кому: камден я все проебланил тт.тт ШТО ДЕЛАТЬ ПОМОГИ
от кого: камден и усложнил мне жизнь, гюбин уже готовит план по захвату моих трусов я увидел это в его глазах: ( но я не дамсякому: камден умора удачки но если хочешь, можем вместе вернуться на родной континент тт.тт
от кого: камден не драматизируй к тому же, куда я от этого сумасшедшего денуському: камден фу, сопли ТАК СТОП ЧТО
от кого: камден не в этой ситуации тебе про сопли говорить и мы сейчас не мою личную жизнь обсуждаем ладно, я уже несусь к тебе с булочками из пекарни госпожи со, придумаем что-токому: камден я люблю тебя больше всех
мэттью закрывает диалог с камденом и отключает телефон от греха подальше. сейчас он не был готов читать сообщения от ханбина, который скоро очухается и захочет выяснить отношения.***
университетская внеурочная деятельность увлекала мэттью с самого первого дня обучения в сеульской академии искусств. его инициативность и стремление находиться всегда и везде просто обязаны были однажды вылиться ему боком, что ни единожды говорил сынон. к слову, самый меланхоличный и пассивный из друзей мэттью часто оказывался прав. сок готовился к поступлению всю старшую школу, оттачивал корейский для переезда из канады, дневал и ночевал в хореографическом зале. плоды его упорства не заставили себя долго ждать — попрощавшись с любимой семьей, парень отправился за мечтой в корею. обычно он прилетал к бабушке раз в год, но в этот раз она ждала внука на долгое время, а не на пару несчастных недель, пролетающих за мгновение ока. пары не отнимали много сил, активному парню легко давалось все. мэттью не был отличником, не хватал с неба звезд, но при этом был в топе многих преподавателей и любимчиком однокурсников и старших студентов факультета. при заселении в общежитие он познакомился со своим соседом, смотрящим ужастики и обсуждающим происходящее вслух. ему очевидно не нужны были товарищи по просмотру, но мэттью это не особо волновало. почему-то ему захотелось подружиться с парнем с красивейшей улыбкой и забавно пессимистичными взглядами на бытие. с тех пор сынон приговорил себя на вылазки из уютной комнаты, чтобы таскаться с двумя энерджайзерами по торговым центрам. на первой паре мэттью встретил гюбина, который въелся ему под кожу сразу же и, судя по всему, не собирался вылезать до скончания веков. мэттью искренне полюбил человека с мемной мимикой, часто шутящего тупейшие шутки и ловящего испанский стыд с самого себя. парень был благодарен судьбе за такого друга. к концу третьего курса из америки перевелся феноменальный танцор, которому уже прочили место преподавателя академии после выпуска. камден был на курс старше парней, но на волне подобного менталитета с мэттью, схожего с ним темперамента сынона и безумства гюбина легко влился в их компанию. за полгода знакомства гюбин уже перепробовал тридцать семь из тридцати девяти методов подкатов из модной книжки на добродушном хене, и мэттью это порядком забавляло. был еще кое-кто, следовавший за мэттью по пятам все эти годы. кто-то, кто стал центром вселенной за пару неловких встреч. свою ориентацию мэттью признал еще в школе, потому для него не стало диковинкой то, что он вляпался в капитана университетской танцевальной команды, который был на год старше. — пялишься на идеального мальчика, негодница? — гюбин подкрался сзади и громко шепнул мэттью на ухо, напугав того до усрачки. — свали. — сок не заметил разочарованного неправильной реакцией лица кима. — посмотрю на твою бесячую задницу, когда ты влюбишься. — мэттью понимает, что ляпнул и уже видел картинки, в которых лежащий на его кровати гюбин рассказывает заинтересованному в подобном сынону сплетню года, приправляя все небылицами. — влюблюсь значит, интересно. — гюбин совершенно гаденько улыбается парню, которого знает всего три недели и отмечает про себя, что с ним такого уж точно не случится. ханбин был действительно идеальным: