим вышел в одной майке и в специальных трусах, на которые легко крепилась прокладка.       — Можно мне переночевать у тебя? Утром я уеду, а то, знаешь, — язык заплетался, и Фархад потер переносицу.       — Располагайся, открой окно, а то запах сильный, — отчеканил мальчишка, заглатывая таблетку. Его слегка потряхивало, не понятно из-за первого ли периода течки или из-за выкуренного кальяна.       — А кальян и таблетка?       — Ничего страшного.       Серафим упал на кровать, закрывая глаза и дыша через рот. Фархад открыл окно, а потом встал посреди комнаты, не соображая, где ему стоит лечь.       — Иди ко мне, — пробормотал мальчишка, отползая в сторону.       Фархад разделся до нижнего белья и лег на кровать, обнимая Серафима и укладывая того на себя. Мальчишка также свернулся калачиком, устраиваясь на груди Фархада. Казалось, воздух сразу терял свою свежесть, оказываясь в комнате. Теперь-то альфа мог почувствовать завершающие нотки запаха Серафима: нежные весенние цветы и томный мускус.       Наутро Фархад сделал кофе и пожарил гренки в малом количестве, так как знал, что совсем скоро у мальчишки отпадет аппетит, но поддерживать организм как-то надо. Серафим встал в дверном проеме, уставившись на стол.       — Я ухожу, — сообщил Фархад, натягивая джинсы.       — Правда, я хотел бы провести с тобой течку, но, прости, пожалуйста, не хочу, чтобы первый секс был настолько рванным и бешеным.       Фархад подошел к Серафиму, слегка поцеловав его в губы.       — Я тоже так не хочу, не волнуйся, — прошептал альфа. — Напиши, а лучше позвони, если что-то случится.       Мальчишка кивнул и прошел на кухню, а Фархад собрался и вышел. Он искренне надеялся, что Серафим не заметил его стояк.       Фархад приехал на мотодром, чтобы развеяться.       — Где Серафим? — спросил Рамиз.       — У него течка, — бросил Фархад, не задумавшись о своем ответе.       На него уставились три пары глаз.       — И ты здесь? — уточнил Вит.       — Да, а что? — Фархад непонимающе уставился на друзей.       Руслан же смотрел чуть помягче, чем раньше.       — Ты настолько плох, что он тебя выгнал из дома? — посмеялся Рамиз.       Фархад нахмурился и отвернулся, не желая продолжать данный цирк. Рамиз и Вит еще долго мусолили эту тему, но Руслан осторожно подошел к Фархаду, уточнив про самочувствие Серафима. Альфа кивнул, уверил его, что все хорошо. Руслан поблагодарил за понимание.       На день, когда течка уже должна была подойти к концу, Серафим написал Фархаду, спросив, будет ли тот на мотодроме сегодня. Фархад ответил согласием, и мальчишка через час был уже там. При нем Рамиз и Вит шутить не осмелились и не отпускали сальные шуточки, поэтому просто, по-дружески отдали ему баночку пива. С Серафима практически смылся запах, оставив лишь привычные, немного сладкие нотки цитрусовых.       После произошедшего ребята стали чуть ближе. Фархад загорелся желанием сделать дорогой подарок мальчишке. И он прикупил подвеску на заказ: лунный камень с демоническими рожками и хвостиком из серебра. Серафим оценил подарок и носил его практически всегда, даже когда одежда не совсем сочеталась с украшением.       Фархад все-таки был обязанным перед отцом, и ему пришлось пропасть на недельки две. Все это время он переписывался с Серафимом, но тот явно сомневался по поводу семьи альфы. Да, стереотипы пугали, но Фархад поспешил того успокоить, сказать, что родители примут его выбор, если альфа и омега будут вместе. Фархад попытался спросить про родителей Серафима, но мальчишка отмахнулся со словами: «Они расисты, давай не об этом».       Все-таки Фархад смог вырваться обратно на мотодром, но катать не стал, а лишь провел время с Серафимом. Вит знал о сложных отношениях с отцом своего друга, поэтому приставать не стал, давая время отдохнуть, прийти в себя. Альфа был выжат, как лимон, который уже засох, но его упорно продолжали добавлять в чай, и мальчишка это заметил. Он так долго сидел на полу в гараже, что Фархад начинал волноваться о его самочувствии.       — Трудоголизм — это болезнь, — вдруг сказал Серафим, когда Фархад подсел к нему и рассказал о своих планах на следующие недели, когда он хотел засесть за работу.       — А как иначе? Наша жизнь состоит из одной работы.       — Деньги заработанные тоже тебе в могилку положить?       Фархад умолк. Он не думал об этом. Просто не думал. Ни разу мысль не промелькнула за двадцать шесть лет.       Он закрыл глаза. Было больно признавать, но мальчишка оказался прав. Вечно работая для лучшей жизни, ты просто не доживешь до того самого времени, когда ты наконец сможешь откинуть прошлое в сторону, раскрыть руки в сторону и прыгнуть с головой в такую желанную беспечность.       Беспечность сырой земли.       Пальцы дрожали от нервов, и мальчишка подполз к Фархаду, беря его руки в свои.       — Поехали по ночному городу.       Фархад еще долго сомневался, боясь упустить возможность, но потом осознал одну простую вещь: с таким омегой отец ему бизнес полностью не отдаст, придется делиться с братом. Тогда альфа плюнул, всецело доверяя Серафиму и соглашаясь на предложение.       Фархад приехал к дому мальчишки, поднявшись на нужный этаж и постучав в дверь. Почти сразу открыли.       Серафим со вздохом сообщил, что забыл, куда запихал экипировку для езды по городу. Фархад прошел в глубь квартиры, замечая разросшийся беспорядок: мальчишка повыкидывал одежду просто отовсюду. До этого у Серафима был обычный творческий беспорядок с разбросанными носками по углам. Фархад был перфекционистом и любил порядок, когда все на своих местах — а вещи в шкафу мальчишки пережили атомную войну. Альфа поднял глаза к небу, понимая, что ему придется привыкать к такому либо стараться упросить Серафима быть чуточку аккуратнее.       Все-таки мальчишка откопал нужную экипировку и быстренько оделся. Фархад проверил, как сидит и, будучи удостоверенным в нужном удобстве и безопасности, направился к выходу. Серафим поскакал за ним.       Был уже поздний вечер. Фархад все еще боялся набирать высокую скорость вне мотодрома, поэтому ехал не так быстро, да и мальчишка не спешил, чуть отставая. Ночные улицы встречали неоновыми вывесками, приветливо мигая. Свет от фар и фонарей слепил, но шлем уберегал от столь ярких лучей. Когда они останавливались на светофоре, то перебрасывались парой фраз, а потом Серафиму нравилось потрепать Фархада по кожаной куртке или щипать за участки тела под более тонкой защитой. Прикосновения практически не ощущались, но таким образом ребята просто игрались. А потом, когда движение возобновлялось, они возвращались в прежнюю, сосредоточенную и серьезную атмосферу, продолжая свой путь.       Отец все еще звонил, но Фархад поставил телефон на беззвучный режим.       Вдвоем они приехали в большой парк, выехали к мосту с маленьким озером. Серафим оставил мотоцикл, снял шлем и направился к воде, его же примеру последовал Фархад.       — Пойдем на мост, поговорим.       Они облокотились о перила, вдыхая ночной свежий воздух. Серафим достал сигарету и закурил. Фархад стоял совсем рядом, обнимая того за талию. Мальчишка стучал пальцем по дереву, отбивая будто бы барабанную дробь.       — Знаешь, я думал, что ты говорить будешь с акцентом, но у тебя его нет, — прошептал Серафим, затягиваясь.       — Это хорошо или плохо? — усмехнулся Фархад.       — Нет, просто я не знал, что ожидать, — мальчишка отвернулся, прикусывая сигарету. — А говоришь на родном?       Фархад кивнул.       — Просто и чисто, тоже без акцента.       — Не волнуйся, не буду просить сказать что-то. Помню, как меня всегда такие просьбы раздражали всякий раз, когда узнавали, что я английский сдаю, — улыбнулся Серафим. — Исповедуешь какую-нибудь религию?       Альфа никогда не говорил на тему религий, никогда не поступал, как верующий, но Серафим решил лишний раз уточнить.       Фархад посмотрел на небо, замечая яркую луну, будто она была солнцем посреди ночи. Становилось прохладнее, и альфа прижал к себе мальчишку. Ветер слабо шелестел листвой, придавая моменту некую интимную атмосферу. Но Фархад понимал, что сейчас Серафим пытается разрушить платонические барьеры.       — Нет, я атеист. Если волнуешься по поводу моих родителей, то уже как несколько поколений мы живем в России. Так что я обрусевший. И мой папа русский, — постарался успокоить Фархад мальчишку, зная его категорическое отношение ко всем религиям, что уж говорить про те, которые распространены за пределами его родины. — В любом случае, не хочу слушать мнение отца на твой счет.       Серафим продолжал курить, затягиваясь и выдыхая дым навстречу холодному воздуху ночи.       — Если я домой приведу казаха, то папа меня не поймет.       Фархад игриво потерся носом о щеку мальчишки, прикрыв глаза. В воздухе отчетливо различался запах дыма. Едва ли его перебивали цитрусовые.       — Поддерживаешь общение с родителями?       — Папа бы из-под земли достал, но так-то он из чистых побуждений старался, хоть это меня и погубило, — Серафим закрыл глаза. — Отец по сравнению со многими просто солнышко. Было бы слишком плохо порвать отношения насовсем, я-то держу их на расстоянии вытянутой руки.       Фархад ценил то, что мальчишка не стал разрывать отношения с родителями.       — Ты же родился в маленьком городишке? Как решился на переезд без поступления в город намного больше предыдущего?       — Хоть убей, но я лучше буду жить в мегаполисе, чем с собакой в трейлере в гребаном лесу. Путешествуйте сколько хотите, а я люблю атмосферу города, — прошептал мальчишка, вновь и вновь затягиваясь.       Фархад опять решил забрать сигарету и откинуть ее в сторону. Серафим положил голову ему на плечо, рвано вдыхая полной грудью, заходясь в кашле. Фархад зажмурился. С начала их общения мальчишка стал меньше курить, но не хотел бросать. Альфа молчал, страшась задать вопрос, так долго находившийся в его голове. А теперь он просился наружу.       — Я не имею против ничего по поводу твоих прошлых похождений, но это правда, что ты делал аборт? — Фархад наблюдал за сменой эмоций на лице Серафима, но на деле ни одни мускул не дернулся. — Забеременеть же можно только во время течки.       — Вит? — просто спросил мальчишка.       — Он сразу об этом рассказал.       Мальчишка заскрипел зубами, сильнее вцепившись в поручни.       — А он тебе не рассказал, как один ублюдок выследил меня, сталкерил на протяжении долгого времени, когда всем окружающим было просто насрать, даже полиции, а потом вломился ко мне в квартиру, когда у меня была течка? — Серафим злился, это было видно по напряженным мышцам, даже когда челка закрывала лицо. Фархад дал ему выговориться. — Я кричал, вырывался, ободрал ему щеку до крови, соседи даже пришли уточнить, что за возня тут. И знаешь что? Этот мудак заверил их, что все в порядке, просто его омежка во время течки уж слишком сильно хочет трахаться. А сам прикрыл недавний порез. Соседям вмиг стало все равно. Омеги же все поголовно тупые, ведут себя как бляди во время течки.       Серафим перевел взгляд на Фархада, но тот не отстранился, не двигался, чтобы не мешать своему маленькому мальчишке. Альфа кивнул, и Серафим продолжил рассказ:       — Эта мразь забрала все гаджеты, заперла меня в спальне, зачастую связывая руки и фиксируя их у изголовья кровати. Мой организм хоть и желал альфу, но мозги остались работать в голове, и я туго, но соображал, что мне никто здесь не поможет, нужно справляться самому, — Серафим вздохнул. — Я уже говорил, что Руслан мне как старший брат. Он смог сделать так, чтобы я через другой маленький, неприметный телефон в пару касаний мог отправить ему свою геолокацию. Когда я притворился, что мало, что соображаю, тот ублюдок отвязал и бросил меня в комнате, уйдя на кухню. Я смог добраться до второго, спрятанного телефона, молясь, что Руслан сейчас не занят.       Разговор прерывался лишь жужжанием сверчков.       — Руслан пришел, даже вызвал полицию. Но без толку. Альфу практически сразу выпустили на свободу, сказав, что он молод, чего ему жизнь портить, а я, наверное, просто хочу его обокрасть, ложно обвинив в изнасиловании, — нет, глаза у Серафима не были влажными, голос не надломился, но в его хрупком, сжавшемся силуэте была видна вся боль, что засела глубоко внутри, и никакими когтями не получалось ее выцепить. — Руслан дал денег на аборт, помог поменять второй номер телефона, который знал ублюдок, помог купить новую квартиру и продать старую. Через некоторое время альфа нашел меня в соц сетях, угрожал мне и моей семье, но я не стал отвечать, лишь заметил, что уже за такие слова его могут оштрафовать. Конечно, потом моим знакомым, среди которых был и Рамиз, пришлось лично ему объяснять, что он сделал не так, но нервы истрепал он знатно. Я до сих пор панически боюсь сцепки с альфой.       — Вит так пренебрежительно отнесся, потому что тоже считал, что ты спровоцировал? — наконец спросил Фархад.       — Да. Пожалуй, это его единственный проеб. Ты же его друг, знаешь, какой умный парень. Если бы не тот случай, то я даже не понял бы, что он такую дрянь может выкинуть.       — А все-таки с Русланом ты как познакомился?       — Он тоже был знаком с Витом и решил покататься на его мотодроме. В общем, Руслан очень правильный, именно этим он меня и зацепил, как друга. А он увидел во мне того, кого следует защищать.       Фархад глубоко вздохнул. Его брови периодически дергались, то хмурясь, то поднимаясь, выражая удивление. Честно, он не первый раз слышит о жертвах изнасилования, но то были бездушные истории по ту сторону экрана, никак, даже волоском не касающиеся Фархада, чтобы он всерьез о чем-то задумался. Он никогда себе не позволял грубо обращаться с половыми партнерами или просто знакомыми, да и в его окружении все было в порядке.       На первый взгляд.       Фархад не знал, что ему следует сказать, но он был готов сделать все что угодно, лишь бы выразить свою поддержку, и, докоснувшись до лица Серафима, открыл рот, чтобы хоть как-то ответить, но мальчишка положил руку на грудь альфы.       — Не надо, не жалей меня, все хорошо. Не меняй своего отношения, — Серафим прикусил нижнюю губу до побледнения, попытавшись заправить мешающиеся пряди за ухо, но они слишком быстро возвращались на лицо. — Мне достаточно знать, что я могу тебе доверять.       Фархад поцеловал мальчишку в лоб.       — Спасибо, что поделился.       — Поехали по домам.       На черном небе сверкнула молния.       Уже завтра Серафим и вправду вел себя как обычно, всем своим видом показывая, что он давно смирился и принял случившееся с ним.       Фархаду уже в начале года исполнилось двадцать шесть, а тут пришла пора отмечать день рождения мальчишки в конце лета. Серафим утверждал, что ему просто не нужен дорогой подарок, а другое на ум не приходило. Фархаду это не понравилось, поэтому он решил прибегнуть к ранее известному способу: заказал новое украшение из серебра. Мальчишка любил именно его, не отдавая своего предпочтения золоту, даже белому.       В сам день рождения Фархад не захотел отдавать подарок — ждал, когда они останутся наедине. Устроили, конечно, на мотодроме пьянку страшную, также присутствовали и другие близкие друзья Серафима и Вита. Фархад усиленно следил за мальчишкой, чтобы тот не уплыл, ведь прекрасно помнил тот разговор в клубе. Сам же Серафим, не стесняясь, гонял коктейли с водкой.       Уже поздно вечером парни наконец остались наедине, и Фархад ждал, когда появится возможность предложить прогуляться в ближайшем парке, но тут у Серафима зазвонил телефон. Фархад думал, что это опять друзья, но мальчишка долго стоял, думая, брать трубку или нет. Он тяжело сглотнул, смахнув звонок вверх, принимая.       — Да, пап. Привет.       Фархад напрягся. Он не слышал голос из трубки, но все же понимал, что разговор с родителями не предвещал ничего хорошего.       — Да, спасибо за поздравления. Да. Все хорошо. Деньги есть. Нет, я не трачу последние гроши. Пап, художники не бомжи, у меня за заказ минимум тысяч пятьдесят. Я не вру!       Серафим старался не повышать голос, не отвечать злобно, но у него это плохо получалось. Альфа чувствовал, как мальчишка закипал.       — Есть ли… Есть ли у меня парень?       Тут уже затаил дыхание Фархад. Омега потерянно смотрел в одну точку перед собой, ковыряя ногтем потрепанную столешницу. Он облизывал сухие губы, периодически хмурясь.       — Папа, да, но он не русский.       Фархад приподнял одну бровь, состроив обиженное лицо.       — Я русский, сказал бы, не славянин.       — Заткнись, — шикнул сквозь стиснутые зубы омега, прикрывая динамик у телефона рукой.       — Сейчас подумает, что я из Европы.       