***
Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький. Да вся та остальная чушь, призванная затуманить юные головки отпрысков с извечной гиперактивностью и полным отсутствием инстинкта самосохранения. Чета Романовых вот уже как месяц потчевали в деревне, вдалеке от городской суеты, пыли и, конечно же, вай-фая. А столь гениальная идея пришла отцу семейства, да не спроста. Ведь в начале прошлого года умерла его мама, бабушка Марьяны. И этот самый дом в этой самой деревне был единственным, что бабуля оставила в наследство. И нет бы просто забыть про эту несчастную хлипкую постройку времен Российской Империи или на крайний случай просто нанять бригаду, которая бы снесла этот дом подчистую. Уважаемому Михаилу Романову приспичило поностальгировать по любимой матушке, привезти всю семью в заброшенную халупу, заставить всех разгребать пожитки бабушки (кстати, бывшей клептоманки, царство ей небесное), полоть не кошенный со времен СССР участок и давиться пылью по ночам. Благо дом этот не маленьким был, а двухэтажным. И спать можно было каждый в своей комнате. Конечно же, поначалу было жутковато. Вид из комнаты Марьяны был на лес с высочайшими елками или елями, в целом неважно. Ночью они отбрасывали тени, танцевали, превращались в причудливые фигуры. Фантазии Марьяны также развивало звуковое сопровождение по ночам. Потому что всё в этом доме скрипело: половицы под невесомым нажатием, лестница с перилами, кровать со стенкой. Уж чего стоят одни стоны стен дома под дуновением ветра. Но в прочем Марьяна быстро абстрагировалась. Оказалось, что, чтобы притупить страх, надо всего лишь накрыться несколькими покрывалами и засыпать лицом в стену. Для большей уверенности можно обнять плюшевую игрушку, тогда никакие скрипы, стоны не потревожат сон. Также в скором времени работы на участке поубавилось. Весь мусор был вынесен и сожжен, поверхности протерты, дом продезинфицирован, газон скошен, забор, отделяющий их участок от поля — восстановлен. Сейчас глава семейства занимался обновлением ремонта, а именно покраской стен, смазыванием петель на дверях и прочей ерунде, Марьяна перестала вслушиваться примерно на том моменте, когда родители стали обсуждать огородные планы, к которым Марьяна почему-то уже была припахана заочно, хоть и огорода то никакого на участке не было. Пожалуй, к третьей недели «заключения» у одной из Романовых начала течь крыша. К сожалению, не буквально и, к сожалению, не у любительницы огородных заседаний. Компания в виде отца, матери и брата начинала потихоньку сводить с ума. Сначала Марьяна пыталась бродить по дому в поисках чего-либо интересного. Авось бабуля оставила здесь какой-нибудь фотоальбом или быть может целое состояние? Но за этим делом девушку быстро пресекли. Мать зло отругала девушку, якобы не стоит мне копошиться в вещах бабули. Она еще долго бубнила что-то про её дух, плохую примету, про то, что отец бы точно разгневался, увидев её за этим. Марьяна расстроилась, ведь зайдя мама чуть позже, она бы точно успела бы разглядеть какие-то странные свечи, упрятанные в самой дальней тумбочке в комнате бабушки. Но в прочем эта ситуация довольно быстро замялась и Марьяна нашла для себя новое хобби. А именно — прогулки с утра до ночи по окрестностям. Сначала это казалось довольно утомительным и может слегка пугающим. Все таки неизвестно кто живет, бродит в поселке. И еще! Девушке было категорически запрещено заходить в лес. И какая же тупость! Тут же буквально всё лес! Оправдывалось это тем, что повсюду болота, а Марьяна такая слепая, что и ежа у себя под ногами не сыщет, не то что болотистую местность за метр увидеть. И Марьяна слушалась — фактически. Она нередко ходила по самому краю лесной опушки. Приглядывалась, принюхивалась. Рассматривала смешанный лес с немым удивлением тому, как матушка природа так красиво постаралась! Марьяну как магнитом будто бы тянуло внутрь, дальше на шелест деревьев. Но она держала себя в руках. Эта тяга и манила и пугала. Хотя, учитывая то, что ей абсолютно нечем было себя занять, мания казалась логичной. Каждый раз, подходя к опушке, она смотрела вдаль, вглядывалась в уходящую, заросшую и едва протоптанную тропинку, подмечала для