Интимные фотографии

Вторник начинался более чем сносно. Один из любимых уроков Кайла Брофловски – алгебра, был первым в расписании. И тут ни при чём его нация и её любовь к расчётам разных денежных сумм, как говорил Картман, который математику в целом не переносил, но стабильно присутствовал, в отличие от физкультуры, которую тот ненавидел ещё больше. Вот тут уже подкол про его физическую форму имеет место быть со стороны Кайла, и тот усмехнулся себе под свой еврейский нос. Жирный сегодня ещё не успел отпустить какую-нибудь колкость и угрюмо сидел на соседнем ряду, рисуя что-то в тетради с нахмуренным выражением лица, не замечая то, что на него пялится Кайл. "Не пялюсь, а просто немного посмотрел." – быстро оправдал себя Кайл и отвернулся, списывая уравнение с доски. Он немного подумал над решением и записал его быстрее, чем это сделал тормознутый Клайд у доски, позволяя своей еврейской сущности немного погордиться. Пока тот высчитывал в уме большое уравнение повышенной сложности, он почувствовал, что ему в бок что-то прилетело. Проигнорировав это, спустив на "показалось", Кайл закусил нижнюю губу, числа метались у него в голове. Вдруг что-то снова прилетело в него, но уже в лоб, и тот первым делом посмотрел на жиртреста, и первое подозрение подтвердилось, тот что-то писал на бумажках, скатывал и кидал в него. Он быстро заметил недовольный взгляд Брофловски и хитренько так ухмыльнулся, запуская ещё одну "пулю", и жестом показывая, чтобы тот развернул, все ещё улыбаясь. Любопытство всё же победило, и Кайл, закатив глаза, развернул записочку. На ней кривым почерком, с периодически подпрыгивающими буквами, было накорябано: "Жид, выйди со мной. Сначала я." Ни привет тебе, ни пожалуйста. Вот так вот просто – "жид, выйди". Кайл цокнул, вырвал листочек из черновика и оторвал небольшой кусочек, чтобы написать гневный ответ. "Во-первых – для чего? Во-вторых – с чего это я должен выходить?" – кусочек бумаги был аккуратно сложен в квадратик и осторожно послан на парту Картмана, пока никто не видел. Реакция жиртреста не заставила долго ждать. Тот скривил морду когда подобрал маленький белый квадратик, будто ему было мерзко к нему прикасаться, и развернул, вчитываясь в мелкий, аккуратный текст, после чего зыркнул на Кайла с поднятой бровью, будто он спросил у него что-то очень очевидное. Листочек он не выкинул, а аккуратно спрятал в пенал – это не ушло от внимания Брофловски. После этого он стал быстро написывать ему ответ, а Кайл отвернулся, будто он тут и ни при чём. Вскоре на парту Кайла приземлился комочек, тот развернул его и вчитался, пытаясь разобрать слова. "Ты чё, совсем, еврей? У нас уговор! Теперь выполняй!" Блять. Ну конечно, это же Картман. Тот никогда не забывает даже мельчайшие детали которые ему будут выгодны. Кайл зажмурился на секунду, ожидая худшего, но поднял руку вверх, привлекая внимание учителя. – Да, Кайл? У тебя какие-то вопросы? – глянул на него мистер Гаррисон, прервавшись от бубнежа и лениво вопрошая. – Можно выйти? – Можно, Кайл, – учитель вернулся к объяснению тупившему Клайду простых истин, пока тот нервно почёсывал затылок, а Кайл, сделав непримечательный вид, вышел из класса, ожидая Картмана возле двери. Через минуты три жирный объявился, чуть ли не хлопнув Кайла по носу дверью. Кайл сдержал поток нецензурной брани, следуя за ним в ближайший сортир. – Ну и что? – Кайл глянул на него, хмуря брови. Он, кстати, вымахал выше Картмана, возвышаясь над ним на пару дюймов, – Только быстро. – Всё просто, Кайл! Ты сосёшь мне, а я не рассказываю твоей маме и всем твоим пидорским друзьям, что ты – жалкий педик! – он потёр ладони в предвкушении, сладенько так ухмыляясь. Кайл хлопнул глазами пару раз, обрабатывая это заявление, после чего заржал, а Картман перестал ухмыляться, – Чё ты ржёшь, еврей? – Картман, ты серьёзно сейчас? Я не буду сосать... – Кайл скривился, будто проготил целый лимон, заметив, как липко Картман смотрел на него, – Тебе! И вообще, это уже слишком! Я понял бы, если бы мы были сейчас детьми, но нам уже семнадцать! Это не смешно, ясно? – Жидёнок, ты совсем опух, да? – жиртрест