всегда выступал без сучка и задоринки, отлично учился, помогал в приюте для бездомных животных и подрабатывал в родительском кафе, снимая со старших тяготы каждодневной работы. мэттью будто знал о ханбин все, но на деле ничего. вся накопленная за годы воздыханий информация была передана из уст в уста и взята из редких публикаций в социальных сетях самого сона. мэттью знал, что у ханбина есть другой ханбин и они дружат со старшей школы, что в университете они познакомились с тэрэ, который в итоге стал парнем пака, знал, что сон иногда рисует в комнате для живописи после занятий, хотя не очень в этом хорош. к сожалению, на этом заполненные страницы в энциклопедии «сон ханбин» заканчивались. это не могло не удручать. мэттью привык к ханбину, как к старшему хену, который пару раз помогал ему с точными науками, как к капитану танцевальный команды, с которой сок часто работал на фестивалях, и, честно говоря, на большее не рассчитывал. мэттью соврет, если скажет, что не тешил себя несбыточными мечтами о признании, но он точно не планировал этого. сок хотел пронести эти безнадежные и совершенно чистые чувства до выпуска ханбина, а после повзолить влюбиться себе еще раз, в человека, который полюбит его в ответ. варианта, в котором сон ответит взаимностью, не было. гюбин искренне переживал и однажды попросил не спешить считать помешанность на идеальном образе незнакомого человека тем самым чувством. в этом он был прав. мэттью не знал ничего о ханбине. совершенно ничего. но в тайне продолжал называть это любовью. инициатива долбит инициатора во все щели. мэттью слышал это множество раз от любимых друзей, которые наблюдали за его метаниями перед фестивалями и концертами университета. что уж, сок сам вызвался в студсовет и, кстати, ни капельки не пожалел. особенно ему нравилась эта деятельность во время организации мероприятий для танцевального клуба. гюбин по началу удивлялся, почему прекрасный танцор не приблизился к ханбину посредством вступления в клуб, но мэттью не любил сцену, ему было достаточно роли преподавателя или хореографа-постановщика в будущем. этот раз не стал исключением, и мэттью зашивался в подготовке дня открытых дверей. человек, который должен ему помогать, обзавелся шилом в заднице при рождении, потому делал все, но по итогу ничего. мэттью искренне нравился джунхен, но тот больше мешался, чем помогал. собственно говоря, именно благодаря джунхену и его рукожопости сок оказался в ситуации, достойной всех наград мира. — мальчики, мне очень нужна ваша помощь в приготовлении эфира. уж не знаю, что делать, а вести аудио экскурсию по университету очень нужно. — любимый преподаватель мэттью, научившая его азам актерского мастерства, заправляла радиостанцией трех университетов. она всегда держала все под контролем, но так сложилось, что трое диджеев разом слегли с вирусом после неудачной попойки. обычно в таких ситуациях на помощь приходили другие люди, но раз профессор ким дошла до них с джунхеном, значит дело совсем плохо. мэттью не любил выступать на публике и не считал свой голос привлекательным для трансляции, а джунхен вполне мог испоганить репутацию университета своим языком, что идет впереди головы. — от вас не потребуется много, тексты есть, да и к тому же, это не общая трансляция, а только для стен трех факультетов. — чувааак, тут так потрясно. — мы уже бывали здесь сотни раз, хена, — мэттью улыбается, глядя на кыма, с восторгом рассматривающего оборудование. — это другое! будет прикольно, если я случайно признаюсь джиен в любви? — джунхен мечтательно закрывает глаза и проводит пальцами по едва пыльному аппарату. — нет, это не будет прикольно. — мэттью с ужасом смотрит в горящие глаза приятеля, ожидая от того подставы, за которую им потом скрутят головы. зная, что способен выдать грязный язык джунхена, сок боялся этого до ужаса. мэттью не лучший студент, но он заечка-пусечка, которую