Аква

Pov: Флур. Я из третьего поколения прислужников, поэтому родителей у меня не было. Зато был брат. Нас создали так, чтобы мы хорошо работали в паре, поэтому наше обучение и дальнейшая работа всегда проходила вместе. Естественно, из-за этого брат всегда был для меня на первом месте. Если других чаще всего создавали для одиночной работы, и им приходилось искать поддержку у других, мы были друг у друга сразу. Единственные близкие люди, в жилах которых текла одна кровь. Мы много времени проводили вместе. Брат был для меня лучшим другом, с которым можно было обсудить всё, начиная от наших интересов, заканчивая тренировками и лучшими тактиками ведения боя. Я всегда делилась с ним всем, что меня интересовало, и он со мной тоже. У нас была идиллия, несмотря на разницу в нашем эмоциональном развитии. Хотя мы двойняшки, я была ребёнком по сравнению с ним. Я хотела быть как он: такой же сильной и поддерживающей, чтобы он тоже мог опереться на моё плечо, как я – о его. Хотелось хоть раз почувствовать себя старшей сестрёнкой. Я очень его любила. И уверена, он меня тоже. Я помню его добрые и ласковые взгляды, когда я приходила хвастаться ему своим новым достижением. Он был моей единственной семьёй, состоящей из одного человека. Поэтому я возненавидела хозяина, когда осталась одна. Мне казалось, что брата ложно осудили. Что он не совершал ничего из того, что ему было приписано. Он не мог быть организатором восстания! Хотя я прекрасно знаю, что рядом со мной во время осады его не было. Мне было очень сложно сражаться в одиночку. Когда я присутствовала на суде, где его обвиняли наравне с остальными, внутри будто что-то оборвалось. После этого пришло осознание, что я осталась совсем одна. Наша семья из двух человек была разрушена в мгновение ока. Мир как будто разрушился. Жалкая надежда, что это ошибка, не отпускала меня до недавних событий, потому что хозяин часто буквально с ничего отправлял людей на склад, и у нас в какой-то момент сложилось впечатление, что он делал это просто наугад. Конечно, мы начали опасаться. Возможно, я даже понимаю причины восстания, но не понимаю, для чего. Разве боги не настолько сильны, что могут придавить нас одним только движением пальца? Мы, прислужники, были созданы для помощи в управлении обычными людьми, так как один человек, насколько силён бы он не был, не справится с этим. И неужели только из-за этого наши решили, что хозяин слаб? Хоть он не показывал даже толику своей силы, Марэ рассказывала нам многое. Она первая прислужница хозяина, никто не сомневался в её словах. По крайней мере, мне тогда так казалось. Бог не может быть слабым. На то он и бог, верно? Но восстание всё равно произошло. И когда хозяин узнал об этом, он мигом всё прекратил. Но за это время мы успели перебить друг друга. Хоть я и не единственная выжившая, но создалось ощущение, что я действительно осталась одна. Под руководством другого бога, совершенно потерянная, я не знала, что мне делать дальше. Будто забрали смысл всей моей жизни – я никогда не должна была работать одна. Но без брата я не смогу работать с кем-либо ещё в принципе. Это какой-то замкнутый круг одиночества, который никак не разорвать. Следовательно, наверное, отсюда и ненависть. Но слова госпожи Фулгур... мой брат причастен, да? Нет, он не мог... Но я же смогла. Я не хотела нападать на Лаки. Это был секундный порыв, и мне хотелось больше досадить хозяину, чем убивать кого-то. Мне было плевать, какими способами. И это очень сильно напугало меня. Никогда не чувствовала чего-то подобного. Думаю, потому что даже во время восстания у меня не было причин выбирать что-либо. Но сейчас... Даже если я говорю, что мой брат не мог совершить подобного, вдруг у него было также, как у меня? Что, если его что-то сподвигло поступить подобным образом? И ему было плевать, как решить эту проблему. А если бы я столкнулась с этим лицом к лицу, что бы я выбрала: брата с восстанием или хозяина? Я... никогда бы не подумала, что