Аква

Я хочу уйти отсюда. Просто выйти из этого особняка и пойти, куда глаза глядят, но я не могу. Если пропущу обед, это вызовет только больше вопросов, и от расспросов моей команды не скрыться. И без этого я бы не смог их избежать. Я так устал. Прислонившись плечом к стене, я прикрыл глаза, делая глубокий вдох. Нельзя плакать. Мне нужно пережить обед. Собрав остатки гордости, я ещё раз протёр глаза и направился к лестнице. Нужно напустить на себя максимально беззаботный вид, чтобы никто ничего не заподозрил. Но колени всё равно подкашивались с каждым шагом. Я вцепился подрагивающей рукой в перила и начал спускаться на первый этаж, где сразу заметил Лиас, старую служанку. Она повернулась ко мне и поклонилась. – Молодой господин готов посетить обед? Я выдавил улыбку, кивнув. Обеденный зал тоже не изменился. Огромные в пол окна, музыканты, играющие какую-то ненавязчивую мелодию, стены в пастельных тонах, и две картины, написанные маслом. Я застыл на месте, уставившись на одну из них. Особняк. Я помню её. Это мама рисовала. – А ты быстро, – послышался голос рядом, и я вздрогнул, сразу повернувшись к нему. – Я думал, ты будешь дольше. Я улыбнулся Силексу, оглядев присутствующих. Место во главе стола пока было пустым, как и место слева от него. Комбустума тоже не было. Значит, иерархия соблюдается до сих пор. Слева родственники и важные представители здешней знати. Наследник главной семьи, следом главы других семей огневиков, потом невеста наследника и её родственники, которых должны расположить по возрасту. Шесть человек. Справа гости, которых рассаживают обычно по статусу, но, учитывая нашу ситуацию с народниками, то, скорее всего, по полу и стихии. И да, так и было: Темпест, Силекс, свободное место, Фени, Флур и Аква. Водников даже здесь нормально впихнуть не получилось. По идее он должен сидеть сразу после меня, но... Я остановился и указал в сторону Аквы. – Почему Аква сидит там? – Таковы правила, господин, – начал говорить один из глав здешних семей, довольно молодой, наверное, чуть старше меня. Он выглядел очень знакомо, но его внешность не отпечаталась у меня в памяти, даже несмотря на огромный неаккуратный шрам на переносице. К сожалению, у меня всегда были проблемы с запоминанием лиц. – Правила? – я выгнул бровь, улыбнувшись. – Неужели в последнее время их поменяли? Силекс, не подскажешь? Тот замер на мгновение, явно растерявшись, но тут же взял себя в руки. – Насколько знаю, ничего не менялось. Темпест? – Не было никаких изменений. Я уставился на молодого главу дома, продолжая улыбаться. – В таком случае, почему он сидит там? Разве это уважение к гостям? Тот хмыкнул, его лицо ожесточилось, не осталось ни грамма наигранной доброжелательности. – Прошу прощения, но вам придётся обсудить этот момент с господином Фацемом. – Я обговорю, спасибо. Я сел на своё место между Силексом и Фени, и подруга резко повернулась ко мне. – Я думала, ты вообще Акву видеть больше не хочешь. Застыв на мгновение, я повернулся к ней. – С чего ты взяла? – Да тут даже слепой увидит, что ты его избегаешь. А тут внезапно заступился. Что происходит? – Почему я не могу за него заступиться? – я выгнул бровь. – Даже если я его якобы избегаю. – Хорошая попытка, Глаци, – послышалось с другой стороны от Силекса, и другое сокращение моего имени прозвучало, как издёвка. Хотя, возможно, мне просто кажется. – Но у тебя ничего не получится. Я возвёл взгляд к потолку и тяжело вздохнул. Сказать по правде, я до сих пор не готов к откровенному разговору с ними. А они как раз таки будут настаивать. – Наше присутствие вас не смущает? – вдруг послышалось от другого главы семьи, который был примерного того же возраста, что и Фацем. Его я тоже вспомнить так и не смог. – Нисколько, – улыбнулся ему я, – не вы же платите нам деньги. Я получил сильный тычок локтем от Фени и зашипел, пока та, положив руку на мой подзатыльник, заставила меня поклониться. – Простите его. Ладно, кажется, я действительно перегнул палку. Подняв глаза, я наткнулся на удивлённый взгляд незнакомой девушки, которая сидела сразу после глав местных семей. Невеста