Тот, кто помнит

Вы замечали, что каждый дом имеет особый запах? Приходя в гости, сразу обращаешь на это внимания, а вот к запаху своего дома привыкаешь и не чувствуешь его. Кроме случаев, когда случается надолго уехать — вот тогда он вновь становится заметным и по возвращении прыгает на тебя с порога, как соскучившийся пёс. Именно чувство узнавания заставило меня встать столбом посреди мостовой на радость идущим мимо горожанам. Я замер, усиленно принюхиваясь к смеси ароматов: разогретый металл, йодированная соль, дым костра, перебродившие яблоки и ещё какой-то тяжёлый, удушливый запах… Асфальт. Плавящийся летний асфальт и выхлопные газы. Поворачиваясь к источнику запаха, я уже догадывался, кого встречу. В Ехо, как и в любой столице, никого не удивишь странной одеждой. Однако лохматый паренёк в очках носил то, чего тут быть ни при каких обстоятельствах не могло — джинсы, спортивную куртку и футболку с эмблемой английского футбольного клуба «Арсенал». А ещё — запах моего прежнего мира. ***** — Почему мы понимаем друг друга? — спросил Гарри. — Я же из Англии, а ты… — А почему я понимаю жителей Ехо? Да и ты полагаю, тоже. Гарри прислушался к разговору проходящих мужчин и кивнул. — Значит, я, когда попал сюда, заговорил на вашем языке? Обалдеть. — Хочешь сказать, это единственное, что тебя удивляет?! — Я припомнил собственный шок от прибытия в Ехо, а ведь я его до этого сколько лет во сне видел! — Ну знаешь, когда на пальце загорается старинный перстень и тебя утаскивает в воронку, уже готовишься к чему-то подобному. — Гарри оглянулся и нервным жестом пригладил волосы, отчего они взлохматились ещё больше. — А вообще я, кажется, ещё не до конца во всё это верю… Тут мне осталось только хлопнуть себя по лбу. — Грешные магистры! Что ж мы тут встали-то. Пошли куда-нибудь, пока население не объявило тебя новой жертвой сэра Макса. Прохожие и впрямь обходили нас по широкой дуге, поглядывая на Гарри с боязливым любопытством. — Жертвой? — Потом объясню. Сначала надо… даже не знаю. Поесть? Хотя нет, поехали лучше сразу к Джуффину. Там и поедим, и ты всё нам расскажешь. — А кто это — Джуффин? — Джуффин — это всё. — Я взял Гарри за локоть и вытянул на дорогу. Амобилеры Ехо можно даже не тормозить, а брать голыми руками за дверцы — настолько медленно они ездят. — Сэр, остановитесь! Я вынужден воспользоваться вашим амобилером в служебных целях. Гарри, залезай! Он будет возле управления, заберёте? Вот спасибо-то. И вам хорошего дня. Свинство, конечно, но не тащить же Гарри пешком. Я только сейчас заметил, что вид у него замученный, а одежда заляпана и местами порвана. Кажется, прежде чем перенестись в Ехо, он угодил в серьёзную передрягу. — А куда мы едем? — Гарри словно услышал мои мысли. — В Дом у моста. — Я в двух словах описал нашу, по выражению Мелифаро, «непочтенную организацию». Думал, Гарри начнёт расспрашивать о магистрах и волшебстве, но он только кивнул и отвернулся к окну. Я решил дать ему время хотя бы немного осмотреться и прийти в себя: сбавил скорость и послал зов сэру Джуффину. — Вы ещё на месте? — Смотря какое место имеется в виду, — ворчливо отозвался шеф. — Судя по тону, вы ещё на работе, — я невольно улыбнулся. — На работе, на работе. С отчётами вожусь, дырку в небе над этими бюрократами! А ты уже едешь? Что-то рановато. — Да знаете, внезапно решил выйти пораньше… — Так-так. Нашёл что? Нет, ну какой у него потрясающий нюх! — Меня же не просто так Охотником прозвали, — голос Джуффина потеплел. — Оно живое? Есть хочет? Я искоса глянул на Гарри и решительно сказал: — Хочет! И я, кстати, тоже не откажусь. — Понял, отправлю зов в «Обжору». Отбой. Вот за что люблю Джуффина, так это за деловой подход. Теперь у меня как раз осталось время, чтобы поразмыслить, с чего я вдруг попёрся на работу раньше времени, да ещё и пешком. Захотелось размять ноги? Ну конечно. Давно пора перестать верить в совпадения. Всё просто: из амобилера я бы Гарри точно не заметил. Я припомнил первые дни на службе, встречу с другим гостем из своего мира, и поёжился. К счастью, на маньяка Гарри не тянул, а то что-то я не в настроении кого бы то ни было убивать. Хотя после эпидемии и отъезда Теххи настроения не было вообще ни на что. Подавив желание закурить, я помотал головой, избавляясь от печальных мыслей. Сейчас есть заботы поважнее. В Доме у моста уже почти все разошлись. Двое младших служащих поздоровались с нами, лишь мельком глянув на Гарри. С того дня, как я привёл на работу магахонских «живых мертвецов», они тут вообще, по-моему, утратили способность удивляться. Джуффин встал нам навстречу и уставился на Гарри хорошо мне известным пронзительным взглядом. Но тот ничего, не смутился, и протянул руку. — Гарри. Гарри Поттер, сэр. — Джуффин Халли, начальник этого приюта безумных. — Тот обаятельно улыбнулся и перевёл взгляд на меня. — Сэр? — Он из Англии, там в ходу такое обращение. — Занятно… Впрочем, об этом позже. — Джуффин указал на пару стульев, стоящих у стола, словно нас ждали. — Присаживайтесь. Сейчас прибудет курьер из «Обжоры»… А вот и он, полагаю. Пока мы разгружали поднос, Гарри подошёл к дремлющему Курушу. Пару минут разглядывал его, а потом вдруг улыбнулся и вполголоса произнёс что-то вроде «Фокс». Куруш мигнул жёлтым глазом и сонно спросил: — Как ты меня назвал? Гарри вздрогнул и обернулся к нам. — Познакомься, это Куруш. — Я пришёл на помощь. — А это Гарри. — Очень приятно, — Куруш чуть склонил клювастую голову и настырно переспросил: — Так как