Большая кнопка "Delete"

А знаешь, что действительно хреново в обещаниях любить что бы ни случилось? Случается куча всего, но твоё «No matter what» — всё ещё чистая правда. ©

      — Да-да, входите. Вы очень пунктуальны. Присаживайтесь, пожалуйста.       Замершая на пороге кабинета девушка выглядела чуть бледной и явно уставшей. Мистер Лоренте, сохраняя выработанную годами работы мягкую улыбку, пытался оценить, что же могло привести её сюда — листик с итогами предварительного собеседования лежал в папке клиентки, но читать заранее было бы слишком скучно. Итак… Детские травмы? Собственный поступок, за который её мучает совесть? Девушка опустилась в кресло и сцепила руки на коленях.       — Что именно Вы хотели бы забыть?       — Человека.       Альваро вздохнул, стараясь, чтобы этот вздох, если и будет замечен, выглядел как знак сочувствия, а не разочарования. Забыть человека. Снова. «Боже, ну какая банальность, как её вообще пропустили».       — Вас, вероятно, уже предупреждали, что забыть человека, как правило, невозможно. Если только это не был какой-то случайный прохожий, который не оказал на Вашу жизнь и — главное — личность значимого влияния. Но с такими «случайностями» обычно никто не приходит.       «Как правило» — Альваро прекрасно помнил исключение из такого правила двухнедельной давности. Обратившийся к нему мужчина просил помочь забыть случайно встреченную девушку, которая напомнила ему его первую любовь, юношеские мечты, порывы, стремления… В общем, всё то, что для него — солидного женатого человека — было уже совершенно лишним. «Знаете, это словно бракованные паззлы — я чувствую в своей жизни какую-то пустоту, которую не могу заполнить, но вот именно эта деталь совершенно не вписывается». Сравнение с паззлом отзывалось внутри чем-то колючим, но Альваро отгонял от себя любые попытки самокопания в этом направлении.       — Да, предупреждали. Я готова рискнуть.       Девушка молчала так долго, что Альваро успел слишком углубиться в свои мысли, а теперь ему нужно было несколько секунд, чтобы вспомнить на чем они остановились. Забыть человека. Точно.       — Как долго Вы знакомы?       — Шесть лет.       — Это долгий срок. И Вы состояли в, хм, романтических отношениях, я полагаю?       — Да. Но не всё это время, только часть. Мы были просто знакомы, мы были коллегами, затем мы встречались и… Затем мы были друзьями. Какое-то время.       — Этот человек — он жив?       — Да.       Клиентка отвечала слегка сухо, словно рассказывала не о своей жизни, а просто констатировала факты, уже не имевшие к ней никакого отношения. Альваро чувствовал, что что-то в этой девушке — «Джессика же, да?.. Чёрт, стоило просмотреть папку» — его напрягает и пытался анализировать её манеру поведения,       — Вы стали друзьями. Это отлично. Определённо хороший знак — значит, вы оба смогли перерасти причину расставания, какой бы она ни была, и двигаться дальше. И, я уверен, эти отношения оказали на Вас значительное влияние. Возможно ли, что на самом деле Вы хотите забыть лишь какую-то конкретную деталь, момент, отдельный эпизод Вашей жизни?.. Что-то связанное с этим человеком, но не всю вашу общую историю?       — Не всю историю?.. Хм.       — Подумайте. Какие из Ваших воспоминаний об этом человеке самые яркие? Какие из них сейчас на самом деле заставляют Вас чувствовать себя не так, как Вам хотелось бы?       Девушка чуть поёрзала, глубже забираясь в кресло.       — Я помню россыпь родинок на его плечах и спине. Как водила по ним пальцами, когда он засыпал — спать в его объятиях было чудесно, но как-то он повернулся спиной, и я обняла его…       «Нужно просто подождать», — Альваро напоминал себе, что минимум треть клиентов приходит сюда просто выговориться. Не более десяти процентов точно знали, какое воспоминание хотят стереть. Остальным надо дать высказаться, чтобы понять, какой момент может быть ключевым, или же понять, что они не готовы расставаться с воспоминаниями совсем. Кто бы мог подумать, что большую часть прибыли компании будут приносить именно желающие выговориться, а не готовые что-то забыть. Прав был отец, когда говорил, что нужно уметь слушать и слышать людей. Ну или хотя бы слушать. В любом случае, этот приём уже оплачен, так что почему бы не попробовать выцепить в истории те самые моменты?       — Я помню, что он любит тыквенный латте, молочный шоколад и не любит трюфели. Я помню объятия субботним утром на кухне, когда мы вместе готовили блинчики. Я помню, что у него есть тонкий шрам на правом бедре от моего ногтя и след от укуса таксы чуть выше колена слева.       