Комбустума, Дори. Симпатичная загорелая девушка, её светлые волосы были завязаны в неряшливую косу, переброшенную на плечо, и веснушки усыпали всё её лицо. Я улыбнулся, дожидаясь, когда Фени наконец-то отпустит меня, и Дори вдруг растянула губы в искренней улыбке в ответ, слегка кивнув. А вот это немного неожиданно. – Прошу прощения за опоздание, – вдруг послышался голос Фацема, и мы все повернули к нему голову. Он вошёл в обеденный зал в сопровождении своего сына, своей молодой копии. Совсем не изменился... всё такой же уверенный в себе юноша с искренней доброжелательной улыбкой. Который, надеюсь, никогда в жизни не будет похож на своего отца. Надежды умирают последними, верно? – У тебя слишком нежный взгляд для человека, который его не знает, – едва слышно выдал Силекс, и я сдержал тяжёлый вздох. Моя первая любовь сейчас передо мной, я не имею права даже поностальгировать? Впрочем, кажется, действительно не имею. – Рад, что все смогли добраться невредимыми, – начал Фацем, сев на своё место. Комбустум занял место слева от него. – Приступайте. Слуги тут же оживились и подошли к столам, принявшись раскладывать еду по нашим тарелкам. – Жаль, что мы не смогли помочь в пути госпоже Коши и господину Роди. – Надеюсь, – вдруг начала Дори, – в этом нет ничего страшного? Моим родителям было бы слишком неудобно, если бы пришлось тратить чужие деньги. – В итоге они всё равно не приехали, – вдруг вздохнул молодой глава здешней семьи, со шрамом. – А мы так готовились. – Крепитус, – жёстко выдал Комбустум, и меня тут же осенило. Крепитус? Что?.. Почему?.. Откуда у него вообще шрам? – Прошу прощения, – Крепитус опустил голову вниз и замолчал. Я легонько ткнул локтем Силекса в бок. Тот вздрогнул и повернулся ко мне, слегка нахмурившись. Легонько кивнув в сторону огневиков, я отвернулся от друга. На моей тарелке уже лежала еда, и я взял вилку в руку, чтобы приступить к ней. – Наши родители были очень заняты, – тихо выдала Коши. – Поэтому мы здесь вместо них. Надеюсь, это не принесёт никаких проблем? – Всё в порядке, Коши, – улыбнулась Дори, положив руку на голову сестры. – Не беспокойся. – Также к нам прибыли наши музыканты, – вдруг продолжил Комбустум, явно не желая развивать тему с семьёй Дори. – На чём же вы специализируетесь? – Из нас только один человек связан с музыкой, – роль переговорщика на себя взял Силекс. Он указал в сторону Аквы. – Только почему-то он сидит в самом конце. Мой друг уже успел возмутиться этому. Я встретил взгляд Фацема, и тот тут же спрятал его в своей тарелке. – Я прослежу, чтобы в следующий раз это не повторилось. Правда? А чего не сейчас? – То есть только один из вас выполняет свои прямые обязанности? – начал Крепитус со смешком, и я подавил тяжёлый вздох. – И что же вы можете нам предложить за такие большие деньги, если?.. – Крепитус, закрой рот. Фацем ощутимо вздрогнул, пока его сын, как ни в чём не бывало, взял в руки ложку. Крепитус застыл, широко раскрыв глаза, и медленно повернулся к наследнику. Тот невозмутимо посмотрел на него. – Прошу прощения, молодой господин, – выдохнул молодой глава дома, и чувство удовлетворённости разлилось в груди. В этом месте ничего не меняется, да? Силекс повернулся ко мне, подняв брови, и я тихо хмыкнул. – Я певец, – начал Аква, привлекая к себе внимание. – В моём репертуаре много песен. Могу исполнить классику или что-то более современное. Что хотите вы, господин. – Впервые вижу мальчика певца, – вдруг заговорила Дори, сложив ладони друг к другу. – И давно вы практикуете пение? – Около двух лет, – улыбнулся тот. Интересно, он не врёт? – Мне нравится музыка. Я учился играть на нескольких музыкальных инструментах, пока искал себе учителя по вокалу. В наших реалиях сложно осуществить подобные амбиции, верно? – К сожалению, – кивнула Дори. – Судя по всему, у вас очень хорошо получается? – Раз господин Фацем нанял нас, то, думаю, это действительно так. Верно? И мы дружно посмотрели на Фацема. – Верно, – только ответил он. Отчего-то я получаю от этой ситуации огромное удовольствие. – В таком случае, мы можем позже обсудить варианты? – спросил