ты меня назвал? — Фоукс. Это, м-м… Феникс одного моего… э-э… друга. — Понятно. А кто такой феникс? — Феникс? — я решил, что ослышался. — Хватит вопросов, давайте за стол, — скомандовал Джуффин. — Паштет хорош только горячим! Гарри, не стесняйся, ешь, что нравится. Кажется, Гарри нравилось всё. Только камру он, попробовав, отставил подальше. Джуффин рассмеялся. — Помню, Макс первое время так же кривился. Пей тогда сок. Вид хлопочущего Джуффина вызывал умиление: он спрашивал Гарри, всё ли вкусно, подкладывал самые лакомые кусочки. Ни дать ни взять заботливая тётушка! И при этом он явно умирал от любопытства: сквозь парок, исходящий от тарелок с горячим, мне даже померещилась облизывающаяся в предвкушении чиффа. Однако первые полчаса мы лишь усердно жевали. Потом Джуффин налил себе ещё камры и выжидающе откинулся в кресле. Гарри посмотрел на меня, и я кивнул: давай, мол. — Мои родители погибли, когда мне был год, — тихо начал он. — Я жил у дяди с тётей… Я слушал и не верил ушам. Оказывается, в том мире тоже было волшебство! Да ещё какое — целый мир со своей историей и городами, магическими школами и волшебными тварями и — нет, вы только подумайте! — с летающими мётлами и волшебными палочками. Изредка я прикусывал губу, чтобы не влезть с вопросами вроде «А Мерлин правда существовал? И Мордред? И Баба-яга?», курил одну за одной. Джуффин слушал, не перебивая, прикрыв глаза и удерживая перед собой кончиками пальцев чашечку с камрой. Я машинально отметил, что он так и не сделал ни глотка. — …Мне удалось пробраться в Нурменгард. Гриндевальд то ли с ума сошёл, то ли просто бредил, — Гарри поёжился. — Закричал, когда меня увидел, а говорить толком не мог — мычал и хрипел. Я рассказал про Волдеморта и спросил, куда подевалась Старшая палочка. А он тогда сунул мне какой-то перстень. За дверью зашумели, надо было уходить. Я перстень надел, чтоб не потерять, а он загорелся, в стене… Или не в стене, а просто в воздухе, не знаю, воронка образовалась, типа портала, и меня туда утащило. Очнулся в подворотне. Вышел на свет, и вот… — Гарри показал на меня. — Ясно. — Джуффин прервал «медитацию» и вперил в Гарри серебристый взгляд. — А дай-ка мне этот перстень. — Не могу. — Гарри, словно ребёнок, показал нам пустые ладони. — Он, кажется, слетел. — Слетел, говоришь… — Джуффин глотнул остывшей камры. — А это что, ожог? На правом указательном пальце Гарри и впрямь алела кольцевая метка. Джуффин указал на неё. — Тут он был? Гарри убито кивнул. — Сэр, и как же теперь? Значит, обратно я не вернусь? — Ну-ну, не будем спешить с выводами. — Джуффин улыбнулся и взял его за руку. — Если есть вход, должен быть и выход, запомни… Легче? — Ага. — Гарри удивлённо рассматривал палец: ожога больше не было. — Так что, перстень расплавился? — я наконец-то оправился от новостей о далёкой родине и решил включиться в беседу. Джуффин пожал плечами. — Одно я знаю точно: его больше нет. По крайней мере, в этом мире. Может, и правда слетел при переносе. — А мне кажется, это было что-то вроде одноразового порт-ключа, — задумчиво сказал Гарри. — По ощущениям похоже на порт-ключ. И он мог просто распылиться. — Гарри, а этот Гренвальд что-нибудь говорил? — вмешался я. — Гриндевальд. Он сказал, — Гарри замялся, — то ли «у меня», то ли «мне». Что-то такое. — А может быть, «моя»? Гарри только развёл руками. — Ты говорил, у всех магов есть палочки? — внезапно спросил Джуффин. — Ага, — Гарри достал из заднего кармана слегка изогнутый кусок дерева. Глаза Джуффина сверкнули. — Можно? Я буквально ощутил неуверенность Гарри, но всё-таки он протянул палочку Джуффину. Тот покачал её в ладонях и замер, словно прислушиваясь. — Не представляю, как этим можно колдовать, — пробормотал он. — Гарри, я не пытаюсь забрать твою… палочку, но, пожалуйста, постарайся ею не пользоваться. Хорошо? Гарри нахмурился. — Почему? — Видишь ли, мы находимся рядом с Сердцем Мира, а здесь вообще надо колдовать с осторожностью, чтобы не нарушить магическое равновесие. У нас даже в Кодексе Хрембера это прописано. — А… — …А что такое Сердце Мира и Кодекс, я бы тебе объяснил, но уже поздно. — Джуффин сделал неуловимое движение и, перевернув палочку, протянул её Гарри резной рукояткой вперёд. — Уже совсем стемнело, надо устроить тебя на ночлег. — Ко мне, — не раздумывая, предложил я. Джуффин кивнул, словно ожидал этого. — Хорошо. И можешь остаться сегодня дома. — А работать кто будет? — У нас же есть Куруш. Да и я, пожалуй, задержусь. — Сэр, — Гарри поднялся, — вы знаете, где она? Где Старшая палочка? — Нет. — Джуффин тоже встал. — Но, возможно, завтра буду что-то знать. С минуту Гарри молча смотрел на него. — Понимаете, — хрипло сказал он, — там мои друзья. Они ведь даже не знают, куда я подевался. — Об этом можешь не беспокоиться, — Джуффин улыбнулся. — Я немного знаком с твоим миром… — Немного! — фыркнул я. — …И уверен, что в там время течёт иначе, — невозмутимо продолжал шеф, — гораздо медленнее. Не веришь — у Макса спроси. Я кивнул. — Пока тебе торопиться некуда. Гарри с сомнением покачал головой, но спорить не стал. Казалось, мне он доверяет больше, чем Джуффину, и от этого вдруг потеплело на душе. — Ну, пойдём? — Отдохните как следует и выспитесь! — напутствовал нас Джуффин, вновь входя в образ «тётушки». Я приостановился на пороге: хотелось задать шефу миллион вопросов, но момент был явно неподходящий. Тем более Джуффин повернулся спиной, скармливая вялому Курушу кусочек пирожного. Я вышел и тихонько притворил