нахмурился и в целом стал выглядеть довольно угрожающе, даже несмотря на свой рост. Кайл был одним из тех кто знал, на что способен Эрик Картман на самом деле, и нервно сглотнул вязкую слюну, но виду, что немного побаивается, в целом не подал, – Если будешь сопротивляться, то та милая фоточка разлетится по всей школе, Ка-а-айл... Картман откровенно угрожал ему, и от этого мурашки расползлись по всей коже. Кайл сдержал порыв поёжиться, лишь отвёл взгляд. Совсем недавно он совершенно случайно... Да, совершенно случайно отправил Картману фотографию вполне интимного содержания. Звучит ужасно. "Ужасно – это мягко сказано" – поправил себя Кайл внутри. Вот кто его дёрнул попробовать себя в интимках? Вот кто дёрнул Картмана написать ему именно в это время? В общем, судьбу и тот случайный оборот можно проклинать сколько влезет, но лучше от этого не станет. В тот вечер Картман долго над ним насмехался, успев сохранить фото. И Кайл действительно думал, что это только чтобы его шантажировать. Ну, конечно, и для этого тоже, но в первую очередь Картман был не против вздрочнуть на распутного еврейчика, радвинувшего ноги перед зеркалом. Без привычной, отвратной, зелёной ушанки, тот раскидал свои пышные рыжие кудряшки по плечам... В общем, та фотография была лучше любого порно. И Картман бы соврал, если бы сказал что у него не встал в тот момент, когда Кайл скинул ему эту фотку. В целом, об этом Кайл мог только догадываться, и то в самых безумных мыслях. Картман сразу же поставил свои условия, но сразу не уточнил, что от него требуется в ответ. Расплывчато сказал, что он должен будет сделать то, что он скажет при "личной встрече". С того момента уже прошло две недели и еврей успешно подзабыл про ситуацию, но этот день был однозначно теперь уже испорчен. Кайл глубоко и страдальчески вздохнул, подавляя рвотные позывы. Придётся выполнить, проглотить с позором и попытаться забыть навсегда. Чёрт с ним, с этим Картманом. Всё-таки Брофловски отчётливо осознавал, что Эрик Картман, ёб его мать, никогда не угрожает попусту, особенно если у него есть отличный компромат. "Подлая скотина" – подумал он и ответил через силу: – Блять, ладно, хуй с тобой, жирный. Когда? – Кайл очень надеялся, что у жиртреста хватит сострадания не унижать его ещё сильнее, и тот смилостивится, выбрав более уютное местечко для действия. Его надежды, правда, разбились в ту же секунду, когда Картман похлопал ресничками, пострелял карими, как шоколад, глазками и выпалил, как ни в чём не бывало: – Сейчас, Кайл, сейчас. "Приехали, блять," – подумалось Кайлу и что-то внутри него ухнуло, – "И на что я надеялся? Буду как последняя шлюха сосать тому, кого ненавижу, ебучему Эрику Картману. Прямо в школьном туалете. Заебись, всегда мечтал!" – Картман, мы, вообще-то в общественном месте, – Кайл опять сглотнул и ощутил, что начинает потеть. И непонятно от чего: от страха, отвращения, или от чего-то другого, – Здесь все наши знакомые и друзья в соседних классах, или ты настолько хочешь мне присунуть, что уже забылся в своих влажных мечтах? – Если сделаешь всё быстро, Ка-а-ел, то никто не узнает, – жиртрест припечатал, улыбнувшись, и затащил его в кабинку одной рукой. Кайл, на самом деле, никогда не замечал такой силы у него, поэтому сдавленно охнул, – Давай, еврей. Не тяни. Кайл был быстро придавлен на колени, но ему не оставалось ничего кроме того, как подчиниться. Он замер возле его ширинки, смотря снизу-вверх на Картмана, который покраснел и жарко выдохнул. Он наконец поставил на колени того, кого давно мечтал поставить. А то, что он будет делать дальше – это вообще из разряда мечт и мокрых фантазий. Картман хищно облизнулся, а Кайл с ужасом и каким-то самодовольством заметил, что у Картмана начинает выпирать бугорок из брюк только от того, что он перед ним на коленях. – Давай, ну же, Кайл, – Картман любезно подсказал, – сначала расстегни ширинку. Еврейчик, ты что, членов не видел? Кайл рвано выдохнул, расстегивая ширинку своего злейшего врага и с ещё большим ужасом понимая, что сам начинает заводиться. Приступив к ремню, тот неспешно стал с ним возиться, пытаясь оттянуть