Комбустум. – У вас же есть подходящие для свадьбы песни? – Конечно. Но сначала нам нужно отдохнуть. – Я не настаиваю, – улыбнулся наследник. Сам обед прошёл в тишине, и после этого нас наконец-то отпустили. Когда мы оказались на улице, слуга, который привёл нас к дому, поманил к себе рукой. – Сейчас я покажу ваши дома. Ключи вам уже выдали? – Да, – ответил я. – Вас понял, – улыбнулся тот и поклонился. – Пройдёмте за мной. И мы направились по главной дороге в сторону небольшого леса. – Наконец-то это закончилось, – выдохнула Фени. – Я уже испугалась, что этот опять что-то вякнет. И ткнула меня в бок. – Кстати, да, – подключился Силекс. – Ты так сильно разозлился? Никогда не видел, чтобы ты был настолько категоричен. – Ну да, – вклинился Темпест. – Слишком открыто для кого-то, вроде тебя. – Отстаньте, ради своих богов, – выдохнул я и, положив руки на плечи Флур, поменялся с ней местами. – Ты не сможешь спрятаться за ней! – воскликнула Фени. – О Игнис, как же... Но Флур вдруг вытянула руки в сторону, закрывая меня от этой троицы. – Если понадобится, – начала она, – может. – Спасибо, – выдохнул я, хлопнув её по плечу. Та, бросив на меня взгляд, только кивнула. – Извини, – виновато протянул Силекс. – Я понял. Не пристаём. Прости. Хвала богам, до него дошло. Само поселение было недалеко от особняков здешних семей огневиков. Оно располагалось в лесу из кипарисов и дубов, и одна часть выходила на морской берег, другая – к территории других особняков. По размеру как маленький город, и многоэтажных домов здесь было очень много. Что, в принципе, логично, если учесть, что это самое большое поселение водников на всех территориях. Мы шли по здешним улицам, и взгляды людей всё время падали на нас. В основном читалось любопытство и настороженность. Знакомиться к нам никто не подходил, слава богу. Несмотря на то, что поселение за время моего отсутствия довольно сильно изменилось, ориентироваться здесь труда не составило. Наш сопровождающий кратко рассказывал, где здесь можно взять еду, воду, и где моются. В принципе, по большей части всё осталось прежним. Наши дома располагались почти на другом конце поселения, и шли мы туда около часа. В конце концов слуга, поклонившись, оставил нас разбираться с остальным самостоятельно. – Итак, – начал Силекс, встав между двумя домами, – у нас есть одноэтажный и двухэтажный дом. Девочки, простите, но я бронирую для нас двухэтажный. – Нам-то что? – Фени скрестила руки на груди. – Я просто на всякий случай, – выдохнул Силекс, а потом повернулся ко мне. – Доставай ключи. Я вытянул связку из кармана и уставился на четыре ключа на ней. – Только я не знаю, что к чему, – выдал я. – Будем пробовать. – Почему их четыре? – спросила Фени, выгнув бровь. Я промолчал, и вставил в замочную скважину их ключ со второй попытки. Достав ключ из связки, я протянул его Фени. – Приятного отдыха. Фени смерила меня пристальным недовольным взглядом, но ничего не сказала, забрав ключ из моих рук. Другой дом я открыл с третьей попытки и первый вошёл внутрь, сразу осмотревшись. – Я спать, – огласил я и направился к лестнице. – До утра не тревожьте. – А? – вырвалось у Силекса. – Погоди! Но я уже скрылся наверху. ******** Проснулся я на закате. Я уставился на окрашенный в оранжевый от солнца потолок, не собираясь шевелиться, по крайней мере, ещё два часа. Голова болела просто неистово. Несмотря на то, что пить хотелось очень сильно, это не побуждало меня выйти из комнаты. Чувствую себя отвратно, если честно. И это касается не только физического состояния. Несмотря на то, что обед прошёл относительно неплохо, мне всё равно не понравилось. Будто что-то было не так. Возможно, из-за того, что все люди в поселении думают, что я погиб. На самом деле, хороший ход, потому что моё отсутствие надо было как-то логично объяснить, и никто ни за что не полезет в семейный склеп главенствующей семьи просто так. Учитывая нашу с мамой репутацию здесь, определённо нашлись бы люди, которые ради забавы могли и в могилу полезть, поэтому отсутствие ещё одного тела обнаружили бы сразу. А так нет возможности даже проверить