дверь. ***** После отъезда Теххи дом на улице Жёлтых камней пришлось обживать заново — настолько я отвык от него и от жизни в одиночестве. Давалось это нелегко, но, к счастью, у меня были помощники. Именно мягкий топот Эллы и Армстронга встретил нас у дверей. Фосфорецирующие блюдца их круглых глаз, выплывающие из полумрака, смотрелись впечатляюще, ничего не скажешь. Гарри ойкнул и отшатнулся. — Это что… кошки? — В Ехо — да. — Я наклонился, почёсывая жирные, как у барсуков, спинки. — Ничего, если их вовремя кормить, они не опасны. Гарри смотрел на утробно мяукающих котят настороженно. Я рассмеялся. — Шучу. Сейчас зажжём свет, и сам увидишь, что в моём логове не так уж и страшно. Кстати, ты не против, если вместо восьми бассейнов я наполню три? Или даже два? — Бассейны? — Ага, значит, не против. Когда я вернулся, Гарри уже вовсю обнимался с котятами. Те безошибочно опознали кошколюбивую душу и влезли на него всеми лапами. Я еле оторвал их друг от друга. Пока Гарри мылся, я нашёл ему скабу, которая казалась меньше остальных. Гарри, правда, всё равно в ней утонул, но возмущаться не стал. А вот «кровать» потрясла его до глубины души. — Как поле для квиддича… — Бывают и больше, — авторитетно заявил я, припомнив хоромы джуффиновского соседа. — По сути, это здесь единственное приличное место для сна, поэтому предлагаю лечь вместе. Но, если хочешь, уйду в гостиную, никаких проблем. — Издеваешься? — Гарри, путаясь в скабе, прошелся по матрасу. — Да тут заблудиться можно! — Вот и отлично. Говорят, я не храплю и не пинаюсь, так что главное для нас — не класть голову на одну подушку. Я прикусил язык. Похоже, Теххи могла исчезнуть из города и мира, но не из моих мыслей. Гарри, само собой, удивился. — Что? — Да это так, ничего особенного. — Чтобы скрыть смущение, я начал гасить светильники и пороть чушь. — Тебе нужно ещё что-нибудь? Стакан воды там, я не знаю? Колыбельную? Но обернувшись, я увидел, что Гарри спит, уткнувшись носом в подушку, и понял, что всё это время он держался из последних сил. Ну ещё бы, попасть в другой мир — это вам не в булочную сходить. Насчёт себя я был уверен — не усну. Пришлось спуститься вниз. Подогрев остатки утренней камры, я устроился на подоконнике с чашкой и сигаретой. В голове роились самые разные мысли. Я всё не мог взять в толк, что почти полжизни буквально ходил по сказке и ничего не заметил. Было обидно. Что, Макс, привык считать себя тайновидцем? Так получи по носу волшебной палочкой. С другой стороны, сказка оказалась такой, что, может, и жалеть не стоило. Тёмная магия, убийства, пытки... Я заметил, что Гарри, прежде чем лечь, положил рядом палочку. Наверняка ему было чего опасаться. А я тут ною, что девушка призраком стала, эх… Никотиновый юмор одинокого полуночника — вещь жалкая. Я допил горчащую камру и, мстительно сказав непонятно кому «Зубы чистить не буду», пошёл наверх. Где и заснул под звук мерного глубокого дыхания Гарри. Снилась дрянь: бледный лысый маг, лишённый носа, что делало его похожим на мою старую знакомую — Мису. Мы с Джуффином гонялись за ним и величали Магистром Ордена Серебряной Маски, а «брат Мисы» всякий раз убегал. Потом вдруг распался надвое, и одна его часть стала великаном, а вторая — кривоногим карликом, но носы отсутствовали у обоих… — Макс! Макс! Я открыл глаза и не сразу понял, что слышу зов Джуффина. — Хватит смотреть всякую чушь, послушай-ка лучше меня. За окном ещё было темно. Я сел, кутаясь в край безразмерного одеяла. — Вы нашли что-нибудь? — Это как посмотреть. Я побывал в мире Гарри. Старик, который отправил его сюда, мёртв. — Почему-то я не удивлён. Это Безносый сделал? — Нет, он сам. Разбил голову о торчащий из стены штырь. — Страсти какие. — Да уж. — Джуффин помолчал. — Здесь всё пропахло безумием, Макс. Но таким странным и опасным… Не знаю, что и думать. — А вы не пытались поговорить с ним? Или с вещами? — Вещи! Здесь только грязное тряпьё и вековые камни, а они, знаешь ли, не очень разговорчивы. Что же до трупа — применять магию в чужом мире надо осторожно. Может, Сердца здесь и нет, но есть что-то иное, и наверняка… — Знаю-знаю: нарушение равновесия? — Умница. — Голос шефа был привычно ехидным, но звучал глухо, словно из погреба. Кажется, он очень устал. — Джуффин, — попросил я, чувствуя себя скотиной, — вы же можете попробовать что-нибудь ещё? У них там война. — Здесь везде война, — отрезал шеф. — Я видел ваши «Новости». Невероятно, для какой гадости можно, оказывается, использовать телевизор… — Джуффин. — Ну, есть ещё пара идей. Узнать бы только, что это был за старик и как он попал в Ехо. — Думаете, он был здесь? — В любом случае, он точно знал, куда идти. Путь, которым протащили Гарри, — что-то вроде туннеля: он абсолютно прямой и рассекает пространство, будто стрела. Сущее варварство. Видел бы ты, какой бардак теперь в Хумгате. Я пытался искать перстень, но где там. Впрочем, почти уверен, что его больше не существует. У Гарри был очень серьёзный ожог. Такой след оставляют волшебные вещи, когда перестают существовать. — По-моему, это был самый обычный ожог. Джуффин усмехнулся. — Ты просто не знал, как смотреть. У него весь палец почернел, и чернота уже расползалась дальше. — Но теперь всё нормально? — Да, такое я лечить умею. Жаль, что ожоги ничего не расскажут. — Джуффин вздохнул. — Ладно, мне пора. — А нам что делать? — Да ничего. Спите себе. Сходите куда-нибудь, погуляйте. Вечером увидимся. И вот еще что, Макс… — Да? — Не давай ему колдовать. Отбой. Я