момент, которого тот боялся. Ладони вспотели, а Кайл не желал признавать, что покраснел. Картман грязно выругался, нетерпеливо помогая Кайлу избавиться от лишнего, обнажая уже крепко стоявший крупный, не очень длинный, но довольно широкий ствол прямо перед лицом еврея. Тот ахнул, сомкнув губы и зажмурился, будто бы испугался, а Картман сдавленно хихикнул. – Ну же, Кайл, – почти ласково обратился к нему Картман, он снял с него ушанку и зарылся в его кудри своей лапищей, ткнув в губы Кайла своим членом, – возьми его в рот. Давай, рыжая сучка. Ох... Кайл нехотя, осторожно обхватил губами головку, вызывая у жиртреста своими действиями вздох, полный предвкушения и удовлетворения. На удивление, член Картмана был нормальный на вкус: ни приятный, ни противный. Также Кайл заметил с мысленной усмешкой, что жирный хорошенько побрил всё. Видимо, готовился. "Стоп, какого хера я думаю об этом... Хере..?!" – удивился с напускным отвращением к самому себе Брофловски и попытался настроить себя против, но понял, что не видит в этом ничего... отвратительного. Картман в это время стал медленно насаживать Кайла ртом на свой хер глубже, а тот не брыкался и даже не попытался откусить ему член, что несказанно его радовало. Через пару секунд Кайл был насажен уже до основания члена, и тот отчаянно пытался подавить рвотный рефлекс. Глубоко и часто дыша носом, он старался расслабить челюсть, не смыкая зубы. Спустя ещё пару секунд Кайл успокоился, и решив, что уже можно немного двигаться, стал медленно отстраняться, но у Картмана были свои планы. Он крепко вцепился ладонью в его рыжие кудряшки и откровенно нагло пару раз толкнулся ему в рот, глухо простонав. На такое своеволие Кайл чуть не блеванул, и в отместку чуть прикусил его член зубами. – Пархатая сука... – промычал Картман, не оценив жест, но решил пощадить Кайла и стал гораздо медленнее и аккуратнее, – Я думал, что ты умеешь обращаться с членами, не впервые же. Кайл решил сдержаться, и чисто из-за своего добродушия не откусить ему ничего. Вместо этого он сомкнул губы вокруг члена крепче, схватился за его бёдра и выпустил его изо рта с пошлым чвоком, оставляя дорожку слюны. Кайл не заметил, как он раскраснелся, а вот Картман вполне заметил, ехидно улыбнувшись. – С моим членом во рту ты смотрелся гораздо лучше, Ка-а-ел. – жиртрест выдохнул с ехидной ухмылкой, его щеки порозовели, а в глазах читалось глубокое удовлетворение и похоть, – Будь хорошим мальчиком и соси молча, ты ведь хотел что-то мне сказать? У тебя итак получается... ниже среднего. – Завали ебало, – нахмурился Кайл и пока Картман не решил метнуть очередную колкость, он быстро взял член в рот на всю длину, надеясь заткнуть его. И у него это получилось; жиртрест судорожно вдохнул, сдерживая стон и ласково начал перебирать его волосы. От незамысловатого жеста по телу Кайла пробежали приятные мурашки. Такая сторона жирного была ему незнакома, он и не думал что Картман способен на ласку и подобные нежности, тем более к Кайлу, которого он разве что с дерьмом не мешал. Пока Картман гладил его по голове и тяжело дышал, Кайл от чего-то подумал, что это даже немного приятно. Жиртрест совсем разомлел когда Кайл начал аккуратно двигать головой, держа его за бёдра, и еврей вдруг ощутил себя в какой-то степени хозяином положения. Картман дышал так, будто пробежал марафон, вжимался в стенку кабинки и тихонько постанывал, прикрыв глаза, что было даже мило, и... Кайл с ужасом понял, что у него в штанах уже крепко стоит. Колени затекли и ныли от стояния на полу, хотелось уже быстрее закончить и желательно, чтобы Картман не заметил его эрекцию после всего, иначе вечных насмешек и подколов не избежать. Темп с каждой секундой нарастал все быстрее, Кайл действительно старался, если это можно так назвать. Картман поскуливал и цеплялся за его волосы, то притягивая его ближе, то оттягивая назад. Жиртрест просто не мог уже, всё тело дрожало от удовольствия, а вид Кайла на коленях, прилежно сосущего, хоть и неумело, но очень эффективно, заставлял колени дрожать. Кайл подрагивал от возбуждения, руки похолодели, а вся кровь будто сконцентрировалась