себя некоторые отличительные черты леса, точнее того, как он выглядел на краю, но если смотреть изнутри. К примеру, она точно знает, что если из леса увидит одиночную Иву среди пышных зеленых крон, то это будет выход к разрушенной печке, оттуда 15 минут пешком до участка. А если увидит дерево, под которым на мне лежит разрушенный улей, то это выход практически к их дому. Практичного пользования у этих знаний не было, впрочем, как и чего-то интересного. На десятый поход вокруг леса Марьяна совсем выдохлась, ей надоело просто ходить вокруг него, разглядывать, но никак не прикасаться. Ей хотелось большего, её манило. Но нагоняй от матери со временем приобрел форму легкого страха. А вдруг мама была права? Вдруг и в правду она осечется, споткнётся и потонет? Вдруг встретит дикое животное или потеряется. Время было около второго часа ночи. Марьяна распуталась из покрывал и, перевернувшись на спину, стала разглядывать потолок, вслушиваться в шелест деревьев за окном и рассуждать сама с собой. Как вдруг в один момент её мечтания прервал какой-то непонятный стон. Это не был зов скрипучих стен или половиц. Этот стон напоминал скорее даже не стон, а женский голос. Точно! Кажется, похоже на какую-то мелодию! Как-будто кто-то напевал мелодию! Она восхищалась этим мигом, ведь последнее, что она слушала это какой-то шансон из машины отца. Это пение ворожило, притягивало так же, как лес. Но тут же Марьяна очухалась. Она вскочила в кровати и широко распахнула глаза. Звук был с улицы. Какая-то женщина пела на улице. Марьяна застыла, из утихающего пения пыталась вычленить членораздельные фразы, слова, хоть что-то, чтоб дало подсказку. Голос был слишком молодым, а ближайшая округа — бабушки бальзаковского возраста. Она еще пару секунд шокировано пялилась в стену, прежде чем звук утих. Колени слегка подрагивали, а с затуманенного голосом разума, наконец, спала приятная пелена, резко вселив трезвость девушке. Тихо поднявшись с кровати, Марьяна практически на цыпочках подкралась к окну, будто боялась, что неизвестная женщина могла её услышать. Слегка отодвинув тюль, девушка принялась вглядываться в темноту леса. Она простояла так пару минут, пока колени не начали ныть от неудобной позы и паника не начала затягивать живот в узел. Ничего. Точнее никого. Лишь звенящая тишина, нарушаемая бесконечным шелестом деревьев. Девушка вернулась в кровать, привычно накрыв себя несколькими покрывалами. Этой ночью ей спалось неспокойно. Мысли, как веретено всю ночь плели незамысловатые сюжеты, большинство из которых как минимум пугало. Ведь скажешь кому — не поверят! За сумасшедшую сочтут уж точно. Выходит, рассказать было некому, а интерес до зуди по всему телу побуждал узнать страшный секрет леса. Значит ли это, что настал тот день? День, когда она решится зайти внутрь леса. Пройтись по той самой тропинке, разглядеть лес в самой его глуби, найти то самое манящее, то, что она выглядывала с опушки около пары недель. Она решила.***
Отец что-то монотонно рассказывал, лениво ковыряя последние пуговицы на рубашке. Матерь в легком летнем сарафане кружила по кухне, перебирала какие-то вещи, решала, что еще можно положить в свою бездонную сумку. Иногда складывалось впечатление, что матерь каждый раз собирается куда-то, как в последний. Иначе не объяснить, для чего ей с собой нужны были несколько расчесок, маленькая иконка, садовые ножницы и кусок досточки, оторванной от стены дома. Что впрочем было и не важно. Марьяна проснулась несколько часов назад, проснулась уже с готовой целью. Сегодня она сделает это…сделает, зайдет чуть дальше, увидит, потрогает… — Мы вернемся ближе к вечеру. Хотели ехать только за краской, да решили сразу во все строймагазины заглянуть, че, эт, как говорится, тянуть кота… — Мгм… — Марьяна бездумно кивала, вилкой мусолила несчастное яйцо в тарелке, не прерывая внутреннего монолога о дальнейшем походе. — Соответственно что, это…брата мы тебе оставляем. Сама понимаешь, нам некогда отвлекаться будет, да и он не выдержит столько часов… Марьяна на миг вырвалась из своих фантазий, подняв обреченный взгляд на отца. Что же, деваться было некуда. Брат являлся огромной заминкой в её предстоящих планах. Даже