снова влез под одеяло, чувствуя себя неуютно. Приказ Джуффина словно сделал меня каким-то надзирателем. Хотя чушь, конечно. В конце концов, сейчас Гарри колдовство ни к чему: где-где, а в Ехо всяким безносым магистрам со мной не тягаться. Убаюканный такими мыслями, я вновь задремал. На этот раз, к счастью, без снов. ***** Я проснулся от почти позабытого ощущения — чужого взгляда. Моментально всё вспомнив, открыл глаза и повернулся к Гарри. — Привет. — Привет. — Вид у того был сонный и слегка обескураженный. — Значит, всё-таки не сон. — Как говорит один мой знакомый, возможно, вся твоя жизнь — сон. — Кошмар. — Да уж. — Я с удовольствием потянулся. — Встаём? За окном было солнечно — намечался славный денёк. Вспомнив совет Джуффина, я предложил Гарри пройтись. — Надо пользоваться случаем, раз уж тебя занесло в самый прекрасный город в мире. — Какой мир имеется в виду? — уточнил Гарри, смеясь. Когда я сказал ему, что Джуффин ждёт нас вечером, он только кивнул и не стал задавать вопросов. От такого доверия было даже как-то не по себе. Впрочем, с палочкой Гарри по-прежнему не расставался — убрал в карман лоохи. Он вообще на удивление быстро освоился с выданной одеждой («На мантию похоже»), хотя от тюрбана вежливо отказался. Из солидарности я тоже вышел из дома с непокрытой головой, предоставив лёгкому ветерку трепать отросшие лохмы. — Пошли завтракать. Трактиры Ехо — это нечто особенное. В «Сытом скелете», например, очень здорово кормят, да и камра там неплохая. Хотя камра тебе, кажется, не по вкусу. — Ничего. — Гарри улыбнулся. — Разбавлю её молоком. Это был прекрасный день. Мы бродили по улицам, без цели и конкретного направления, и оказалось, что почти о каждой из них я могу рассказать что-нибудь интересное. Я вспоминал истории о себе, своих коллегах и даже дикие байки, которыми в избытке пичкал меня Мелифаро. Я говорил с городом, и город отвечал мне: кокетливой улыбкой горожанки, тихой музыкой, доносящейся из чьего-то окна, радугой после слепенького дождя, который нас не замочил, а развеселил ещё больше. Иногда кажется, что я всё тот же восторженный новичок, оглушённый чудесами Ехо и ослеплённый его уютной мозаичной красотой. Иногда — что провёл здесь уже не одну жизнь. Да так, наверное, и было, если жизни мерить смертями или потерями. Но когда я показывал Ехо Гарри, оба этих чувства слились в одно. Я словно ненадолго стал привидением, которое знает всё о каждом камне Ехо и при этом не перестаёт любить этот непостижимый город. Не перестаёт ему удивляться. Возможно, так на меня повлияли воспоминания и искреннее восхищение в глазах Гарри. Правда, с дороги, ведущей к трактиру Теххи, пришлось свернуть, но всё же мне давно не было так хорошо. Вечером мы добрели до «Обжоры» и рухнули на стулья. Ноги даже не гудели — ошарашено молчали. — Давно я так не гулял. — Ага, — отозвался Гарри. — Теперь бы ещё поесть. — Ну, это не проблема, — я нежно улыбнулся спешащей к нашему столику мадам Жижинде. ***** Гарри дожевал последний пирожок и со стоном отвалился от стола. — Вкуснотища. Рону бы здесь понравилось… — Он осёкся, закусил губу. — Рон — это, кажется, твой друг? — Ага. — Ну что ж, выходной закончился. — Я поднялся. — Посмотрим, чем нас порадует Джуффин. До Дома у моста шли молча. На стоянке амобилеров была какая-то свара. Один из младших служащих тут же подбежал ко мне. — Сэр Макс, там горожанин хочет забрать амобилер. Говорит, вы его одалживали. — Что? А, да… И давно вы с ним скандалите? Чёрт, неловко-то как. Гарри, ты иди, я сейчас. Следующие полчаса я разъяснял нашим ситуацию и приносил вполне заслуженные извинения жертве конфискации. Наконец все, фигурально выражаясь, пожали друг другу руки и разошлись. В Доме Мелифаро с выражением боязливого восторга наблюдал, как Гарри разбавляет камру молоком. — Потрясающе, — выдохнул он. — Знаешь, чудовище, из всех твоих безумных друзей этот — самый крутой. Мне никто не поверит! Можно поспорить на дюжину корон! — Да иди ты. Гарри, не обращай внимания. Мелифаро порой ведёт себя как болван, но в остальных случаях с ним можно иметь дело. Гарри рассмеялся. — Вообще-то у меня есть такой же знакомый. Даже двое. — Кошмар! — непритворно ужаснулся я. — Ага. Они ещё и близнецы. Мелифаро тут же оборвал смех и, взгромоздившись на стул, уставился на Гарри странным тяжёлым взглядом, который я так редко у него видел. — А я тоже близнец, знаешь. В некотором роде. — Он обернулся ко мне. — Это и правда самый интересный из твоих друзей, Макс. — Не мели ерунды, — отмахнулся я. — Гарри просто… мой земляк. — Ах вон оно что. Ну, это многое объясняет. — Мелифаро покачнулся на стуле. — В том числе и твои прогулы. — Пока был всего один прогул. — Джуффин высунулся из двери кабинета. — А ты, Мелифаро, что здесь делаешь? Хочешь поработать сверхурочно? Могу устроить. Тот закатил глаза. — Грозный сэр Джуффин! Трепещите перед его мрачным величием! — Мелифаро зевнул и поднялся. — Ладно, ухожу. Секретничайте на здоровье. — Он наклонился ко мне и сказал вполголоса: — Но ты ведь знаешь, чудовище, если есть какие-то проблемы, то мы — мы все — готовы помочь. Просто уточняю. — Ага. — От удивления я не нашёлся, что сказать. В этом весь Мелифаро — ошарашит, когда не ждёшь. А тот рассмеялся и увесисто шлёпнул меня по плечу. — Рот закрой, ворона залетит. Гарри, удачи. Смотри, чтоб эти старые злобные колдуны тебя не съели! Приятно было познакомиться. Гарри покраснел. — Мне тоже, сэр. То есть, Мелифаро. Ты извини, что всё так… — Ерунда, — вмешался