все обожают, не стоит портить свою репутацию. — а ты бы не признался? — джунхен касается разных клавиш и улыбается опешившему мэттью, — тут столько кнопок, как нам разобраться? — дубина, нам специально написали в чат, что нажимать. — ангел мэттью начинает выходить из себя, когда кым нажимает на все подряд. сок не был техническим гением и в случае чего не сможет исправить неполадки. — какой идиот будет признаваться в любви, сидя в кабинке? — мэттью раздраженно отключает звук на телефоне, куда гюбин шлет бесконечный поток сообщений, сто процентов снова тупые мемы. — ну, это прикольно! во-первых, можно скрыть свою личность, — мэттью скептически смотрит на джунхена, чей голос наверняка снится милашке джиен в кошмарах, от нее он личность скроет вряд ли, — во-вторых, отказ принять проще, если не смотришь в этот момент в глаза. — джунхен грустно улыбается и усаживается на стул. — звучит отстойно, выкинуть на человека свои чувства и сбежать. — уверен, иначе ты своему идеальному сон ханбину не признаешь, сыкло. — сок злобно смотрит на джунхена, который каким-то образом год назад пронюхал о чувствах сока и частенько подкалывал. — ой, да брось, уверен, он уже знает, разве что чувствует облегчение, что нет нужны обижать малыша мэччу отказом. — иди в пень, чего тут нажимать нужно…? — мэттью открывает чат с преподавателем, чтобы почитать инструкцию. — ничего! не трогайте ничего, бога ради! — гюбин врывается в диджейскую кабинку и быстро перещелкивает что-то на пульте управления. — ты какого хрена трубку не брал? — что случилось? — мэттю смотрит на покрасневшего друга и сглатывает внезапно вязкую слюну — этот его взгляд он знает хорошо. — кто из вас тупиц включил громкую связь в спортзале? хотя зачем я спрашиваю, если все и так ясно, как белый день? — ким метает огненные стелы из глаз в притихшего джунхена, который готов расплакаться. — хорошо, хоть трансляцию на весь универ не врубили. — какие группы с нами в зале сейчас? — сок вспоминает, что крайние разы их физкультура совпадала с ханбином и вдруг начинает верить в бога, вспоминая все молитвы мира. — детка, потому я и прибежал так быстро… — ким кривит лицо от неловкости и сок срывается с места, оставив джунхена в гордом одиночестве.***
конечно, при другом раскладе мэттью бы обязательно дал несколько рекомендаций человеку, оказавшемуся в таком патовом положении, но только это не работает на нем самом. он понимал, что произошедшее совершенно несправедливо по отношению к ханбину. естественно, ему, стоящему среди зевак, было еще более неловко от внезапного признания, возможно, даже стыдно. — это должно было случиться, никто не делал этого специально, мэттью. и тебе не в чем себя винить. — камден гладил младшего по голове, лежащей на его коленях. — тебе нужно сегодня же разрулить это. сходить с тобой в общагу ханбина? — я не готов, — сок кусает губы, вскакивает и садится напротив, испуганно смотря на друга, — может, завтра? — завтра, послезавтра, через неделю, а потом через месяц, так? — мэттью устало улыбается на это, да, это в его стиле. — так дела не решаются. конечно, я более чем уверен, что ханбин способен сделать первый шаг, но ты обязан его опередить и доказать, что твои чувства чего-то стоят. — хен, он меня отвергнет ведь, — сок редко называл камдена так, но когда ему было необходимо почувствовать тепло старшего брата, это всегда невольно получалось. — какая разница? ты наконец-то будешь знать его ответ, перестанешь себя мучать, позволишь ему выговориться и скинуть груз чужих чувств. представляешь, как он себя чувствует? — слушай, я вот только подумал, а что ты делал в спортзале? — мэттью в привычной манере отвлекается на мысли о другом и переключается на резко притихшего друга, — у твоей группы разве не практика в центре дошкольного развития? — так… мы сейчас тебя обсуждаем. — камден заметно занервничал, но расслабился, увидев привычный озорной огонек в