Альваро чуть улыбнулся. Таксы — это те ещё сволочи. У его родителей была одна — тоже укусила его за ногу несколько лет назад так, что пришлось накладывать швы.       — Я помню, как он будил меня утром, целуя мои ноги — в этом было столько нежности, что я просто замирала. Я помню как он впервые меня обнял — немного неуклюже, но так уютно. Я помню наш первый поцелуй, когда на несколько секунд мир вокруг словно действительно перестал существовать — даже не думала, что так бывает. Я помню, — Джессика неожиданно улыбнулась, и Альваро отметил, как всё же улыбка меняет лицо, — как он выронил упаковку мороженого, когда целовал меня. Мы были на кухне, собирались посмотреть какой-то фильм или сериал. Он достал из холодильника мороженое и поцеловал меня, словно между делом, но, хм, возможно, немного увлёкся и… В общем, он уронил мороженое. Оно просто выпало из его рук, но он будто и не заметил — не отстранился, а крепко обнял меня…       Альваро улыбнулся, наблюдая за тем, как по щекам девушки разлился мягкий румянец. На фоне всего, что рассказывалось в стенах этого кабинета, история о поцелуях выглядела столь невинной, что мистер Лоренте готов был рассмеяться. Хотя это явно не полная история того момента.       — Я помню как держала его за руку. Помню ощущение его кожи под своими пальцами. Помню, как мы пошли в кино в одной компании, и он впервые взял меня за руку. Помню совместные поездки и общие снимки — он фотографировал нас. Помню как он говорил спасибо за то, кем он стал вместе со мной и как изменился. Уверенный в себе, но закрытый и циничный, без доверия к людям и без желания им доверять. Он стал сильнее. И добрее. Он стал ставить себе другие цели. Он рос — не соревнуясь с другими, но рос над собой. Он стал чаще улыбаться — так, что глаза тоже смеялись. И, знаете, это было классно.       «И что плохого в цинизме? То есть был нормальный человек, а стал, хм… Так, неважно. Фактически все описанные моменты имеют сильную эмоциональную основу — дело не в самих событиях, а в эмоциональном отклике на них», — Альваро прокрутил в руках карандаш, всё ещё не имея представления, какое событие считать ключевым. Пробовать стереть начало отношений — бесполезно. Все эти теории про эффект домино в воспоминаниях совершенно несостоятельны. Стирать расставание ещё хуже. Стирать что-то из середины отношений, что сформировало такую привязанность? Уже лучше, но тут тоже может не быть одного события, скорее всего будет множество эпизодов. Стирать каждый?..       — Я помню, как мы несколько раз расставались. Я несколько раз потом рисовала его портрет — не знаю, почему, но после этого становилось немного легче. Помню, как говорила, что всё равно буду его любить — возможно, несколько иначе, но всё же. Сдержанные обещания — это не всегда хорошо, да?       — Эм, — Альваро запнулся.       К таким вопросам он не привык, так что просто кивнул головой. Кажется, девушке этого было достаточно, она продолжила.       — Я помню, как оставляла у него дома записки на небольших стикерах и потом прилепляла их на зеркало, стол, куда придётся. Он хранил все. Потом сказал, что не будет их выбрасывать — уберёт в коробку на чердаке родительского дома.       «Записки, господи… Сколько им было лет, когда они страдали всей этой фигнёй? Хотя надо будет как-нибудь заехать к родителям — у них тоже явно найдутся коробки с моими вещами. Встречи, расставания, записки, поездки, фото, мороженое, шрамы, поцелуи, родинки… Совершенно непонятно, что действительно её настолько цепляет. Шесть лет, чёрт возьми».       — Джессика, все Ваши воспоминания довольно эмоциональны. Всё, что влияет на наши эмоции, накладывает отпечаток на нас как на личность. Нельзя забрать у человека какое-то яркое воспоминание, например, из детства и надеяться, что все дальнейшие события своей жизни он будет воспринимать ровно так же, что это ничего не изменит. Каждое событие нашей жизни — это небольшой кирпичик. А иногда и довольно крупный кирпич. День за днём из таких кирпичиков строится наша жизнь. И если убрать хотя бы один — вся конструкция уже может пошатнуться. А если убрать два, десять, сотню — что останется? Я уже говорил, что Вы, вероятно, значительно выросли за время тех отношений. Вспомните себя до их начала. Что если, забыв этого человека, Вы — нынешняя Вы — в текущих обстоятельствах, станете той версией себя? И учтите, что это всё равно достаточно оптимистичная оценка возможных последствий.       — А что если я останусь нынешней версией? Влюблённой, тоскующей. Выстраивающей каждый день свой маршрут так, чтобы мы не столкнулись за обедом. Замирающей, если мы всё же пересекаемся где-то. Вспоминающей тепло его кожи под кончиками своих пальцев. Старающейся унять пульс и не приближаться к нему, потому что он выбрал жизнь без меня.       — Вы вместе работаете?       — Нет, не вместе. Мой офис в здании через дорогу, — девушка кивнула в сторону окна, за которым солнце играло на облицовке другого офисного центра. — Он работает здесь же.       «Так вот почему её лицо показалось смутно знакомым! Возможно, видел её тут с утра или в обед, или вечером».       — Почему вы расстались?       — Не сошлись, хм, планами на жизнь, возможно. Я любила его. И ничуть не сомневалась в его чувствах ко мне. Просто… Иногда этого недостаточно.       «Всё-таки любила», — Альваро едва заметно усмехнулся, отмечая, что девушка использовала прошедшее время.       — Вы сказали, что вы были друзьями. Что случилось? Почему сейчас Вы чувствуете такое напряжение?       — Потому что… Потому что обстоятельства меняются.       — И Вы не можете их принять?       — Вы не понимаете. Не понимаете. Мы были той парой, про которую все вокруг говорят «это любовь». Мы верили друг в друга, всегда. Мы расстались, а про нас говорили, что мы — «бомба замедленного действия», но мы всё равно поддерживали друг друга. А потом просто… Словно тебя лишают опоры. Вышибают землю из-под ног. И ты падаешь, падаешь, падаешь. И я скучаю по нему. Я так скучаю… Я не хочу быть таким человеком.       — Джес, послушайте. Мы помогаем забыть события. И это правда работает. Но шесть лет из которых Вы, очевидно, хотите удалить всё, что связано с другим человеком — это слишком. Каждое воспоминание, которое Вы озвучили — это в первую очередь эмоции. Вы не можете управлять прошлым, но Вы можете управлять своими эмоциями сейчас. Подумайте, кем бы Вы были сейчас без этих отношений.       — Дело не в этом.       — А в чём?       — Я уже сказала. Я не хочу быть такой, какая я есть сейчас. Так что просто… Сотрите это. Всё, что с ним связано.       — Почему сейчас? Вы говорите, что вы расстались как пара. Значит, Вам хватило сил принять это решение. Ничуть не сомневаюсь, что это было тяжело пережить. Так переживите это сейчас. Проживите. Отпустите это. Сохраните просто как приятные воспоминания, как историю. Я не подпишу одобрение на такую процедуру. Когда мы удаляем одно событие — нейронные связи нарушаются, но особенности человеческой психики, по сути, позволяют просто затянуть эту дыру в памяти. Инстинкт самосохранения диктует нам игнорировать этот провал, а не пытаться искать причины. Стереть события, связанные с человеком за шесть лет — это создать множество таких провалов. И если что-то останется — Ваш мозг будет цепляться за каждую несостыковку. Тем более процедуру таких масштабов просто нереально провести за один раз — а это значит, что нужно будет минимум три, а скорее и пять сеансов. Что будет между ними? Вы говорили, что у Вас есть общие фото. Что если Вам попадётся одно из них? Разве Вы не задумаетесь, откуда оно взялось, как такое могло случиться? Наверняка за столько лет появились песни, навевающие ассоциации. А подарки? Вы готовы выкинуть их все? Наша память может зацепиться за что угодно. Какие-то мелочи. Или, может, в Вашем доме тоже есть записки. Что будет, если Вы обнаружите хотя бы одну?.. Нет. Нет-нет-нет. Я могу рекомендовать отличных специалистов, которые готовы помочь принять Вам эту ситуацию, но не…       — Да какая тебе вообще разница, зачем мне это нужно и что будет потом?       Альваро начал уставать от этого разговора и даже не стал напоминать клиентке, что они не переходили на ты. Это далеко не первый подобный случай за его практику. Обычно с подобными просьбами приходили совсем молодые девушки, реже — парни, для которых первая влюблённость становилась трагедией всей их жизни. Это было неприятно, но можно было сделать скидку на возраст. Но сейчас перед ним сидел не подросток. Девушка была едва ли моложе него — скорее всего, она была не столь действительно молода, сколько просто хорошо выглядела для своего возраста. И этот фактически взрослый человек предпочитает рисковать своей личностью, своим здоровьем вместо того, чтобы просто взять под контроль свои же эмоции?       — Да потому что нельзя просто взять и стереть из жизни несколько лет! Нельзя просто взять и нажать большую кнопку «Delete», надеясь, что стирание зацепит только нужные — точнее, ненужные — моменты! — Альваро сразу же отругал себя за несдержанность, всё же повышать голос при клиентах — ужасный непрофессионализм.       Джессика замерла буквально на несколько мгновений и словно поёжилась. Затем плечи её распрямились. Когда девушка заговорила, голос её звучал холодно.       — Ну ты же смог.       «Что?!».