не заминкой, а целом преградой. Взять с собой не получится, уж очень будет отвлекать. Оставить дома? Тоже имеет определенный риск. Спать он точно не будет, энергии у него по шею, дашь в распоряжении весь участок, будет обскакивать его галопом, пока не снесёт какие-нибудь стройматериалы и его не пришибет чем-нибудь. Нужно было срочно что-то придумать. — Ну, папа… — Я всё сказал. На этом диалог исчерпан. Марьяна грустно потупила взгляд в тарелку. Аппетит и вовсе пропал, как и шанс на вылазку в лес. Покинув завтрак, Романова заперлась в комнате до самого отъезда родителей. Делать было нечего. Солнце игриво откидывало тени на стену сквозь тоненькую тюль. Деревья снова танцевали в своём причудливом танце, всё так же манили, но уже с досадой. Просидев в комнате еще около получаса, девушка решила найти брата, узнать, чем тот занимался. Младший нашелся довольно быстро. Тот сидел на веранде дома. Вокруг него были разбросаны какие-то игрушки в перемешку с ветками. Мальчик забавно сопел, ковыряясь в пластмассовой машинке палкой. — Что ты делаешь? , — окликнула того Марьяна. Младший Романов резко обернулся на сестру — не услышал как та подходила, от чего смотрел на неё выразительно широким взглядом. — Я засунул туда свою лего фигурку, — мальчик вновь обернулся к себе, продолжая ковырять машинку. — Ясно. Ты тут приберись потом. Я буду у себя, если что зови, — с этими словами Марьяна вернулась домой. Кажется, в своей комнате она уже запомнила каждый угол и каждую неровность. Сейчас же перед ней была ценная гостиная и пару комнат —полностью в её распоряжении. И никаких мам с цветочными горшками и отцов со строительным инвентарем. Кристальная тишина и редкий скрип половиц с веранды дома. Романова медленным шагом обходила гостиную, приглядываясь к каждой мелочи. Старый протертый вельветовый диван в полоску — последний писк моды конца сороковых. Страшно было представить, как отец мог сидеть на этом пылесборнике. Напротив дивана деревянный журнальный столик. Потертая древесина, вся в царапинах, выглядела так же неутешающе. Всё таки ремонт стоило начинать изнутри дома. А напротив столика телевизор. Единственная вещь здесь напоминающая хотя бы начало двухтысячного года. Каналов, правда, было не много. Только федеральные и один детский. Жалко, ведь как раз политика и мультики 0+ не очень вдохновляли Марьяну. Наконец, с разглядыванием советской мебели гостиной было покончено. Девушка решила всё-таки обследовать ту самую запретную бабушкину комнату. Толкнув обшарпанную дверь, девушка вильнула внутрь. Стены в волнистую линию, тонкая тюль, деревянная двухместная кровать, две тумбы из того же материала и шкаф, как из фильмов ужаса. Помнится, в прошлый раз Романова не закончила с обыском тумбочек. Подойдя к ближайшей, она медленно выдвинула первую полку. Всё то же. Пару нераскрытых писем, газета и таблетки. Вторая полка пустовала, если не считать наличия в ней слоя пыли. Последняя же, та самая полка, где её прервали, была набита чем-то странным. Сверху лежали свечи, самые разные, от простых церковных до тех, что были обвалены в сухих цветах. Под свечами лежала какая-то потрепанная книга, завернутая в черный шарф. Под книгой были наикрасивейшие камни, минералы самых разных цветов, а рядом лежали браслеты с похожими камнями. Девушка восторженно разглядывала ассортимент и пообещала себе, что в день отъезда обязательно прихватит себе что-нибудь из этого. Марьяна поднялась на затекшие ноги. Мысленно попрощавшись с комнатой, оглядела ту в последний раз. Звенящая тишина и шорох листвы за окнами. Было слишком тихо. Подозрительно тихо. Романова стремительно выбежала из комнаты, даже не закрыв дверь за собой. Она пересекла гостиную, вышла в прохожую. Дверь дома была открыта нараспашку. На крыльце всё так же невпопад лежали игрушки Вани. Но самого мальчика не было. Романова обернулась с криком: — Вань? , — но отклика не было. Повторив его имя еще пару раз девушка поняла — дома младшего не было. В ту же секунду Романова выбежала из дома, стала оглядываться. У калитки его не было. Обошла дом — рядом со стройматериалами, оставленными отцом, тоже нет. Момент осознания свалился на её голову бетонной глыбой. От