***

— Нет, этого не может быть! — Он стоял оперевшись одной рукой на кухонный стол, а второй держался за голову. Он не мог поверить, что его вновь предали. Эта мысль пробирает с ног до головы, вгрызаясь в тело и не отпуская до колючей боли в животе, в котором раньше летали бабочки, пальцы на руках начинают постепенно неметь, в этом нет ничего нового. Из-за всей смеси всего что происходит вокруг, хотелось бы согреться, но ни теплый свитер в теплый весенний вечер, ни 20 градусная погода за оконном, не могли просочится сквозь стены сердца, которые выстроились после вскрытия правды — Как он мог?.. — идет обращение в пустоту/к себе, пытаюсь найти ответ — заслужил ли он этого? Голова начинает гудеть, и ранее выпитые таблетки до сих пор не подействовал, или Кавех не заметил их эффекта из-за потока мыслей и вопросов. Слишком много. Слишком сильный удар он получил этим предательством. Каждую ночь он засыпал с мыслью, что ему не так страшно встретиться с предательством, что он стал намного сильнее и теперь не станет убегать. Ему плохо. Он не понимает что чувствовать, как теперь смотреть в глаза человека которому так доверял. Есть ли вообще вероятность что после сегодняшнего последнего разговора, они снова встретятся? Смогут ли они как и раньше болтать ни о чем и обо всём сразу? Эти мысли всё чаще и чаще протекали, пока Кавех пытался сосредоточиться и сфокусироваться хоть на одной мысли, но они, нескончаемым потоком, быстро сменяли одну за другой. Ожидая теперь уже самого «обычного» человека, «не» особенного для него, он старался не выдавать себя, наматывая круги по их кухне. Хотел бы он его оправдать, но чувство обиды и ненависти не дают ему покоя. Хотелось уйти, убежать, спрятаться, но теперь не где, ему не к кому идти. Чувство одиночества начинает окутывать всё тело, подступающая на глаза пелена обиды и непонимания могут его выдать, показать что ему не всё равно на предателя, и он хочет чтобы у них всё было как раньше. Но такого не будет. Эта мысль бьет по грудной клетке еще сильнее, чем то что его предали. Он хочет понять поступок, хочет отпустить и простить и зажить как раньше, но у того кто его предал были видимо веские причины по которым он так поступил. Ручка входной двери дергается и на пол падает, от подъездной лампы луч света, на которую выходит знакомый и до боли родной силуэт.