всерьёз задумаюсь над этим вопросом. А для меня ответ должен быть только один. А чем нынешняя ситуация отличается от выдуманной той? Я серьёзно ранила своего товарища из-за почти детской обиды на совершенно другого человека. Лаки тут не при чём. Я должна была разобраться с хозяином лично. Поговорить, например. Но не нападать. Что я за телохранительница-то такая? Я действительно могу пойти на такую подлость? Даже я понимаю, что подобное поведение неприемлемо. А что толку? Меня всё равно заперли на складе, непонятно на сколько времени за это самое неприемлемое поведение. Только уже действительно в полном одиночестве. Чем я вообще лучше других запертых здесь водников? Ничем. Я такая же, как они. Здесь мне самое место. Страшно представить, что я снова могу натворить, поддавшись эмоциям. Прости, Лаки... я действительно не хотела. Правда, в моих словах уже нет смысла. Случившегося не исправить. Я совершила ужасную ошибку. Но если бы у меня был шанс... ******** Я сделала глубокий вдох, чувствуя прохладу пола. Что? Я дышу? Раскрыв глаза, я пыталась разглядеть происходящее вокруг, но противная слабость туманила взор. Я даже не могла пошевелиться. Что происходит? Опёршись рукой о пол, я с огромным усилием заставила себя сесть. А потом застыла под пристальным немигающим взглядом госпожи Фулгур. Та вдруг улыбнулась, закинув одну ногу на другую. – Как себя чувствуешь? Я молча смотрела на неё, не в силах вымолвить ни слова. В голове бился только один единственный вопрос: почему? Это не склад. Тронный зал госпожи Фулгур? По ощущениям даже месяца не прошло! Почему меня вытащили? Для чего? Что происходит?! – Вы, водники, как всегда своевольничаете. Ох. Я сразу сфокусировалась на её усмешке и резко выпрямилась, усевшись на колени. – Я, – сипло начала я и почистила горло, – чувствую слабость. – Как же так, – игриво протянула та, – и как ты будешь выполнять свою работу? Выполнять... что? – Наверное, придётся сначала восстановить силы, прежде чем отправляться к Акве. Что думаешь? Я широко раскрыла глаза, уставившись на неё в полном непонимании. – Он же убьёт меня. – Разве это не лучший исход? Моя смерть? Когда это стало лучшим решением?! – Многие прислужники действительно готовы выбрать смерть, чем вечность на складе. А ты нет? Я поджала губы, опустив взгляд в пол. Госпожа Фулгур рассмеялась. – Но если без такого рода шуток, – продолжила она, – если он тебя ранит, я и разозлиться могу. Будто ему не плевать. – Давай так. Если ему действительно будет так важно что-то с тобой сделать, то пусть придёт и скажет мне лично. В таком случае я действительно хорошенько подумаю над твоим наказанием. Я резко подняла голову, ошарашенно уставившись на неё. – Правда, – продолжила она, не моргая смотря на меня, – с таким положением дел у него вряд ли что-то получится сделать. Это же... – Что, – начала я, чувствуя подскочившее к горлу сердце. Я сделала глубокий вдох, мурашки пробежались по позвоночнику, и меня передёрнуло. – Что вам нужно от меня? – Твоё участие, Флур, – протянула госпожа Фулгур, улыбнувшись. – Разве не очевидно? А я-то всё время думала, для чего меня отправили к хозяину. Она с самого начала знала, что случится, да? Чёрт... какая же неприятная ситуация. – Можешь отдохнуть, но потом не забудь отправиться к Акве. Приказ есть приказ, помнишь? Как мне забыть об этом? Но я только кивнула. – Будет исполнено. И с трудом поднялась на ноги. Когда я вышла из тронного зала госпожи Фулгур, я облокотилась плечом о ближайшую стену. То платье с дела всё ещё на мне. Отстегнув парик от своих волос, я стянула его с головы, бросив на пол. Стало немного легче. Сколько вообще времени прошло? Как я должна отправиться к хозяину? Чёрт... думаю, если я немного задержусь, госпожа Фулгур сама найдёт для меня способ. – Флур? – вдруг послышался знакомый голос. Я резко подняла голову, обернувшись, и увидела застывшего посреди коридора... – Ты что тут делаешь? – глухо спросила я. Гутта нахмурился, тут же