глазах встрепенувшегося мэттью. — ладненько, потом тебя потерзаю, сейчас одно волнует: насколько я очевиден? ты тоже думаешь, что ханбини-хен все знал? — сок теребит шнурки толстовки и громко ругается, когда камден пожимает плечами. эта реакция красноречивее некуда. — почему вы мне не говорили? — чтобы ты себя накручивал и боялся к нему подходить? у нас явно не было в планах создавать для тебя повод для тревоги. хотя, знаешь, мне думается, что ханбин никогда не воспринимал твое поведение всерьез. из-за твоего менталитета, мэттью. ты действительно особенно относишься к нему, но после менее, но тоже особенно относишься к другим. только люди, знающие тебя, увидят разницу. и, конечно, мы не исключаем того факта, что ханбин ее не заметил. вы оба слишком плохо друг друга знаете. — ты что, внушаешь мне, что мы не вместе, потому что я социальная шлюха? — сок улыбается собственной фразе и отмахивается от друга. — бред, он явно по мальчикам, но не таким как я. — чушь. — парни резко оборачиваются в сторону двери, где бесшумно материализовался сынон. порой он бывал более чем пугающим. — как такой пирожочек может быть не в его вкусе? — как давно ты тут стоишь? — камден заторможенно произносит слова, осматривая совершенно умиротворенного ю. — с момента, когда тебя поймали на подглядывании за гюбином в леггинсах? — сынон легко усмехается, явно довольным очумевшим лицом камдена и проходит вглубь комнаты. — и вообще, хватит сопли разводить, ханбин ищет тебя по всему универу. — п-почему он не пришел сразу сюда? — мэттью глупо хлопает глазами, не улавливая настроение друга. — а, так я сказал ему, что ты в аудитории прячешься. — а зачем? — мэттью аккуратно интересуется, у действий сынона далеко не всегда есть логическое объяснение. — хотел понаблюдать за его истерией. он забавный, выглядит как испуганный воробушек, потерявший последнюю крошку хлеба. — сынон включает весь свой актерский талант и демонстрирует эмоджи с умилительно трогательными глазами. — ты такой псих… — камден смотрит на друга, листающего научный журнал, вздрагивает от громкого хлопка двери, прозвучавшего вслед за выбежавшим мэттью. — очередная роль в драмкружке? кто на этот раз, физик-ядерщик? — а что, я не могу интересоваться наукой просто так? обидно. — для этого как минимум нужны мозги, — камден расслабляется и смеется, когда в него летит тяжелая подушка.***
мэттью оббегает уже третий этаж их корпуса и буквально все, кто видели ханбина недавно, путают его и отправляют в разные аудитории. может, сон уже перестал искать его и ушел пить кофеек с друзьями? мэттью от отчаяния включает телефон и сразу же звонит гюбину, на что тот орет в трубку, что средство связи иногда можно использовать по назначению. сок быстро сбрасывает вызов, ибо ким в гневе страшнее всех маньяков из сыноновских ужастиков вместе взятых. взять и позвонить ханбину? звучит слишком просто будто и мэттью не верит в то, что это сработает. он наконец-то просматривает уведомления и от количества пропущенных и сообщений от ханбина становится дурно. — мэттью, вот ты где, а мы обыскались. — на плечо сока падает рука заочно знакомого парня — одного из лучших студентов вокального направления, ким тэрэ. — санбин звонил камден-хену, но тот сказала, что ты уже ушел из общаги, хотя до этого сынон, ну, тот твой странный друг, сказал, что ты здесь. — сок завороженно наблюдает за болтающим без умолку человеком и глупо улыбается. — …тогда я сказал: «какое облегчение, что он, то есть ты, все-таки признался». фанбин мой упрямый и до сих пор считает, что ты играешься с нашим другом, а вот я всегда знал, что… — погоди, пожалуйста, что ты всегда знал? — то, что ты влюблен в санбина. — немного неуместно, но мэттью отмечает интересную привычку тэрэ разделять одинаковое имя друзей. — но ты не переживай, душечка, я ему такого не говорил, ждал, пока все само собой рассосется. ой, да не смотри ты так, вокруг вас двоих всегда летают сердечки, в курсе? — мне нужно позвонить ханбини-хену? черт, конечно же, нужно. — не-а, он тебя на крыше ждет, фанбин сказал, что ему нужно проветриться. — ким показывает мэттью диалог со своим парнем, что не может не удивлять. тэрэ с поразительной скоростью успел уведомить всех о его местонахождении.***