наверняка. И теперь нет возможности достать оттуда тело. И пускай Фацем навлёк на себя больше бед, когда похоронил водника в семейном склепе, мне его совершенно не жаль. Пусть он и обеспечил мне "беззаботное" будущее и никто из этого места не пытался меня найти, я совершенно этому не рад. Потому что был другой выход и намного, намного раньше. Почему он ведёт себя так, будто действительно не мог ничего поделать? И это его решение совершенно неоправданно. Перед кем он хотел так выслужиться? Перед мамой? Она мертва, ей абсолютно всё равно. Передо мной? К тому моменту я сбежал, и Фацем прекрасно знал об этом. Мне тоже было плевать. Поздновато он спохватился. Ох, или это тоже мамин коварный план? Какой в этом толк? Я знаю, что раньше, в юношестве, Фацем был влюблён в маму, и у них с моим отцом произошёл конфликт на этой почве, но подробностей мне никогда не рассказывали. Почему мама вообще оказалась здесь, если прекрасно знала, к чему это приведёт? Я... ничего не знаю. Совсем. Мама не удосужилась рассказать мне хотя бы что-то. Теперь остаётся только гадать. Может быть, дома я смогу найти немного информации. Не знаю. Но проверить, наверное, стоит. Правда, будет странно если я в открытую туда зайду. Интересно, там живёт кто-нибудь сейчас? Или он заброшен? Хотя раз Фацем отдал мне ключи, скорее всего, там никого нет. Надо подождать темноты, и тогда я смогу делать всё, что вздумается. И даже удрать из дома так, чтобы никто не заметил. Кроме Аквы, конечно. Надеюсь, он не будет меня останавливать. Интересно, как он относится к тому, что я за всё это время, начиная с разговора с Террой, так и не поговорил с ним? Заметил ли он это? Хотя, наверное, такое трудно не заметить. Всё-таки даже Фени обратила на это внимание. Надеюсь, это не сильно его расстраивает. Почему я вообще так сильно зациклился на этом? Почему я просто не могу нормально поговорить с ним? Привлёк бы я его внимание, если бы я не прошёл через весь этот кошмар? Был бы я интересен? Или разочаровал сразу же? Кажется, я уже задавал себе этот вопрос. Как же сложно. Я просто хочу, чтобы всё стало как раньше. Чтобы я забыл об этих своих дурацких мыслях. Боги, я веду себя, как ребёнок, который боится отвержения. Именно, что боится. С каких пор я начал убегать? Как я вообще опустился до такого? Надо извиниться перед Аквой. Когда полностью стемнело, я, взяв ключи и надев обувь, наконец-то вышел из комнаты. С первого этажа раздавался какой-то монотонный шум, и я осторожно подкрался к лестнице, прислушиваясь. – Я не буду спать в гостиной, – послышался раздражённый голос Темпеста. – Так тебе же нужно присматривать за нами, – спокойно ответил ему Силекс. – А как ты будешь делать это, если будешь спать в своей комнате? – Силекс... – Кое-кто из нас любит и ночью погулять. Аква, например. И Лаки, кстати говоря, тоже. Правда, он ранняя пташка, всегда с рассветом встаёт. А, кстати говоря, а как ты будешь за девочками присматривать? Может быть, тебе тогда лучше спать на улице, чтобы... – Силекс! Понятно, значит, мне лучше выйти через окно. Я развернулся, собираясь вернуться в свою комнату, но застыл. В коридоре второго этажа только три двери. Насколько помню, планировка двухэтажных домов здесь везде одинаковая: на первом этаже кухня, столовая и гостиная, на втором – жилые комнаты. Значит, раз Силекс так пытается уговорить Темпеста спать внизу, их все уже заняли? Одна комната открыта нараспашку и в ней никого не было, вторая приоткрыта и под дверью лежала какая-то тряпка. Не знаю, там ли Аква сейчас или где, но становится очевидно, что это его комната. Даже дверь нормально не закрыл. Почему-то я не удивлён. Вздохнув, я присел на корточки и, вытащив тряпку, закрыл дверь. Это наволочка? Упала, когда Аква нёс постельное бельё в комнату? Вряд ли он заправил кровать. Не уверен, что он даже на кровати спать будет. Какой ужас. Кстати говоря, я же тоже совсем забыл про постельное. Надо будет что-то с этим сделать, когда вернусь. Повесив наволочку на ручку двери, я зашёл в свою комнату и, закрыв за собой дверь, тут же подошёл к окну. Раскрыв его нараспашку, я сделал