я. — Мелифаро у меня жену увёл, так что теперь я могу безнаказанно его обижать лет пятьдесят как минимум. — Всего пятьдесят? — обрадовался тот. — Тогда я, пожалуй, и двух других умыкну. — Сотофа тебе умыкнёт! А Кенлех добавит. И вообще, она уже заждалась, так что проваливай. Наконец Мелифаро убрался, и мы пошли к Джуффину. Тот выглядел усталым и каким-то взъерошенным. — Гарри, дай мне, пожалуйста, свою палочку Очевидно, в этот раз никаких посиделок не предполагалось. — Вы что-то узнали, сэр? — спросил Гарри. — Скорее, кое-что понял. — Джуффин отвлёкся от созерцания резьбы. — Я почти уверен, что в нашем мире Старшая палочка не появлялась. — Почему? — Это связано с Сердцем Мира. Видишь ли, по своей сути это стержень, на который как бы нанизан наш мир. Сердце даёт силу, но она, так сказать, разлита здесь, в Угуланде, равномерно. Мы используем её, заряжаем вещи, но никто никогда не стал бы создавать артефакт такого рода — который бесперебойно концентрирует, проводит и направляет силу. В первую очередь, из-за равновесия, но не только. Такая палочка… — Это стержень, — спокойно закончил Гарри. — Такой же, как Сердце Мира. Джуффин чуть склонил голову. — Именно. То, что у вас имеет всякий волшебник, даже ребёнок, наш мир просто уничтожит. Тут я не смолчал. — Но ведь были магистры, который очень хотели уничтожить этот мир. — Нет, Макс, — Джуффин положил палочку и осторожно подтолкнул её к Гарри. — Даже самый отъявленный безумец не станет пользоваться палочкой. Это немыслимо, всё равно, что на голове ходить или спать под водой, и противоречит всему, вообще всему. — Он развёл руками. — Это не наша магия. Просто — не наша. — Но ведь она может быть здесь? — тихо спросил Гарри. — Просто так, спрятанной где-нибудь? — Может, — неохотно признал Джуффин. — Но раз палочку не использовали — а мы бы знали, если бы использовали, уж поверьте, — то не представляю, как её искать. Я кое с кем посоветовался… Тут мне послышался тихий смех Мабы Калоха. — …Но и они ничего не знают, — продолжал Джуффин. — Буривухи тоже не в курсе. Возможно, мне помогла бы какая-то информация об этом старике, Гриндевальде. — Он наклонился и, не мигая, уставился на Гарри. — И ещё: скажи, почему тебе так нужна эта палочка? ***** Рассказ о Гриндевальде, Дарах Смерти и крестражах получился недолгим, но впечатляющим. — Власть над смертью, абсолютная власть, — пробормотал Джуффин. — Да, на этот крючок легко попасться. И всё же… — И всё же у вас ничего такого быть не могло? — закончил Гарри. — Но Джуффин, крестражи — это очень даже по-нашему, — возразил я. — Помнишь, когда я был в Холоми? И тот же Угурбадо… Джуффин покачал головой. — Там было другое. Можно вырастить себя из огрызка, можно призвать второго, можно забрать Искру, но разделить? Нет, это не наша магия. Это вообще ничья магия. От одной идеи пахнет безумием. — Но ведь зачем-то он отправил меня сюда, — тихо сказал Гарри. — Вы же не думаете, что это совпадение? Джуффин посмотрел на него долгим замученным взглядом. — Нет, совпадением тут и не пахнет, — признал он. — Значит, я должен что-то найти в Ехо. Должен, понимаете? Слышать мольбу в его голосе было выше моих сил. — Джуффин, неужели мы не найдём эту палочку — или что там здесь спрятано, — если возьмёмся все вместе? Мелифаро готов помочь. — Тут меня осенило. — И Нумминорих! У нас же есть нюхач! — Возможно, найдём. — Шеф выделил первое слово. — Но на это потребуются месяцы, а то и годы. При условии, что мы не будем заниматься ничем другим. — Но время… — Время тоже имеет свои пределы. Кроме того, что-то мне подсказывает, что Гарри не согласится оставаться здесь надолго. — Не соглашусь. — Тот поднялся. — Вы говорили, что сможете вернуть меня домой. Я тоже встал. — Джуффин… Тот потёр виски каким-то новым, неджуффиновским жестом. — Идите домой. Сказано это было таким тоном, что сразу расхотелось спорить. Я лишь спросил: — А работа? Но он отмахнулся. — Я всё равно буду тут. На пороге я оглянулся: Джуффин сидел с закрытыми глазами, склонив голову и чуть покачиваясь в кресле. В этот миг он здорово напоминал дремлющего буривуха. ***** В амобилере меня настиг зов. — Есть ещё кое-что. Я покосился на Гарри, но тот смотрел в окно. — И что же? — Я немного заглянул в прошлое старика. — То есть как это «заглянул в прошлое»? — Как-как… Если странствуешь по Хумгату, то можно и в прошлое заглянуть. Просто в чужом мире лучше далеко не заходить. — Ничего себе. — Я сбросил скорость и на миг зажмурился. — А больше вы ничего не хотите мне сообщить, Джуффин? Может, я летать умею или лучи из глаз выпускать? — Может, и умеешь, — проворчал шеф. — Ну так вот, в этом старике было что-то нечеловеческое. — Так он же тёмный маг, да ещё и свихнулся вроде. — Нет, другое. Он напомнил мне допёрста. Но только очень грубо сделанного. И вообще он был похож на пустую оболочку. — Ничего себе. — В его перстне, как мне показалось, было больше силы и жизни, чем в нём самом, — продолжал Джуффин. — С другой стороны, что я могу знать о спятивших тёмных магистрах твоего мира? Всё это похоже на части дерьмовой головоломки, которые никак не хотят складываться. Хоть бы подержать в руках тот перстень… — А что, тоже нельзя? — Это — нельзя. — А… — И это тоже. — Откуда вы знаете, о чём я хотел спросить? — Чего тут гадать. Но как бы мне не хотелось помочь Гарри, я не могу изменить прошлое. И никто не может. — Угроза равновесию? — Скорее, непреложный закон. — А я думал, вам нравится «Назад в будущее». — Нравится. Но для человека