***
Тогда, пару месяцев назад началась наша история. Мы ходили в театр, в музей, ты всегда улыбалась, рассказывала истории, смеялась. Мы разговаривали обо всем на свете, начиная от погоды, заканчивая книгами, которые ты так любила. Мне казалась, что ты была готова прочесть все книги в мире, ты захлебывалась в них, разговаривала о тысяче разных сюжетах, плакала над смертями персонажей, влюблялась, огорчалась и злилась. Я же читал не так много, порой я открывал книгу чуть ли не раз в месяц, но, даже несмотря на это, ты все равно продолжала со мной общаться, пересказывала самые любимые истории и рекомендовала что-то почитать. Ты любила все коллекционировать. Тогда, придя в первый раз к тебе домой, я удивился. Маленькая, но уютная квартирка, почти полностью была украшена всякими диковинками. Огромное количество книжных полок с самыми разными книгами, маленькие статуэтки животных, на стенах висели картины, составленные из разных засушенных цветов и листьев. На подоконнике стояли подписанные баночки с песком и разные домашние растения в милых расписных горшочках. На кухне стояли кружки с рисунками всевозможных трав, ягод и цветов, в деревянном сундучке было слишком много пакетиков с чаем, отчего выбирать пришлось тебе. Ты рассказала мне о этой квартире, что она досталась тебе от дедушек, который был историком и путешественником, рассказала о семье, хотя я видел, что это было сложно для тебя. Грустная улыбка коснулась твоих губ, когда рассказ дошёл до конца. Но позже ты снова приободрилась и как прежде вернулась к новой истории, уносясь в мир фантазии.***
С первым снегом мы стали все реже гулять, оставаясь у тебя или у меня. Я стал больше читать, потому мы все чаще устраивались вечерние посиделки с какао, читая с тобой что-нибудь интересное. Этот вечер должен был быть таким же, но ты, ярко улыбаясь, сказала, что в такой солнечный и морозный день грех сидеть дома. Я не сильно любил зиму, но видя тебя такой: в тёплом вязаном шарфе, длинной куртке, высоких сапогах и этой странной шапке с большим помпоном — я готов был идти куда угодно. Ты смеялась, лепя снежки и кидая их вперёд, специально шла там, где снег был не утрамбован чужими следами и ещё можно было услышать его хруст. Я глупо улыбался, видя твою улыбку, яркий румянец и блеск в глазах. — ты знаешь что рябина становиться сладкая, когда приходит мороз?— ты протянула мне гроздь красных ягод, которую взяла неизвестно где. — попробуй! Не дожидаясь ответа ты взяла ягоды в рот и зажмурилась, продолжая улыбаться. Я не сразу, но все же согласился попробовать рябину, беря одну штучку в рот и давя ее языком о небо. Терпко-кислая мякоть заставила сощуриться. Я не испытал никакого удовольствие, зато это рассмешило тебя, что заставило попробовать снова. Три ягоды так же кислили и были не сильно сладкими. В этот раз я смотрел в твои глаза, когда пробовал их. Ты улыбалась, все так же держа гроздь и ожидая вердикта. Но вместо слов о рябине, из моих слов уст вырываются совсем другие слова, которых я так боялся. — я люблю тебя.— тихий шёпот сорвался куда раньше, чем мой мозг сработал. Ты смотрела на меня сначала с испугом, потом с грустной улыбкой, качая головой. Я рассердился, испугался, все смешалось и я не понимал. Почему, если нас так хорошо вместе, ты смотрела на меня так… отчаянно я повторил эти слова уже громче, пытаясь достучаться, пытаясь достучаться, что это не какая-то фраза. Но ты лишь тихо вздохнула.***
Мы провели вместе почти два года. Я больше никогда не говорил тех слов, больше никогда мы не затрагивали эту тему. Мы продолжали гулять, читать и радоваться жизни. Я был рядом до последних твоих вздохах, до последней твоей улыбки и последних твоих слов. Я злился, я ругал себя ещё очень-очень долго, но я знал, что я не мог помочь тебе. Я знал, что ты приняла ту судьбу, которая была тебе уготовлена. Я знал, но все равно надеялся на то чудо, ведь ты верила в сказки. И только спустя десятки лет, я смог принять твои слова и выполнить просьбу. Теперь я могу улыбаться, пускай с некой тоской в груди, вспоминая эту историю. И я всегда буду помнить твою фразу, что даже самая горькая рябина, становиться сладкой на морозе.