беспомощности и страха захотелось плакать. Плакать навзрыд, как маленькой от несправедливости большого жестокого мира. Она приложила огромные усилия, чтобы вмиг подскочить и побежать туда, куда, по логике, казалось, мог бы пойти маленький мальчик. Она сразу отмела вариант с тем, что брат вышел за забор в поселок. Ибо делать там было нечего, а недалеко от нашего забора постоянно караулили бабули, и те бы сразу вернули ребенка домой. Ну или на крайний случай поплелись бы звонить родителям, да спрашивать, что их чадо за забором делало. Поле было недостаточно высоким, чтобы можно было не заметить восьмилетнего ребенка, поэтому, даже не заострив внимание на километре пшеницы, Марьяна ступила дальше. Остались только бескрайние леса. Неизведанные, пугающие, опасные. И вот — она уже стоит на опушке леса. Ей нужно всего лишь руку протянуть и она окажется внутри. Но тело сковало страхом, страхом неизведанного. Руки предательски затряслись, дышать стало тяжелее. —Нужно просто наступить, просто сделать шаг, — повторяла себе, как мантру с закрытыми глазами. Она крепко сжала кулаки. Теперь лес не казался ей таинственно манящим, наоборот страшно пугающим. Неизвестность убивала. Она задерживает дыхание. Негнущейся ногой делает шаг, затем еще один и срывается на бег. Лодыжки больно жжет в ту же секунду — она бежит по крапиве и репейникам. Не обращает на это внимание, бежит невпопад, куда глаза глядят. Ноги по самые ляжки в ссадинах и какой-то грязи, руки, впрочем, тоже. С каждым пройденным метром становилось темнее, а воздух в этой части леса стал гораздо плотнее. Она потеряла счет времени, уже не помнит, сколько раз судорожно звала мальчика по имени. Это конец. Она резко остановилась, оглядела себя и местность вокруг. Лишь деревья, трава, мох и всякая живность. Ноги жутко саднили, голова начала ныть от недостатка кислорода. Марьяна не понимала, как далеко она находится от дома. Не понимала, в каком направлении ей искать. А вдруг она сама потеряется? Умрет здесь совсем одна и не найдет брата? Родители будут убиты горем. Но Романова не собиралась поддаваться панике, нужно было действовать. Она еще раз оглядела местность глазами, искала хотя бы малейшую зацепку, хоть что-то, за что можно было зацепиться. Но, к сожалению, лес играл по своим правилам. Марьяна закрыла лицо руками, судорожно повторяя про себя: «Ну хоть что-то, умоляю, пожалуйста, хоть что-нибудь». Не знает, то ли это сила мысли сработала в тот же миг, не то судьба или простое совпадение. Но где-то совсем рядом Марьяна вновь, как вчера ночью, услышала женское пение. То самое пение неизвестной. Поскольку это было единственной зацепкой, Романова решила следовать за голосом. Чарующий, прекрасный голос. Теперь она начала понимать слова. Трепетно прислушиваясь к ним, она ступала дальше сквозь колючие ветки. «Над болотом пляшут ветры. Отражаются в воде Пьяных сосен километры. Никогда, никто, нигде…» Руками отбивалась от тяжелых веток сосен. В этой местности был особенно мягкий грунт. С каждым шагом Марьяне казалось, будто та утопала. Она проходит еще несколько метров прямо, когда понимает, что поющая девушка находится прямо перед ней. Она отодвигает последнюю ветку от себя и делает шаг вперед. Перед ней предстало болото, по краям окруженное толстыми соснами. Здесь было довольно тепло, лишь изрежете солнечные зайчики падали на верхушки деревьев. Это было удивительное место. У Романовой прихватило дыхание. Она так и замерла, облокотившись на шершавый ствол дерева. Здесь было красиво, здесь было уютно. Пахло хвоей, мхом и дикой мятой. Она чувствовала, как наполняется энергией, как не странно шедшей от земли в этом месте. Она бы простояла так еще вечность, если бы не поющая, вдруг обернувшаяся на нее. Девушки столкнулись взглядами. Марьяне стало страшно и неловко. Она была так обворожена местом, что совсем не обратила внимание, что поющая находилась в этом самом болоте по горло. При чем это не выглядело так, будто случайная прохожая решила освежиться в воде, ведь рядом не было никаких вещей. Да и странно всё это…кому понадобится плавать в болоте, когда в деревне есть нормальная речка? — Ну и что ты встала как вкопанная, в тине