посвящённого это жуткое кино. — Значит, мы ничего не можем сделать для Гарри? — Ночь ещё только началась, — туманно ответил Джуффин. — Отбой. Понимай как хочешь. — Макс, а это нормально, что мы уже третий раз проезжаем мимо парка? — сказал вдруг Гарри. — Э-э… О, что это там? — Я направил амобилер ко входу в парк, где невысокая изящная леди хлопотала над грудой тряпья. При ближайшем рассмотрении груда оказалась её в дымину пьяным мужем. Притом леди почему-то была уверена, что я заберу его в Дом у моста и слёзно умоляла этого не делать. — Да на кой… В смысле, зачем он нам там нужен? Не волнуйтесь, незабвенная, мы просто поможем доставить его домой. — Думаешь, мы это поднимем? — с сомнением прошептал Гарри. «Клиент» и впрямь попался здоровый. — Вот если бы я мог его отлевитировать палочкой… — Не надо палочкой, поступим проще. Привычный жест левой рукой, и пьяница послушно уместился между большим и указательным пальцем. Кое-как уверив леди, что ничего страшного не произошло, я довёз её до дома и выгрузил вместе с подгулявшим супругом. При этом не удержался и избавился от своей ноши подчёркнуто красивым жестом, чем насмешил Гарри. — Здорово! Никогда такого не видел, — сказал он. — У вас так не делают? — Ну, с людьми, по крайней мере, так поступать не принято. — Пф, скучный мир! Оставайся лучше у нас. Гарри только грустно улыбнулся в ответ. ***** Дома я отправил Гарри мыться, а сам наконец-то закурил. Ночь ещё только началась, сказал шеф. Но что мне с неё? По сути, всё, что я делаю, получается или случайно, или с подачи Джуффина. Сам-то я только сны смотреть умею. Сны? «Но ведь были магистры, которые очень хотели уничтожить этот мир…» «Абсолютная власть…» «Только отъявленный безумец…» Хм. — Плохая идея, — сказал Джуффин в моей голове. Я поперхнулся дымом. — Почему? — Мне и так не нравится эта история, а уж если приплести сюда Лойсо… — У меня предчувствие. Кроме того, Лойсо здорово помог с Угурбадо. И тогда вы сами посоветовали к нему обратиться! Джуффин вздохнул, сдаваясь. — Учти, Лойсо не из тех, кто будет оказывать услуги просто так. Даже тебе. — Да уж знаю. — Вера Лойсо в то, что я когда-нибудь сумею освободить его, была чем-то вроде незалеченного зуба — временами ныла и не давала покоя. — Но попробовать-то можно. — Будь осторожен. — Буду. У возвратившегося Гарри был такой убитый вид, что я не сдержался и выболтал ему и про то, что рассказал Джуффин, и про Лойсо. — Теперь я вообще ничего не понимаю, — честно признался он. — Тут даже Джуффин запутался. Но, может, со временем… Гарри покачал головой. — Макс, я не могу остаться. Понятно, что тут не всё чисто, и я почти уверен, что Гриндевальд что-то здесь спрятал — не знаю уж, как. Но всё равно надо возвращаться. Даже если в нашем мире пройдёт совсем немного времени, я не смогу быть здесь, пока мои друзья — там. Кроме того, вдруг я тут погибну или просто случится что-то, из-за чего мне не удастся вернуться? — Я сумею тебя защитить! — Слова вырвались сами собой. — Знаю, — просто сказал Гарри. — Но кто защитит их? Я хотел возразить, но не мог. Сам бы на его месте поступил так же. И да, не дай бог оказаться на его месте. — Что ж, ладно. Значит, будем смотреть сны. — Я только за, — улыбнулся Гарри. Однако сна и в помине не было. Я всей кожей чувствовал идущее от Гарри напряжение, и через полчаса не выдержал. — Не спится? — День такой, — сказал тот извиняющимся тоном. Скорее, не день, а год. И не один. Я вспомнил палочку, которую Гарри всегда держал под рукой, вздохнул и придвинулся ближе. — Можно? Гарри сам прижался ко мне спиной. Я обнял его, стараясь устроиться так, чтобы торчащие вихры не щекотали нос. — А я рассказывал, как попал в Ехо? — Не-а. — Тогда слушай: я с детства ненавидел спать по ночам… ***** Я не помню, что произносил формулу наших с Лойсо встреч, но раскалённый воздух и слепящее белое небо не давали ошибиться. — Что это? — раздалось за спиной. — Гарри?! Тот изумлённо оглядывался. — Это твой сон? — Да. И нет. Это мир Лойсо, но ты-то здесь… — Я осёкся, вспомнив, что мы уснули рядом. На одной подушке. — Ну и ну, — произнёс насмешливый голос сверху. — Вот уж не думал, что мои слова о проходном дворе окажутся настолько пророческими. Хотя, должен признать, Макс, что этот твой гость куда симпатичнее бедняги Угурбадо. Я потянул Гарри за собой на плоскую, словно стол, верхушку холма. Лойсо, как всегда, сидел на своей янтарной глыбе. Я поздоровался и представил Гарри. — Очень приятно. — Лойсо чуть склонил голову. — Так что же нужно твоему земляку, Макс? — Как вы догадались, что я не отсюда? — спросил тот. Он с любопытством разглядывал Лойсо. — Это совсем не сложно. А то, что вам что-то нужно, тоже очевидно. Сюда, как ты понимаешь, туристы не ездят. Рекомендую поторопиться, юноша, климат тут тяжёлый. Гарри кивнул и коротко рассказал о войне с Волдемортом и палочке. А я смотрел на Лойсо. Что-то было иначе, нежели всегда. Хотелось видеть его лицо, но в этот раз оно почти полностью было занавешено волосами. — …Возможно, вы что-то знаете, — закончил Гарри. — Интересно, а почему вы… Ты, Макс, я полагаю, решил, что я могу что-то знать? — Интуиция. Я привык ей доверять, сами понимаете. — Ясно. Однако ничем не могу помочь: никогда ни о чём подобном не слышал. Хотя история занятная. Особенно про перстень — мне бы такой очень пригодился, раз уж Макс отказывается меня выпускать отсюда. — Я не отка… Вдруг стало ясно, что не так. В этом странном месте воздух всегда был неживым, застывшим. А