мэттью честно собирался зайти на крышу с достоинством, подойти к старшему и постараться без соплей объясниться, попросить не рушить их приятельские отношения и не отказываться от общения. сок правда этого хотел, но он не учел того, что это совершенно не в его стиле. уже подходя к двери, ведущей на крышу, он позорно разревелся, тщетно пытаясь утереть сопли рукавом светлой толстовки. жалкое зрелище, гюбин бы оценил, а сынон припоминал до конца жизни. что ж, последний рывок… сок тихо закрывает за собой дверь, кое-как приведя глазные яблоки в порядок, а слезные железы упросив не вырабатывать свои секреты хотя бы минут пять. он бы пошел на сделку с дьяволом, только бы снова не заплакать, серьезно. мэттью смотрит на спину ханбина, стоящего довольно далеко. тот расслабленно засунул одну руку в карман и смотрел вдаль. парень не мог отвести взгляд от статной спины танцора, от волос, что развивались на ветру, возможно, ханбин давно не стригся. почему-то сок, отмечавший любую мелочь, заметил это только сейчас. выйдя из блаженного затмения, мэттью обратил внимание на дым, исходящий от головы сона и лишь убедился в том, что знает о нем не больше, чем все остальные. — хен! — мэттью кричит, но ближе не подходит. ханбин разворачивается и выбрасывает сигарету под ноги, топча ее подошвой довольно потрепанных кед. странно, мэттью раньше не замечал и этого. сон мягко улыбается и выжидающе смотрит, при этом также не говоря ни слова. кажется, они оба не думали о том, что хотят сказать друг другу в попытках пробежать марафон. сон решается подойти первым, но мэттью не может себе этого позволить. — нет! пожалуйста, просто стой там. — сок опускает голову, набираясь сил, и поднимает ее снова, натягивая на лицо привычную улыбку, — я не смогу сказать тебе то, что хочу, если ты подойдешь ближе. — ханбин поднимает руки в примирительном жесте и подбадривающие улыбается. кажется, у него только один вид улыбки, она всегда исцеляющая и дарит чувство всеобъемлющего тепла. — хен, ты нравишься мне, это правда, но также хочу, чтобы ты знал, что я идиот. — ханбин на это смеется, очевидно, ему сложно себя сдерживать перед таким милым и решительным мэттью. — эй! не смейся, хен. это… так вот, я влюбился в идеального сон ханбина, который нравится многим, но только сейчас понял, что и тебе хочется, чтобы тебя любили за то, какой ты есть за рамками этой маски. позволь мне узнать тебя, ханбини-хен! пусть сейчас я тебе не нравлюсь, но постараюсь сделать все, чтобы ты полюбил меня. ты позволишь мне? — ты чертовски милый, ухена. — мэттью смотрит на внезапно надвигающегося на него сона и отходит назад до тех пор, пока не упирается в стену козырька на крыше, дверь в котором так заманчиво приглашает к побегу. ханбин слишком близко, подходит впритык, но все еще не нарушает границ, смотрит пронзительно и по прежнему улыбается. — тебе не нужно ничего делать, потому что я уже по уши. без ума от твоих колец на пальцах, от сережек в ушах, от мягкого голоса, волшебной улыбки, мне нравится, как ты танцуешь, поешь, с каким уважением относишься к чужим чувствам и проблемам. я наблюдаю за тобой так давно, но все еще не знаю тебя так, как хотел бы. ответь теперь ты, позволишь ли мне узнать тебя ближе? — почему? — мэттью хотел бы сказать больше, но он физически не мог выдавить из себя ничего сверх этого. — не сделал шаг раньше? я не знаю, мэттью, не знаю. боялся, что понял все не так, что тебе нравится кто угодно другой. я тугодум в этом, правда. совершенно не знаю, как определить чужую симпатию и выразить свою. когда я услышал тебя по громкой