Мальчишка уже не обращал внимания на альфу, отвернувшись от него. Но больше данная тема не поднималась, и Серафим смог отмазаться от дальнейшего разговора по телефону. Фархад медленно, вальяжно подошел к нему, попытался заправить челку мальчишки за уши и широко улыбнулся.       — Это я официально твой парень?       — Я его постепенно подготавливаю к тому, чтобы в первую возможную встречу он не приготовил бы нам казаха к столу, то есть тебя, — профырчал Серафим, отвернувшись.       — Так все-таки парень.       — Да, вроде член висит, явно не кто-то другой.       Фархад рассмеялся, но приставать больше не стал: было видно, что мальчишка под градусом, и его штормило.       — Пошли в парк, погуляем, проветришься, а то закипел прям.       — Спасибочки за беспокойство, но-       — Пойдем-пойдем, — Фархад взял Серафима под руку и повел в сторону, в парк.       Мальчишка долго всматривался в лицо альфы, как будто у того был хуй на лбу нарисован, но вскоре опустил глаза и расслабился. Уже под деревьями Фархад усадил Серафима на скамейку. Тот сразу развалился, присвистывая.       — Сима, с днем рождения, — прошептал Фархад, садясь рядом и открывая коробочку с браслетом.       Мальчишка опустил голову, долго смотрел на украшение. Альфа усмехнулся, понимая, что Серафим туго соображает, но вскоре мальчишка с открытым ртом вытащил браслет. Тот был сделан из чистого серебра и того же лунного камня, но теперь было несколько камушков, и один играл роль глаз в черепушке. Браслет состоял из нескольких серебряных сплетений, на которых были маленькие лунные камни, а посередине был сам череп. Серафим попытался надеть браслет самостоятельно, но ничего не вышло, поэтому Фархад помог ему. Теперь мальчишка не злился, когда альфа делал что-либо за него.       — Дьявол, Фархад, это охуенно, — чуть ли не воскликнул Серафим, вертя рукой. Фархад обнимал своего мальчишку, глупо улыбаясь. Он радовался так же, как и омега.       После дня рождения, уже на трезвую, Серафим все-таки признался, что считает Фархада своим парнем. Тот ответил взаимностью и стал чаще оставаться дома у омеги, составляя тому компанию.       А через несколько дней мальчишка совершил ошибку на глазах Фархада.       Как все и твердили, на высокой скорости Серафим потерял управление и слетел с мотоцикла. Он успел сгруппироваться, но кубарем покатился по пыльной земле. Совсем рядом с ним пролетел мотоцикл, чуть не задев.       Первым около омеги оказался Фархад. Это был явно не первым и не последний раз, когда мальчишка падал с мотоцикла, но это первый раз при альфе, когда он сам не встал. Серафим стоял на четвереньках, чуть дрожа. Фархад помог ему снять шлем: мальчишка тяжело дышал, хватая ртом воздух.       — Не сильно ушибся? — спросил Вит, садясь рядом.       Серафим не сразу, но мотнул головой. Фархад с грустью выдохнул, понимая, что его мальчишка задумался, оторвался от реальности, не ожидая, что впервые за долгое время он не справится с управлением. Серафим всегда, когда совершал ошибки, витая в облаках, тяжело приходил в себя. Не потому что ему больно, или он испугался, а потому что ему было обидно — он вновь невнимателен. Глаза у мальчишки были на сыром месте, и Вит с Фархадом вместе его повели внутрь, чтобы раздеть и дать отдохнуть.       Выяснилось, что Серафим лишь ушибся, переломов нет, голова в норме. Но он сидел, тряся ногой и хрустя пальцами. Фархад сел рядом.       — Все хорошо?       — Нет, я вновь поддался внутреннему голосу, и мысли проступили наружу. Мне всегда после такого тошно, — мальчишка положил голову на плечо Фархада. Тот вздохнул.       — Я рядом.       Да, Серафим знал это, и именно по этой причине мог положиться на Фархада.       — Я правда не знаю, что значат эти чувства, но мне так нравится твой характер… Внешность тоже, — выдохнул мальчишка. — Ты мне явно нравишься. Я никогда прежде не любил и не знаю, что должно произойти.       — Почему у тебя до этого не было парней?       — Потому что у меня высокие стандарты? Хочу парня, который не харкал бы на асфальт, — заметив, что Фархад не совсем понял, Серафим продолжил. — Я хотел адекватного альфу, у которого были бы какие-нибудь амбиции. Чтобы у нас совпало мировоззрение. Такие были, много, но… Все они были не готовы к отношениям, или не понимали базовых вещей, таких как: нужна поддержка, а не слова, требуется не врать партнеру, не скрывать секретов. Очень часто оказывалось, что я отдаю все, а они — нет.       Фархад слушал, не подавая голоса. Он давал Серафиму выговориться, чтобы тот наконец выдохнул спокойно, без боли.       На протяжении недели сам Фархад стал ближе к Серафиму в физическом плане: он постоянно его обнимал или просто трогал. Возможно, таким образом альфа пытался убедиться, что с мальчишкой все хорошо, и он в порядке. Серафим же ластился и очень часто отвечал взаимностью, не стесняясь окружающих. Ребята уже поняли, что за это время альфа и омега вступили в отношения. Никто не знал, успели ли они переспать, но и спрашивать боялись.       Не на глазах у всех, но Фархад стал очень часто оглаживать ягодицы Серафима. Тот играл игру и делал вид, что не замечает. Тогда Фархад начинал грубо хватать за ягодицы и мять их. Мальчишка в шутку огрызался, виляя задом. Фархад также позволял себе ударить по ягодицам Серафима, чтобы не отбить себе рук и лишний звук хлопка не издать, чтобы никто не заинтересовался. Мальчишке нравилось, и он очень часто прикладывался к Фархаду, целуя в щеку, а иногда и закусывая нижнюю губу альфы.       Один раз, когда они были одни в гараже, Фархад подошел со спины к Серафиму, обнимая того за талию. В этот раз мальчишка был в оверзайз футболке, поэтому альфа воспользовался шансом: запустил под нее руки. Серафим шумно вздохнул, когда Фархад нащупал его грудь и начал ее оглаживать. Мальчишка прижался спиной к альфе, отведя свои руки в сторону. Фархад очертил ареол сосков, слегка пощипывая. Серафим нахмурился, мыча. Тогда Фархад потянул за соски, и мальчишка застонал, дернувшись. Альфа огладил кожу, но Серафим задрожал и вырвался из хватки, держась руками за грудь.       — Пиздец у меня чувствительная зона, не делай так больше, — чуть ли не шепча заметил мальчишка, отдышавшись.       Фархад заметил у того стояк, но Серафим очень быстро одернул футболку обратно, прикрывая маленький казус.       Да, Фархад действительно так больше не делал, но кто запрещал ему повторить уже во время секса? Никто.       Вскоре Серафим потащил Фархада в специализированный клуб. Там был отдельный отель для парочек, которые хотели бы весело провести время. Фархад не особо запомнил, что он и Серафим делали до того, как сняли номер: все было и вправду как в тумане или пьяном угаре. Но не от алкоголя, а от присутствия своего омеги. Даже в отеле слышалась тяжелая музыка, песни рок-н-ролл в разнобой, в особенности металл. Это заводило до жутких чертиков, и парочка целовалась, как только они оказались одни и заперли дверь за собой. В комнате не было света, и им служила лишь неоновая подсветка. Расцепив поцелуй, Серафим оказался у тумбочки, включая смену цветов, а также сразу закинув тюбик смазки на кровать.       — Ты готов? — уточнил Фархад.       — Да, я подготовился, — кивнул мальчишка, прижимаясь к груди альфы.       Они еще долго целовались, как будто все время было мало, и времени категорически не хватало. Серафим любил прикусывать, ловко орудуя и языком, и зубами. Все-таки во время поцелуя Фархад отдавал инициативу. Жадно отстранившись, мальчишка позволил опустить себя на кровать.       Альфа сел верхом, фиксируя ногами положение Серафима. Фархад целовал оголенные участки кожи, останавливаясь на шее и ключицах, слегка прикусывая. Парни с самого начала знали, зачем они сюда пришли, поэтому не было необходимости наряжаться, так что на Серафиме была свободная черная футболка с рисунком его любимой рок-группы. Фархад задрал майку, проводя языком снизу-вверх. Мальчишка вжался в матрас, когда альфа целовал его живот, облизывая пупок. Серафим сжал в руках простыни аж до онемения пальцев.       Фархад посасывал нежную кожу, оставляя после себя свежие красные засосы. Альфа не сдерживался и стискивал в руках талию мальчишки, впиваясь ногтями. Постепенно Фархад поднялся выше, к соскам. Он языком очерчивал узоры вокруг них. Уделяя внимание ртом одному соску, альфа ласкал рукой другой. Была бы его воля, Серафим бы уже извивался, но Фархад держал его крепко ногами и придерживал рукой. Альфа дразнил языком соски, и мальчишка мычал, охая, когда в ход шли зубы. Омега прикрывал глаза, откидывая голову, хватая ртом воздух. Фархад также постукивал фалангами пальцев, и соски Серафима заметно набухли.       