Страшный сон

Парень вздрагивает и раскрывает глаза. Сейчас он в холодном поту от кошмара, из-за которого Эдгар, собственно, и проснулся. Пытаясь понять, где он и почему подушка какая-то странная, писатель отодвинул чёлку на лице и протёр глаза. Сейчас лежа, он видел лишь белый потолок. Но тайны всегда становятся явными, даже тайна со странной подушкой. Повернув голову в право Аллан наткнулся на чей-то живот, а после до него наконец дошло, что он лежит на чьих-то коленях. Не успел темноволосый вскрикнуть, как вдруг послышался голос Достоевского, который заметил, что лежащий парень подает признаки жизни. —вам стоит больше спать и меньше заниматься своей писаниной, Эдгар Аллан По. – спокойным, но странно пугающим голосом произносит Фёдор Эдгар вздрагивает и тихо вздыхает. Эта любовь парня называть Эдгара по его полному ФИО так ещё и говоря на "вы" иногда пугала до мурашек, но что поделать, таков уж этот русский. Продолжает строить некий барьер, даже если дело касается его парня.. Повисло неловкое молчание. Аллан пытался проснуться окончательно, вспоминая, что вообще произошло. Он точно знал, что не спал последний день.. И все это было из-за его детектива, предназначенного для мести, но сейчас не об этом.. Далее Достоевский вдруг пригласил Аллана в гости, под предлогом попить вместе чая. Федор часто любил говорить о том, какой вкусный чай заваривает По, а того это ужасно льстило и смущало. Поэтому от чаепития тот никогда не отказывался. После чаепития, когда парни присели на диван в гостиной, да бы обсудить какие-то моменты из их жизни, Аллан почувствовал странную усталость.. И похоже заснул. Наконец, когда память освежилась, По заговорил. —извини, но.. Ты мог бы не читать мне молитвы на ночь? – неуверенно произносит Эдгар. Писатель - не верующий, но запрещать веру любимому человеку конечно не смог. Даже, когда в его квартире появились иконы, Аллан не стал спорить, даже, когда его заставили выучить молитву, но вот зловещий шёпот при чтении молитвы вгонял Аллана в панику. Особенно перед сном, когда изредка Федр разрешал остаться на ночёвку, начиналось это бурчание. Сон сразу, как рукой снимало, а сам писатель начинал дрожать, как осиновый лист на ветру. Достоевский этого будто не замечал и шёл до победного конца, а закончив спокойно ложился спать. Верующий от удивления вскидывает брови. Такая просьба от парня, который однажды не смог ему отказать при просьбе прийти и заварить Достоевскому чай (а жили они достаточно далеко друг от друга) удивляла. Тихо вздохнув, Федор аккуратно накрутил одну прядь волос Аллана на свой палец. —ох, и почему же я должен не отказаться от твоей просьбы? – он улыбается и зарывается рукой в волосы лежащего парня. И тут Аллан понял, молитвы не прекратятся. Если Федор не был против просьбы то соглашался сразу, но если шанс на согласие был минимальным, начинал допрос. Зажмурившись от руки в волосах, писатель смущённо вздохнул. Прикосновения к волосам так и не стали чем-то привычным. —ну.. Эм.. Знаешь, мне уже кошмары с ангелами и богом снятся. А ещё этот шепот пугает и из-за него у меня пропадает желание спать. Я не высыпаюсь, а потом засыпаю в самый неподходящий ответ. Достоевский лишь тихо усмехается и сжимает волосы лежащего на нем писателя. Тот жмурится и тихо шипит от боли. Садисткие наклонности Достоевского добавляли проблем, но говорить об этом Эдгар не спешил. Рука вскоре разжалась, а после и вовсе была убрана от волос, но положена на щеку. Аккуратно поглаживая мягкую кожу Аллана большим пальцем, Федор улыбнулся, заметив наступающий румянец на его лице. —не высыпаешься значит.. Когда ты сидишь над своими бумажками ты об этом не думаешь. – продолжать Федор не стал. Аллан принял это за отказ и тихонько выдохнул. В любом случае спал По у Достоевского не часто, верно? Рука вскоре была убрана и от щеки Аллана. —долго ли ты собираешься лежать на моих коленях? По смущённо раскрывает глаза и наконец поднимается поправляя челку. Остатки липкого страха после сна ушли и поэтому Аллан успокаивается. —монашка.. – себе под нос бурчит Эдгар, а в ответ на вопросительный взгляд русского отвечает качанием головы, означающее "ничего".