повязла? , — кинула насмешливое женщина. Марьяна еще с около минуты в немом шоке разглядывала полуголую даму, непринужденно плавающую в болоте. — Кто ты? , — робко спросила Романова, оглядывая это странное место. Сюда будто бы и вовсе не проникал свет, кажется, даже температура тут было гораздо выше. — Ну а как ты думаешь, малышка? , — Марьяна невольно покосилась на такое обращение к себе. Вообще-то, уже в следующем году ей исполнится восемнадцать лет. На вид и по росту её точно нельзя было назвать маленькой. — Ну, женщина какая-то, — неловко предположила девушка, как вдруг со стороны болота раздался звонкий смех. Романова непонимающе пялилась на женщину. — Не смеши мои плавники! По мне это и так было очевидно! Глупая, — странная женщина неспеша подплывала всё ближе к Романовой. Сквозь толщу каких то водорослей, камышей и просто травы. — Я хотела попросить помощи, но, как вижу…с тобой бесполезно вести диалог, — обиженно заключила Марьяна и уже было собиралась покинуть неизведанное место и идти дальше на поиски брата. — Ты не просто так здесь, знаешь, милая? Я позвала тебя сюда. Обычных бабонек отсюда как огнем отпугивает, а мужики если заходят, то в деревьях теряются, да так и не выходят, — хитро проговорила та, неотрывно наблюдая за Романовой. — А…как это обычных? И зачем вы позвали меня? — Ну, даже не знаю. К примеру, те доярки, которые с утра до ночи на лавках сидят, кости всем перемывают. Или девки, которые тут полуголыми ходят, надеются мужика себе отхватить. Такие, знаешь, никакие? И еще -- ты догадываешься, зачем ты здесь и какой помощи просила. — Но если обычные люди сюда не суются, тогда почему я здесь? — А мне откуда знать? Может, мама у тебя колдовка? Или бабушка? По какому там колению способности то у вас передаются. — Всмысле колдовка? Никто у меня не колдовал никогда! Мама вон вообще в церковь каждое воскресенье ходит и всё такое. А бабушка… — Ну вот видишь? Поэтому ты тут. Ко мне обычно ведьмы всяки разные заходят, за советом, направлением… Или просто убить хотят. А ты я вижу молода душа, за помощью прибежала, правильно? — Да, да, ты говорила что…мужики,, теряются здесь, в лесу. А что насчет детей? — Ух, у тебя ребенок что ли есть? — Да нет, нет же, это брат мой. Я оставила его на пару минут…и…и… — Марьяна не договорила. На глаза навернулась пелена слез, а тело вновь обдало паникой до дрожи. Девушка отвернулась от болота в попытках спрятать позорную панику. — Да всё, успокойся ты, малышка. Я много людей на своем веку встречала, но таких неженок ни разу. Слушай сюда, что я тебе скажу, — — Да какая ж это река, болото само настоящее, — пробубнила Марьяна, повернувшись лицом к женщине. — Это для вас болото, для полуслепых. А я то знаю что это раньше речкой было, еще какой. Просто трава всякая наросла и ил размяк. А так водичка чистая, без лишней живности. — Кто ты? — Я? А как ты думаешь? Может, леший? Чудовище лесное? — На чудовище ты совсем не похожа, да и на лешего тоже, — шмыгнув, улыбнулась Романова. — Уж спасибо, — коротко улыбнулась женщина, — Так кто же я? Может, дать тебе подсказку? — Покажись, — настойчиво просит Романова, подходя чуть ближе к воде. — Догадливая девчушка. Так уж и быть! , — и в тот же миг женщина, оперевшись руками на землю, тяжело выпрыгивает из воды. Марьяна обомлела. Это была женщина с самым настоящим рыбьим хвостом. У нее была серебристая чешуя, конец плавника или хвоста, как там принято называть, переливался красивым зеленым цветом. Девушка и забыла про смущение. Подумаешь, она тут лежит с голой грудью. Да и это вообще всё неважно! У нее ведь рыбий хвост! — Русалка! , — восторженно заключает Романова, радуясь, как ребенок. В жизни она не видела ничего необычней и красивей, чем это. — Ну, меня по разному называют, — скромно улыбается женщина, шевеля своим плавником. — Но как же это возможно? , — искренне интересуется Марьяна, она уже было хотела подойти совсем близко, чтобы рассмотреть каждую чешуйку по отдельности, как вдруг её отдернули. — Не подходи близко — опасно. Тебе вообще опасно было сюда одной заходить, так что к болоту тем более не ступай, — осекла русалка и в тот же миг юркнула под воду с большим всплеском. Вынырнув из воды и