приблизившись ко мне. – Госпожа Игнис приказала мне передать информацию. Всё хорошо? Ты плакала? Плакала? Я тут же сунула руку в поясную сумку, вытащив из него зеркальце, и посмотрела на своё отражение. А, тушь потекла. Я даже забыла, что плакала перед заключением. – Какое сейчас число? – Сорок третий день осени. Был тридцать шестой... прошла ровно неделя. Я тяжело вздохнула, осев на пол. Гутта дёрнулся, тут же схватив меня за локоть. – Погоди, Флур! Мне вызвать врача? Всё хорошо? – Успокойся, – выдохнула я, прикрыв глаза. – Я просто устала. Мне надо немного отдохнуть. – Ты выглядишь очень помято, – тихо выдал он, отпустив меня и сев рядом на корточки. – Я слышал, тебя отправили на задние с хозяином. Вас нашли? Сбежавшие? Ах, если бы. – Я, – начала я, но замялась. Вообще-то при последней нашей встрече Гутта влепил мне смачную пощёчину. Не понимаю, почему сейчас он так легко общается со мной. – Ты... помнишь, почему мы поссорились в прошлый раз? – Из-за твоего брата, – кивнул он с таким важным видом, что мне захотелось его треснуть. – А что? – Какова вероятность, что... он действительно участвовал в восстании? Гутта уставился на меня с раскрытым ртом. – А я разве не так говорил? Всё, я не хочу с ним разговаривать, пусть идёт к чёрту. – Значит, – вдруг начал он, – ты наконец-то начала воспринимать мои слова всерьёз? Он улыбнулся, буквально расцветая от радости. Я просто тихо наблюдала за этим, чувствуя всю абсурдность ситуации. Я тут ему про своего брата, а он... – Ты знаешь, какая черта досталась нам от нашего хозяина? – вдруг спросил он, и я растерялась на мгновение. – Жестокость? Гутта отвёл взгляд в сторону, продолжая улыбаться, а потом посмотрел на меня. – Не совсем так. Безжалостность. Я уставилась на него, выгнув бровь, и он, заметив моё непонимание, выдал: – Я похож на жестокого человека? – Знаешь, на кого ты похож? – Можешь не продолжать, – неловко пробормотал тот, уставившись в пол. – Безжалостность немного гибче, чем жестокость. По крайней мере, в нашем случае она может быть воспринята как целеустремлённость из-за нашей природной толики психопатии. Но ведь у обычных водников нет такой особенности, однако часто замечали за жестоким отношением к другим людям. Целеустремлённость? По спине пробежали мурашки. Я же... примерно то же самое почувствовала. – Как давно ты понял это? – С моего первого задания. – Поэтому ты не убиваешь? – Ну да, – он снова улыбнулся, посмотрев на соединённые кончики указательных пальцев. – Я попросил хозяина больше не давать мне такие задания. По крайней мере, в тот момент я не знал, как с этим бороться, поэтому мне было немного страшно. Я затаила дыхание, уставившись на него во все глаза. Гутта считался одним из самых слабых прислужников хозяина, потому что ему никогда не давали сложные задания. Но если так подумать... Хоть я не видела, как он сражался на нашей стороне, но он был одним из выживших. Более того, именно он был тот, кто нашёл Марэ и сообщил о происходящем хозяину. – Ты научился бороться с этим? – тихо спросила я. Он посмотрел на меня, продолжая улыбаться. – Я просто каждый раз думаю, что жестокое обращение с человеком не входит в приказ. А с моей специализацией я с лёгкостью могу избежать подобного. По крайней мере, на моём нынешнем задании мне это очень помогает. Да, точно. Подставной бог огня. – Для нас, как для прислужников, нет ничего важнее приказа. Ведь, если мы не сможем его выполнить, то в нас нет смысла. Просто вспомни об этом, когда снова возникнет то чувство. А то вечность на складе звучит ужасно. Не хотелось бы видеть тебя там, если честно. Я вздохнула, прикрыв глаза. Он понял. Ну да, тут сложно не догадаться, учитывая моё состояние и глупые вопросы. А туда просто так не отправляют даже на неделю. – Я поняла. Постараюсь. – Ради хозяина, – улыбнулся тот, и я кивнула. Он вдруг достал из кармана деревянную плоскую палочку, на которой были высечены символы, и протянул мне. Я застыла, недоверчиво на неё