Memento mori

      - Грустишь? - Себастьян поднимает тусклый взгляд на говорившую девушку, сидящую около него. Лили улыбается точно так же, как и в начале их знакомства, когда она грациозно победила его в первой же дуэли, - здесь сильный ветер, ты можешь замерзнуть, - он давно уже сделал это, переставая чувствовать даже тепло своего дыхания и стук сердца.       На Астрономической башне действительно было очень холодно. Весенняя ночь сегодня не смогла порадовать приятным теплом, одаривая лишь порывами ледяного ветра, дующего словно с самого дальнего севера. Единственное, что могло сейчас радовать - чистейшее звездное небо, сошедшее словно с учебников по астрономии со всеми своими миллиардами крошечных огоньков. Парень отдал бы все, чтобы его мысли были сейчас также чисты и безоблачны как этот восхитительный небосвод, но пока голова разрывалась и пылала от тяжелых дум, которые не могло ничего охладить.       - Ты тоже сейчас замерзнешь, - недовольно бурчит Себастьян, кутаясь в грубую ткань мантии своего факультета, смотря как Лили отрицательно качает головой, - но спасибо за заботу, - добавляет парень тише, утыкаясь лбом в свои колени. Внимание девушки резало его сердце острыми лезвиями.       Лили всегда была странно заботливой и до невозможности сердобольной. Практически невозможно было найти человека в этой школе, которому или друзьям которого не оказала бы помощь эта милая гриффиндорка. Рыжая девушка с невероятными синими глазами могла растопить любое сердце. Даже Оминис, давно окруживший себя непробиваемой коркой льда, начинал таять рядом с ней, оживая как подснежник в начале весны. Создавалось ощущение, что тепла Лили хватит на весь этот мир, столько в ней пылало какого-то внутреннего огня. Себастьяну казалось, что рядом с Лили даже Анне становилось лучше.       - Это был хороший год, да? - игнорирует брошенную благодарность Лили, смотря куда-то мимо Себастьяна , - столько всего было… Ох, помнишь как ты сопровождал меня в Хогсмид? - девушка буквально подпрыгивает с места, начиная расхаживать по площадке и размахивать тонкими руками. Она всегда так делала, когда ловила очередной эмоциональный подъем. Себастьян шутил, что таким образом она рано или поздно просто взлетит, - я была в таком восторге! О, или помнишь, как мы пробирались в запретную секцию вместе? Мне кажется, что я влюбилась в тебя именно тогда! - Себастьян чувствует как внутренняя боль, накатывает новой волной и начинает разрывать его изнутри. Он не знал, когда Лили правда начала испытывать к нему чувства, и были ли они вообще, но точно помнил когда любовь проснулась в нем.       Их связывало так много приключений, что хватило бы на несколько человеческих жизней. И все они уместились в какой-то смехотворный период одного неполного учебного года. Да, Себастьян помнил всё. Восхищение в глазах девушки от первого визита в Хогсмид. Тот сокровенный момент, как они выбирали ей первую волшебную палочку. Еловая древесина и волос единорога идеально подходили такой необыкновенной волшебнице. Обычно артефакт выбирают с самыми близкими людьми, и Себастьян испытывал невероятный трепет от того, что девушка взяла с собой именно его, практически незнакомца, а не свою болтливую сокурсницу.       Настигнувшая их в тот же день первая совместная битва с троллями отдается в воспоминаниях детским восторгом. Ещё никогда Себастьян не чувствовал рядом с собой настолько правильного человека, настолько их движения были едины, создавая ощущения не магического противостояния, а настоящего танца. Вместе с Лили они ещё не раз в последствии будут прикрывать спины друг друга в самых тёмных и опасных места, но… первый раз он всегда такой трогательный, особенный, врезающийся в память и сердце синим пламенем. И это касается не только битв с гоблинами и бандитами…       Себастьян вздрагивает, когда лицо девушки в одно мгновение оказывается в паре миллиметров от него. Большие синие глаза, превратившиеся в полумраке в два огромных сапфира, смотрели словно в глубь души Сэллоу, заставляя его внутренне трепетать. Страшнее всего для него сейчас было утонуть в двух океанах этих ясных глаз. Слизеринец хочет столько всего сказать Лили, столько сделать, но слова застревают внутри и из-за плотно сомкнутых губ не удается выдавить ни единого звука, а руки окоченели так, что невозможно двинуть и пальцем.       - Молчишь? - хитро улыбается Лили, демонстративно поправляя алый галстук своего факультета, висящий на изящной шее. Такой яркий, прямо как и она сама.       Себастьяну с первого дня казалось, что Лили было бы хорошо и на Слизерине. Гордая и амбициозная, она отлично вписалась бы на его факультете. Нашла бы свое место среди этих хитрых и эгоистичных людей, словно лисица маневрируя между их кознями и махинациями, хитро запутывая свои следы. Будет откровенным враньем, если парень начнет отрицать, что ни разу не представлял как они вместе с девушкой сидят на диване в общей комнате змеиного факультета. Руки Сэллоу бы аккуратно перебирали копну рыжих, практически алых, волос Лили, пока она счастливо улыбалась, сидя на его коленях. Возможно, они бы читали нудный учебник по Истории магии. Или вместе писали бы эссе для профессора Уизли, сочиняя фразы посложнее и заковыристее. А может спорили бы о тысяче и одном способе найти лечение для его сестры. Да, зеленый был бы Лили очень к лицу. Жаль, что Распределяющая шляпа допустила такую непоправимую ошибку, в том числе из-за которой они оказались сейчас здесь.       - А ты помнишь тайные убежища Исидоры? - неожиданно шепчет девушка прямо на ухо Сэллоу, заставляя того вздрогнуть и отчаянно заливаться румянцем. Лили замечает растерянность парня, начиная смущенно хихикать, утешающе проводя рукой по густым волосам слизеринца. Себастьян отдал бы всё, чтобы почувствовать это прикосновение.       Конечно он помнит. Каждое убежище, которая оставила после себя некая Исидора. Начиная с самого первого, когда после напряженной битвы с противниками, они с Лили ворвались в застывшую в веках обитель древней волшебницы.       Себастьян помнит, как повернулся к девушке, стараясь отдышаться, и впервые для себя увидел её такой… прекрасной. Слегка растрепанной, в форменной рубашке, плотно облепившей тело от напряженной схватки, с часто вздымающейся грудью и крохотными капельками пота, стекающими по изящной шее. Помнит как касался горячей кожи своими губами, до боли вдыхая стойкий аромат духов с запахом сочных цитрусов. В ушах навсегда запомнится нежный голос Лили, то тихим шепотом просящий не останавливаться, то томно выкрикивающий его имя, эхом отражаясь в стенах заброшенных укрытий Исидоры.       Разве можно забыть те ласки, которые они дарили друг другу так искренне и отчаянно, словно где-то шёл обратный отсчет, после которого этот бренный мир исчезнет, разрушаясь до самого основания? Нет, такое не забывается. Оно хранится словно самые дорогие сокровища мира в глубочайших закромах души, куда не сможет проникнуть даже солнечный свет. Теперь особенно. Это было так на них похоже - наслаждаться друг другом до последней капли воздуха.       - Смотри, какое милое создание! - восхищается девушка, подходя к внезапно присевшей на перила Астрономической башни белоснежной сове. Себастьян безразлично смотрит на вторженца, в то время как птица внимательно следила своими огромными, светящимися в темноте глазами, за движениями Сэллоу, совсем не замечая стоявшую рядом с ней гриффиндорку, - ты знаешь, что в мифологии маглов сова - вестник смерти?       Себастьян ничего не отвечает, рассматривая как прекрасно лунный свет играет на густых кудрях Лили, создавая какую-то причудливую игру теней. Какое ему должно быть дело до школьной совы сейчас? Если у неё нет для него ни одной хорошей новости, способной сделать эту жизнь хоть каплю лучше, то пусть исчезает отсюда также быстро, как и появилась.       Не услышав ответ, Лили отворачивается от притихшей совы, ловя взгляд Сэллоу.       - Сегодня ты непривычно молчалив, - устало вздыхает девушка, подходя вплотную к перилам площадки. Оперевшись на них локтями, Лили начинает задумчиво вглядываться вдаль, - я так хотела бы снова почувствовать тебя, - шепчет Лили, касаясь подушечками пальцев своих губ, - это был хороший год, - добавляет она мечтательно, а внутри Сэллоу словно что-то взрывается.       - Почему тогда ты просто не обнимешь меня? Не поцелуешь, как делала это тысячи раз до этого? - срывается на крик Себастьян, вскакивая со своего места. Ноги отказываются слушаться, и он едва не падает, хватаясь за чей-то жалобно скрипящий телескоп, - почему ты просто не можешь хотя бы коснуться меня… - он и сам прекрасно знает ответ на все свои вопросы.       - Потому что меня нет, Себастьян, - печально улыбаясь, произносит девушка, не замечая повышенный тон, - ты забыл?       - Это ложь, - Себастьян чувствует как дрожат его губы, а к глазам подкатывают непрошенные слезы, которые парень тут же смахивает рукавом мантии.       - У тебя моя палочка в кармане, - начинает задорно смеяться девушка, заставляя Сэллоу чувствовать невыносимую горечь, - ты же сам её забрал с моего тела!       Странная сова на все эти действия нелепо поворачивает голову, звучно ухая.       Да, он забрал. В ту же ночь, когда после битвы с армией гоблинов под школой, преподаватели принесли тела профессора Фига и Лили в больничное крыло. Себастьян посекундно помнит, как, почувствовав душой неладное, не спал всю ночь и, бессмысленно бродя по коридорам, услышал странный шум. Пробираясь под покровом скрывающих чар в помещение, парень боялся сделать лишний вдох, чтобы не выдать себя. Видит Мерлин, лучше бы он уронил какую-нибудь древнюю вазу, и его бы со скандалом направили обратно в общежитие.       В памяти навсегда отложатся её стеклянные глаза, смотрящий сквозь него и замершая навечно легкая улыбка. Преподаватели заботливо накрыли Лили простыней, но даже у них не хватило внутренних сил покрыть ещё и лицо тканью. Такой же белоснежной, как и кожа девушки в тот момент. Пожар её огненно рыжих волос, обрамляющих прекрасное лицо, создает горькую иллюзию жизни, которая уже успела раствориться, исчезая с последним сделанным вздохом.       Себастьян не может сдержаться и большим пальцем стирает запекшуюся полоску крови, берущую свое начало в уголке тусклых губ. В ушах гудит какой-то неестественный шум. Все вокруг кажется плохой декорацией книги, и Сэллоу чувствует, что если задержится здесь хоть на секунду дольше, то его душа просто растворится в боли и отчаянии, а он сам станет частью этой отвратительной инсталляции.       Рядом с Лили лежит какая-то незнакомая палочка, совсем не та, которую они выбирали вместе в начале этого учебного года. Кусая губы до крови, Себастьян едва уловимым движением достает из чехла на предплечье настоящий артефакт девушки и спешно покидает это место, стараясь стереть из памяти эту безжизненную картину.       Себастьян мечтал запомнить Лили такой, какой он видел её буквально утром этого же дня. Веселой и одухотворенной, собирающейся не в последний путь, а в очередное интригующее приключение со счастливым финалом. В ушах стоял её смех, звучащий словно переливы крохотных колокольчиков.        Сэллоу даже не попрощался с ней нормально. Просто бросил какое-то пустое пожелание удачи, будучи погруженным в загадочную реликвию, которую они совсем недавно вместе добыли в жутких катакомбах. Сэллоу был так зациклен на себе, на своих проблемах и заботах, что не почувствовал душой тот знаковый момент, ради которого люди проживают жизнь.       Себастьян не остановил выходящую из крипты Лили. Не прижал её к каменной колонне, одаривая лицо поцелуями, а тело нежными прикосновениями. Не сказал на прощание, как он её любит. Тот момент, когда он не задержал её для того, чтобы сказать о своих чувствах последний раз, будет вгрызаться в сердце словно дикая мантикора, по капле выпивая кровь.       - Если я сейчас спрыгну, то встречу тебя вновь? - не узнавая свой собственный голос, отчаянно произносит Себастьян, подходя к девушке со спины. Она все также стоит, облокотившись на ограду Астрономической башни, смотря куда-то в даль.       - Не думаю, самоубийц никто не любит, - строго отзывается Лили, поворачиваясь к слизеринцу, - у тебя тут ещё много дел. Закончи хотя бы их, - девушка перестает хмурить тонкие брови и хитро подмигивает, взглядом намекая на свою палочку, лежащую в правом кармане мантии Сэллоу, - можешь пользоваться, я разрешаю.       - Лили, ты знаешь… я хотел сказать… спросить… страшно ли умирать? - несет какую-то сумбурную ерунду Себастьян вместо того, чтобы хотя бы сейчас произнести три заветных слова вслух. Он не успел их сказать тогда, но может сделает это хотя бы сейчас.       - Не страшнее, чем засыпать, Себастьян, - отзывается девушка, и Сэллоу вновь не может произнести то, что крутится в голове и на языке.       Себастьян уже придумывал этот разговор. Прокручивал его в голове тысячи раз, меняя фразы и ответы местами, сменяя тона и локации. И никогда у этого разговора не было хорошего завершения. Ни во сне, ни наяву.       - Себастьян, ты здесь? - сова за спиной громогласно ухает, испугавшись появления нового человека, начиная шумно махать своими крыльями. В тишине башни этот звук подобен раскату грома, на мгновение буквально оглушающему Себастьяна, заставляя того интуитивно прикрыть уши руками, крепко зажмуривая глаза.       Когда парень открывает глаза вновь вокруг уже пустота. Сова исчезла, словно её здесь и не было. Лили тоже рядом нет. Её и не могло быть. Пару дней назад девушку тихо и без лишнего внимания похоронили на кладбище Хогсмида, не привлекая к событиям лишнего шума. Её родители-маглы в лучшем случае получат краткое извещение, если вообще директор соизволит снизойти до подобных людей. Себастьян надеялся, что хотя бы профессор Уизли найдет в себе силы, чтобы донести до родителей Лили правду, какой бы ужасной и жестокой она не была. Эта замечательная девушка была достойна того, чтобы о ней помнили.       - Себастьян? - вновь раздается голос Оминиса, вслед за которым в темноте лестницы мелькает сначала бледный красный огонек, а затем появляется и сам парень, держащий перед собой волшебную палочку, - я тебя потерял. Что ты здесь делаешь?       - Дышу свежим воздухом, - безразлично бросает Себастьян, ещё раз осматривая площадку вокруг. Пыльные следы на полу были оставлены только его ботинками.       - Ты здесь один? - задает ещё один вопрос Оминис, на который Сэллоу хочет ответить категорически отрицательно. Но одергивает себя. Всё это время он был здесь совершенно один.       - Пойдем отсюда, Оминис, - оставляя без ответа вопрос друга, отчаянно произносит Себастьян, пряча заледеневшие руки в карманы. Пальцы непроизвольно касаются чужого артефакта, сразу отчаянно сжимая его. Палочка, словно издеваясь, отдается приятным теплом. Прямо как и её хозяйка, - я чертовски замёрз.       - Мне казалось, что ты тут с кем-то говорил, - Сэллоу быстрыми шагами настигает друга, поравнявшись с ним на последней ступеньке лестницы. Оминис выжидающе хмурится, надеясь получить ответ хотя бы на эту фразу.       - Тебе показалось. Я молчал, - искусно врет Себастьян не только Оминису, но и самому себе. Ядовитая ирония прожигает Сэллоу изнутри, заставляя горькому осознанию накатить новой волной. Он молчал, когда надо было говорить и говорил, когда уже стоило молчать.       Оминис не верит, но смиренно дает другу пройти мимо, позволяя тому первому начать спускаться по лестнице вниз. Их тихие шаги гулко отдаются в густой тишине башни. Медленно спускаясь вниз, Себастьян всё ещё мысленно был на той проклятой смотровой площадке Астрономической башни. Будь у него ещё один шанс, ещё одна отчаянная попытка, он бы взял себя в руки и сказал то, что желал всем сердцем. «Лили, я люблю тебя». Да, именно так бы он и сказал, если бы мог. Если бы она могла услышать.       - И я тебя любила… - шелестит родной голос где-то рядом настолько, словно говорившего можно будет коснуться не вытягивая руки.       - Оминис, ты слышал? - практически вскрикивает Себастьян, чем изрядно пугает идущего рядом Гонта. Тот едва не роняет палочку куда-то в темноту узкой лестницы, из-за чего раздраженно хмурится.       - Что я должен был услышать, Себастьян? - огрызается парень, но ощущая крайнюю растерянность друга, добавляет намного мягче, - это был просто ветер, скорее всего. Тебе показалось.       Себастьян чувствовал, что он действительно ужасно замерз, а ещё… это был точно не ветер.