глубокий вдох. Ночной морской воздух прекрасен, как и всегда. Навевает приятные воспоминания, как мы с мамой иногда сидели на берегу моря и смотрели на разбивающиеся о скалы волны. Ностальгия. Но не время задумываться об этом. Около дома никого. Я осторожно перелез через подоконник и, держась за него, съехал вниз по стене и спрыгнул на землю. Внимательно осмотревшись, я скользнул в лес и по тропинке направился к дальнему берегу. Когда я вышел к роще из кипарисов, за которой виднелись блики от моря, я почувствовал неистовое облегчение. И как только я вышел из рощи, я сел на землю, облокотившись о кипарис плечом. Море, как всегда, прекрасно. Волны разбивались о песчаный берег и возвращались обратно. И рядом, на том же берегу, находился маленький деревянный домик, раскрашенный во все возможные цвета. Не тронутый ни временем, ни волнами. Неужто Фацем следил за ним всё это время? Он находится довольно далеко от основного поселения, так что необычно, что с домом до сих пор всё в порядке. Вокруг никого. Тут всегда было мало людей, почему-то многие не любили это место. Возможно, как раз таки из-за того, что мы с мамой здесь и жили. Я спрыгнул с маленькой возвышенности, на которой была роща, и направился к дому. Вытащив связку из кармана, я поднялся на крыльцо и сунул ключ в замочную скважину. Щёлкнув замком, я открыл дверь и вошёл внутрь. Напротив двери стояла огромная недописанная картина. Я застыл, во все глаза рассматривая её: три главных особняка, лес из кипарисов и дубов и море с закатным небом. Впечатление портило лишь коричневое пятно по середине картины. Масштабная работа, которой не суждено быть законченной. И это, судя по всему, все эти девять лет висело в кабинете Фацема. Безумец. Моя мама умерла на этом. А он постоянно держал картину при себе, как и другие мамины работы. Я вздохнул и, закрыв за собой дверь, присел перед картиной на корточки. Я провёл по пятну уже давно засохшей крови кончиками пальцев и прислонился к холсту лбом, прикрыв глаза. Так скучаю по ней. Просто безумно. И самое ужасное, что я не могу даже посетить её могилу. Поднявшись, я заглянув в гостиную. Пусть на улице уже стемнело, луна прекрасно освещала помещение через окно. Я осторожно прошёл внутрь, проведя по дивану рукой. Пыли нет. Убрались перед нашим приездом? Я подошёл к маминой комнате и дёрнул за ручку, но та оказалась закрыта. Достав ключи из кармана, я сунул последний в скважину. Открылось. Как только дверь распахнулась, в нос ударил сильный запах затхлости и пыли. Я поморщился, тут же закрыв рот рукой. А вот там точно ни разу не убирались. Полностью тёмная комната, шторы наверняка закрывали окно, чтобы свет не попадал внутрь. Я взял со столика гостиной лампу-артефакт и зашёл внутрь, тут же закрыв за собой дверь. Щёлкнув выключателем лампы, я осветил пыльную комнату, второй рукой прикрыв нос. Не стоит задерживаться тут надолго. А в комнате совершенно ничего не изменилось с момента моего побега: большая двуспальная кровать, переполненный туалетный столик и тумбочка, на которой стояла знакомая посеревшая сфера. Только на окнах появились плотные чёрные шторы. Даже следов на полу не было. Ничего не трогали уже много лет. Я осторожно приблизился к тумбочке и, сдвинув вещи с туалетного столика, поставил лампу туда. Сфера... помню её. Даже, кажется, понимаю, чем это когда-то было. Приблизив свободную руку к кулону, я нащупал там сферу молнии и вытащил её наружу, тут же приблизив к сфере на тумбочке. У них одинаковый размер. Только, если в сфере молнии будто бушевала сама стихия, то в серой не было совершенно ничего. Пустота. Сколько она продержалась? Двенадцать лет? Конечно, если не учитывать то, что её использовали до моего рождения. Двенадцать лет непрерывного использования. И если бы не я, возможно, мама смогла бы продержаться немного дольше. И как тут не винить себя? Я убрал сферу молний обратно в кулон и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и едва не закашлялся от этого застоявшегося запаха. Нужно обыскать дом. Надеюсь, я смогу найти что-нибудь важное. Но, к сожалению, надежды не оправдались.