уставившись. – Держи. – Гутта. – Думаю, тебе это понадобится больше, чем мне. Мне нет причин возвращаться к людям в ближайшее время. – Я могу сделать её сама. – Не уверен, что тебе пока стоит тратить свои силы. Я вздохнула, осторожно приняв вещицу. Он снова улыбнулся, выпрямляясь. – Отдыхай. И направился к двери в тронный зал. Махнув мне рукой, он вошёл в комнату, дверь громко хлопнула за ним. Я вздохнула. Даже не помню, когда в последний раз так с ним разговаривала, но, кажется, он совсем не изменился. Изменилась ли я? Если судить по произошедшему... будто так и осталась тем маленьким брошенный ребёнком. Надо что-то менять. Иначе я действительно убью кого-то, сама того не желая. Интересно, Лаки в порядке? Я с трудом поднялась, медленно направившись по коридору в свою комнату. Прислужники, встречающиеся мне на пути, даже не смотрели на меня, и я отчасти почувствовала облегчение. Хорошо, что электрикам чаще всего плевать на происходящее. Добравшись до комнаты, я рухнула на пол. Посмотрев на палочку в руках, я вздохнула. Есть ли вообще смысл готовиться к этому? Если хозяин захочет, он убьёт меня в любом состоянии. У меня не получится даже сопротивляться. Будь что будет. Я итак виновата в произошедшем. Я сжала палочку и представила внешность хозяина, сосредотачивая энергию в пальцах. Когда энергия заполнила все символы, я легко согнула её, сломав пополам. И вид вокруг меня тут же изменился. Я оказалась рядом с лесом, прямо перед озером, где плескались и дети, и хозяин с Лаки. Погодите, дети? Что происходит? Но когда я пересеклась с взглядом хозяина, все вопросы мигом отпали. Я усилием воли заставила себя остаться на месте. Кожей ощутила его убийственный тёмный взгляд и зажмурилась, ожидая худшего. Но ничего не произошло. – Кэсс, – послышался спокойный голос Лаки, и я, открыв глаза, уставилась на его спину. Он закрывал хозяина от меня собой, – позови Алию. Мальчишка рванул из озера, бросив на меня враждебный взгляд. Я только взглянула на него, снова уставившись на спину Лаки, который, кажется, пытался о чём-то договориться с хозяином. Кошмар. Просто убейте меня, к чему такие сложности? Я не слышала их разговор. И чем дольше они общались, тем тревожнее мне становилось. И когда Лаки в конце концов повернулся ко мне, я почувствовала дикое облегчение. Он стоял на своих двоих. На груди остался только свежий шрам, который со временем должен просто поблекнуть. Слава богу... с ним действительно всё хорошо. Госпожа Фулгур правда помогла. Я не убила его... Рядом послышался всплеск воды. Я подняла взгляд, встретившись с жёлтыми глазами Лаки, который уверенно приближался ко мне. Хозяин стоял позади него, не шелохнувшись, но его убийственный взгляд никуда не делся. По спине пробежали мурашки. Я сглотнула, пытаясь игнорировать это навязчивое неприятное чувство. Моей смерти здесь явно хотят. Если потребуется... – Что ты здесь делаешь? – спросил Лаки. – Разве тебя не должны были закрыть на складе? – Меня закрыли, – ответила я, снова посмотрев на него. – Но госпожа Фулгур захотела, чтобы я продолжила своё задание. – "Госпожа"? – хмыкнул тот, вежливо улыбнувшись. Я тоже выдавила улыбку, слабо кивнув. – Сказала, что, – начала я и взглянула на хозяина, продолжающего смотреть на меня, – если для меня действительно требуется наказание... хозяин должен сказать ей это лично. Его глаза внезапно вернули синий цвет. Он посмотрел на Лаки, а потом отвёл взгляд, отвернувшись от нас. – Что происходит? – послышался позади женский голос. Я посмотрела на Лаки, который с такой же вежливой улыбкой посмотрел куда-то позади меня. – Это Флур, – начал он, – думаю, тебе не помешало бы поговорить с ней. – Она напала на тебя? И тот кивнул. – Что ж, Флур, – женский голос приблизился, и я повернулась к его источнику, сразу заметив уже давно заживший шрам на лице, – думаю, нам правда стоит пройти в мой кабинет. Немного помедлив, я кивнула. Понятия не имею, что тут происходит, но если требуется... Хорошо. Я сделаю, что угодно.