сегодня волосы Лойсо трепал ветерок. Вот он отвёл жёсткие светлые пряди… — Перстень исчез, сэр, — сказал Гарри. — Кажется, он уничтожен. Мне показалось, что по лицу Лойсо прошла дрожь, но в следующий миг он уже вновь сдержанно улыбался. — Жаль, жаль. Ну что ж, я бы и рад помочь, но… — С этим перстнем не всё так просто, — повинуясь непонятному порыву, выпалил я. — Джуффин сказал, что у Гарри был от него сильный ожог. — Не такой уж и сильный. — Мы просто не заметили, а Джуффин углядел черноту у тебя на пальце и сказал, что она расползалась. — Чернота? Как у Дамблдора? Но… — Гарри хлопнул глазами. — Это значит, что я… Я уничтожил чей-то крестраж? Лойсо, прищурившись, смотрел на него. А я смотрел на Лойсо. — Это невозможно, — продолжал Гарри. — Кроме того, если у меня и правда почернела рука, я бы умер. Даже Дамблдор с этим не справился, когда уничтожил кольцо Мраксов. — Дамблдор умер? — резко спросил Лойсо. — Да, — рассеянно ответил Гарри, думая о чём-то своём. — Его убили, хотя он бы и так погиб, после того как… И тогда Лойсо рассмеялся. Тихо и страшно. — Умер, значит, — повторил он. — Умер и гниёт в земле, кормит червей. Какая… пошлость. Теперь уже мы оба смотрели на него во все глаза. Шли минуты, наполненные шелестом мёртвой травы. А потом Гарри медленно произнёс: — Одного не пойму: кто же тогда был в камере? — Допёрст, — выдохнул я. — Такая человекообразная хрень. — Кто? — Маба говорил, что допёрст — порождение чьей-то готовности к ужасу неизбежности. Я случайно создал одного, когда переходил из того мира в этот. И вы, видимо, тоже… сэр. — Возможно. — Лойсо поднялся с камня. — Но есть одно отличие: у меня не было никаких «случайно». Просто было нужно существо, которое бы ходило, говорило и было похоже на меня. Осталось вместо меня в Нурменгарде. А уж как оно получилось, совершенно неважно. Я никогда не был хорошим теоретиком. Этим у нас славился Альбус. — Лойсо… Чёрт, как вас теперь называть-то? Что же случилось? Тот обернулся, и я вздрогнул: лицо Лойсо оплыло, размягчилось; черты менялись, словно не могли остановиться на одном варианте. — Называй как хочешь. — Он усмехнулся. — И я всё объясню, только коротко. А то вы сваритесь раньше времени, а у нас ещё есть дела. Как ни странно, жару в этот раз было легче переносить. Возможно, благодаря взявшемуся невесть откуда ветерку. — У меня были сторонники, — начал Лойсо (мне по-прежнему было проще называть его так). — После… того нелепого поражения я успел спрятать Старшую палочку. И позже мне её передали в камеру. На самом деле я был рад оказаться там. Можно было спокойно поразмыслить. — Но почему вы не сбежали? — спросил Гарри. — Потому что хотел не жизни в бегах, а победы. Настоящей свободы. Несколько лет я экспериментировал с крестражами, и вскоре был готов создать один, это не так уж и сложно. Но однажды я увидел сон… — Ехо, — прошептал я. — Представь себе. — Лойсо неприятно усмехнулся. — Как и везде, тут были люди, что не радовало, но магия… Совсем другая, истинная магия. Та, которой не требуются палочки, дурацкие ужимки, изуродованная латынь. Я понял, что этот мир мне подходит. — И вы ушли. — Не сразу. Сначала создал крестраж — на всякий случай. Неизвестно было, что и как у меня пойдёт в Ехо, а крестраж всё-таки давал шанс на возрождение. Потом создал этого, как ты говоришь, допёрста, чтобы никто ничего не заподозрил. А потом не просто перешёл… Скорее, заново родился. — Но как? — Я представить себе такого не мог. Лойсо пожал плечами. — Это смесь тамошней и здешней магии. Нурменгард в те дни сильно трясло, но в конце концов я смог: оставил кое-что крестражу, из ненужного — ему надо было что-то оставить, знаете ли, — и ушёл. — Он криво усмехнулся. — Я очутился здесь. Начал учиться и, как ты знаешь, добился немалых успехов. Хотя это мир меня не сразу принял. «Он добивался всего не столько благодаря таланту, сколько из упорства», — всплыли в памяти слова Джуффина. — Но почему вы не вернулись потом, когда стали здесь магистром? — спросил Гарри. — Ведь вы могли уничтожить наш мир или хотя бы отомстить Дамблдору. При звуках этого имени лицо Лойсо вновь исказилось, сменило черты. Было жутко, но не смотреть не получалось. — А он забыл, — выдавил я. — Обо всём забыл. Вот какую часть души пришлось отдать, да, Лойсо? Вы ведь даже лица своего не помните. — Новая жизнь — новые воспоминания, — Лойсо развёл руками. — С чистого, так сказать, листа. — Но кому же вы оставили перстень? — прошептал Гарри. — Чьим билетом до Ехо я случайно воспользовался? — Неважно. И вообще, хватит лирики. — Он обратил своё странное плывущее лицо ко мне. — Макс, я хочу, чтоб ты выпустил меня отсюда. — Да, но по-прежнему не знаю, как. — Ты не понял. — В обычно мягкий голос Лойсо словно толчёного стекла насыпали. — Я хочу, чтобы ты выпустил меня. Немедленно. Иначе Гарри не получит Старшую палочку. — Так она у вас? — воскликнул тот и закашлялся — раскалённый воздух давал о себе знать. — Ну конечно. Она должна была принадлежать только мне. — Вы её украли! — Она моя по праву сильнейшего. Я был лучшим. — Но Дамблдор вас побил… — Плевать на Дамблдора! — «Толчёное стекло» брызнуло во все стороны, а на лицо Лойсо было страшно смотреть. — Макс, последний раз повторяю… — Но я правда не знаю, как это сделать! — Тогда подумай. — Лойсо внезапно успокоился и вновь сел на камень. — Только не очень долго. Видишь? — он указал на горизонт. Там расплывалась странная чернота. — Что это? — Сам точно не знаю. Но сил, чтобы прикончить старую