в паху и в лице, заставляя его бешено краснеть и терпеть неприятную тесноту и жар в штанах. Картман не сдержал стон, задохнувшись, когда открыл глаза и сквозь пелену похоти увидел, что Кайлу самому это всё нравится. Весь его вид просто кричал об этом: покрасневшее лицо, расширенные зрачки в изумрудных глазах и... подозрительная старательность. Если бы Кайлу это не нравилось, а жирный знал его повадки очень хорошо, тот бы даже не согласился и просто набил ему еблет за такие условия. А то, как Кайл терпеливо и старательно берёт в рот, краснеет, хватает его за бёдра и вздрагивает, постанывая каждый раз, когда Картман нежно гладит его по голове... Картман мысленно усмехается и после этого уже не оказывается способен на такую активную умственную деятельность, как рассуждение, ведь чувствует, что оргазм очень близок. – К-Кайл, боже, – он выдыхает и смотрит прямо ему в зелёные глаза с восхищением, – Я хочу к-кончить тебе на лицо, детка. Давай же, будь хорошим мальчиком. По лицу Кайла видно, что до него дошли слова только через пару секунд, и его глаза распахиваются в протесте, а брови мгновенно хмурятся, но Картман не теряет времени и толкается пару раз в его горячий рот, выбивая из Кайла недовольство и заменяя его шоком. Кайл задёргался, но Картман крепко схватил его за волосы и отстранил от себя. Губы Кайла припухли и покраснели, и да, Картман был бы не прочь его поцеловать, даже после того как он сосал ему. Жиртрест с выдохом и тихим причитанием про евреев крепко схватил Кайла за кудри и не отпускал, пока тот был в шоке, и не теряя времени додрочил себе до пика. Картман зажмурился, охнул и затрясся когда его настиг долгожданный оргазм. Горячая струя брызнула Кайлу на лицо, и тот отмер, скривив лицо и снова нахмурив рыжие брови. – Блядь, Картман! – он вскрикнул и недовольно посмотрел на него, все ещё весь красный и взлохмоченный, – Какого хуя?! Я не разрешал! Картман заправил член в брюки и как-то нежно посмотрел на Кайла с каплями спермы на лице. Жиртрест хихикнул и помог Кайлу подняться, а тот с недовольным бурчанием вылетел из кабинки и рванулся умывать лицо. Быстро застегнувшись, Картман последовал за ним с глупой улыбкой на лице, всё еще немного подрагивая, не отойдя до конца от всех этих ощущений, что он испытал. Он встал возле умывающегося Кайла перед раковинами и поправил волосы, поглядывая на него с улыбкой. Кайл закончил умываться и выдохнул. Эрекция и румянец немного спали от холодной воды, и он вернул себе способность здраво мыслить. Заметив то, как Картман на него смотрит он поднял одну бровь и взглянул на него в ответ. – Тебе ведь понравилось, а, Кайл? – спросил он с улыбкой, но эта улыбка была другой. Не обычной "Картмановской", которую все видят почти каждый день, которая напитана высокомерием и хитростью. Он улыбался с нежностью и по-доброму, будто он и не Эрик Картман вовсе, а кто-то другой. Все маски были сняты. Кайл выдохнул и уже начал было врать с недовольным лицом, но что-то не хотелось. Такое выражение лица у Картмана он видел впервые, и почему-то ему захотелось чтобы оно продержалось подольше. – Возможно, – уклончиво пробормотал Кайл, чувствуя что румянец возвращается. Картман на это улыбнулся только шире. То, как это произошло, Кайл не успел понять, но в следующую секунду он уже стоял в медвежьих объятиях Картмана. Кайл прохрипел что-то нечленораздельное пока Картман стискивал его, будто свою плюшевую игрушку лягушонка. – Ты знал, Кайл... – жиртрест выдержал паузу, будто думал, говорить или нет, все ещё крепко прижимая к себе Кайла, – Что ты – самый красивый еврей во всем еврейском мире? Кайл почувствовал, что лицо снова начинает пылать, но улыбнулся и глупо хихикнул через пару секунд молчания. – А ты знал, Картман, – Кайл вдруг осторожно обнял его в ответ, улыбаясь, – что не существует еврейского мира? – Глупости! Конечно существует! – они оба стали хихикать, обнимаясь, будто и не было всей той вражды между ними. И оба уже забыли причину, почему они здесь. И оба забыли про интимные фотографии. Ведь в их жизни теперь явно будет что-то поинтереснее, чем неуверенность в себе и провокации.