В дороге

Дорога. Та, что с уютным шорохом бежит им навстречу и уносится восвояси в мытых дождём зеркалах. Та, что встречает их утренними туманами вдали трассы вместе с ранним новым днём, ещё нехоженым, неиспорченным людьми. Дорога - это пахнущая дождём прохлада, когда выходишь из машины. Это два дымящихся ароматных стакана на безлюдной в это время заправке: горький двойной эспрессо и пряный сладкий латте, нежный, как облака. Знал бы я, что он станет пересыпать туда полстакана сахара, в жизни не подсадил бы его на кофе, думает Кроули. Но и этого количества сладкого эфирному созданию все равно оказывается мало, потому что в руках Азирафаэля шелестит бумажный пакет с миндальными круассанами. Когда они выходят из магазинчика, неся заветное утреннее зелье и выпечку в машину, демон не может удержаться и свободной рукой приобнимает возлюбленного за упитанную талию. Он поглаживает Азирафаэля по боку и нежно целует подставленные губы, которые на вкус уже как первый глоток латте. А ещё он подсадил его на скорость - да-да, это, наконец, случилось. Как-то само собой. Вообще-то Азирафаэль, воздушное создание, схватывает все крайне быстро, буквально из воздуха. Какая-нибудь пара месяцев ежедневных тренировок (сблизивших, как оказалось непостижимую семью ещё больше), две-три не больше пустяковых ссоры, и сейчас Кроули спокойно, как будто так было всегда, принимает у ангела его стакан и кулёк с выпечкой, пока тот комфортно устраивается на водительском месте. Конечно, до стремительности демона Азирафаэлю с его темпераментом далеко. Но зато ведёт он мягко, без рывков и резких манёвров, и настолько спокойно и уверенно, что Кроули диву даётся. Пальцы Азирафаэля, который не отрывается от дороги, ощупывают стаканы с кофе, пытаясь найти свой. Кроули облегчает ему поиски, поднеся уже не такой горячий латте к расслабленно приоткрытым ангельским губам. Азирафаэль делает большой глоток, а потом, не отрывая спокойного взгляда серых глаз от трассы, касается пухлыми тёплыми губами прохладных пальцев, которые протягивают ему стакан. - Опять ты холодный, Кроули! Какой же ты у меня мерзлючий, дорогой…на заднем сиденье лежит мое пальто. - Переживу. Я всссегда такой… - улыбается рыжий. Острые скулы, покрытые золотистой россыпью веснушек, чуть розовеют от благодарности и нежности. - Энтони Кроули, немедленно оденься, или я остановлюсь и закутаю тебя сам. Бежевый плащ с клетчатой подкладкой все ещё хранит тепло ангельского тела и даже пахнет как кудри Азирафаэля: свежими сливками и чуточку - цветущим лугом. Кроули кутается в него дрожащими от непонятного волнения руками. Плащ велик ему в ширину, и можно завернуться в него, как в одеяло. Самое прекрасное и уютное одеяло… - Вот сразу бы так, радость моя. - холёная рука блондина ложится на острую коленку рыжего, укрытую плотной светлой тканью. - Я же знаю, что ты постоянно мёрзнешь. И знаю, почему. Ты плохо ешь. Кстати, один из круассанов - тебе! - Не раньше, чем накормлю тебя сам, ангел. Мне тепло под твоим плащом, хоть и смотрюсь я в нем, наверно, тем ещё чудиком. А теперь не отвлекайся от дороги, ради Бафомета. - Согревайся и отдыхай, Энтони. Выберем какое-нибудь тихое местечко и завернем туда, чтобы… Речь Азирафаэля мягко, но настойчиво прерывает упершийся в губы ароматный круассан. Ангел с аппетитом откусывает большой кусок. - Ещё, ангел. Думал, отвертишься? Обожаю тебя кормить с рук. А у тебя выхода-то и нет. - Ммм… Энфони ! Это фебе надо ефть! Я и так… - Да-а… ты и так… и тебе идёт. И поэтому тебе нужно есть побольше вкусностей, мой прекрасный… Кроули успокаивается только тогда, когда под разговорчики скармливает Азирафаэлю все содержимое бумажного пакета. Длинные пальцы нежно проводят по пухлой розовой щеке, отряхивая крошки. Прямая дорога и плавная манера ангела приятно укачивает, и Энтони начинает клонить в сон. С тех пор, как его ангел научился водить, он сильно полюбил дремать в дороге. Когда Азирафаэль рядом, его тепло и забота сами собой окутывают тебя коконом и тихо убаюкивают. Демон откидывает до предела кожаную спинку пассажирского сиденья, с трудом устраивает длинные ноги поуютнее и любуется через полузакрытые ресницы на очаровательно курносый профиль любимого за рулем. Азирафаэль выглядит таким спокойным, таким сосредоточенным. Большие серые глаза без тени волнения направлены на дорогу, ничего не упуская. Небольшие, мягкие белые руки с изящным рисунком голубых вен спокойно лежат на руле, будто бы ангел всю свою долгую жизнь (кстати, больше тридцати пяти ему не дашь хоть убей) только и делал, что водил автомобиль. Кроули просто не может оторвать взгляда от уютной фигуры возлюбленного. Обширный пухлый живот Азирафаэля, слегка перетянутый ремнём безопасности, уютно лежит на полных, широких бёдрах и чуть подрагивает на неровностях дороги. За год счастливой и спокойной семейной жизни блондин успел аппетитно округлиться, это заметно со всех сторон и совершенно восхитительно. - Это просто незаконно - быть таким потрясающим. Поэтому будь готов, что однажды я не удержусь и попросту съем тебя, моя обожаемая толстенькая булочка, - произносит Кроули про себя. Потому что Азирафаэля действительно хочется тискать вечно и за все подряд, нежно прикусывая зубами, как пышную булочку с сахарной пудрой. И Кроули с трудом удерживается, чтобы не начать делать это прямо сейчас. Если честно, он настолько доверяет своему светловолосому счастью, что без стеснения начал бы зацеловывать и ласкать его даже за рулем, но глаза постепенно закрываются сами, и сладкая дремота берет верх. Через четверть часа Азирафаэль сворачивает в тихую буковую рощу у трассы и глушит мотор. Он обходит машину и раскладывает сиденье мужа до предела, чтобы Кроули было удобнее, а затем проделывает то же со своим и устраивается рядом с открытой книгой в руках, скинув туфли. Кроули сладко спит, убаюканный дорогой. Под широким плащом едва угадываются изящные линии его тела. Азирафаэль поправляет ткань, укрывая любимого теплее, сплетает его согревшиеся теперь длинные худые пальцы со своими, потому что хочет чувствовать своего Энтони рядом с собой каждую секунду. Рыжие ресницы чуть вздрагивают в дремоте. Что за сны такие он смотрит, гадает с интересом Азирафаэль. Огненные, роскошные волнистые пряди упали на худое веснушчатое лицо, такое спокойное сейчас. Под тонкой кожей вокруг глаз залегли темные тени. Кроули такой невозможно красивый, но он выглядит заметно уставшим и измождённым - это длится уже не первый месяц и сильно печалит ангела. Азирафаэль не знает, сколько потребуется времени, разговоров, объятий, поцелуев и пробуждений вместе. Может быть, всей жизни не хватит на то, чтобы излечить Кроули. Но ангел понимает, что будет пытаться. Будет отдавать своему самому дорогому на свете рыжему чуду всю свою заботу и нежность каждый день. Потому что он хочет делать это. И так будет все те дни и ночи, что им остались.