связи, у меня с плеч будто все камни разом попадали, я такое облегчение испытал. мне уже 23, а я все еще не умею управляться со своими чувствами, слишком занят работой и учебой, у меня сотни недостатков и проблем, которые не волнуют людей, любящих только идеального сон ханбина. итак, все еще могу просить тебя стать моим парнем? — сон смотрит на обомлевшего мэтью и не понимает, как читать чужие эмоции. — черт, я поторопился, да? ужасно неловко, прости, в следующий ра… мэттью порывается вперед и цепляется за бомбер ханбина, прикасаясь к его губам своими. сок был настоящим маньяком, когда дело доходило до бальзамов, гигиеничек и скрабов, его губы были просто невероятно мягкими и нежными, что так контрастировало с потрескавшимися и грубыми ханбина. несмотря на всю браваду о неопытности и недальновидности, ханбин долго не мешкался, обхватывая мэттью за талию двумя руками и углубляя поцелуй. «будто ангелочки пяточками по спине прошлись.» — у мэттью в голове проплыла фраза гюбина, поедающего бургеры с беконом. да, это можно было описать только так. от поцелуя с самым лучшим парнем на свете мэттью отвлекал телефон, бесконечно вибрирующий в заднем кармане, что, будем честны, придавало плюс к его возбуждению. и звонивший камден уж точно не хотел бы знать эту информацию. даже недостаток кислорода не отвлекал так сильно, как назойливый аппарат. сок с удручением оторвался от ханбина, все еще держащего того в своих объятиях, и виновато улыбнулся. — вероятно, парни волнуются, мне нужно им написать. — ага, вперед. — ханбин смотрит на припухшие губы мэттью и кивает, все еще не собираясь выпускать того из стального захвата. — а знаешь, что? плевать. — мэттью вновь набрасывается на старшего, закидывая тому конечности на плечи, пальцами теребя волосы на затылке. в этот раз поцелуй переходил все рамки дозволенного, потому что пальцы ханбина не просто обнимали талию младшего, но и начали ее сжимать. мэттью прекрасно понимал эти чувства, остервенело оттягивая чужие волосы назад. его нельзя осуждать, он слишком долго об этом мечтал. — они уже могли давно уйти, гоу лучше в кофейню, а? — ты мне нравишься, тэрэ~я, мы подружимся. — тут вообще-то судьба ваших друзей решается. парни вдруг слышат знакомые голоса и резко распахнутая дверь около них немного выбивает из колеи. прижавшиеся друг к другу и растрепанные ханбин и мэттью глупо хлопали глазами, глядя на друзей: гюбин гаденько улыбается, камден показывает пальцы вверх, а лучший друг ханбина отмахивается от них и первым уходит с крыши, таща за собой супер радостного тэрэ. — а когда мы такое намутим? — гюбин снова морозит очередную хрень, которая, как он знает, отталкивает камдена, но иначе не может. — о боже… — старший уходит вслед за парочкой, а ким удрученно плетется следом. — видимо, нам придется расширять компанию. эх, а я только научился контролировать гюбина, теперь еще и тэрэ дрессировать. — не пойми откуда взявшийся сынон резюмирует произошедшее и также беззвучно удаляется с места происшествия. — знаешь, порой мне кажется, что он — мой вымышленный друг. — мэттью передергивает плечами и снова поворачивается к ханбину. — что? — сок краснеет, отмечая елейный взгляд ханбина, направленный на его лицо. — а еще я без ума от твоих родинок, хочу исцеловать каждую, как ты на это смотришь? — сон, ни на минуту не отпускавший мэттью, целует его в лоб и трется носом о волосы. — строго положительно. можем начинать уже сейчас. — сок громко хохочет, когда ханбин обцеловывает его лицо и пытается убежать о приятной щекотки. сон целует парня в кончик носа и слегка отодвигается, рассматривая чужую улыбку. — ты чудо, мэччу. — ханбин стукается с парнем лбами и перемещает одну руку на его голову, мягко поглаживая по волосам. несмотря на все пережитые за этот день эмоциональные тяготы, мэттью ощущал себя счастливым и даже захотел поблагодарить джунхена за его исключительную рукожопость.