ведьму, разнести этот несчастный мирок, рождённый её убогой фантазией, и сгинуть вместе с ним у меня хватит. И я это сделаю. — Но… почему? — Он не угрожал лично мне, но от такого Лойсо было по-настоящему страшно. — Дайте мне хотя бы спросить Джуффина или… — Нипочему. Не дам. Он всё равно этого не может, — отрезал Лойсо. — А вот ты — можешь. И сделаешь. Сейчас. Гарри потянул меня за рукав скабы. — Макс, у него палочка… — О чёрт! — взвыл я и плюхнулся на выжженную траву. — Лойсо, за что вы так со мной?! — Макс, ты мне очень нравишься. — Его голос вновь обрёл обаятельную мягкость. — Но я не могу больше ждать. Не спрашивай, почему, это к делу не относится. И, справедливости ради: здесь мои возможности ограничены и Старшую палочку я смогу достать, только если выберусь. Я закрыл лицо взмокшими ладонями. От жара стучало в висках, и было ясно, что наше время на исходе — Освободить, — бормотал я. — Выпустить, вывести, вытащить, вынести… Чёрт. Господи. Как? Тут я осознал, что Гарри что-то мне говорит, с трудом шевеля пересохшими губами. — А? — Я говорю: может, как того пьяного? В кулаке? С минуту я молча смотрел на него, а потом, шатаясь, подошёл к Лойсо и провёл левой рукой вдоль его тела. И он исчез. — Охренеть, — пробормотал я. Потом схватил Гарри за руку и спрыгнул со склона холма. ***** Мы приземлились на кухне моего дома и первым делом выпили по стакану воды. — Получилось? — отдышавшись, спросил Гарри. Я, недолго думая, тряхнул рукой. Лойсо вывалился на пол. Его привычное лицо вернулось и сейчас имело очень удивлённое выражение. — Что это было? — Четвёртая ступень магии, сэр, — ответил я и начал смеяться. Они терпеливо переждали мою истерику, а потом Лойсо пошарил у себя за спиной, вытащил палочку из светлой древесины и протянул Гарри. — Держи. — И всё? Но ведь надо же победить соперника в бою. — Ну конечно! — фыркнул Лойсо. — Ладно, шлёпни меня. — А? — Шлёпни меня, говорю. И быстрее, юноша, я не собираюсь долго стоять с протянутой рукой. Гарри хлопнул его по запястью и поймал выпавшую палочку. — Ну вот и всё. Макс, спасибо. Видишь, всё вышло, как я и говорил. — Да уж, — ошеломлённо пробормотал я. — Лойсо! — Что? — Вы ведь не будете разрушать этот мир? Он рассмеялся. — Нет, не буду. Пытаться разрушить один мир два раза подряд — дурной тон. Так что оставь свой дряблый, заплывший жиром Ехо себе. Гарри, это и твоего мира касается. Теперь всё? Тогда пока. Макс, может, ещё встретимся. С этими словами Лойсо превратился в вихрь слепящего белого света и вылетел в открытое окно. Гарри смотрел ему вслед, сжимая в кулаке Старшую палочку. И улыбался. — Что теперь? — спросил он. — К Джуффину? — Нет уж, пусть подождёт до утра. — У меня не было сил на разговоры. — Давай… Давай пройдёмся? А то мне по-прежнему душно. — Ага, мне тоже, — кивнул Гарри. — Сейчас только оденусь. Я набросил лоохи, а он — свою собственную одежду. Снаружи было тёмно. «Ночь ещё только началась», — вспомнил я. И мы брели сквозь эту ночь, по безлюдным улочкам, пока не пришли к горбатому мостику через приток Хурона. С реки веяло пресной свежестью. А ещё пахло горькими травами, цветущим миндалём, чем-то терпким, словно бальзам Кахара, и сладким, как мёд Кумона, и немножко — морем. Я вдруг понял, что это запах Ехо. Запах, которого я обычно не замечаю. А ещё — что Гарри пахнет так же. Захотелось сказать ему об этом, но я не стал. Потому что помимо этого мог сказать лишь одно: ночь ещё только началась. В том, покинутом мной мире, для Гарри — она только началась, несмотря на то, что у него теперь была Старшая палочка. Он понимал это так же отчётливо, как и я. А может, даже лучше — поэтому, наверное, стоял сейчас молча рядом со мной и смотрел на воду. Я не мог отпустить его туда. Я знал, что отпущу. Густую предутреннюю тьму взрезал немыслимый, неуместный здесь звук — визг автомобильных тормозов. Мы обернулись. Из боковой улочки вылетело что-то огромное, синее и трёхэтажное. Поняв, что это, я вздрогнул и отвёл взгляд от места водителя — на всякий случай. А Гарри тихо рассмеялся. — Ну конечно, — пробормотал он и повернулся ко мне. — Макс, это за мной. — То есть как… Вот это? Этот бешеный автобус?! — «Ночной рыцарь» к вашим услугам! Всегда придём на помощь волшебникам, попавшим в беду! — проорал тощий ушастый кондуктор, высунувшись из дверей. Из-под колёс «Рыцаря» валил удушливый чёрный дым. — Джентльмены, вы садитесь? — А вас не смущает, что вы в другом мире? — не выдержал я. — Да? — Кондуктор огляделся. — Ну, подумаешь. Это вы ещё в Бронксе не были. Так вы садитесь? Гарри вдруг обнял меня. — Макс, спасибо, — шепнул он. — Но я должен… Ты знаешь. Я только кивнул и сжал его покрепче. А потом за ним захлопнулись раздолбанные двери, и автобус умчался, визжа на поворотах, как стая гиен. Некоторое время я смотрел ему вслед. Потом побрёл домой. Вскоре мне приснился сон. Высокая башня, ливень и гром. Зелёный луч и старик, падающий из окна. Откуда-то сбоку раздался крик Гарри, и я бросился к нему, но вместо этого тоже вылетел из окна. Где-то на полпути вокруг полыхнуло белым. Потом я оказался внизу, у тела старика, и почему-то казалось, что на мокрой земле лежит лишь опустевшая оболочка. Я поднял глаза и сквозь ливень увидел два вихря — белый и огненно-красный. Они уносились к горизонту, танцуя, сплетаясь между собой, и молнии уступали им дорогу. А горизонт потихоньку светлел, и это было правильно. Потому что любая, даже самая долгая ночь, заканчивается. Рано или поздно. Так или иначе. Fin.