убрав волосы с лица, та продолжила: — Как я говорила, лес этот необычный. Называй, как хочешь, будь то магическим или волшебным, как обычно местные колдовки выражаются. Ну и вот -- я здесь и ты. — А баба яга существует? , — русалка залилась громким смехом, тут же ответив: — Я обожаю ваш фольклор! Поверь, ты не первая, кто это спрашивает. Нет, её не существует, — на секунду русалка задумалась, загадочно взглянув в сторону леса. — Твоё время заканчивается. Я помогу тебе, девочка. Видишь камень вон там, у ели? Возьми его, он приведет тебя к брату. Главное, доверься себе. Когда ты найдешь его, строго иди прямо и не смей оборачиваться. Поняла? , — грубо спросила русалка. Марьяна решила не перечить и завязать с вопросами. Она быстро отыскала нужный камень. Самый обычный, как речной, только с каким-то символом по середине. Она крепко зажала его в руке и последний раз повернулась на свою спасительницу. — Могу я узнать, как тебя зовут? — У меня много имен, и все называют по-разному, но моя матушка окрестила меня Викторией, — произнесла последнее русалка, прежде чем скрыться под толщей воды и водорослей. Романова мысленно поблагодарила, прежде чем двинуться по лесу. Указание были достаточно четкие и простые. Нужно просто слушать камень и слушать себя. Она остановилась, пристально взглянув на камень, затем закрыла глаза, концентрируясь на нем. —«Просто слушайся…» Романову повело вправо. Она переключилась на бег. Недолго тяжелые ветви ив хлестали её по щекам. Совсем скоро хвойные сменились на обычные деревья. Дышать тут же стало легче, и здесь было гораздо светлее. Она бежала что есть мочи, заворачивая в неизвестном направлении. Когда вдруг издалека она заметила знакомую дорожку. Она уже где-то видела подобный лаз. Точно! Она разглядывала его с внешней стороны. Еще пару метров и она оказалась на давно изученной тропинке. Романова поворачивает голову направо. Дура! Она же рассматривала тропу, как через зеркало. Поворачивает голову налево. Та самая одиночная ива среди пышных деревьев. Родная полуразрушенная печка и чья-то маленькая темная макушка, сидящая напротив постройки. Марьяна кинулась сквозь траву и репейник к нему. Почти ревела: «Ванечка, Ванечка, как же ты». Мальчик с такой реакции сестры опешил. Девушка набросилась на того с объятиями, все время нервно повторяла его имя. — Почему ты ушел? Где ты был? Ваня! , — громко заливалась девушка, грязными руками стряхивая слезы с глаз. — Марьяна…я просто искал тонкую палочку, у меня той не получилось фигурку достать, — прокартавил младший. — Больше никогда не уходи молча, ты понял меня? , — грозно пригрозила девушка, — Пошли домой Вань, родители скоро приедут. И не говори им, что уходил, хорошо? Так и закончился их день. Ванечка смог достать свою фигурку из машины, в этом ему помогла сестра. Ведь оказывается, можно было воспользоваться вилкой, а не палкой для копошения в микро машинке. Родители приехали довольно скоро, привезли детям кучу гостинцев, а Ванечке новую машинку, только побольше. Так же они закупили краски и новых гвоздей. Теперь дом будет выглядеть более приятно и перестанет так сильно скрипеть. А Марьяна…впрочем это уже другая история. История совершенно нового, обновленного человека. Это событие стало ключевым в её карьере и жизни. Тот самый камень, который помог девушке найти брата и дорогу к дому, позже станет ей подвеской и оберегом. Она заберет всё эзотерическое из комнаты бабушки и тщательно изучит, чем та занималась. Так же Романова записала себе те четыре спетых русалкой строчки и её имя. Она никогда не забудет свою спасительницу, никогда не забудет то болото и то волшебное место. Она всегда будет рядом с ней — сквозь года. Марьяна полюбила дачу. Теперь она будет ездить сюда каждое лето. Каждое лето ходить в лес и искать Викторию, ведь у неё всё еще не закончились вопросы. Будет искать то самое полюбившееся ей болото. Там она будет черпать свою энергию. Она научится правильно общаться с лесом и его жителями. И в будущем, возможно, даже напишет свою сказку про волшебный лес. Вот и сказочке конец, а кто слушал молодец! «Не простит мне эту слабость. Покрывалом ватным сны. Неба сумрачная сладость Подкрадётся со спины.»