Зашипев, мальчишка постарался снять футболку, но в итоге за него это сделал альфа. Фархад еще проводил языком по животу, щекоча бока. Серафим стискивал зубы. Альфа понимал: если бы он не удерживал его, то давно бы получил пинок в живот. Фархад закусывал кожу на боках, иногда прихватывая и оттягивая. Даже такая стимуляция возбуждала, и мальчишка начал уже давно дышать через рот. Самого же Фархада заводил тот факт, что ему позволялись ласкать именно так, никак иначе. Чувство контроля ударяло по голове, заставляя погрузиться полностью.       — Оттрахай меня как последнюю суку, — простонал Серафим.       — Повтори-ка еще раз, я не расслышал.       — Пожалуйста, выеби меня, будто я твоя шлюха.       — Конечно, — на выдохе произнес Фархад, спускаясь ниже. — Будь хорошим мальчиком.       Серафим то резко разжимал пальцы, то вновь их сжимал, чувствуя, как возбуждается от обычных слов. Фархад снял с себя майку, бросив ее на пол, при этом до этого он бережно положил футболку Серафима на тумбочку. Альфа стянул штаны с мальчишки, откинув их на край кровати. Фархад сразу огладил бугорок в штанах Серафима, надавливая. Мальчишка же решил поднять руки и схватиться за изголовье кровати, благо, там были выступы. Фархад принялся оглаживать бедра Серафима, также оставляя множество засосов. Многие из них уже сильно покраснели. Альфа облизывал кожу, также царапая ногтями, иногда грубо хватаясь за внутреннюю часть бедра.       Серафим очень часто облизывал губы и чуть не прикусил язык, когда Фархад резким движением перевернул его на живот, вдавив лицом в подушку, а зад оставил приподнятым. Альфа провел рукой по позвоночнику, слегка царапая, и мальчишка мелко задрожал, прогнувшись. Ударив по ягодицам, Фархад взялся за трусы Серафима формы бразилиана и потянул вверх, чуть поводя в стороны, чтобы было трение ткани о член. Мальчишка заскулил, виляя задом. Оказалось, что он подготовился основательно: Фархад заметил анальную пробку.       Отпустив трусы и сняв их, альфа еще несколько раз похлопал по ягодицам мальчишки, на этот раз чуть сильнее. Серафим простонал, выпятив зад, когда Фархад опустил трусы и вытащил секс игрушку с характерным хлюпаньем. Он повертел ее рассматривая: черная конусовидная пробка среднего диаметра. Кусая губу от нетерпения, Фархад дополнительно смазал игрушку и вновь ввел ее в анус, то погружая на всю длину, то извлекая. Постепенно альфа ускорил темп и трахал мальчишку: тот дышал через рот, зарывшись лицом в подушку.       Фархад вытащил анальную пробку, отложив ее в сторону. У него уже стояло, и трение о ткань лишний раз раздражало, поэтому альфа расстегнул ширинку и вытащил член, помассировав его. Фархад отшлепал Серафима, иногда оглаживая покрасневшую кожу. Мальчишка громко мычал, когда альфа вставил в него три пальца, пробуя: стенки ануса без проблем пропустили и четвертый палец. Чувствуя, как все мысли разом из головы вместе с потоком крови прилили к набухшему члену, Фархад сделал тяжелый вдох-выдох, выудив из кармана презерватив, открыв зубами упаковку. Жаль этого не видел Серафим, иначе бы он возбудился еще сильнее. Надев презерватив, Фархад смазал свой половой орган. Ему уже просто хотелось трахаться, поэтому он схватил одной рукой за талию мальчишка, придвинув его ближе, а второй ввел член внутрь. Серафим тихо застонал.       Фархад зашел на всю длину, схватив уже двумя руками за талию мальчишку, таким образом заставляя его двигаться, насаживаясь на член. Серафим попытался содействовать процессу, но альфа справлялся и без этого. Постепенно Фархад нарастил темп, двигаясь и сам: раздавались звонкие шлепки при соприкосновении двух тел. Альфа от возбуждения сильно сжал кожу под пальцами — потом точно будут синяки.       Серафим чувствовал, как возбуждается от ощущения члена в заднице, от того, как тот распирает внутренности.       — Быстрее! — простонал мальчишка, прогибаясь, заводя плечи назад.       Фархад ускорил темп до возможного, и хлюпающие звуки стали ритмичными.       — Стони громче, шлюшка, — прошипел альфа, ударив наотмашь по правой ягодице Серафима. Тот вскрикнул, но послушно стал стонать громче, намного громче, при каждом толчке внутрь.       Фархад особо не соображал, отдаваясь ощущениям, но, о Господи, как же ему было приятно трахать Серафима. Такой мягкий снаружи и такой горячий внутри, да еще и стонал, вскрикивая, дополнительно запуская разряды тока по телу альфы. Голова шла кругом, и Фархад навалился на мальчишку, прижав его к матрасу. Серафим судорожно вдохнул воздух, когда альфа положил руку на его шею, чуть оказывая давление на голову.       Мальчишку же возбуждало все: факт, что они трахались не дома; крепкое тело альфы, вдавливающее его в матрас; громкая музыка на фоне, не дающая подумать о чем-то лишнем; то, как Фархад обращался с ним.       — Хочешь, чтобы я трахнул тебя жестче?       — Да-а-а, — на выдохе простонал Серафим, когда альфа сделал первый грубый толчок.       Фархад начал безжалостно вдалбливаться в тело мальчишки, так, что кровать заходила в такт его движениям. Серафим вскрикнул, не сдерживаясь и начал стонать в голос, наминая подушку под пальцами. Фархад опустился еще ниже, убрал руку, придерживая мальчишку за ребра, укусив в надплечье. Серафим заскулил, стиснув зубы, но все же дернулся, и альфа чуть приподнялся.       Почувствовав, будто его начинает потряхивать током, Фархад выпрямился и за волосы притянул к себе Серафима, прижав, и свободной рукой мял грудь, оттягивая сосок. Мальчишка сам прильнул к альфе, тяжело и судорожно вдыхая. Второй рукой Фархад надрачивал член Серафима, делая уже более короткие, но грубые, тяжелые толчки, достигая разрядки.       Альфа еле удерживал себя от того, чтобы снова укусить мальчишку. Чувствуя подкатывающую слабость, он довел и Серафима до оргазма. Мальчишка застонал, дернувшись вперед, но Фархад не дал ему рыпнуться. Омега чувствовал сильную судорогу и прикрыл глаза, делая глубокий вдох и рваный выдох.       — Не теряй сознание, — прошептал альфа на ухо, слегка похлопав мальчишку по щеке.       Серафим отмахнул, и Фархад лег вместе с ним на кровать, сняв презерватив. Они провели пять минут в тишине: альфа гладил омегу, прижимая его к себе, пока мальчишка лежал, как убитый. Фархад чувствовал себя не легче, у него как будто затекли ноги. Все же Серафим начал вертеться и повернулся в сторону альфы.       — Ты что, псина сутулая, меня укусил? — заплетающимся языком спросил мальчишка, потирая место укуса.       — Извини, я так давно желал секса с тобой, — выдохнул Фархад. — С первого укуса все равно метка не закрепляется.       — У-у-а-а-а, — издал непонятный звук Серафим, отвесив звонкую пощечину Фархаду. Тот не стал сопротивляться. — Так будешь потихоньку меня метить, ай как «я случайно», и все. Приплыли, пришли, приехали, прилетели.       Мальчишка выглядел маленькой, сдобной булочкой с корицей, но очень злой булочкой с корицей, прям рассерженной. Фархад виновато поджал губу.       — Я правда больше так не сделаю.       — Поверю в следующий раз.       Серафим хотел привстать, но Фархад схватил его руку и притянул к себе.       — Успокойся. Полежим спокойно, ванну примем и потом пойдем домой. Кстати, скоро снег выпадет, поэтому пора готовится к «скучному» времяпровождению.       Альфа зевнул, и мальчишка придвинулся ближе, зевая в ответ. Серафим прикрыл глаза, положив голову на грудь Фархада. Перебирая между пальцами волосы мальчишки, альфа выравнивал дыхание. Серафим начал налезать на него, вечно припадая губами то к шее, то к плечам. Фархад улыбнулся и поцеловал его, поглаживая по спине. Теперь альфа ощущал, что запах под стать его омеге: такой же веселый и жизнерадостный, но с ноткой пикантности.       — Хоть ты и урод редкостный, но уже родной.       — Да, плюшка моя, — Фархад зарылся носом в волосы Серафима, а потом на выдохе произнес: — Мен Сізді әрдайым жақсы көремін. Жаным менің.       Мальчишка глянул на него, а потом улыбнулся и положил голову обратно на грудь альфы, понимая, что тот сейчас мог сказать только одну фразу.